Метка: Great Patriotic War

Роль гитлеровских спецслужб в организации антисоветских банд и подполья в Латвии

Опубликовано: .Автор:

 Аннотация. Представленные в статье результаты анализа показывают, что гитлеровские спецслужбы сыграли ведущую роль в организации антисоветских сил в Латвии и развёртывании их деятельности в 1944—1945 гг. Подготовленные гитлеровцами шпионы и диверсанты после освобождения республики от немецко-фашистской оккупации стали организаторами, ядром и главарями латышских националистических организаций и вооружённых банд.

Summary. Results of the analysis reflect the leading role of Hitler special services played in organization of anti-Soviet groups in Latvia and in development of their activities in 1944—1945. Trained by Hitlers spies and saboteurs, after the liberation of the republic from the German fascist occupation, became organizers, a core and ringleaders of Latvian nationalist organizations and armed gangs.

НЕИЗВЕСТНОЕ ИЗ ЖИЗНИ СПЕЦСЛУЖБ

 

КРЫСИН Михаил Юрьевич — член Общества изучения истории отечественных спецслужб, кандидат исторических наук

(г. Пенза. E-mail: sentinel295@mail.ru).

 

РОЛЬ ГИТЛЕРОВСКИХ СПЕЦСЛУЖБ В ОРГАНИЗАЦИИ АНТИСОВЕТСКИХ БАНД И ПОДПОЛЬЯ В ЛАТВИИ

 

Создание и деятельность в 1940—1950-е годы националистических формирований Прибалтики — одна из наиболее обсуждаемых проблем её истории этого периода. Западная историография и некоторые отечественные авторы называют причиной создания антисоветского националистического подполья и отрядов «лесных братьев» в Прибалтике их стремлением к независимости и «политику советизации»1. Но, по мнению автора этих строк, причины возникновения и антисоветской деятельности националистических формирований в Прибалтике более многоплановы. Наряду с перегибами местных партийных и советских органов, влиявшими на настроения части населения, они обусловлены наличием в каждом из прибалтийских государств ко времени их вхождения в состав СССР националистических организаций, в т.ч. военизированных, их сотрудничеством с немецко-фашистскими оккупантами. Наиболее существенными причинами довольно длительной деятельности антисоветских националистических организаций Прибалтики после её освобождения от фашистской оккупации были организация и заблаговременная подготовка спецслужбами гитлеровской Германии сил националистов к разведывательно-диверсионной деятельности на территориях, освобождённых Красной армией, а также поддержка прибалтийских националистических вооружённых формирований и подполья после войны иностранными спецслужбами.

Осознавая неизбежность оставления Латвии, немецко-фашистские спецслужбы тщательно готовили силы для будущей разведывательной и подрывной работы в республике после её освобождения советскими войсками. Были созданы новые и переориентированы на ведение разведывательно-диверсионной деятельности существовавшие ранее формирования латышских националистов. Их подготовкой занимались специальный диверсионно-террористический орган «Ваффен СС Ягдфербанд»2 (истребительное соединение войск СС), специальный орган управления «Абвер-заграница» на советско-германском фронте, в 1944 году получивший новое официальное название Frontaufklärungsleitstelle Ost (сокр.: FAL Ost, «Фронтовой руководящий пункт «Восток»»; другой вариант перевода — «Руководящий фронтовой разведывательный орган на Востоке») с условным наименованием «штаб «Валли»»3 и подчинённые ему абвергруппы, переименованные во «фронтовые разведывательные группы» (Frontaufklärungsgruppe, сокр. FAG) ФАГ-112, ФАГ-212, ФАГ-3194, созданные для диверсионно-разведывательной деятельности в советском тылу.

Гитлеровцы планировали подчинить разведывательно-диверсионные группы и организации националистов единому командованию, но из-за стремительного наступления советских войск завершить эту организационную работу не успели5.

Наиболее крупным из формирований, созданных гитлеровскими спецслужбами, был «Ягдайнзатц СС «Остланд»», известный также как «Ягдайнзатц СС «Балтикум»». Его оперативный штаб, размещавшийся в исторической области на западе Латвии (регионе) Курземе (до начала XX века Курляндия), в конце войны возглавлял Б. Янкавс. Организованные абвером и «Ягдфербандом» террористические группы летом 1944 года были направлены для разведывательной и диверсионной работы в разные уезды освобождённой Латвии. Им были переданы агентура, передатчики, коды и шифры для связи. Многие группы забрасывали с самолётов, часть их личного состава при отступлении немецких войск оставляли в прифронтовой полосе для последующей легализации в советском тылу.

Последнюю заброску диверсантов на освобождённую территорию Латвии германская разведка провела в январе 1945 года. Некоторые члены таких групп арестованы в 1947—1948 гг., ряд боевиков совершали теракты и диверсии до 1949 года. Многие подготовленные гитлеровцами главари диверсионных групп возглавили крупные отряды националистов6, фашистские шпионы и диверсанты стали ядром националистических организаций. Одна из них — «Национальная организация партизан Латвии» (НОПЛ, лат.: Latvijas Nationālo Partizanu Organizācija, LNPO) была образована в мае 1945 года на базе диверсионно-террористической организации «Дикие кошки» («Межа Кати»), созданной в августе 1944 года сотрудниками «Ваффен СС Ягдфербанд»7. К окончанию войны её группы из Курземе рассеялись по всей Латвии. 1-я группа во главе с унтерштурмфюрером СС А. Карклиньшем по кличке «Ольгерт» и   2-я, которую возглавлял бывший айзсарг8 (инициалы некоторых упоминаемых лиц неизвестны) Ладыньш, отправились в Рижский округ. 3-я под командованием Гибжея и Лиепиньша, а также 4-я под руководством Балодиса — в район Валмиеры. 5-я, руководимая Крустом, — в Цесисский уезд. 6-я группа во главе с унтерштурмфюрером войск СС Г. Коркла — в Екабпилсский уезд.

