Аннотация. В статье рассказывается о службе и судьбе князя и боярина воеводы Ивана Васильевича Хабара-Симского, совершившего свои подвиги в первой трети XVI века.
Summary. The article describes the service and fate of the Prince and Boyar Voivode Ivan Khabar-Simsky, performed his feats in the first third of the XVI century.
ЗАБЫТОЕ ИМЯ
БАХТИН Бахтин Александр Геннадьевич — профессор кафедры отечественной истории Марийского государственного университета, доктор исторических наук
(г. Йошкар-Ола. E-mail: Abachtin@mail.ru).
ВОЕВОДА И.В. ХАБАР-СИМСКИЙ
Имени Ивана Васильевича Хабара-Симского не найти в учебниках, не часто оно встречается и в специальной литературе1. Даже в книгах, посвящённых русским полководцам, о нём — ни строчки2, хотя в XIX веке об этом человеке писали Н.М. Карамзин3, Д. Бантыш-Каменский4, С.М. Соловьёв5 и В. Корсаков6. Образ молодого Ивана Хабара выведен в историческом романе И.И. Лажечникова «Басурман». У писателя он представлен типичным русским молодцом — чернобровым, черноглазым, статным, красивым, храбрым и отважным, который «пытал не раз отвагу свою против неприятеля, ходил с сурожанами охотником на Вятку и против мордвы на лыжах, тратил эту отвагу в переделках со своими, в ночных похождениях, в жизни молодеческой, разгульной»7. В другом месте Лажечников дополняет характеристику своего героя: «Сын Образца, известный удальством в пирах и на городских побоищах, не менее славился ратною отвагой. Он водил уже раз охотников против мордвы на лыжах и добыл с ними хорошую долю славы для себя и для них. В его наезде на мордву видны были, однако ж, не одна отвага, удел каждого рядового ратника, но и быстрый, сметливый взгляд вождя, уменье пользоваться средствами неприятельской страны, нравами тех, против кого воевал, и искусство внушать любовь к себе и порядок в воинах, подчинившихся ему добровольно»8. Неизвестно, насколько исторический Хабар соответствовал литературному герою, но писатель явно ему симпатизировал.
Родословные книги называют предком И.В. Хабара-Симского касожского князя Редедю (Редегу), погибшего в 1022 году в поединке с тмутараканским князем Мстиславом Владимировичем. От брака его сына Романа и дочери Мстислава пошли роды Белеутовых, Сорокоумовых, Глебовых, Добрынских и др. Прадед Ивана Васильевича Константин Иванович Глебов носил прозвище «Добрынский» — по принадлежавшему ему селу Добрынскому, располагавшемуся на р. Селекше, возле Юрьева Повольского; дед Фёдор Симский именовался по селу «Симы», служил великому князю московскому Василию II и погиб в Суздальской битве с татарами в 1445 году. Отец Василий Симский-Образец был известным боярином и воеводой Ивана III, участвовал в походах на Новгород, Тверь и Казань. Прозвище «Образец» он мог получить из-за похожести на своего отца, умер между 1485 и 1490 гг.9 У него были сыновья Иван и Михаил, родившиеся примерно в 1465—1470 гг.10 По предположению С.Б. Веселовского, Иван Хабар появился на свет между 1476 и 1480 гг.11
С учётом того, что в XV—XVI вв. имена знати образовывались из отчеств, дедин, собственных прозвищ и родовой принадлежности, полное имя нашего героя — «Иван Васильевич Добрынский-Образцов-Хабар-Симский». Его собственное прозвище «Хабар» означает «барыш, нажива, взятка, гостинец, угощение, попойка, счастье, удача, лафа»12. В XVI веке слово «хабар» ассоциировалось с удачей, приходившей к умелым, талантливым и храбрым. Примечательно, что в разрядной книге по списку М.А. Оболенского приводится ещё одно прозвище Хабара — «Дикой»13 (так называли людей решительных и неистовых, с крутым нравом, жестоких и самодуров). И.В. Хабар-Симский, известный как храбрый, сообразительный, хладнокровный и, конечно, удачливый человек, был женат на Евдокии, дочери Ивана Владимировича Ховрина-Головы14, имел сыновей — Василия, двух Иванов и дочь Ирину. Хабар был богат, славен предками и имел хорошие родственные связи, чтобы сделать блестящую карьеру15.
