Взгляд из Белграда на пропагандистский удар по Балканам в 1913—1914 гг. и его повторение через 79 лет

image_print

Аннотация. Статья освещает работу Комиссии Фонда Карнеги на Балканах в 1913 году, причины её провала и тенденциозности в оценке нарушений норм гуманитарного права в ходе Балканских войн в докладе комиссии, опубликованном в 1914 году и переизданном в 1993 году.

Summary. The article highlights the activities of the Carnegie Endowment’s Commission in the Balkans in 1913, the reasons of their failure and bias in its assessment of violations of humanitarian law during the Balkan wars in the Commission’s report, published in 1914 and reprinted in 1993.

ИЗ ИСТОРИИ ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОТИВОБОРСТВА

ТИМОФЕЕВ Алексей Юрьевич — доцент кафедры новейшей истории исторического отделения Белградского университета, ведущий научный сотрудник Института новейшей истории Сербии, доктор исторических наук

(г. Белград, Сербия. E-mail: al.timofev@gmail.com);

ЖИВАНОВИЧ Милана — докторант кафедры новейшей истории исторического отделения Белградского университета, кандидат исторических наук

(г. Белград, Сербия. E-mail: milana.zivanovic@yahoo.com).

«РАБОТА КОМИССИИ ПРОВАЛЕНА… ПОТОМУ, ЧТО ОДИН ИЗ ЕЁ ЧЛЕНОВ — ОТКРЫТЫЙ НЕПРИЯТЕЛЬ СЕРБИИ И ГРЕЦИИ»

Взгляд из Белграда на пропагандистский удар по Балканам в 1913—1914 гг. и его повторение через 79 лет

В 1993 году, после того как Запад объявил сербов «последними плохими парнями» в Европе и «главными виновниками» войн на территории бывшей Югославии, Фонд Карнеги извлёк из архивного забытья и переиздал доклад своей Комиссии 1913 года о Балканских войнах1.

Первая из них (26 сентября (9 октября)* 1912 г. — 17(30) мая 1913 г.) была национально-освободительной. Государства созданного в 1912 году Балканского союза (Болгария, Греция, Сербия и Черногория) при поддержке России и других стран Антанты завершили освобождение балканских народов от турецкого ига. Вторая Балканская война (16(29) июня — 28 июля (10 августа) 1913 г.), накануне которой произошёл ряд стычек, локализованных усилиями российской дипломатии, была скоротечной. Её начала подстрекаемая австро-германским блоком Болгария нападением на позиции сербов и греков в Македонии. Сербия, Греция, Черногория и Турция нанесли поражение Болгарии. Она потеряла большую часть своих территориальных приобретений. Обе войны привели к новой расстановке сил на Балканах и дальнейшему обострению противоречий в Европе, ускорили развязывание Первой мировой войны2.

С началом Первой Балканской войны сербские войска пополнили русские добровольцы. Жена посланника России в Белграде А.П. Гартвиг, жёны и дочери других русских дипломатов трудились сёстрами милосердия в белградских госпиталях и лазаретах. Направленные Россией санитарные отряды развернули в Сербии госпитали и лазареты вдоль линии фронта3. Разделив с сербами опасности войны, они самоотверженно служили делу гуманизма и милосердия без выспренних речей.

А когда отгремела война, в Белград пожаловал известный громкими недружественными Сербии речами русский либерал, депутат Госдумы, лидер Конституционно-демократической партии Н.П. Милюков в составе Комиссии Фонда Карнеги, которая, по его словам, была намерена послужить миротворческой цели — «замене насилия примирением… и справедливостью в урегулировании международных разногласий»4. Но опубликованный в 1914 году доклад комиссии5, четыре главы которого из семи написал Милюков6, противоположно декларированной миротворческой цели подлил масла в огонь противоречий и стал примером использования негосударственной организации в пропагандистской войне за интересы государств, в целях создания «гуманитарных поводов» для давления на страны и манипуляции общественным мнением. Причём дважды, не только в начале, но и в конце XX века.