9 мая 1945 года Янкавс собрал главарей групп, объявил им о капитуляции Германии и приказал приступить к проведению заранее намеченных акций. Сам же со своим штабом скрылся в лесах Курземе9. В числе отправившихся в разные районы для организации антисоветской деятельности были и командиры отрядов НОПЛ — П.В. Супе, Я. Пормалс, А. Фелдбергс10.

Всего весной 1945 года в подчинении Янкавса находились 462 члена «ягдкоманд» — германских военнослужащих «Ягдфербанда», Латышского легиона войск СС, латышской полиции, айзсаргов и др.11 Инициаторами создания НОПЛ были Р. Штернберг, А. Лаунагс, Р. Крастыньш, Кадикис, Янсонс и др. В штаб организации входили два отдела — оперативный и политический.

НОПЛ просуществовала недолго. Вскоре после её образования в руководстве организации начались разногласия по поводу тактики борьбы с советской властью. В одном из боестолкновений Крастыньш и Янсонс были убиты. В октябре 1945 года на рыбацкой лодке бежали в Швецию 18 националистов, в т.ч. А. Лаунагс. Позже он перебрался в США и стал сотрудничать с американской разведкой.

Оставшийся в Курляндии Р. Штернберг в ноябре 1945 года стал разрабатывать проект создания новой националистической организации «Национальное объединение латышского народа», но вскоре был арестован органами госбезопасности.

НОПЛ развалилась на ряд мелких агрессивных группировок со своими главарями. Большинство из них действовали в Кулдигском уезде Лиепайского округа (Курземе). Б. Янкавс уже фактически не руководил организацией. Органы госбезопасности в январе 1947 года обнаружили и арестовали его в лесах Латвии12. В апреле—июне 1947 года на территории Арлавской волости ликвидировали последнюю группу членов организации «Дикие кошки», которую возглавлял бывший начальник одного из подразделений «Ягдайнзатц СС «Остланд»» А. Фелдбергс. При захвате группы были изъяты оружие, немецкий войсковой радиоприёмник, ротатор (аппарат для размножения текстов) с принадлежностями и документы13.

Ещё до ликвидации курляндской ячейки НОПЛ её члены Р. Крастыньш и А. Лаунагс решили создать новую националистическую организацию под названием «Организация партизан Северной Курляндии» («Объединение партизан Северной Курляндии» (ОПСК; лат.: Ziemeļu kurzemes partizanu savienība, ZKPS), которая должна была дополнять НОПЛ.

Создание организации было поручено избранному её руководителем бывшему командиру роты 42-го полка 19-й латышской дивизии войск СС оберштурмфюреру М.П. Зиедайнису, который жил по фиктивным документам на имя М.Н. Петерсонса, бухгалтера-ревизора Госсортфонда в городе Вентспилсе.

ОПСК была создана на прошедшем в Слекской волости 9 сентября 1945 года совещании (учредительном собрании) националистов с целью «борьбы с Советским Союзом» и помощи войскам США и Британии в случае начала ими боевых действий против СССР. Начальником штаба ОПСК стал награждённый фашистскими оккупантами Железным крестом 2-й степени и «Восточной медалью» бывший адъютант командира батальона   42-го полка 19-й латышской дивизии войск СС оберштурмфюрер А.Р. Зутис. В штаб вошли Зиедайнис, Зутис, Гулбис, Лаунагс, Крастыньш и Дамане. На совещании обсуждался вопрос об установлении связи с националистами, эмигрировавшими в Швецию, для получения от них помощи. Арест всех руководителей ОПСК органами госбезопасности не позволил им развернуть активную работу. Попытки создать единый руководящий центр бандгрупп в Курземе и установить связь с Западом, продолжавшиеся до осени 1946 года, оказались безуспешными.

Ещё одна организация националистов — «Латвийское национальное партизанское объединение Северо-Восточной Латвии» была создана из бывших полицейских, айзсаргов и лиц, уклонявшихся от мобилизации в Красную армию в конце 1944 года. Её название на латышском (Latvijas Nationālo Partizanu Apvienība, LNPA) отличается от наименования упомянутой ранее НОПЛ (LNPO) лишь одним последним словом: «объединение» (ассоциация, союз, общество, сообщество) вместо «организация» (Organizācija) в названии LNPO. В документах LNPA фигурирует также под названием «Национальное объединение партизан Латвии», составляющим ту же самую аббревиатуру, что и русское название НОПЛ (LNPO), поэтому далее, чтобы избежать путаницы, LNPA упоминается аббревиатурой её латышского названия.

