Распределение комиссаров и агитаторов Красной армии во второй половине 1918 года на примере 1-й армии Восточного фронта

image_print

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

Е.О. НАУМОВ — «Партийных работников направлять исключительно в распоряжение Революционного военного совета». Распределение комиссаров и агитаторов Красной армии во второй половине 1918 года на примере 1-й армии Восточного фронта

Ye.O. NAUMOV — «Party functionaries to be placed strictly at the disposal of the Revolutionary Military Council». Distribution of Red Army commissars and agitators in the second half of 1918 as exemplified by the 1st Army of the Eastern Front

Аннотация. В статье рассматриваются особенности налаживания политическим руководством Красной армии системы последовательного и равномерного распределения комиссаров и агитаторов на Восточном фронте в рамках формировавшейся организационной структуры (центр — фронт — армия — дивизия). Цель исследования заключается в выявлении проблем, препятствовавших созданию данной системы, а также анализе способов решения центральным, фронтовым и армейским командованием возникавших трудностей. Несмотря на многочисленные попытки, предпринимавшиеся прежде всего фронтовым начальством, наладить процесс правильного распределения политработников во второй половине 1918 и даже в первой половине 1919 года так и не удалось. Это было обусловлено стремлением центрального и армейского командования работать без длительного по времени и якобы ненужного посредничества фронтового руководства, что значительно ускоряло процесс назначения комиссаров и агитаторов на те или иные должности. Однако имелись и отрицательные последствия нарушения субординации — неравномерное распределение политработников по фронту, а также невозможность ведения их правильного и точного учёта.

Ключевые слова: Гражданская война; Красная армия; Восточный фронт; военные комиссары; РВС; субординация; Л.Д. Троцкий; М.М. Миронов; О.Ю. Калнин; И.Н. Смирнов.

Summary. The paper examines the specific features of the Red Army leadership setting up a system of consistent and even distribution of commissars and agitators at the Eastern Front as part of the organizational entity of center-front-army-division then in the making. The point of the research is to discover things that hampered the system creation, and also analyze the methods of dealing with the emerging problems used by the central, front and army command. Despite the numerous previously undertaken attempts, above all by the front authorities, they failed to set going the process of correct distribution of political workers in the second half of 1918 and even in the first half of 1919. The reason was the desire of the central and army command to work without the lengthy and allegedly unnecessary mediation of the front leadership, which greatly speeded up the business of appointing commissars and agitators to various posts. However, violation of subordination also had negative effects, such as uneven distribution of political workers across the front while it was impossible to keep correct and accurate records thereof.

Keywords: Civil War; Red Army; Eastern Front; military commissars; RWS; subordination; L.D. Trotsky; M.M. Mironov; O.Yu. Kalnin; I.N. Smirnov.


Одним из важнейших факторов, обусловившим победу Красной армии на фронтах Гражданской войны в России 1917—1922 гг., являлась масштабная и результативная работа большевистской партии, которой её члены занимались в тылу и непосредственно в вооружённых силах — агитация и организационная деятельность. В войсках реализация этих функций была возложена на политических комиссаров, которым в советской историографии было посвящено значительное количество исследований1. В настоящее время, несмотря на методологический плюрализм и отсутствие существовавших в советскую эпоху ограничений в использовании архивных источников, эта проблема историками практически не затрагивается. Исключением являются работы, посвящённые созданию военно-революционных трибуналов и участию комиссаров в данном процессе2, а также содержанию агитационно-пропагандистской работы в войсках3. Тем не менее, несмотря на неоспоримые достижения советских учёных, многие аспекты данного вопроса по-прежнему остаются малоизученными. К ним можно отнести особенности кадровой политики партийного руководства и военного командования в области распределения политических комиссаров между воинскими объединениями Красной армии и их назначения на соответствующие должности. Между тем многочисленные документы, хранящиеся в Российском государственном военном архиве, свидетельствуют о том, что эта проблема, возникшая на начальном этапе формирования Вооружённых сил Советского государства во второй половине 1918 года, волновала не только фронтовое и армейское руководство, но и центральное партийное начальство.

