Ильина Татьяна Николаевна — старший научный сотрудник Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (197046, Санкт-Петербург, Александровский парк, д.7)
«Осведомлённость русских военных специалистов… была достаточно высока»
Военные агенты и перевооружение русской армии в 1860—1870 годах
Во второй половине XIXвека в русской армии имелось немало оружия иностранного происхождения (системы Бердана, Круппа, Гатлинга, Смита-Вессона, Нагана и др.). На этом основании малосведущие люди по сей день заявляют о несостоятельности наших военных специалистов той поры. Но таким ли уж чужим, полностью иностранным было в те времена отечественное оружие? Документы бывшего архива Главного артиллерийского управления, ныне находящиеся в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи, в числе которых сотни протоколов заседаний оружейных комиссий, занимавшихся испытанием оружия, убедительно доказывают, что это далеко не так. Обстоятельно исследуя их, можно сделать неоспоримый вывод: автоматического переноса иностранной технической идеи на русскую почву не происходило.
Важнейшими показателями при создании новых видов вооружения являлись высокие боевые характеристики, простота и надёжность в эксплуатации, технологические условия выпуска изделий именно на русских заводах. Для этого специалисты, располагая достаточно полной информацией о развитии оружия в мире, использовали новейшие достижения конструкторской мысли в своей работе.
В 1860—1870годы в русском военном ведомстве сформировался соответствующий весьма эффективный, комплексный подход, предусматривавший: формирование центра общего руководства работами (Главное артиллерийское управление); создание научного центра исследований (Артиллерийский комитет Главного артиллерийского управления) и комиссий из специалистов высокого класса, глубоко сведущих в решении конкретной проблемы перевооружения; организацию деятельности военных агентов в ведущих оружейных центрах Европы и Америки; налаживание контактов с иностранными конструкторами вооружения и оружейными фирмами; постановку задач отечественным конструкторам и изобретателям с оказанием надлежащей помощи в их деятельности; командировки офицеров в оружейные центры мира для знакомства с организацией производства, изучения и испытания изобретений; проведение испытаний нового оружия в два этапа (сначала специальными комиссиями на полигонах, затем в большем масштабе — в войсках); переоборудование в короткие сроки военных заводов для организации производства нового оружия; функционирование на заводах приёмных комиссий, подчинённых Главному артиллерийскому управлению, для обеспечения высокого качества вооружения при его серийном производстве.
Для того чтобы воплотить в жизнь столь грандиозный замысел, особым статусом и чрезвычайными полномочиями наделялись военные агенты (атташе), имевшие ранг дипломатического работника. Институт этих сотрудников спецслужб начал складываться в начале XIXвека, в эпоху наполеоновских войн. В 1840-е годы был осуществлён переход от периодического к постоянному пребыванию официальных военных агентов в российских дипломатических представительствах. Центрами их размещения являлись, прежде всего, посольства в Лондоне, Париже, Берлине. Хранящиеся в отечественных архивах русского военного агента донесения из британской столицы (1844—1851гг.) содержат подробные сведения о численности британской армии, расходах на её содержание, описание манёвров отдельных подразделений1. Ценные сообщения присылал из Парижа Б.Г.Глинка-Маврин2, а из Берлина К.К.Бенкендорф. Последний извещал Петербург о движении австрийских войск в Пруссию, о мобилизации, перемещениях в высшем командном составе, численности, вооружении и изменениях в устройстве войск прусской армии и их сосредоточении в г.Ганновере, о возможностях воинских формирований Германского союза3.
В 1852году корреспондентам Военного министерства, то есть как официальным, так и тайным военным агентам, числящимся на гражданских должностях, было указано доставлять сведения о вооружённых силах, находящихся в Берлине (кроме войск Пруссии), о военном положении в Северной Германии; корреспонденту в Стокгольме — о Швеции и Дании, в Константинополе — о Турции и Египте, в Париже — о Франции, Испании, Швейцарии, Бельгии, Нидерландах и Англии. Пока не был назначен военный агент в Вене, сбором информации об Австрии занимались сотрудники посольства. Тогда же Министерству иностранных дел было высочайше указано что в тех странах, где ещё нет специально назначенных работников спецслужб, поручить дипломатическим представительствам дважды в год доставлять сведения о военных силах не только стран пребывания, но и соседних.
Таким образом, военные агенты за рубежом выполняли две основные функции — официальных дипломатических представителей и «сборщиков» как открытой, так и секретной важной информации в странах пребывания4.
Четыре года спустя АлександрII утвердил первую инструкцию военным агентам, которая с некоторыми дополнениями оставалась востребованной в течение всего времени существования Российской империи. Те, кому она адресовалась, должны были «приобретать наивозможно точные и положительные сведения: о числе, составе, устройстве и расположении как сухопутных, так и морских сил; о способах правительства к пополнению и умножению вооружённых сил своих, к снабжению войск и флота оружием и другими военными потребностями; об опытах правительства над изобретениями и усовершенствованиями оружия»5. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф.431. Оп. 1. Д. 16. Л. 1—91.
2 Волков С.В. Генералитет Российской империи: энциклопедический словарь генералов и адмиралов от ПетраI до НиколаяII. М.: ЗАО «Центрполиграф», 2009. Т. 1 (А—К). С. 357.
3 РГВИА. Ф.432. Оп.1. Коллекция Военно-учёного архива. «Пруссия». Д. 117. Л. 1—4; Д. 118. Л. 1—11; Д. 120. Л. 1—41; Д.125. Л. 1, 2; Д.126. Л. 1—7; Д.156. Л. 1, 2.
4 Очерки истории российской внешней разведки: В 6т. М.: Международные отношения, 2003. Т. 1. С.149, 150.
5 РГВИА. Ф. 431. Оп. 1. Д. 23. Л. 4.