РЯЖЕВ Андрей Сергеевич — доцент Тольяттинского государственного университета, кандидат исторических наук
(E-mail: riazhev@yandex.ru)
Вероисповедная дипломатия Екатерины II: борьба за возвращение на родину казаков-некрасовцев
Задачи политики России на Юге при Екатерине II требовали укрепления границ и освоения новых территорий. Составной частью этой политики выступала веротерпимость, призванная наряду с другими мерами обеспечить приток на южные земли населения, в том числе и не принадлежавшего к господствовавшему православному исповеданию.
В значительной степени данный курс нашёл своё отражение в борьбе за возвращение на родину некрасовского казачьего войска в последней трети XVIII века. Оно было образовано в 1708 году ушедшими из России донскими казаками-старообрядцами — участниками восстания К.А. Булавина. Первым атаманом войска был Игнат Некрасов (отсюда названия «некрасовцы», «игнатовцы», «игнатовские казаки»). Поселившись на Кубани, не входившей тогда в состав Российской империи, казаки обязались служить крымским ханам, получив взамен покровительство, свободу религии и казачьего уклада жизни1. Русская сторона придавала успеху в деле возвращения некрасовцев серьёзное значение. С одной стороны, перевод в пределы государства боеспособных казаков означал бы явный выигрыш по военной части, с другой — некрасовцы были старообрядцами, и соглашение с ними могло продвинуть реэмиграцию старообрядцев, поддержанную Екатериной II. В целом же некрасовское дело оказалось важным эпизодом вероисповедной дипломатии Екатерины II, строившейся на началах прагматизма и просвещения.
В литературе, посвящённой истории казачества и Северного Причерноморья времён Екатерины II, этот эпизод известен2, однако исследован слабо3.
Наиболее важной среди источников названной темы является дипломатическая документация о связях России, Турции и Крыма с некрасовцами, опубликованная крупным военным историком своего времени Н.Ф. Дубровиным4. Её дополняют протоколы Государственного совета5, военно-исторические издания служебных бумаг Г.А. Потёмкина6, П.А. Румянцева7, А.В. Суворова8 и личная переписка Екатерины II и Г.А. Потёмкина9. Источники относятся к 1770—1780 годам. Более ранние бумаги Екатерины II и Сената фиксируют правовые основы реэмиграции старообрядцев10. Что же касается неопубликованных документов и указов 60—80-х годов XVIII столетия, привлечённых к исследованию, то в них ценность представляют сведения о возвращении беглых из-за границы с помощью войск и состоянии военного и гражданского управления на Юге11.
Русские власти вели против войска некрасовцев вооружённую борьбу с момента его возникновения. Позже в арсенале правительства появились и мирные средства. При Екатерине II русские задачи в отношении некрасовцев встроились в крымско-турецкий дипломатический контекст и изменялись вместе с ним: до войн с Турцией речь шла о соглашении с казаками на предмет их возвращения, Кючук-Кайнарджийский мир (1774) повлёк непрямое использование некрасовцев в видах усиления России в Крыму и подсказал меры давления на Крым и Турцию с целью вытеснения казачьей общины на родину, и, наконец, после присоединения Крыма к Российской империи всё вновь свелось к переговорам.
Идею «перезвать некрасовских» в своё время подал В.Н. Татищев: в начале 1740-х годов в бытность астраханским губернатором он был готов предложить им службу в Волжском войске. Склонить казаков к возвращению власти впервые пытались в 1752 году с помощью владетелей Кабарды М. Кургокина и К. Атажукина12. В 1750-е годы киевский генерал-губернатор А.И. Глебов с санкции Елизаветы Петровны начал принимать заграничных староверов в Мало- и Новороссии. 17 ноября* 1763 года Сенат поручил сановнику новое дело: тайком звать некрасовцев на земли, отведённые по Манифесту от 25 июня 1763 года иноземным колонистам и старообрядцам, или на правый берег Волги от Царицына до Астрахани13. В 1763 году некрасовцы сами изъявили желание вернуться, но на условии, что их поселят «между Терека и Кубани». Екатерина II отложила дело, не желая давать Турции повод для обвинений в нарушении Россией Белградского договора (1739), по которому Северный Кавказ был нейтральной зоной между государствами, и всякая активность там запрещалась.
Инициатива некрасовцев говорила об их желании помириться с властями, однако его выражали неимущие казаки, чьи голоса были слабо слышны на войсковом круге, и здесь-то и скрывалась главная причина провала всех договорённостей о возвращении.
