С.П. КИМ — «Все на местах работают, никакой паники». Роль райкомов ВКП(б) Москвы в создании дивизий народного ополчения в июле 1941 года
S.P. KIM — «Everyone works in their places, no panic». The Role of the Moscow District Committees of the All-Union Communist Party (Bolsheviks) in the creation of the militias in July 1941
Аннотация. На основе документов Комиссии по истории Великой Отечественной войны АН СССР, хранящихся в Научном архиве Института российской истории РАН, рассматривается роль райкомов ВКП(б) Москвы в создании в июле 1941 года дивизий народного ополчения. Деятельность Комиссии курировал начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александров, но фактическим руководителем являлся член-корреспондент АН СССР И.И. Минц. Райкомы заняли ведущую позицию в системе органов, ответственных за организацию дивизий народного ополчения Москвы. В статье названы направления организационной работы райкомов, определены принципы отбора добровольцев и формирования дивизий, комплектования их командным составом и материальными средствами. Автор констатирует, что столичные райкомы действовали в основном самостоятельно и координировали соответствующую работу органов власти — гражданских (райисполкомов) и военно-территориальных (военных комиссариатов).
Ключевые слова: дивизии народного ополчения; райкомы; исполкомы; военные комиссариаты; Московское ополчение; Комиссия по истории Великой Отечественной войны АН СССР; И.И. Минц; П.А. Артемьев; А.С. Щербаков; П.И. Вакуленко; Н.Н. Пронин; П.И. Ходоров; А.Н. Козлов; А.Ф. Дружков; Н.М. Суровой.
Summary. The paper examines the role of district committees of the All-Union Communist Party (Bolsheviks) of Moscow in creating people’s militia divisions in July 1941, based on the documents of the Commission on the History of the Great Patriotic War of the USSR Academy of Sciences, preserved in the Scientific Archive of the Institute of Russian History of RAS. The activity of the commission was supervised by G.F. Alexandrov, the head of the Propaganda Department of the Central Committee of the All-Union Communist Party (Bolsheviks), but the actual head was I.I. Mints, a corresponding member of the USSR Academy of Sciences. In the system of bodies responsible for the organization of Moscow militia units, the leading place was occupied by district committees. The paper names directions of organizational work of district committees, defines principles of selection of volunteers and formation of units, staffing them with commanding personnel and material resources. The author states that Moscow district committees operated mostly independently and coordinated the corresponding work of civil (district executive committees) and military-territorial (military commissariats) authorities.
Keywords: divisions of the people’s militia; district committees; executive committees; military commissariats; Moscow militia; Commission on the History of the Great Patriotic War of the USSR Academy of Sciences; I.I. Mints; P.A. Artemyev; A.S. Scherbakov; P.I. Vakulenko; N.N. Pronin; P.I. Khodorov; A.N. Kozlov; A.F. Druzhkov; N.M. Surovoy.
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1941—1945 гг.
КИМ Сергей Петрович — научный сотрудник Института российской истории РАН, кандидат исторических наук
«ВСЕ НА МЕСТАХ РАБОТАЮТ, НИКАКОЙ ПАНИКИ»
Роль райкомов ВКП(б) Москвы в создании дивизий народного ополчения в июле 1941 года
При всём многообразии и изобилии литературы и документальных свидетельств по истории Великой Отечественной войны в последнее время особую ценность приобретают ранее не известные источники личного происхождения, которые позволяют увидеть войну в «человеческом измерении». Интересны те из них, которые были созданы в период войны или сразу после её завершения. Один из таких источников — комплекс документов Комиссии по истории Великой Отечественной войны АН СССР (Комиссия) — находится в Научном архиве Института российской истории (НА ИРИ) РАН.