Переиздание доклада неправительственной организации в 1993 году7 было откровенно вписано в контекст внешнеполитической стратегии США. Доклад Комиссии Фонда Карнеги о Балканских войнах и его переиздание преследовали геополитические цели, далёкие от миротворчества, противоположные чаяниям балканских народов.

Доклад был одной из первых публикаций Фонда Карнеги, создатель которого — натурализовавшийся в США шотландец прежде чем превратиться в филантропа, создал свою сталепромышленную империю и стал мультимиллионером, самым богатым человеком своего времени8 из тех, кого современные англоязычные исследователи именуют robber barons (бароны-бандиты), а их отношения в бизнесе характеризуют красноречивой идиомой — dog-eat-dog (собака ест собаку). После этого на склоне лет магнат решил заняться благотворительностью «для улучшения человечества»9, в день своего 75-летия в 1910 году объявил о создании Фонда Карнеги, якобы ратовавшего за международный мир, и поручил его попечительскому совету «ускорить меры по искоренению войн»10. Но миротворчество магнат понимал своеобразно, например, объявлял «мироносцем» германского кайзера Вильгельма. За год с небольшим до того, как тот вместе с другими развязал мировую бойню, Карнеги к 25-летию правления Вильгельма, 8 июня 1913 года опубликовал в газете «The New York Times» статью под заголовком «Кайзер Вильгельм II, мироносец», начав её словами: «В этот день весь цивилизованный мир почтительно преклоняется перед Вами»11.

У первого президента Фонда Карнеги, бывшего военного министра, затем госсекретаря США Э. Рута, были опыт и знание подноготной внешней политики США для достижения цели, поставленной хартией фонда, — «содействовать продвижению и распространению понимания и знаний среди народа Соединённых Штатов… приближать время, когда от войны как инструмента национальной политики откажутся…»12. Возглавляя военное министерство в 1899—1904 гг., Рут провёл реформы, усилившие военную машину США. Они включили в свою империю Кубу, Гуам, Пуэрто-Рико и Филиппины, в агрессивной колониальной войне 1899—1902 гг. против Филиппинской Республики покоряли её население жестокими карательными мерами, такими как резня на острове Самар, а военный министр Рут на упрёки в жестокости цинично отвечал, что мягкость продолжает кризис13.

Э. Рут в 1912 году получил Нобелевскую премию мира, т.к. для её лауреатов тогда, как и в наши дни, миролюбие и непричастность к войнам были вовсе не обязательны. Процитируем официальную точку зрения американской армии на массовый расстрел мирного населения на филиппинском острове Самар в 1901 году, когда Э. Рут был главой военного министерства США: «…насилие и наказание всех без разбора, развязанные на Самаре армией и морскими силами США под командованием бригадного генерала Джейкоба Смита, надолго запятнали память о миротворческой деятельности Соединённых Штатов на Филиппинских островах»14. Филиппинцы констатировали: «В своём бессилии американские солдаты становились поджигателями, сжигавшими целые города, чтобы вынудить партизан выйти. Один такой печально известный случай чрезвычайного варварства произошёл в городе Баланджига, на Самаре, в 1901—1902»15.

Хотя в соответствии с хартией фонда следовало начать его миротворческую деятельность с распространения «знаний среди народа Соединённых Штатов» о проблемах соблюдения гуманитарного права американской армией и агитации за отказ США «от войны как инструмента национальной политики», фонд избрал иной объект — далёкие от США Балканы.

Руководство фонда симпатизировало Османской империи16, Германии17 и настороженно относилось к Балканским странам. К ослаблению Турции в результате Балканских войн с опаской относились западноевропейские державы, граждане которых вошли в состав Комиссии Фонда Карнеги. Это мешало поверить в её объективность правительству и общественности Сербии, которые помнили о враждебных пропагандистских акциях против них в период Балканских войн.