К моменту начала широкомасштабной Гражданской войны в России, связанной с выступлением солдат Чехословацкого корпуса и созданием в Самаре антибольшевистского комитета членов Всероссийского учредительного собрания, а также Народной армии в конце мая — начале июня 1918 года центральный аппарат распределения военных комиссаров в Красной армии фактически отсутствовал. Так, созданное 8 апреля 1918 года Всероссийское бюро военных комиссаров (Всебюровоенком), которое должно было контролировать деятельность политкомов в масштабе всей страны, находилось в состоянии становления вплоть до конца 1918 года4. Поэтому указанные функции довольно часто осуществляли другие органы, среди которых в первую очередь следует выделить военно-политическое отделение оперативного отдела (оперод) Народного комиссариата по военным делам5. Именно Наркомвоен, который возглавлял Л.Д. Троцкий, занимался общим руководством Красной армией на внутренних фронтах страны и отправкой туда необходимых специалистов, в т.ч. комиссаров, вплоть до осени 1918 года6. Кроме того, отправкой комиссаров и агитаторов непосредственно в войска занимались территориальные комитеты РКП(б), прежде всего Московский и Петроградский7.

На фронтовом и армейском уровнях решением данной проблемы занимались политические отделы и комиссары, которые также отвечали за назначение прибывавших работников на различные должности. Создание фронтового политотдела, а также определение его функций произошли 11 июня 1918 года на заседании комиссаров Чехословацкого фронта8, которое состоялось в Москве под председательством Л.Д. Троцкого. На собрании было принято решение о формировании Революционного военного совета (РВС). Перед ним была поставлена задача осуществлять руководство всеми вооружёнными силами на востоке страны непосредственно на месте событий9. Спустя два дня, 13 июня 1918 года постановлением, подписанным В.И. Лениным и Л.Д. Троцким, в состав РВС вошли главнокомандующий М.А. Муравьёв и комиссары П.А. Кобозев и Г.И. Благонравов10. В принятом на совещании постановлении указывалось, что «все военные специалисты и все революционные деятели (комиссары, агитаторы) поступают в распоряжение Революционного Военного Совета и распределяются им на соответствующие участки фронта»11. После прибытия членов РВС и комиссаров в район расположения войск вместо коллегии декретом РВС № 6 от 23 июня 1918 года при штабе Восточного фронта в Казани был создан политический отдел12.

Однако на протяжении длительного времени процесс налаживания работы данного органа происходил с большим трудом. Об этом достаточно подробно сообщал заведующий отделением связи и информации политотдела Н.И. Яковлев в докладе от 31 июля 1918 года. Он писал, что «постановка дела вообще в Отделе и в частности в моём Отделении была далеко не на высоте и не продуктивной… К моменту образования Политического отдела части армий не имели ни между собой, ни с центром никакой связи, агитационная работа не велась, политических комиссаров в отрядах почти не было… С другой стороны, работа самого Отдела велась не систематично: никто не знал своих обязанностей, никому не было известно, где начинается сфера влияния одного лица и кончается другого и т.д.»13. Наилучшим образом деятельность фронтового политотдела летом 1918 года описал его заведующий И.Н. Смирнов на совещании заведующих политотделами армий Восточного фронта 20—24 октября 1918 года: «Политический отдел существовал до меня только как штабной, и чувствовалась его оторванность от армий. Через него в Арзамасе (место нахождения штаба Восточного фронта. — Прим. авт.) много прошло товарищей для политической работы из Петрограда, Москвы в армию, но распределение шло безответственно, не было условлено — куда и как их посылать в войсковые части»14.

По словам Н.И. Яковлева, одной из причин сложившегося положения являлась «калейдоскопическая смена заведующих отделом»15. Например, декретом РВС № 6 от 23 июня 1918 года начальником фронтового политотдела был назначен Н.А. Ефимов16. Однако уже 26 июня декретом РВС № 7 указанную должность занял участник заседания 11 июня левый эсер М.М. Миронов. Причём из документа следовало, что заведующим политотделом и секретарём РВС его необходимо было считать с 14 июня17. На этой должности он пробыл недолго. В связи с антибольшевистским выступлением партии левых социалистов-революционеров в Москве 6—7 июля 1918 года многие её члены были лишены возможности работать в гражданских и военных органах. Так, из фронтового политотдела 9 июля 1918 года было уволено большое количество составлявших его основу левых эсеров во главе с М.М. Мироновым. Вместо него заведующим политотделом был назначен П.С. Шушков18. Однако и при новом начальнике «за неимением людей с одной стороны и средств с другой» наладить работу данного подразделения также не удалось19. Приказом РВС № 36 от 28 июля 1918 года П.С. Шушков был уволен с указанной должности «согласно прошению». Вместо него заведующим политотделом был назначен член ВЦИК Машкевич20. Но согласно приказу РВС № 34 от 28 июля все комиссары должны были обращаться в совет исключительно через члена РВС Ф.Ф. Раскольникова, «в ведении которого находится политический отдел»21. Логично предположить, что, исходя из указанных документов, политработой на фронте управляли сразу два человека, что не способствовало её регламентации.