Главаря организации бывшего агронома П.В. Супе (кличка «Цинитис») после обучения в немецкой разведшколе гитлеровская разведка забросила на освобождённую территорию Латвии из Курляндии в августе 1944 года в составе разведгруппы из шести человек. Его ближайшим помощником был А. Цирценис («Варпа»)14. Группа составила ядро так называемого Упмановско-Линовского повстанческого района. В сферу её деятельности вошли пограничные с Псковщиной районы Латвии, а также Пыталовский и Качановский районы, включённые после войны в состав Псковской области РСФСР15.

До организационного оформления LNPA Супе объявил себя командиром «Абренского полка айзсаргов» и руководителем «Северного объединения партизан Латвии». Опирался на поддержку представителей католического духовенства. Один из наиболее активных его помощников настоятель Шкилбанского католического прихода Арбенского уезда Л.Д. Штагарс («Паберзс») стал вице-председателем президиума организации и замещал Супе в его отсутствие. До войны ксендз Штагарс был членом католической молодёжной организации и организации айзсаргов, в 1941 году создал в Абренском уезде пронацистскую вооружённую группу.

В начале 1945 года Штагарс ушёл в подполье и создал свою группировку16, организовал в лагере боевиков часовню, в которой проводил службы17. Бандиты из группировки Штагарса убили лесника Вилякского лесоучастка А. Братушкина, жительницу деревни Жигури И. Калян, лесников Я. Штока, Д. Прокофьева, бойца Мадонского истребительного батальона Я.Х. Бриедитиса18 и многих других сторонников советской власти. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

Деятельность бригадного генерала ВС США Филипа Рис Файмонвилла на посту руководителя миссии ленд-лиза в Москве (1941—1943)

Опубликовано: .Автор:

 Аннотация. В настоящей работе рассмотрены деятельность руководителя американской миссии в СССР по поставкам вооружения и военной техники по ленд-лизу (1941—1943) бригадного генерала Филипа Р. Файмонвилла и его вклад в победу советского народа в Великой Отечественной войне.

Summary. This article describes the activities of the Head of the Land-lease Mission of the Armament and Military equipment transfer (1941-1943) Brigadier General Philip R. Faymonville and his contribution to the victory of the Soviet people in the Great Patriotic War.

 

Зайцев Юрий Михайлович — доцент кафедры тактики, боевой подготовки и морской практики Тихоокеанского высшего военно-морского училища имени С.О. Макарова, кандидат исторических наук (г. Владивосток. Email: yuriy51zaytsev@yandex.ru).

 

«Я никогда не обсуждаю публично любые интерпретации истории…»

Деятельность бригадного генерала ВС США Филипа Рис Файмонвилла на посту руководителя миссии ленд-лиза в Москве (1941—1943)

 

Вторая мировая война в Европе началась по сценарию, не предусмотренному США и Великобританией. За короткий весенний период 1940 года под оккупацией Германии оказалась большая часть Западной Европы, а в июне капитулировала ещё и Франция. Соединённые Штаты продолжали политику нейтралитета, боясь распространения войны на западное полушарие. Главные силы американского флота, сконцентрированные в Тихом океане, находились в готовности к отражению японской агрессии. Однако в Вашингтоне ещё теплилась надежда, что Япония повернёт свои штыки на север, в сторону СССР. После поражения Франции единственной силой сопротивления американские военные стратеги считали Великобританию, но и её положение оценивали как безнадёжное. Начальник штаба армии США генерал Джордж К. Маршалл полагал, что Англии придётся либо заключить мир, либо стать очередной жертвой вермахта. Не менее сложной в Вашингтоне виделась обстановка и на Дальнем Востоке после заключения в 1940 году соглашения между СССР и Японией, которое расценивалось как попытка Японии «расчистить» себе дорогу на юг, что неминуемо привело бы к войне с США.

В декабре 1940 года президент США Ф.Д. Рузвельт объявил на пресс-конференции в Белом доме, что лучшей обороной для Америки будет ситуация, если Англия сумеет обеспечить собственную оборону, а лучшим способом помощи будет передача в лизинг техники и вооружения. Так родилась идея ленд-лиза, которая вскоре обрела статус закона. 2 мая 1941 года по распоряжению президента при Управлении по чрезвычайным ситуациям был создан отчётный отдел информации по военной помощи, а спустя четыре дня Рузвельт назначил генерал-майора Джеймса Бернса на должность руководителя Управления по военным поставкам.

Реалии военной обстановки и угроза нападения Германии на СССР заставили США и Великобританию предпринимать осторожные шаги для сближения с Советским Союзом, отношения с которым обострились после подписания пакта Молотова — Риббентропа, Советско-финляндской войны и соглашения о нейтралитете между СССР и Японией. Нападение Германии на СССР 22 июня поменяло американское отношение к Стране Советов. Были разморожены советские счета на сумму 40 млн долларов, что открыло путь для военных заказов. Спустя неделю после начала войны руководство СССР представило американской стороне список внеочередного вооружения и оборудования, который включал зенитные и противотанковые орудия, самолёты-истребители и фронтовые бомбардировщики, станки для авиационной промышленности, оборудование для производства авиационного бензина, автомобильных покрышек, прокатные станы для лёгких сплавов и т.п. В начале июля начальник отдела отчетов по военной помощи генерал Д. Бернс получил уведомление быть готовым по распоряжению президента заняться вопросами поставок в Советский Союз. Бернс и его сотрудники приняли решение создать для этого специальный отдел, а возглавить его было предложено полковнику Филипу Р. Файмонвиллу1, который в это время был главным специалистом по вооружению в командовании обороны западного побережья. Кандидатура Файмонвилла была утверждена в этот же день, а уже спустя два дня, 13 июля Файмонвилл приступил к исполнению новых обязанностей2. Несмотря на важность этой работы, она была трудно осуществима: бюрократические проволочки, юридические формальности, сложности во взаимодействии с другими организациями, включёнными в программу помощи, недостаток средств транспортировки военных грузов — таков неполный перечень причин, препятствовавших эффективной работе Файмонвилла и его сотрудников. Тем не менее за короткий промежуток времени он создал организацию и построил работу таким образом, что с небольшими изменениями она просуществовала всю войну.