Комиссия была создана постановлением секретариата Московского областного и городского комитетов (МК и МГК) ВКП(б) от 10 декабря 1941 года под руководством члена-корреспондента АН СССР И.И. Минца (1896—1991). Целями работы Комиссии являлись «подбор и систематизация материалов по истории отечественной войны (оборона Москвы) и прежде всего составление хроники»1. Одна из первых глав этой хроники должна была быть посвящена проблеме организации обороны столицы и создания из её жителей добровольческих дивизий народного ополчения (ДНО). Материалы Комиссии, связанные с этим эпизодом Великой Отечественной войны, отложились в фонде № 2, в котором насчитываются 17 422 дела. Документы, касающиеся истории создания и деятельности ДНО, представлены в разделах № 1 («История воинских частей и подразделений») и № 9 («Материалы по истории обороны Москвы»).
В малоисследованный массив документов Комиссии входят записи бесед сотрудников Института истории СССР с председателями райкомов ВКП(б) Москвы, заведующими военными отделами райкомов и другими их функционерами, а также с партийными организаторами столичных предприятий и учреждений, которые непосредственно взаимодействовали с райкомами, выполняя задачи по подбору добровольцев. Особую ценность представляют отчётная и распорядительная документация, сводки о боевом пути ДНО, а также записи бесед с их рядовыми бойцами, командирами и политработниками. При этом среди опрошенных — не только кадровые военные (командующий и рядовой состав), но и гражданские (секретари райкомов и подчинённых им парторганизаций). Все эти документы относятся к периоду 1942—1944 гг.
Подавляющая часть стенограмм и записей бесед создавалась не после, а во время Великой Отечественной войны, что повышает уровень их достоверности по сравнению с мемуарной литературой и свидетельствами очевидцев, зафиксированными годы спустя. Кроме того, особенность данных материалов заключается в том, что практически все они не имеют следов прямой правки, из ограничений — лишь самоцензура участников интервью и бесед.
Поскольку сегодня историки уделяют пристальное внимание источникам личного происхождения, материалы Комиссии могут дополнить уже введённые в научный оборот документы, а также мемуары участников Московского ополчения. Примеры — публикации А.С. Мохова, посвящённые истории создания 3-й гвардейской дивизии2, а также связанных с рассматриваемой в статье темой уникальных документов столичных райкомов партии, хранящихся в Центральном государственном архиве г. Москвы3.
На данный момент доля введённых в научный оборот документов из НА ИРИ РАН, свидетельствующих об организующей роли районных комитетов ВКП(б) Москвы в вопросах формирования ДНО, незначительна. Цель статьи: на основе этих источников подробнее охарактеризовать работу столичных райкомов и показать их роль в создании народного ополчения Москвы в июле 1941 года.
В 1941—1991 гг. история формирования Московского ополчения была освещена в крупных монографических исследованиях и очерках таких авторов, как Н.М. Алещенко, А.М. Синицын, К.И. Буков, В.С. Меметов, А.Д. Колесник4; в постсоветский период — в трудах В.А. Корнеева, В.Ю. Виноградова, С.М. Широкова, В.В. Климанова5. Среди современных российских историков этой теме посвятили свои работы А.А. Кириллов, В.И. Каримов и С.А. Разин, О.В. Будницкий6.
Даты создания, боевой путь ополчения Москвы, общее количество добровольцев и средний процент коммунистов в их составе представлены в многотомных трудах по истории Великой Отечественной войны, изданных в 1961 и 2012 гг.7 Тем не менее процесс создания и организации всех 12-ти ДНО в историографии показан неполно. Эта тема требует более глубокого исследования на базе документов центральных архивов. Необходимо дальнейшее изучение проблем организации ДНО, а также обучения и снабжения ополченцев8.
Отправной точкой в формировании дивизий народного ополчения Москвы считается постановление военного совета Московского военного округа (МВО) № 0031 «О добровольной мобилизации жителей Москвы и Московской области в народное ополчение» от 2 июля 1941 года. Обстоятельства подготовки этого документа и его содержание в общих чертах осветил О.В. Будницкий9.