Похожая ситуация имела место на армейском уровне. Процесс создания 1-й армии Восточного фронта берёт своё начало с декрета РВС Восточного фронта от 16 июня 1918 года, согласно которому командующим объединением назначался А.И. Харченко22. Тогда же политическим комиссаром 1-й армии стал О.Ю. Калнин, который был командирован на фронт президиумом Московского совета рабочих и крестьянских депутатов Рогожско-Симоновского района ещё 7 июня. Официальное вступление его в указанную должность произошло после подписания членами РВС декрета № 8 от 26 июня 1918 года23. Несмотря на то, что уже в конце июня согласно сведениям О.Ю. Калнина при штабе армии действовал политический отдел под начальством М.Л. Мазо (данный орган длительное время являлся скорее канцелярией при политическом комиссаре, нежели центром руководства политработой в объединении)24. Лишь в конце июля — начале августа в документах стала фигурировать должность заведующего политическим отделом. На протяжении второй половины 1918 года заведующие политотделом 1-й армии менялись в среднем раз в месяц (Р.Я. Сална-Зведрис: конец июля — 13 августа, П.М. Войтик: 13 августа — 10 сентября, К.А. Козлов: 10 сентября — 18 октября, М.А. Мазо: 18 октября — 6 ноября, А. Савельев: 6 ноября 1918 — начало января 1919 г.), что также не давало возможности работникам полноценно войти в курс дела25. Лишь после вступления в должность А. Савельева «наметилась вполне правильная систематичная организация Политода»26.

Неудивительно, что в сложившихся условиях чёткая регламентация распределения комиссаров и агитаторов, отправлявшихся на Восточный фронт из Центра, между воинскими объединениями и соединениями отсутствовала. Например, центральное руководство и местные большевистские организации, игнорируя фронтовой политотдел как главный политический орган того или иного объединения, довольно часто направляли партийных работников напрямую в войска либо в распоряжение представителей командного состава. Очевидно, что подобный способ вызывал недовольство заведующих фронтовыми политотделами. Так, в телеграмме, направленной Л.Д. Троцкому и заведующему оперативным отделом Народного комиссариата по военным делам С.И. Аралову 25 июня 1918 года, М.М. Миронов жаловался, что Центр отправляет политработников в распоряжение главкома М.А. Муравьёва, а не в политотдел. Это создавало «нежелательные трения, ибо главнокомандующий посылает их ко мне уже с определёнными директивами на весьма ответственные должности, не зная даже их…». Поэтому М.М. Миронов настаивал на необходимости подчинения всех комиссаров Восточного фронта себе и Г.И. Благонравову27. Аналогичную просьбу «всех ответственных политических работников непосредственно направлять в политический отдел» отправил в Центр Г.И. Благонравов 28 июня 1918 года28. Вскоре такая установка была продублирована на более высоком уровне. 13 июля 1918 года В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий дали указание председателю Высшей военной инспекции Н.И. Подвойскому в Курск: «Партийных работников направлять исключительно в распоряжение Революционного военного совета»29. Однако данное требование не всегда соблюдалось. Об этом свидетельствуют удостоверения, которые выдавались комиссарам в оперативном отделе Народного комиссариата по военным делам. Например, в одном из них, подписанном 24 июля 1918 года, значилось: «Предъявитель сего тов. Карл Лукка, агитатор, член партии коммунистов-большевиков, командируется в распоряжение В-Рев. Сов. 1 армии [в] г. Инзу для агитации на местах»30. 13 августа 1918 года похожее удостоверение было выдано Н.А. Александровичу в том, что он, «член партии коммунистов-большевиков, командируется в распоряжение ВРС в гор. Инза для агитации на местах»31. Эта информация подтверждается и политическими сводками по 1-й армии конца июля — начала августа 1918 года, где также сообщалось о прибытии комиссаров и агитаторов напрямую из Москвы или Петрограда32. Тем не менее определённая часть работников попадала в 1-ю армию через фронтовой политотдел. Например, 2 августа 1918 года РВС докладывал о прибытии из Москвы 36 агитаторов, которые сразу же были направлены «в район войск, отступающих из-под Симбирска», т.е. в 1-ю армию33. Об этом также свидетельствуют тексты удостоверений, выданных комиссарам 1-й армии во фронтовом политотделе в августе34 и сентябре 1918 года35.