Возложение помощи советской стороне на отдел, наблюдавший за поставками по ленд-лизу, совершенно не означало, что сама программа автоматически распространялась на Советский Союз. 21 июля президент Рузвельт дал поручение Бернсу ознакомиться со списком, подготовленным советской стороной, и доложить, что может быть отправлено немедленно. Комиссия, в состав которой вошли представители военного ведомства, промышленности и Комитета по управлению производством, одобрили список товаров на сумму 60 млн долларов, из которых только грузы на 22 млн долларов могли быть отправлены до 1 октября. Это была лишь символическая помощь, составлявшая менее 1 проц. от заявленной Советским Союзом. В одобренный список не вошли самолёты и артиллерийское вооружение, т.е. то, что требовалось в первую очередь. Изделия, фигурировавшие в советском заказе, но не вошедшие в список, были переданы на рассмотрение в Комитет по управлению производством. Военное министерство упорно придерживалось точки зрения, что Москве вовсе не следует рассчитывать на поставки бомбардировщиков, а что касается истребителей, то их рекомендовали поставить не более 50 машин, да и то только в том случае, если это количество можно изготовить не в ущерб поставкам для Англии. Среди военных существовало мнение, что Советский Союз долго не продержится, а американская помощь может попасть в руки Германии.

Лишь решительное вмешательство Рузвельта, полагавшего, что если обеспечить военными поставками Англию и СССР, то можно несравнимо больше выиграть в жизнях американских солдат и в деньгах, помогло сдвинуть дело с мёртвой точки. Однако существовала большая проблема: страна, не включённая в список ленд-лиза, каковой был СССР, не могла претендовать на продукцию, произведённую по программе ленд-лиза. В соответствии с законом ей могла быть поставлена устаревшая техника или излишки военной продукции со складов, а таких излишков не было.

26 июля в США прибыла советская военная делегация во главе с генерал-лейтенантом Ф.И. Голиковым, которую принимал полковник Ф. Файмонвилл. Делегация встречалась с рядом американских официальных лиц и разъясняла важность советского фронта, срочную необходимость поставок из США, целесообразность советско-англо-американского сотрудничества. В это же время в Москве находился личный представитель и один из ближайших советников президента США Гарри Гопкинс. Целью визита являлось изучение вопроса об оказании материальной помощи СССР. На переговорах со Сталиным он заявил, что ни английское, ни американское правительства не будут посылать в СССР тяжёлое вооружение до тех пор, пока не состоится трёхстороннее совещание представителей государств для изучения стратегических интересов каждого фронта мировой войны, каждой страны3.

В августе руководство США приняло решение осуществлять экономическое содействие Советскому Союзу «с тем же приоритетом, что и к заказам всех стран, которые борются против агрессии», а государственный департамент дал разрешение на неограниченные (экспортные) лицензии по этим заказам4. В это же время чиновники в Вашингтоне столкнулись с проблемой финансирования советских заказов. Необходимого количества валюты у СССР не было, а выделение крупного кредита требовало разрешения конгресса. Такая же процедура была предусмотрена и для включения СССР в программу ленд-лиза. И то и другое требовало времени, которого не было. Решение было найдено достаточно быстро — Рузвельт дал указание приобрести у СССР на сумму до 100 млн долларов марганец, хромиты, асбест, платину и золото и в рамках этих закупок предоставить аванс в сумме 50 млн долларов. Таким образом, были оплачены наиболее срочные поставки для Красной армии. Тем не менее финансовая сторона долгосрочных заказов Советского Союза оказалась настолько сложной, что в перспективе единственным решением проблемы мог стать только ленд-лиз. Кроме того, включение СССР в программу ленд-лиза встречало противодействие в военно-промышленных кругах и конгрессе США.

В конце сентября 1941 года в Москве прошло трёхстороннее совещание по вопросам военных поставок в СССР. Делегацию США возглавил А. Гарриман, в её состав вошли специалист по ленд-лизу генерал Д. Бернс, бывший сотрудник Комитета по управлению производством адмирал Уильям Стэндли и др. Секретарём делегации был назначен Филип Файмонвилл. Английскую делегацию возглавил лорд У. Бивербрук. Назначение Файмонвилла секретарём миссии было обусловлено его знакомством с программой помощи СССР и глубоким знанием проблем обеспечения техникой и вооружением5. Обсуждение всех пунктов заявок проходило не без трений, тем не менее удалось достичь единства взглядов на помощь Советскому Союзу в войне с Германией. На заключительном заседании, подводя итог работы, Гарриман сказал: «…на конференции решено предоставить в распоряжение Советского Правительства практически всё то, в отношении чего были сделаны запросы советскими военными и гражданскими органами. Советское Правительство снабжает Великобританию и Соединённые Штаты большим количеством сырьевых материалов, в которых эти страны испытывают неотложную нужду»6.