Начало его службы не отражено в дошедших до нас источниках. Первое упоминание о нём относится к 1495 году: Хабар сопровождал княжну Елену Ивановну в Литву после её выхода замуж за великого князя литовского Александра16; в июне того же года находился в свите Ивана III, его сына Ивана и внука Дмитрия во время их поездки в Новгород17.
Слава к нему пришла во время Русско-казанской войны 1505—1507 гг. Хан Мухаммед-Эмин во главе 60-тысячного войска18, в составе которого находились 20 тыс. пришедших ему на помощь ногайцев, выступил в поход на Русь19. По Казанскому летописцу ногайцев возглавлял некий мурза, приходившийся Мухаммед-Эмину шурином20. Казанский хан был женат на дочери ногайского князя Мусы Фатиме, а затем взял в жёны ещё и дочь ногайского же князя Ямгурчи Каракуш.
В условиях длительного мира на русско-казанской границе и в приграничных крепостях не было сколько-нибудь значительных русских воинских сил, что создавало угрозу вражеского прорыва в глубь их земель. В середине августе 1505 года в Москве стало известно о форсировании татарами и ногайцами реки Волги, а 30 августа* уже и пограничной реки Суры. С запозданием в Муром послали войска во главе с Василием Даниловичем Холмским, Иваном Ивановичем Горбатовым и Семёном Ивановичем Воронцовым. Туда же отправились служилые татарские царевичи Салтанак и Зеналей21. 6 сентября казанско-ногайское войско осадило Нижний Новгород и сожгло посад, а их загонные отряды рассеялись по окрестностям, опустошая деревни и сёла. Несколько отрядов приблизились к Мурому. Неприятелю удалось захватить большую добычу, однако этим его успех и ограничился. Идти за Оку было уже нельзя — там концентрировались значительные силы русских. Согласно Казанскому летописцу в Муром прибыло 100-тысячное русское войско22. Однако наступать против казанцев и ногайцев воеводы не спешили, предаваясь пьянству и веселью. «Они же паче себя стрежаху, а не земля своея, и велим страхом объятии быша, безумнии, убояхуся, и трепетаху, и избранными воины блюдющеся из града выти, толику имуща силу и ни мало воспрети царю»23, — указывается в Казанском летописце. В то время как «татарове от Нижняго ездясче до Мурома, волости пленяху и воеводам тем ругахуся»24, т.е. татары выезжали на берег Оки, напротив русских, и выкрикивали оскорбления по поводу их трусости. Насколько верны эти утверждения, сказать сложно, но несомненно, что воеводы повели себя нерешительно, ограничились обороной по Оке и не оказали помощи Нижнему Новгороду.
Тем временем татары и ногайцы пытались захватить город25. Его гарнизон ввиду длительных мирных отношений с Казанью был немногочисленным и состоял, по словам летописцев, преимущественно из «немощных и страшливых» воинов. Это обстоятельство, а также то, что городские стены не успели реконструировать, внушало татарам надежду на успех. Положение создалось критическое. Хабар-Симский, будучи воеводой в Нижнем Новгороде, сумел организовать его оборону надлежащим образом. Не имея достаточно сил для противостояния врагам, он взял на себя ответственность и вооружил не только горожан, но и пленных литовских жолнеров — в основном это были этнические русские (белорусы, украинцы) из Великого княжества Литовского. Они попали в плен в битве при Ведроши в 1500 году, и более 500 из них находились в нижегородских тюрьмах. Когда город оказался в осаде, в живых из-за плохих условий содержания оставались только 300 пленников, которые сами вызвались помочь воеводе. Хабар-Симский на это согласился, пообещав за их службу ходатайствовать перед великим князем московским о предоставлении им свободы. Литовцы вооружились и профессионально занялись привычным для себя делом.