Одной из причин, обусловивших такую тенденцию при распределении политических работников, являлось непосредственное обращение армейских комиссаров и заведующих политотделами в центральные органы и местные партийные организации с требованиями прислать необходимые кадры по причине отсутствия помощи со стороны фронтового политотдела. При этом его заведующие всегда выступали против нарушения субординации, что вызывало очевидное недовольство армейских комиссаров. Например, в телеграмме от 4 июля 1918 года О.Ю. Калнин сообщал М.М. Миронову: «Что касается принципа, запрещающего непосредственные информации центра, я нахожу необязательным, так как бывают случаи экстренного разрешения вопросов, касающихся техническ[ой] стороны всей армии». Реакция М.М. Миронова на это замечание была достаточно бурной, о чём свидетельствует его резолюция: «Срочно указать Калнину на его бестактность и в выражениях порекомендовать ему быть более воздержанным, а также указать ему, что Калнин ответственен перед Револ[юционным] Воен[ным] Сов[етом] и только который имеет право потребовать более уважительного отношения к себе»36. Тем не менее в телеграмме от 5 июля 1918 года О.Ю. Калнин вновь протестовал «против единоличного запрещения [в] крайне необходимых случаях снестись мимо политического отдела с центром». При этом политический комиссар обращал внимание М.М. Миронова, что «все сношения с центром также будут извещаться Вам…»37. Примечательно, что курс О.Ю. Калнина на налаживание взаимоотношений с Москвой и Петроградом без посредничества фронтовой инстанции вскоре стал приносить свои плоды. Так, в политической сводке от 16 июля 1918 года сообщалось: «Из Москвы по требованию через отправляющегося туда товарища прибыло 8 человек хороших политических работников, которые уже распределены в вышеозначенные пункты»38.

Попытки фронтового политотдела наладить процесс распределения политкомов и агитаторов на армейском и дивизионном39 уровнях также встречали сопротивление. М.М. Миронов считал, что именно он должен заниматься назначением и отстранением ответственных работников в отдельных частях и подразделениях, а не политический комиссар объединения. Кроме того, Миронов в своих распоряжениях, датируемых концом июня — началом июля 1918 года, настаивал, чтобы комиссары частей и отрядов подчинялись непосредственно ему, а не армейскому руководству40. Например, в начале июля он отозвал во фронтовой политотдел сразу несколько армейских работников, которые уже были назначены на различные должности41. Очевидно, что О.Ю. Калнин был категорически не согласен с данной точкой зрения. 5 июля 1918 года он отправил М.М. Миронову телеграмму с протестом «против назначения без моего ведома политических комиссаров при группах, напр[имер] Симбирской, несмотря на это, я повторяю, если Вы требуете нормальную централизованную работу, то сообщайте при каких отрядах помимо меня Вами назначены политические комиссары… Я удивлён, по какой причине Ваш политический отдел затребовал в Казань т.т. Андреева и Шерепова. Требование исполнено, но остаюсь недоволен подобными действиями». В ответ заведующий отделением связи и информации политотдела фронта Н.И. Яковлев сообщил О.Ю. Калнину, что «комиссары и агитаторы не будут назначаемы без вашего ведома». Примечательно, что политический комиссар 1-й армии не требовал монопольного права самостоятельно распоряжаться кадрами. Единственная просьба, которую он высказал, касалась лишь уведомления его о том или ином назначении42. Помимо М.М. Миронова осуществлять контроль над комиссарами пытался главком М.А. Муравьёв. Например, 29 июня 1918 года помощник командующего Симбирской группой войск Х.Г. Гинтер телеграфировал О.Ю. Калнину, что «главнокомандующий Муравьёв считает возможным политического комиссара в Симбирской группе не назначать», так как её командующий «вместе [с] тем и военный комиссар, и член местного исполкома [и] выдвинут фракцией левых эсеров»43.