Конференция завершилась подписанием протокола (Первого, или Московского, как он был назван в дальнейшем), по которому страны-союзницы обязались ежемесячно поставлять СССР 400 самолётов, 500 танков, зенитные и противотанковые орудия, алюминий, олово, свинец и другие виды вооружения и военных материалов первоначальной стоимостью около 1 млрд долларов. По окончании конференции Гарриман передал Файмонвиллу просьбу Гопкинса остаться в Москве в качестве представителя американской миссии по поставкам в СССР. Это назначение способствовало тому, что помощь СССР была напрямую подчинена Белому дому, поскольку Гопкинс считал, что настроенный крайне пессимистично военный атташе майор Айван Иитон был неподходящей фигурой для решения этих задач. Майор Иитон был ярым антикоммунистом, полагавшим, что СССР не способен сопротивляться, и в начале июля немцы будут маршировать по Красной площади7. Преувеличение немецкой силы и пренебрежение в оценках Красной армии и мобилизационных возможностей Советского Союза легли в основу докладов Иитона в Вашингтон и формировали определённое мнение в военном ведомстве, разведывательном отделе генерального штаба (G-2) и госдепартаменте США8.

Очередное назначение Файмонвилла в Москву вызвало не меньше споров, чем предыдущее его пребывание в качестве военного атташе. Файмонвилл по-прежнему был убеждён в необходимости советско-американского сотрудничества и важности советских усилий в борьбе с фашизмом. Различия в оценках Красной армии в качестве союзника в антигитлеровской войне военного атташе А. Иитона и военного ведомства, с одной стороны, и Файмонвилла и советников президента (Гарримана и Гопкинса) — с другой стали причиной последующего конфликта между сотрудниками миссии ленд-лиза в Москве и дипломатическим аппаратом США9. Если основной задачей Файмонвилла в качестве военного атташе в СССР в 1930-х годах были сбор и оценка разведывательных данных о Красной армии, то на должности руководителя миссии по ленд-лизу она в корне изменилась — он должен был контролировать качество и полноту поставок военных грузов в соответствии с соглашениями и организовывать взаимодействие между советским военно-политическим руководством и руководителями программы ленд-лиза в Вашингтоне. Эти задачи входили в противоречие с задачами его коллег в посольстве, особенно военных атташе, чьи задачи не изменились.

Рузвельт видел препятствие своей политике в отношении помощи Советскому Союзу в бюрократии и искал самый эффективный способ его устранения. Именно поэтому основанный в Москве офис по ленд-лизу он замкнул на себя, чтобы обойти дипломатическую структуру. Полковник Файмонвилл получил от Рузвельта указание о том, что американская помощь СССР не должна быть поставлена в зависимость от каких бы то ни было условий и не должна использоваться как средство получения информации «о русских и от русских…»10. С тем, чтобы работа по программе ленд-лиза была более эффективна, президент принял решение о замене в Москве посла и части дипмиссии. Для замены посла Л. Штайнгардта, имевшего напряжённые отношения с советскими официальными лицами11, рассматривались несколько кандидатур, но выбор Рузвельта остановился на адмирале Уильяме Стэндли, бывшем начальнике военно-морских операций ВМС США, члене делегации Гарримана — Бивербрука в Москву в сентябре 1941 года.

Адмирал У.Г. Стэндли12, считавший, что его функции будут мало отличаться от обязанностей его предшественников, не предполагал, что ключевые фигуры в администрации президента видели его роль в обеспечении ускоренной поставки военного вооружения в СССР. Растущее понимание различия того, как видел свои функции Стэндли, и того, как они виделись в Вашингтоне, способствовало атмосфере напряжённости между миссией Ф. Файмонвилла и сотрудниками дипмиссии США13. Эта напряжённость, перераставшая во враждебность, особенно обострилась после того, как посольство и его сотрудники были эвакуированы в Куйбышев, а миссия ленд-лиза осталась в Москве. Файмонвилл продолжал тесно работать с советскими высокопоставленными чиновниками, в то время как адмирал Стэндли и его военные атташе оказались изолированными территориально. Более того, Файмонвиллу всё чаще приходилось вторгаться в сферу традиционной деятельности военных атташе, поддерживая связь через Управление по ленд-лизу с военным ведомством, не информируя при этом посла14. Так, по согласованию с военным ведомством Файмонвилл в ноябре 1941 года передал заместителю наркома внешней торговли А.Д. Крутикову характеристики американского лёгкого танка М315, который впоследствии поступил на вооружение Красной армии. Он готовил и направлял в Вашингтон доклады о положении на советско-германском фронте, военно-политические оценки, существенным образом отличавшиеся от тех, которые готовились новым военным атташе полковником Джозефом Микела и основывались на «личных наблюдениях или мнениях»16. Настроенный крайне антисоветски, всю информацию Микела воспринимал через фильтр своей враждебности к Кремлю, что породило нежелание советских официальных лиц контактировать с ним и делиться какой-либо информацией. Оценка Файмонвиллом обстановки на советско-германском фронте, несомненно, оказала влияние на выработку курса правительства США по отношению к Советскому Союзу в первые тяжёлые месяцы Великой Отечественной войны17. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Файмонвилл Филип Рис — (1888 — 1962), бригадный  генерал ВС США, первый военный атташе посольства США в СССР (1934—1938), руководитель миссии ленд-лиза США в Москве (1941—1943).