Между тем добавим, что уже в конце июня 1941 года руководство СССР (прежде всего Л.П. Берия, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Н.А. Вознесенский, Г.М. Маленков и С.К. Тимошенко) осознало необходимость создания ополчения.
1 июля было принято решение о мобилизации в течение 3—6 июля в столице 200 тыс., в Московской области — 70 тыс. человек. Каждый московский район должен был сформировать по одной дивизии. Мобилизации в ополчение подлежали граждане в возрасте от 17 до 55 лет. Руководство процессом возлагалось на создававшиеся райкомами «чрезвычайные тройки», куда входили секретарь райкома, председатель райисполкома и начальник районного отдела НКВД (иногда последнего заменяли начальником военного отдела райкома). Оформление добровольцев следовало производить через районные военкоматы. Мобилизации в ополчение не подлежали рабочие, занятые на оборонных производствах. Райкомы также обязывались изначально разместить личный состав дивизий и обеспечить формировавшиеся части автотранспортом, велосипедами, шанцевым инструментом (лопатами, топорами), котелками, котлами. За снабжение вооружением и боеприпасами отвечал МВО. Он же назначал командный состав дивизий, полков и батальонов. Райкомы должны были самостоятельно назначить 50 проц. командиров взводов из состава ополчения и до 40 проц. — командиров рот.
2 июля около 2 ч ночи в Кремль к председателю правительства В.М. Молотову были вызваны секретари всех райкомов Москвы, командующий войсками МВО генерал-лейтенант П.А. Артемьев и первый секретарь МК и МГК ВКП(б) А.С. Щербаков. На этом совещании (началось между 3.00 и 4.00 ч и длилось полчаса) присутствовали Л.П. Берия, К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков, Н.А. Вознесенский и С.К. Тимошенко. Обстановка в Кремле, как впоследствии вспоминал бывший секретарь Дзержинского района П.И. Ходоров, была спокойная и уверенная: «Все на местах работают, никакой паники»10.
В результате было решено, что на общегородском уровне мобилизацию ополчения возглавит «чрезвычайная семёрка» в составе командующего войсками МВО генерал-лейтенанта П.А. Артемьева (руководитель); секретарей: МГК ВКП(б) — И.М. Соколова, МК ВКП(б) — С.Я. Яковлева, МК и МГК ВЛКСМ — А.М. Пегова; начальника управления продовольственных товаров горторготдела П.В. Филиппова; начальника штаба МВО комбрига Д.П. Онуприенко; заместителя начальника штаба МВО подполковника И.К. Простова. «Семёрке» подчинялись «чрезвычайные тройки», возглавлявшиеся не кадровыми военными, а гражданскими лицами — первыми секретарями райкомов. «Тройки», в свою очередь, руководили работой не только отделов райкомов, но и всех районных организаций. Военные отделы райкомов оказывали военкоматам помощь в отборе и подготовке ополченцев. Отделы агитации и пропаганды совместно с парторганизациями на местах проводили разъяснительные беседы с людьми, убеждая вступать в ДНО. Военные комиссариаты, судя по документам Комиссии и опубликованным документам, не подчинялись «тройкам» напрямую, однако согласовывали свою работу с райкомами. Отчёты о проведённых мероприятиях за подписью председателей «троек», доклады заместителей командиров дивизий по политчасти, касавшиеся формирования ополчения, следовало отправлять в МВО.
Уже в 8—10 ч началась работа над выполнением поставленных правительством задач во всех московских районах, для чего в каждом из них состоялись совещания с участием сначала бюро райкома, а уже 3 июля — и представителей всех районных государственных, научных и учебных учреждений, фабрик, заводов и партийных организаций. Здесь низовому руководству были объяснены стоявшие перед ним задачи.