Осенью 1918 года в процессе распределения политических работников по Восточному фронту и их назначения на ответственные должности произошли некоторые изменения, многие из которых были инициированы И.Н. Смирновым, назначенным приказом РВС № 3 от 3 сентября на должность заведующего политотделом фронта44. Местные работники ждали его прибытия с большим нетерпением по причине продолжавшейся неорганизованности в политической работе. Ещё 1 сентября член РВС К.Х. Данишевский телеграфировал Л.Д. Троцкому: «Работа политического отдела, особенно издательство, ужасно терпит из-за отсутствия должного руководителя. Прошу [в] виду этого немедленно командировать Смирнова Ивана Никитича в Арзамас для постановки на фронте издания газет, воззваний и пр.»45. Однако произошедшее спустя несколько дней событие чуть было не поставило планы фронтового РВС под угрозу. 6 сентября 1918 года постановлением ВЦИК был создан Революционный военный совет Республики (РВСР) — высший коллегиальный орган управления Красной армией, членом которого стал упомянутый выше И.Н. Смирнов. 2 октября 1918 года при РВСР был создан политический отдел, председателем которого также был назначен И.Н. Смирнов46. Несмотря на то, что РВСР и РВС Восточного фронта находились в одном городе — Арзамасе, необходимость выполнения обязанностей сразу на нескольких ответственных должностях играла свою негативную роль.

Вопреки тому, что создание РВСР должно было ликвидировать существовавшую до того момента децентрализацию в руководстве Вооружёнными силами, в деле координации деятельности политкомов подобной регламентации пока добиться не удалось, так как сформированный при РВСР политический отдел, отвечавший за работу фронтовых комиссаров, действовал наряду с Всероссийским бюро военных комиссаров, который хоть и был подчинен РВСР, но контролировал только специалистов в тылу47. И.Н. Смирнов на совещании заведующих армейскими политотделами Восточного фронта 20—24 октября 1918 года отмечал: «Между П[олитическим] О[тделом] и Бюро идёт конкуренция из-за распределения политических работников»48.

В первые дни после назначения на должность заведующего фронтовым политотделом И.Н. Смирнов предпринял попытку наладить процесс распределения комиссаров и агитаторов между армиями Восточного фронта. На упомянутом совещании заведующих политотделами он заявил: «Я установил правильное распределение и вошёл в соглашение с ЦК, чтобы т.т. присылались на фронт только через Арзамас»49. Соглашению, о котором говорилось в данной фразе, предшествовало письмо, направленное в начале сентября 1918 года во ВЦИК, ЦК РКП(б) и оперод Наркомвоена:

«До сего времени каждая из армий, действующая в этом районе, удовлетворяла свои нужды в живых партийных силах (комиссарах, организующих и агитаторах) и в агитационной литературе совершенно самостоятельно, сносясь непосредственно с Москвой.

Неизбежным следствием такого кустарничества явилось крайне неравномерное распределение партийных работников по армиям, во-первых, и, во-вторых, бессистемное, случайное снабжение литературой.

В дальнейшем это положение вызвало во всех армиях нарекание на Центральные (Московские) учреждения за их якобы небрежное отношение к нуждам армии. Правды в этих нареканиях, конечно, не было, но есть налицо следствие анархического пользования живыми силами и литературой. Есть оторванность армий друг от друга и неосведомлённость в Московских центрах о положении политической работы на местах.

Необходимость организационной политической работы по всему фронту осознана теперь всеми, и мы должны вместе с Вами немедленно начать действовать планомерно». Далее И.Н. Смирнов предлагал: «Всех людей, посылаемых Вами для 5, 4, 3, 2 и 1 армий, необходимо посылать в Арзамас. Здесь и ведётся учёт всем партийным силам в армиях и происходит распределение»50.