2 Джонс Р.Х. Ленд-лиз. Дороги в Россию: военные поставки для СССР во Второй мировой войне. 1941—1945 / Пер. с англ. А.Н. Андреева. М.: Центрполиграф, 2015. С. 50, 51.

3 Там же. С. 52; Микоян А.И. Военно-экономические вопросы на Московской конференции трёх держав в 1941 году // Воен.-истор. журнал. 1978. № 9. С. 62.

4 Джонс Р.Х. Указ. соч. С. 55.

5 Интернет-ресурс: https://www.fbistudies-faymonville-letter.pdf; Джонс Р.Х. Указ. соч. С. 69, 70.

6 Внешняя политика СССР в период Отечественной войны. Т. 1. М.: Политиздат, 1946. С. 175.

7 Glantz M.Е. An Officer and a Diplomat? The Ambiguous Position of Philip R. Faymonville and United States — Soviet Relations, 1941—1943 // The Journal of Military History. Vol. 72. № 1. January 2008. P. 151, 152.

8 Ibid. Р. 156.

9 Ibid. Р. 157; Herndon J.S., Baylen J.O. Col. Philip R. Faymonville and the Red Army, 1934—43. P. 502.

10 Dieane J.R. The Strange Alliance. N.Y., 1947. P. 91.

11 По свидетельству В.М. Фалина, «ни один посол, наверное, не потратил столько энергии на отравление отношений со страной пребывания, как Штайнгардт». См.: Фалин В.М. Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов. М.: Центрполиграф, 2016. С. 195.

12 Адмирал У. Стэндли вступил в должность посла США в СССР в феврале 1942 г.

13 Standly W.H., Ageton A.A. Admiral Ambassador to Russia. Chicago: Henry Regnery Company, 1955. P. 97, 117, 118.

14 Glantz M.Е. Op. cit. P. 159.

15 Пашолок Ю. Янки при дворе ГАБТУ КА. Автор отмечает, что Файмонвилл сыграл важную роль в истории поставок американской бронетехники в СССР. Интернет-ресурс: http://warspot.ru.

16 Glantz M.Е. Op. cit. P. 164; Thompson S.M. The Bolshevik? The Faymonville controversy in the 1930s and 1940s. P. 62.

17 Бережков В.М. Страницы дипломатической истории. М.: Международные отношения, 1987. С. 135.

 

 

Награждение женщин-военнослужащих орденами и медалями в годы Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.)

Опубликовано: .Автор:

Аннотация. Статья содержит анализ всех доступных документов по награждению женщин-военнослужащих в период Великой Отечественной войны. В работе приводятся архивные данные по количеству женщин, мобилизованных на военную службу в годы войны, а также анализируется наградная практика в отношении женщин-военнослужащих в сравнении с аналогичной практикой в отношении мужчин.

Summary. The article contains an analysis of all accessible documents on the rewarding of female contingent during the Great Patriotic War. There are given archive data on quantity of mobilized women in war years and also women rewarding practice in comparison with a similar practice for men.

Шуняков Дмитрий Викторович — доцент Учебного военного центра Уральского федерального университета имени первого Президента России Б.Н. Ельцина (УРФУ), подполковник, соискатель учёной степени на кафедре истории и социальных технологий УРФУ

(г. Екатеринбург. E-mail: konigsberg039@mail.ru).

 

«Слабый пол» на войне

Награждение женщин-военнослужащих орденами и медалями в годы Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.)

 

Великая Отечественная война, начавшаяся 22 июня 1941 года и продолжавшаяся 1418 дней, стала для Советского Союза серьёзным испытанием, потребовавшим напряжения всех сил советского народа. Наравне с мужчинами с врагом сражались и женщины, причём СССР был единственным государством, принявшим на себя бремя Второй мировой войны, где женщины принимали непосредственное участие в боевых действиях. Были сформированы целые женские полки, женщины служили не только санитарами, но и лётчиками, танкистами, снайперами. Многие из них были награждены орденами и медалями.

Женщины были в Красной армии и Военно-морском флоте и до войны. 1 сентября 1939 года внеочередной 4-й сессией Bepховного Совета СССР был принят Закон «О всеобщей воинской обязанности». В статье 13 было прописано, что на военную службу могли приниматься женщины, имевшие медицинскую, ветеринарную и специальную техническую подготовку, а также они могли привлекаться на учебные сборы. Также в этой статье говорилось: «В военное время женщины, имеющие указанную подготовку, могут быть призываемы в Армию и Флот для несения вспомогательной и специальной службы»1.

Начиная с 1931 года в СССР существовала программа физкультурной подготовки «Готов к труду и обороне СССР» (ГТО). В соответствии с этим комплексом юноши и девушки совершенствовали свою физическую подготовку. В 1939 году в состав комплекса были введены военно-прикладные виды упражнений. Так готовился мобилизационный резерв на случай войны, в т.ч. и среди женщин2. Таким образом, были созданы предпосылки для службы женщин в рядах армии. Они получали базовый уровень военной и физической подготовки.