Русский член Комиссии Фонда Карнеги мог способствовать её восприятию в русофильской Сербии как органа, не преследовавшего антисербские цели, если бы был из тех, кто объективно оценивал балканские проблемы. Но Милюков сыграл противоположную роль. Его активные выступления в поддержку противника Сербии во Второй Балканской войне — Болгарии стали для Белграда показателем антисербской нацеленности комиссии.

На формирование позиции Милюкова повлияло пребывание в Болгарии с 1897 года. После увольнения с должности приват-доцента Московского университета за публичную лекцию, в которой усмотрели политический умысел, его пригласили в Высшую школу в Софии. Через некоторое время уволили оттуда по настоянию российского посольства за демонстративный отказ участвовать в приёме по поводу дня рождения императора и подстрекание студентов к антироссийским поступкам, но по условиям контракта Милюков ещё год получал плату, значительно превышавшую оклад болгарского профессора18.

Левая болгарская интеллектуальная среда, которой при неприязни к российскому официозу были присущи симпатии к России, тепло принимала Милюкова, а он проникался взглядами болгарских коллег, в том числе острыми националистическими переживаниями по поводу болгарских интересов в Македонии и неприязнью к сербам19.

В своих статьях и научных работах Милюков пристрастно оценивал события в Македонии20. Пиком проявления этой пристрастности стала его картографическая работа — карта Boué, в которой британский исследователь картографии Г.Р. Уилкинсон увидел яркий образчик проболгарской пропаганды. Она получила известность, вошла в проболгарский сборник этнографических карт и атлас21. Другую болгарскую пропагандистскую карту В. Кынчева Милюков включил в «атлас в 1900 г., а затем в доклад Комиссии Карнеги по расследованию причин Балканских войн (1914). В обоих случаях она отражала официальный болгарский взгляд на этнические условия в Македонии. Во-первых, она подтверждала традиционные права Болгарии в Македонии, а во-вторых, придавала весомость идее о том, что албанцы являются самым важным меньшинством на севере и западе»22.

При этом у Милюкова не было «влюбленности» в Болгарию. После года проживания в Софии он писал: «Мои почтенные коллеги сумели настолько отравить мне моё пребывание здесь, что настояния агента (об увольнении из Софийского университета — Прим. авт.) являются своего рода сoup de grâce» (последним смертельным ударом, которым из жалости добивают умирающего). Он восклицал: «…после годичного опыта с братушками я совсем не буду жалеть, если придётся и окончательно ликвидировать свои дела здесь»23.

Выбор Милюковым балканской страны, за которую он выступал, был связан с оппозиционностью, духом противоречия, поведением «от противного». Как и другие российские оппозиционно-либеральные политики, Милюков выбирал позицию в пику правящей элите своей страны. Так как по его оценке официальная политика России подчёркивала важность «славянского вопроса» с особым вниманием к Сербии, император Николай II и большая часть тогдашней правящей российской элиты осторожно относились к Болгарии, негативно оценивая её монарха24, Милюков противоположно им уничижительно отзывался о приверженцах славянофильской традиции, которые отдавали предпочтение сербам перед болгарами, заботились о сохранении русского престижа на Балканах и придерживались традиционных взглядов на роль России среди славянских народов25. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1 The Other Balkan Wars: A 1913 Carnegie Endowment Inquiry in Retrospect with a New Introduction and Reflections on the Present Conflict by George F. Kennan. Washington, D.C., 1993.

2 Подробнее см.: Современный взгляд отечественной историографии на Балканские войны / Модернизация vs. война. Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (1912—1913). М.: Институт славяноведения, 2012.

3 Подробнее см.: Шевцова Г.И. Руска добротворна помоћ Србији у ратовима 1912—1917 / Превод са руског језика Ј. Качаки. Београд: Инфинитас, 2010; Шевцова Г.И. Россия и Сербия: из истории российско-сербских отношений в годы Первой мировой войны (гуманитарный аспект). М.: [б.и.], 2010; Шевцова Г.И. Русский гуманный поход на Балканы (1912—1913). М.: [б.и.], 2012.