Однако данная попытка вновь не принесла никаких результатов, о чём свидетельствует возобновившаяся практика отправки армейскими комиссарами требовательных телеграмм непосредственно в Центр. 26 сентября 1918 года заведующий политическим отделом 1-й армии К.А. Козлов писал в Московский городской комитет РКП(б): «Присылайте работников [в] первую армию… Шлю привет Московским товарищам»51. Заведующий политотделом 1-й армии А. Савельев, назначенный 6 ноября, также телеграфировал в Хамовнический районный комитет партии (г. Москва), членом которого он был до отправки в Красную армию, с требованием отправки необходимых кадров: «Будучи посланы на фронт вами, мы просим вас оказать нам помощь… Прислать в 1-ю армию необходимых партийно-политических работников, особенно военно-политических комиссаров, квалифицированных пропагандистов и лекторов…»52. Справедливости ради стоит отметить, что подобные телеграммы в конце сентября и первой половине октября 1918 года направлялись и во фронтовой политотдел53. На этот раз их результативность была неоднозначной. Резюмируя опыт общения с вышестоящими органами, К.А. Козлов на совещании заведующих политотделами 21 октября 1918 года сообщил, что «Москва и Арзамас на запросы не отвечали». Но далее он добавил: «По отношению [к] П[олитическому] О[тделу] питерское партийное бюро одно время играло контролирующую роль, самостоятельно посылало в отряды политических работников»54.

Отсутствие регламентации в деле распределения комиссаров и агитаторов между РВСР и Всебюровоенкомом было фактически ликвидировано в ноябре 1918 года, когда политотдел РВСР был влит во Всебюровоенком. Ему же было передано право руководства армейскими комиссарами. Тогда же в состав Всебюровоенкома вошло военно-политическое отделение оперода (оперативного отдела. — Прим. авт.) Наркомвоена55. Однако на армейском уровне решить проблему нарушения субординации и игнорирования фронтового политотдела на тот момент так и не удалось. В докладе, подготовленном И.Н. Смирновым и полученном в ЦК РКП(б) 2 декабря 1918 года, сообщалось, что «случаи обращений отдельных воинских групп непосредственно к председателю ЦК и Совнаркома» в политической сфере по-прежнему происходили «сплошь и рядом».

Образование политического отдела при Реввоенсовете Республики должно было положить конец «кустарничеству» в политической деятельности, однако «сепаратизм преодолевается с большим трудом, преодолеть же его необходимо, иначе невозможно правильно распределять партийные силы по фронтам и армиям»56.

Забегая вперёд, отметим, что и в 1919 году наблюдались случаи игнорирования фронтового политотдела. На совещании заведующих политотделами армий Восточного фронта (20—23 июля) заведующий учётно-распределительным отделом фронтового политотдела отмечал: «С момента призыва ЦК партии “Все на Восточный фронт”57 и мобилизации, в связи с этим призывом партийных сил, прошло через Секретариат Востфронта 550 человек, направленных в Политотделы армий. Это незначительное количество прошедших через Секретариат товарищей объясняется тем, что значительная часть их направлялась непосредственно в Политотделы армий»58.

Таким образом, как в 1918 году, так и по крайней мере в первые месяцы 1919 года создать систему грамотного и равномерного распределения политработников на Восточном фронте так и не удалось. Первоначально это было обусловлено неналаженностью работы главных органов, занимавшихся решением данного вопроса на центральном, фронтовом и армейском уровнях, а также отсутствием чёткой регламентации процесса. Несмотря на то, что осенью 1918 года указанную проблему удалось решить, главной причиной сложившегося положения являлось частое игнорирование центральным и армейским руководством посредничества фронтового политотдела при распределении комиссаров и агитаторов, а также при отправке требовательных телеграмм о присылке нужных политработников. Примечательно, что, выступая против подобной практики, фронтовое начальство некоторое время также нарушало субординацию при назначении комиссаров и агитаторов непосредственно в войсках, игнорируя армейский политотдел.

____________________________

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См. основные работы по данной теме: Живилов В.М. Военные комиссары — руководители и организаторы партийно-политической работы в Красной Армии в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918—1920 гг.): дисс. … канд. ист. наук. М., 1971. 222 с.; Петров Ю.П. Военные комиссары в годы гражданской войны (1918—1920 гг.). М.: Госполитиздат, 1956. 148 с.; он же. КПСС — руководитель и воспитатель Красной Армии (1918—1920). М.: Воениздат, 1961. 440 с.