В первый день Великой Отечественной войны Президиум Верховного Совета СССР издал указ о мобилизации военнообязанных в приграничных военных округах. В соответствии с ним мобилизации подлежали и женщины, имевшие специальную подготовку3.

Если мужчины были почти все военнообязанными, то женщин призывали только со специальным образованием, прежде всего медиков. Однако тысячи женщин, движимых желанием бороться с врагом, обивали пороги военкоматов. Вот что вспоминала майор Наталия Владимировна Малышева (в 1941 г. студентка 3-го курса Московского авиационного института): «Как только из репродукторов… сообщили о начале войны, я с друзьями-студентами по авиационному институту побежала по военным академиям. Мы требовали и умоляли перевести к ним из нашего института: чтобы быстро получить нужную армии специальность и — на фронт…»4.

Правда, брали на фронт единицы (в 1941 г. всего 5594 человека)5, о чём вспоминает Антонина Максимовна Князева: «Одно желание у всех: попасть на фронт… Страшно? Конечно, страшно… Но всё равно… Пошли в военкомат, а нам говорят: “Подрастите, девочки… Вы ещё зелёные…”»6.

В течение 1941 года Красная армия и флот понесли огромные потери в 4,3 млн человек (37,7 проц. общих потерь и 54,6 проц. безвозвратных за всю войну)7. В этих условиях для замены красноармейцев и младших командиров в частях противовоздушной обороны (ПВО) и связи, Военно-воздушных сил (ВВС) и Военно-морского флота (ВМФ) началась массовая мобилизация женщин. Освобождавшихся красноармейцев-мужчин после замены их девушками направляли на комплектование стрелковых дивизий и бригад.

Призыв женщин осуществлялся на основании постановлений Государственного Комитета Обороны СССР через районные и городские военные комиссариаты по согласованию с местными партийными и комсомольскими организациями.

Годные к службе женщины направлялись: в возрасте от 19 до 30 лет — в войсковые части и учреждения; до 45 лет — в стационарные тыловые учреждения. Не подлежали мобилизации беременные и женщины, на иждивении которых находились дети или нетрудоспособные члены семьи, а также лица немецкой, польской, финской, румынской, греческой, болгарской, турецкой, японской, корейской и китайской национальностей; осуждённые к лишению свободы на срок свыше двух лет и отбывшие наказание за контрреволюционные или тяжкие преступления; имевшие родственников, репрессированных за контрреволюционную или шпионскую деятельность или проживавших за границей8.

Распределение мобилизации по годам: 1941 год — 5594 человека; 1942 — 235 025; 1943 — 194 695; 1944 — 51 306; 1945 год — 3615 человек. Всего за период Великой Отечественной войны были мобилизованы на военную службу 490 235 женщин, что составляет 1,65 проц. от общего количества мобилизованных (29 575 000 человек)9.

Распределение по родам войск следующее: ПВО — 177 065 человек; части связи — 41 886; ВВС — 40 209; женские формирования и школы — 14 460; автомобильные части — 18 785; курсы поваров — 28 500; военно-санитарные части и учреждения — 41 224; ВМФ — 20 889; железнодорожные части НКПС — 7500; НКВД — 70 458; другие части и учреждения Красной армии — 29 529 человек10 (общее количество женщин, распределённых по родам войск (490 505) не соответствует общему количеству мобилизованных женщин, указанному в источнике (490 235). — Прим. ред.).

Мобилизованные женщины служили не только на рядовых должностях, но и на офицерских. Осенью 1942 года в Рязанском пехотном училище имени К.Е. Ворошилова на основании директивы Главного организационно-штатного управления № Орг/2/788972 от 4 ноября 1942 года начали подготовку командиров для Красной армии из числа женщин11.

Состоявшие по списку на 1 января 1945 года военнослужащие-женщины по составам распределялись: офицеров — 70 647; сержантов — 113 990; солдат — 276 809; курсантов и слушателей — 2057.

Мобилизованные женщины проходили службу как в частях с мужчинами, так и в чисто женских частях. За годы войны были сформированы 3 авиационных полка: 46-й гвардейский ночной бомбардировочный, 125-й гвардейский бомбардировочный, 586-й истребительный полк ПВО; отдельная женская добровольческая стрелковая бригада; отдельный женский запасной стрелковый полк; центральная женская школа снайперов; отдельная женская рота моряков12.

Кроме военнослужащих, существовала ещё категория, где находились женщины, — вольнонаёмный состав. Вольнонаёмный состав (женщины и мужчины, не годные к строевой службе) использовался в штабах различного уровня и в войсках (в т.ч. и в действующей армии) на должностях обслуживающего персонала военно-медицинских, продовольственных, вещевых, банно-прачечных, ремонтных и др. учреждений. Их количество принято оценивать в 250—300 тыс. человек (по состоянию на 1 января 1945 г. численность вольнонаёмного состава в Красной армии (мужчин и женщин) составляла 512 161 человек, из них в действующей армии — 234 759 человек)13.

Много женщин было задействовано и в партизанском движении. Их количество оценивается в 90—100 тыс. человек, что составляет 10 проц. от общего количества партизан14.