Осада Нижнего Новгорода затянулась и обернулась значительными потерями для врага. 26 сентября литовцы и русские произвели неожиданную дерзкую вылазку и атаковали казанцев и ногайцев. Нижегородцам удалось уничтожить более 500 вражеских воинов, после чего противник несколько раз яростно штурмовал городские укрепления, но литовцы метким огнём из пищалей и пушек отбили все приступы и нанесли большой урон наступавшим. В перерывах между штурмами защитники города совершали новые удачные ночные и дневные вылазки, уничтожали и захватывали врагов в плен. Однажды к ним в руки попал «отметник веры христианския», т.е. русский, принявший ислам и поступивший на службу к хану. В летописи уточнялось, что он был приближённым хана и даже его любимцем. Его привязали за ноги к бревну и свесили вниз головой за городскую стену. Приманка подействовала: татары попытались подобраться к пленнику, обрезать верёвку и спасти его, но попали под прицельный огонь и понесли большие потери. Поняв, что выручить ханского любимца не получится, они сами расстреляли его из луков, чтобы прекратить мучения пленника.
Большие потери внесли разброд в ряды союзников. Особенно недовольными оказались ногайцы, рассчитывавшие на богатую добычу. Неудачи оживили существовавшие ранее между ними и казанцами неприязненные отношения. Когда метким выстрелом из пушки26 были убиты предводитель ногайского войска и несколько мурз27, в стане противников возникла ссора, переросшая в вооружённую стычку. 6 октября ногайцы оставили своих союзников и ушли в Орду. Вынужден был уйти и Мухаммед-Эмин.
Только под Нижним Новгородом союзники потеряли более 5 тыс. воинов, много попало в плен. Вопрос о судьбе пленённых ногайцев долгое время являлся предметом обсуждения при дипломатических контактах России и Ногайской Орды28. Отступить от Нижнего Новгорода Мухаммед-Эмина заставили не только неудачная осада, большие потери, ссора с ногайцами, ухудшившаяся погода, но и опасение удара от сосредоточенных в Муроме русских войск. Вскоре они и подошли к Нижнему Новгороду. Его жители, а также литовцы встретили воевод с руганью и словами: «Сии воеводы после рати храбры». Преследование отступавшего противника из-за начавшейся осенней распутицы оказалось нецелесообразным, и воеводы бесславно вернулись. По В.Н. Татищеву и Казанскому летописцу, осада города продолжалась месяц, в большинстве же летописей — три дня29. Однако сомнительно, что малочисленный Нижегородский гарнизон всего за трое суток смог нанести такой значительный урон казанско-ногайскому войску, что оно вынуждено было отступить. И вряд ли в этом случае у нижегородцев и литовцев имелись бы основания упрекать воевод в медлительности.
Хабар-Симский исполнил своё обещание и, обратившись к великому князю, добился освобождения литовских пленников, благодаря которым удалось отстоять Нижний Новгород. Большинство этих людей не вернулись на родину и поступили на русскую службу30. Правильно организованная воеводой Хабаром оборона города и его неординарное смелое решение относительно пленных не только спасли город, но и сорвали казанско-ногайское вторжение в глубь русских земель.
Король польский и великий князь литовский Сигизмунд I Старый решил воспользоваться русско-казанским конфликтом и в 1507 году начал войну с Россией. Однако к тому времени между Казанью и Москвой уже велись переговоры о заключении мира. Основные русские силы были переброшены на западный фронт. В войне против Литвы и Польши участвовал и Хабар-Симский — с 7 апреля командовал полком левой руки в войске воеводы Василия Васильевича Шуйского и стоял в Вязьме, на литовской границе31. На этой войне Иван Васильевич потерял брата Михаила, застреленного под Кричевом (детей он не имел)32. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. М., 1988. С. 120, 173, 188, 210, 220, 221.
2 Борисов Н.С. Русские полководцы XIII—XVI веков. М., 1993; Каргалов В.В. Полководцы X—XVI вв. М., 1989; он же. Русские воеводы XVI—XVII вв. М., 2005; он же. Московские воеводы XVI—XVII вв. М., 2006.
3 Карамзин Н.М. История государства Российского. Калуга, 1995. Т. VII. С. 313, 378, 432.
4 Бантыш-Каменский Д. Словарь достопамятных людей Русской земли. М., 1836. Ч. 5. С. 227—229.
5 Соловьёв С.М. Сочинения. История России с древнейших времён. М., 1989. Кн. 3. Т. 5. С. 258—261.
6 Корсаков В. Хабар-Симский // Русский биографический словарь. М., 1999. С. 261—263.