2 Абрамов В.В. Создание и деятельность местных революционных трибуналов (1918—1922 гг.) (по материалам Пензенской губернии): дисс. … канд. ист. наук. Пенза, 2004. 283 с.; Гороховский Н.Н. Становление и правовой статус военных трибуналов в Среднем Поволжье: ноябрь 1917 г. — 1922 г.: дисс. … канд. юрид. наук. Тольятти, 2004. 161 с.

3 Алёхин И.А., Кузнецов А.С. Военные комиссары — предвестники военно-политических органов в Рабоче-крестьянской Красной армии // Мир образования — образование в мире. 2020. № 1(77). С. 9—14; Арзамаскин Ю.Н. Институт военных комиссаров в годы Гражданской войны в России // Военный академический журнал. 2019. № 1(21). С. 45—50; он же. Комиссары. 1917—1942 гг. М.: Вече, 2020. 464 с.; В дыму походов, в огне боёв…: к 100-летию создания института военных комиссаров в Красной Армии. М.: ВУ, 2018. 560 с.; Военные комиссары // Россия в Гражданской войне 1918—1922: энциклопедия в 3 т. Т. 1: А — З. М.: РОССПЭН, 2021. С. 376, 377; Ипполитов Г.М. Из истории агитационной работы политических органов Восточного фронта (1918—1920 гг.): фрагмент будущей монографии // Клио. 2021. № 9(177). С. 45—51; он же. Моральный дух Красной армии и его укрепление (1918—1923 гг.): исторический опыт. Самара: Ас Гард, 2010. 386 с.; Калашникова Е.Б. Идеологическая деятельность органов советской власти в войсках действующей армии: 1918—1920 гг.: дисс. … канд. ист. наук. М., 2007. 236 с.; Киселёв А.С., Половецкий С.Д. Партийно-политическая работа в Красной армии в годы Гражданской войны и иностранной военной интервенции в России // Военный академический журнал. 2019. № 1(21). С. 51—59; Лысенков С.Г. Военные комиссары — организаторы воспитательной работы в Красной армии в период Гражданской войны в России // Научное мнение. 2018. № 12. С. 32—37; Посвятенко О.Н. Деятельность органов государственной власти и военного управления по политическому воспитанию военнослужащих Красной армии: 1918—1924 гг.: дисс. … канд. ист. наук. М., 2010. 245 с.

4 Петров Ю.П. КПСС — руководитель и воспитатель Красной Армии (1918—1920). С. 49.

5 Там же. С. 155.

6 Из истории Гражданской войны в СССР (май 1918 — март 1919) в 3 т. Т. 1. М.: Советская Россия, 1960. С. 142—144.

7 См., например: Петров Ю.П. КПСС — руководитель и воспитатель Красной Армии (1918—1920). С. 221—226.

8 Чехословацкий фронт был создан приказом народного комиссара по военным делам Л.Д. Троцкого от 31 мая 1918 г. (См.: Директивы Главного командования Красной Армии (1917—1920). М., 1969. С. 95).

9 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 1. Оп. 3. Д. 58. Л. 121—122.

10 Декреты Советской власти в 18 т. Т. 2. М.: Госполитиздат, 1959. С. 429, 430.

11 РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 58. Л. 121—122.

12 Там же. Ф. 106. Оп. 1. Д. 2. Л. 7.

13 Там же. Оп. 2. Д. 19. Л. 3, 3 об.

14 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 451. Л. 1—2.

15 Там же. Ф. 106. Оп. 2. Д. 19. Л. 3, 3 об.

16 Там же. Оп. 1. Д. 2. Л. 7.

17 Там же. Л. 8.

18 Данная кадровая перестановка была оформлена декретом РВС № 15 от 9 июля 1918 г. См.: РГВА. Ф. 106. Оп. 1. Д. 2. Л. 22.

19 РГВА. Ф. 106. Оп. 2. Д. 19. Л. 3, 3 об.

20 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 258. Л. 37.

21 Там же. Л. 35.