Таким образом, с учётом вольнонаёмных мы получаем цифру в 740—790 тыс. женщин, находившихся в составе Красной армии и Военно-морского флота. Это количество составляет 2,28 проц. к общему числу призванных и воевавших в годы Великой Отечественной войны (34 500 000 человек)15. Надо отметить, что вольнонаёмные были на положении состоявших в рядах Красной армии, без выдачи красноармейских пайков и обмундирования, но военнослужащими не являлись16.

Борьба с врагом в Великую Отечественную войну велась ожесточённая, и женщины находились в самой гуще событий, управляя самолётами, танками, поражая врага из снайперских винтовок, спасая раненых из-под огня. Имеется большое количество свидетельств и воспоминаний о событиях тех лет. Вот некоторые из них.

Мария Петровна Смирнова (Кухарская), санинструктор: «Таскали на себе мужчин, в два—три раза тяжелее нас. А раненые — они ещё тяжелее. Его самого тащишь и его оружие, а на нём ещё шинель, сапоги… Взвалишь на себя восемьдесят килограммов и тащишь… А в тебе самой сорок восемь килограммов — балетный вес…Сейчас уже самой не верится…»17.

Евгения Сергеевна Сапронова, гвардии сержант, авиамеханик: «К концу войны у нас вся семья воевала. Отец, мама, сестра — они стали железнодорожниками. Они шли сразу за фронтом и восстанавливали дорогу. Медаль “За Победу” у нас получили все: отец, мама, сестра и я…»18.

Из воспоминаний командира взвода автоматчиков Любови Ивановны Любчик: «Направили в Рязанское пехотное училище. Выпустили оттуда командирами пулемётных отделений. Пулемёт тяжёлый, на себе его тащишь. Как лошадь… На войне ты наполовину человек, а наполовину зверь. Другим способом не выжить. Если будешь только человек — не уцелеешь…»19.

Тамара Ульяновна Ладынина, рядовая, рассказывала: «…В июне сорок третьего на Курской дуге нам вручают знамя полка, а наш полк, сто двадцать девятый отдельный полк связи шестьдесят пятой армии, уже был на восемьдесят процентов женский…»20.

Из рассказа старшего сержанта Альбины Александровны Гантимуровой: «Самая дорогая моя награда — первая медаль “За отвагу”. Солдаты залегли. Команда: “Вперёд! За Родину!”, а они лежат. Опять команда, опять лежат. Я сняла шапку, чтобы видели, что я девчонка, поднялась… И они все встали, и мы пошли в бой…»21.<…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Закон СССР от 1 сентября 1939 г. «О всеобщей воинской обязанности» // Сборник законов СССР и указов Президиума Верховного Совета СССР. 1938 г. — июль 1956 г. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1956. С. 64, 65.

2 Лазарев С.Е. Советское законодательство 1930-х годов о физкультуре и спорте и его актуальность в наши дни // Гражданин и право. 2016. № 9. С. 3—8.

3 Указ Президиума ВС СССР от 22 июня 1941 г. «О мобилизации военнообязанных по Ленинградскому, Прибалтийскому особому, Западному особому, Киевскому особому, Одесскому, Харьковскому, Орловскому, Московскому, Архангельскому, Уральскому, Сибирскому, Приволжскому, Северо-Кавказскому и Закавказскому военным округам». См.: Горьков Ю.А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941—1945): цифры, документы. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. С. 492, 493.

4 Зоберн В. Бог и Победа: Верующие в Великих войнах за Россию. М.: Эксмо. С. 296—309.

5 Кривошеев Г.Ф., Андронников В.М., Буриков П.Д., Гуркин В.В. Великая Отечественная война без грифа секретности: книга потерь: новейшее справочное издание. М.: Вече, 2010. С. 38.

6 Алексиевич С.А. У войны не женское лицо. М.: Время, 2016. С. 177.

7 Кривошеев Г.Ф., Андронников В.М., Буриков П.Д., Гуркин В.В. Указ. соч. С. 69.

8 Петрова Н.К. Женщины Великой Отечественной войны. М.: Вече, 2014. С. 5.

9 Кривошеев Г.Ф., Андронников В.М., Буриков П.Д., Гуркин В.В. Указ. соч. С. 38.

10 Там же.

11 Шайкин В.И. Подготовка женщин — командиров стрелковых подразделений в годы Великой Отечественной войны // Воен.-истор. журнал. 2016. № 3. С. 68—70.

12 Великая Отечественная война 1941—1945: энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1985. С. 269.

13 Кривошеев Г.Ф., Андронников В.М., Буриков П.Д., Гуркин В.В. Указ. соч. С. 38.

14 Народная борьба в тылу врага // Великая Отечественная война 1941—1945 годов в 12 т. Т. 4. М.: Кучково поле, 2015. С. 591.

15 Кривошеев Г.Ф., Андронников В.М., Буриков П.Д., Гуркин В.В. Указ. соч. С. 36.

16 Постановление ГКО № 2395сс от 9 октября 1942 г. «О правовом положении строителей, занятых на возведении оборонительных рубежей в органах Управления оборонительного строительства и инженерных войск Красной Армии». См.: Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 644. Оп. 1. Д. 63. Л. 41.

17 Алексиевич С.А. Указ. соч. С. 26.

18 Там же. С. 29.

19 Там же. С. 33.

20 Там же. С. 36.

21 Там же. С. 39.