7 Лажечников И.И. Басурман. М., 1989. С. 68, 69.
8 Там же. С. 209.
9 Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 287—292, 304—307.
10 Славянская энциклопедия. Киевская Русь — Московия: В 2 т. М., 2005. Т. 2. С. 368, 369; Родословная книга князей и дворян российских и выезжих. «Бархатная книга». М., 1787. Ч. 2. С. 134.
11 Веселовский С.Б. Указ. соч. С. 319.
12 Даль В.И. Иллюстрированный толковый словарь живого великорусского языка. М., 2006. С. 826.
13 Разрядная книга (РК). 1475—1605 гг. М., 1977. Т. 1. Ч. 2. С. 190.
14 Веселовский С.Б. Указ. соч. С. 446. У А.А. Зимина она называется дочерью как Ивана Головы, так и его брата казначея Дмитрия Ховрина-Овцы. Ср.: Зимин А.А. Указ. соч. С. 220, 272.
15 Веселовский С.Б. Указ. соч. С. 318—320; Зимин А.А. Указ. соч. С. 220.
16 Там же.
17 РК. 1475—1605 гг. Т. 1. Ч. 1. С. 45.
18 По мнению В.Н. Татищева, это было 40-тысячное войско, что представляется более вероятным. См.: Татищев В.Н. История Российская. М., 1966. Т. 6. С. 99.
19 Казанская история (КИ) / Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1954. С. 61.
20 Там же. С. 60. У А.И. Лызлова он фигурирует как князь. См.: Лызлов А.И. Скифская история. М., 1990. С. 54.
21 РК. 1475—1605 гг. Т. 1. Ч. 1. С. 87.
22 КИ. С. 60. В.Н. Татищев более правдоподобно указывает на 60 тыс. воинов. См.: Татищев В.Н. Указ. соч. С. 99, 100.
23 КИ. С. 60, 61.
24 Татищев В.Н. Указ. соч. С. 99, 100.
25 Там же; КИ. С. 60, 61.
26 В XIX в. возникла легенда о том, что меткий выстрел произвёл некий Федя Литвич (См.: Нижегородские губернские ведомости 1845. № 3; 1846. № 1; 1866. № 15.) Впоследствии о Ф. Литвиче писали в популярной литературе, но в исторических источниках такого имени не упоминается.
27 Братьев у жён хана Мухаммед-Эмина было много, и который из них погиб под Нижним Новгородом, определить сложно. Князь Муса имел, по источникам и тюркскому эпосу, от 12 до 30 сыновей. У князя Ямгурчи упоминаются четыре—пять сыновей. Возможно, это был один из старших сыновей Мусы Султан-Ахмед, к этому времени уже сам имевший взрослых сыновей. В первые годы XVI в. он занимался активной политической деятельностью. В 1503 г. возглавлял посольство в Крым и вместе с последним ханом Большой Орды Шейх-Ахмедом пытался захватить Астрахань. В 1505 г. в качестве ногайского князя присылал посольство в Великое княжество Литовское. После этого упоминания о нём исчезают из источников. См.: Довнар-Запольский М.В. Литовские упоминки татарским ордам: Скарбовая книга Метрики литовской 1502—1509 гг. Симферополь, 1898. С. 27, 28, 33; Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М., 2001. С. 133, 142—145; Зайцев И.В. Астраханское ханство. М., 2004. С. 64.
28 Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой. 1489—1549 гг. Махачкала, 1995. С. 54, 55, 58, 59, 65, 66, 75, 76, 78, 79, 81.
29 Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. VI. С. 50; Т. XII. С. 259; Т. ХХ. Ч. 1. С. 376; Т. XXI. С. 567; Т. XXII. Ч. 1. С. 515; Т. XXXIX. С. 177; Шмидт С.О. Продолжение Хронографа редакции 1512 года // Исторический архив. М., 1951. Т. 7. С. 276.
30 Татищев В.Н. Указ. соч. С. 100.
31 РК. 1475—1598 гг. М., 1966. С. 40; 1475—1605 гг. Т. 1. Ч. 1. С. 99; Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции (по 1565 г.). М., 1901. С. 38.
32 ПСРЛ. Т. XXIV. С. 216.