22 Там же. Ф. 106. Оп. 1. Д. 2. Л. 3.

23 Калнин О.Ю. Борьба на Восточном фронте // Годовщина Первой революционной армии. М.: Литературно-издательский отдел Политического Управления Революционного Военного Совета Республики, 1920. С. 70; РГВА. Ф. 106. Оп. 1. Д. 2. Л. 9.

24 Калнин О.Ю. Указ. соч. С. 73; РГВА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 44. Л. 179.

25 Гвардейцы Октября. Роль коренных народов стран Балтии в установлении и укреплении большевистского строя. М.: Индрик, 2009. С. 283, 284; Башкирцев И.С. Политработа в 1-й армии // За счастье народное: воспоминания участников гражданской войны в Оренбуржье. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1969. С. 220; РГВА. Ф. 106. Оп. 2. Д. 19. Л. 182, 182 об.; Д. 112. Л. 33, 33 об.; Ф. 157. Оп. 2. Д. 156. Л. 236, 386—387 об.

26 Лопухов В. Из истории политической работы в Первой армии // Годовщина Первой революционной армии. М.: Литературно-издательский отдел Политического Управления Революционного Военного Совета Республики, 1920. С. 35.

27 РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 76. Л. 197—198.

28 Там же. Оп. 1. Д. 232. Л. 265 об. 

29 Ленин В.И. Неизвестные документы, 1891—1922. М.: РОССПЭН, 1999. С. 242.

30 РГВА. Ф. 157. Оп. 2. Д. 156. Л. 446.

31 Там же. Д. 9. Л. 209.

32 Там же. Ф. 106. Оп. 2. Д. 4. Л. 94, 99, 104,

33 Бритов В.В. Рождение Красной Армии. М.: Госуд. учебно-педагогич. изд-во Мин. просвещ. РСФСР, 1961. С. 72.

34 РГВА. Ф. 157. Оп. 2. Д. 9. Л. 106.

35 Там же. Д. 156. Л. 226.

36 Там же. Ф. 106. Оп. 7. Д. 28. Л. 6.

37 Там же. Л. 13.

38 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 581. Л. 128—129.

39 Во второй половине 1918 г. в состав 1-й армии входили следующие соединения — Симбирская группа войск, реорганизованная в конце июля 1918 г. в Симбирскую дивизию, а также Пензенская и Инзенская дивизии. Последняя в декабре 1918 г. была переправлена на Южный фронт. 

40 РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 76. Л. 198; Ф. 106. Оп. 7. Д. 25. Л. 76.

41 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 569. Л. 55—56, 298, 299.

42 Там же. Ф. 106. Оп. 7. Д. 28. Л. 13—18.

43 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 569. Л. 151—152.

44 Там же. Ф. 106. Оп. 1. Д. 3. Л. 35.

45 Там же. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 24. Л. 25, 25 об.

46 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 451. Л. 1—2.

47 Петров Ю.П. КПСС — руководитель и воспитатель Красной Армии (1918—1920). С. 156—158.

48 РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 451. Л. 11.

49 Там же. Л. 1.

50 Там же. Ф. 106. Оп. 2. Д. 19. Л. 115, 115 об.

51 Там же. Ф. 157. Оп. 2. Д. 575. Л. 224—225.

52 Сибельдин Н.П. Борьба коммунистической партии за укрепление Восточного фронта в начале иностранной военной интервенции и гражданской войны // Из истории борьбы КПСС за власть Советов. [М.]: [б.и.], 1959. С. 126.

53 РГВА. Ф. 106. Оп. 2. Д. 112. Л. 12, 25, 25 об., 27, 27 об.

54 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 451. Л. 4.

55 Петров Ю.П. КПСС — руководитель и воспитатель Красной Армии (1918—1920). С. 156—158.

56 Переписка Секретариата ЦК РКП(б) с местными партийными организациями (ноябрь—декабрь 1918 г.). М.: Госполитиздат, 1970. Сб. 5. С. 354, 355.

57 Речь идёт о партийной мобилизации весной 1919 г., целью которой являлась отправка политических работников на Восточный фронт для борьбы с вооружёнными силами А.В. Колчака.

58 РГВА. Ф. 157. Оп. 2. Д. 190. Л. 11 об.