4 Милюков П.H. Воспоминания. M.: Политиздат, 1991. С. 359.

5 Carnegie Endowment for International Peace. Report of the International Commission to Inquire into the Causes and Conduct of the Balkan Wars. Washington: Carnegie Endowment, 1914.

6 Милюков П.H. Указ. соч. С. 364.

7 The Other Balkan Wars: A 1913 Carnegie Endowment Inquiry in Retrospect with a New Introduction and Reflections on the Present Conflict by George F. Kennan. Washington, D.C., 1993.

8 Карнеги Э. История моей жизни. М.: РОССПЭН, 2007. С. 6.

9 James A. Mackay, Little Boss: Life of Andrew Carnegie, Edinburgh: Mainstream Publishing, 1997.

10 Карнеги Э. Указ. соч. С. 9.

11 Carnegie А. Kaiser Wilhelm II., Peacemaker // The New York Times. 1913. June 08.

12 Карнеги Э. Указ. соч. С. 9.

13 James R.A. The Moro War: How America Battled a Muslim Insurgency in the Philippine Jungle, 1902–1913. London, New York: Bloomsbury Publishing. P. 171, 172.

14 Hendricks C. Editor’s journal // Army History: The Professional Bulletin of Army History. 2011. Spring. PB 20-11-2 (№ 79). P. 2.

15 Agoncillo T.C. History of the Filipino People. Quezon City: Garotech Publishing, 1990. P. 228

16 В одной из первых «заморских» войн США — в войне против народа Моро на южных Филиппинах (1899—1913 гг.) союзником США стал султан Османской империи Абдул Хамид II. Он как халиф (глава мусульман-суннитов) призвал местное население и его лидеров подчиняться США. Это событие, способствовавшее действиям американской армии, стало важным для внешней политики США достижением её дипломатии. См.: Bal I. Turkish Foreign Policy in Post Cold War Era. Florida: Boca Raton, Brown Walker Press. 2004. P. 405, 406; Finley J.P. The Mohammedan Problem in the Philippines // The Journal of Race Development. 1915. Apr. № 4. Vol. 5. P. 353—363.

17 Симпатии руководства Фонда Карнеги к Германии развеялись после начала Первой мировой войны, когда интересы США оказались противоположны интересам Центральных держав и их союзников. В этом отношении примечательна миссия Э. Рута в Россию в 1917 г. с целью поддержать активность её участия в войне. См.: Mayers D. The Ambassadors and America’s Soviet Policy. London: Oxford University Press. 1977. P. 67—80.

18 Макушин А.В., Трибунский П.А. Павел Николаевич Милюков: труды и дни (1859—1904). Рязань, 2001. С. 130—150.

19 Милюков П.Н. Указ. соч. С. 125—135.

20 Он же. Письма из Македонии // Русские ведомости. 1898. 11 августа (№ 159), 20 августа (№ 168), 2 сентября (№ 181), 4 сентября (№ 183), 7 декабря (№ 277); 1899. 4 января (№ 4); 7 января (№ 7); 15 января (№ 15); 21 января (№ 21); 28 января (№ 28); 5 февраля (№ 36); 13 февраля (№ 44); 2 марта (№ 60); 27 марта (№ 85); Он же. Из поездки в Македонию (Европейская дипломатия и македонский вопрос) // Вестник Европы. 1899. № 5; Пять этнографических карт Македонии с текстом П.Н. Милюкова. СПб.: Издание школьной картопечатни, 1900.

21 Wilkinson H.R. Maps and Politics: A Review of the Ethnographic Cartography of Macedonia. Liverpool: University Press, 1951. Р. 39.

22 Ibid. Р. 131.

23 Макушин А.В., Трибунский П.А. Указ. соч. С. 186, 191, 193.

24 Милюков П.Н. Воспоминания… С. 356.

25 Там же. С.347, 348.