Чапаева иногда представляют себе как человека, не придававшего особого значения «учености» и предпочитавшего ей боевую практику. Это неверно. Когда в 1918 г. Чапаев, тогда уже прославленный герой гражданской войны, был в числе первых слушателей принят в Академию генерального штаба и приехал в Москву, он взялся за учебу со всей серьезностью и пылом человека, жаждущего знаний.
Схема 2. Поражение белой армии самарской «учредилки» 9.09.1918 г.
Очень любопытна аттестация, данная командованием т. Чапаеву при поступлении в академию:
«Начальник Николаевской пехотной дивизии, Василий Иванович Чапаев, ныне командируемый в Академию Генерального Штаба, обладает следующими свойствами:
Умением в боевой обстановке владеть современной массой. Личным обаянием героя, могущего подвигами беззаветной храбрости, твердостью воли и решительностью заставить исполнить приказание Умением ориентироваться в. боевой обстановке. Ясным пониманием необходимости для победы координировать действия боевых единиц. Пониманием маневра и удара. Смелостью в принятии решения. Военным здравым смыслом.
Все изложенное усвоено тов.Чапаевым исключительно в боевой практике войны.
Можно быть уверенным, что природные дарования т. Чапаева в сочетании с военным образованием дадут яркие итоги»1.
Такой характеристике мог бы позавидовать любой военачальник обладающий самой отличной военной подготовкой.
Довольно широко распространен рассказ о том, как на экзамене в академии В. И. Чапаев не смог ответить, где находится Лондон и где протекает река Сена; ни о существовании Лондона, ни о Сене он просто не знал. Но, к сожалению, значительно менее известен тот факт; что в стенах академии, на поприще тактики, Чапаев оказался одним из наиболее сильных слушателей. Учившиеся вместе с ним товарищи вспоминают, что обычно преподаватель тактики начинал свои замечания по задачам, решавшимся т. Чапаевым, примерно следующими словами: «Против вашей идеи решения у меня никаких возражений не имеется, — она замечательна и оригинальна. Но…» — и дальше шли замечания, касавшиеся исключительно вопросов штабной службы, т. е. технического оформления решения.
«Вот, погодите, поучусь в академии, тогда буду штабные документы выполнять хорошо», — говаривал в таких случаях Чапаев.
Но все же, несмотря на жажду знаний, Чапаев томился в обстановке академии. Это в значительной мере объяснялось учебным планом тогдашней академии, не учитывавшим живых потребностей гражданской войны. Письма, которые получал Чапаев с фронта, звали его обратно, к славным подвигам борьбы. Чапаев тосковал по фронту, скучал без своих боевых товарищей.
В январе 1919 г. он просил члена РВС 4-й армии т. Линдова отозвать его «…в штаб 4-й армии на какую-нибудь должность командиром или комиссаром в любой полк»… «Преподавание в академии мне не приносит никакой пользы, — писал Чапаев, — что преподают это я прошел на практике. Вы знаете, что я нуждаюсь в общеобразовательном цензе, которого я здесь не получаю».
Впрочем, настаивать на этой просьбе не пришлось. Уже в феврале 1919 г., когда на Восточном фронте начали накапливаться тучи готовящегося весеннего наступления Колчака, В. И. Чапаев вернулся к войскам, в боевую обстановку.
С момента возвращения на Восточный фронт, в феврале 1919 г., начинается наиболее блестящая часть боевого пути В. И. Чапаева, как начальника славной 25-й дивизии, созданной в основном из им же сформированных частей 22-й Николаевской дивизии и ряда рабочих отрядов. Только полгода, с марта по сентябрь 1919 г., прокомандовал В. И. Чапаев 25-й дивизией, но за это время он, громя колчаковцев, успел победоносно пройти от Уральска до Уфы и вновь вернуться в Уральские степи для борьбы с белоказаками, окончив свой жизненный путь 5 сентября 1919 г. в г. Лбищенске.
Примечания:
- Архив Краснознаменной и ордена Ленина Военной академии РККА им. Фрунзе. Личное дело В. И. Чапаева. [↩]