В некрасовском деле власти сталкивались и с проявлениями авантюризма, затруднявшими реэмиграцию. Так, в октябре 1763 года капитан Измайловского полка А. Грузинский, служивший в крепости Св. Елизаветы, доложил начальству, что к нему обратилась депутация из 25 человек от обществ старообрядцев, «называемых некрасовцами, коих якоб до 70 тысяч дворов» в Польше и на Кубани. Офицер сообщил: верховодили депутацией трое, и они просили, «дабы он, Грузинский, представил [властям прошение], чтоб им селиться на степи между Дона, Терека и Кубани». Командование гарнизона проявило интерес к обращению, но уже самый первый допрос показал, что дело нечисто. Казаки А. Батраков и С. Васильев заявили, что они вовсе не поверенные, и от лица «загранишных» к офицеру не обращались, «а толко слышели, что речённый капитан Грузинский о вышеписанных раскольниках… к вызову их [вёл] разговор с… крестьянином Алексеем Яковлевым и слободы Злынки жителем Иваном Колесниковым…»14, а уже затем Яковлев звал Батракова за кордон вместе с ним и Колесниковым уговаривать старообрядцев. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Сень Д.В. «Войско Кубанское Игнатово Кавказское»: Исторические пути казаков-некрасовцев (1708 — конец 1920-х гг.). Краснодар, 2001.
2 Фадеев А.В. Суворов на Дону и в Приазовье. Ростов-н/Д, 1950; Надеинский П.Н. Очерки по истории Крыма. Ч. 1. М., 1952; Дружинина Е.И. Северное Причерноморье в 1775—1800 гг. М., 1959; Кабузан В.М. Заселение Новороссии (Екатеринославской и Таврической губерний) в XVIII — первой половине XIX века (1719—1858 гг.) М., 1976; Гриценко Н.П. Из истории старообрядчества на Тереке в XVIII—XIX вв. // Вопросы истории Чечено-Ингушетии. Грозный, 1977. Т. XI. С. 70—99; Лопатин В.С. Потёмкин и Суворов. М., 1992. С. 45; Козлов С.А. Кавказ в судьбах казачества (XVI—XVIII вв.) СПб., 1996; он же. Екатерина II и казачество // Reflections on Russia in the Eighteenth Century. Koln — Weimar — Wien, 2001. P. 67—72; Елисеева О.И. Начало создания «новой восточной системы» и договор с Австрией 1781 года по переписке Екатерины II и Г.А. Потёмкина // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). Сборник статей. М., 1997. С. 128—141; она же. Геополитические проекты Г.А. Потёмкина. М., 2000; она же. Григорий Потёмкин. М., 2005. С. 214—314; Водарский Я.Е., Елисеева О.И., Кабузан В.М. Население Крыма. М., 2003.
3 Сень Д.В. Указ. соч.
4 Дубровин Н.[Ф.] Присоединение Крыма к России. Рескрипты, письма, реляции и донесения. Т. 1. 1775—1777. Т. 2. 1777—1778. Т. 3. 1779—1780. Т. 4. 1781—1782. СПб., 1885—1889.
5 Архив Государственного Совета. Т. 1. Совет в царствование императрицы Екатерины II (1768—1796). Ч. II. Отделение юридическое. СПб., 1869.
6 Сборник военно-исторических материалов. Вып. VI. Бумаги князя Григория Алексеевича Потёмкина-Таврического. 1774—1788. СПб., 1893.
7 П.А. Румянцев [Сборник документов]. Т. II. 1768—1775. Т. III. 1775—1796. М., 1953—1959.
8 А.В. Суворов [Сборник документов]. Т. II. М., 1951.
9 Екатерина II и Г.А. Потёмкин. Личная переписка. 1769—1791. М., 1997.
10 Пекарский П.П. Бумаги императрицы Екатерины II, хранящиеся в Московском государственном архиве Министерства иностранных дел. Собраны и изданы с Высочайшего разрешения по предначертанию его императорского Высочества государя наследника цесаревича великого князя Александра Александровича академиком П.П. Пекарским. 1744—1764. СПб., 1871. Т. 1. С. 45, 46, 171, 199, 200; Лилеев М.И. Новые материалы для истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII—XVIII вв. Киев, 1893.
11 Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 12. Оп. 1. Д. 118. Л. 18, 19; Ф. 248. Оп. 113. Д. 1486; Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 52. Оп. 1. Ч. 2. Д. 271.
12 Козлов С.А. Кавказ в судьбах казачества. С. 150.
13 Лилеев М.И. Указ. соч. С. 235—238.
14 РГАДА. Ф. 248. Оп. 113. Д. 1486. Л. 1, 9—11, 11 об. Названная в бумагах слобода Злынка — одна из 14 старообрядческих слобод Малороссии, в которых с разрешения властей селились старообрядцы, добровольно выходившие из-за границы. С 1715 г. слободы находились под управлением государства. См.: Ряжев А.С. «Просвещённый абсолютизм» и старообрядцы: вторая половина XVIII — начало XIX в. Тольятти, 2006. Ч. I. С. 84—108.
* Здесь и далее даты приведены по старому стилю.