Работу осуществляли главным образом по трём направлениям. Во-первых, следовало определить критерии и порядок отбора в ополчение, составить списки добровольцев, распределить их по полкам, батальонам, ротам и взводам, назначить командиров и политруков. Во-вторых, надлежало выделить помещения под штабы дивизий, сборные пункты для записи добровольцев, разместить их на время комплектования дивизий, организовать питание. В-третьих, необходимо было составить для столичных фабрик и заводов мобилизационные задания по производству походных принадлежностей для нужд дивизий, обеспечения транспортом. За выполнение первой задачи отвечал военный комиссар района, второй — первый секретарь райкома ВКП(б), третьей — председатель районного исполкома.
В райкомах и исполкомах закипела работа. О её первых результатах «тройки» отрапортовали военному совету МВО уже 4 июля. Были получены списки тех, кто хотел вступить в ополчение; выделены помещения. К 4 июля наладили работу по комплектованию дивизий, одновременно «тройки» дали подведомственным организациям и предприятиям указание немедленно начать производство военно-хозяйственного и сапёрного имущества.
Примечательно, что организация деятельности не была определена заранее, формат работы «троек» разнился от района к району. В Киевском районе «тройка» заседала непрерывно, а в Дзержинском, напротив, собиралась редко. В Куйбышевском районе её совещания проводились регулярно — раз в сутки для обсуждения итогов дня. Каждый ответственный за своё направление (председатель райисполкома, военный комиссар, секретари райисполкомов) докладывал председателю «тройки» (первому секретарю райкома) о проделанной работе и тут же получал новые задания на ближайшее время. Работа по формированию ополчения получила наивысший приоритет, хотя всем госучреждениям на случай войны были определены конкретные мобилизационные задачи. Председатель Куйбышевского райисполкома Н.С. Юрченков отмечал, что не было ни одного отдела, который не занимался бы вопросами обеспечения дивизии, и только после её ухода районный исполком приступал к проработке мероприятий по эвакуации, а затем — строительству оборонительных линий на подступах к Москве11.
Секретарям и руководителям всех организаций поставили задачу: в течение нескольких ближайших дней представить райкомам списки ополченцев на утверждение. Как вспоминали почти все первые секретари райкомов, после выступления И.В. Сталина в 06.30 утра по радио, число желавших вступить в ряды ополчения возросло. Сначала запись в добровольцы никак не ограничивалась — на призыв защитить столицу от врага откликнулись многие из тех, кто не был призван в Красную армию в самом начале войны. Запись в добровольцы производилась по месту работы. «Тройкам» предстояло отобрать около 10—11 тыс. человек, пригодных к службе, не младше 17 и не старше 55 лет. «Было настолько много людей, желающих ехать на фронт, что мы вынуждены были даже сдерживать это движение», — вспоминал первый секретарь Ленинского района ВКП(б) Москвы Н.М. Суровой12. Запись в ряды ополчения в большинстве районов началась в 7.30 утра 3 июля и завершилась к исходу 4, а в некоторых районах — лишь к 5—6 июля, после чего «тройки» и прибывшие к тому времени командиры дивизий начали укомплектовывать полки из добровольцев.
После получения списков в райкомах и военкоматах начинался отбор добровольцев. При этом военные комиссары, как и руководители военных отделов райкомов, руководствовались следующими критериями: партийность, опыт службы в армии, должность по месту работы. Факт прохождения добровольцем армейской службы, наличие у него боевого опыта на командных должностях в ходе Гражданской и Советско-финляндской войн, приграничных конфликтов особенно ценились в военных отделах, т.к. из людей, имевших такой опыт, формировали командный резерв. Военкомы и руководство военных отделов райкомов, просматривая списки записавшихся, исключали из рядов ополчения лишь тех, чей отрыв от работы мог повлиять на тыловое обеспечение (промышленные и оборонные предприятия) или деятельность наркоматов, что соответствовало постановлению военного совета МВО № 0031. Как вспоминал секретарь Дзержинского райкома П.И. Ходоров, «всё сводилось к тому, что надо призывать и принимать в дивизию народного ополчения всех, кто сможет владеть оружием и участвовать в сражениях. Призывать народ надо с толком, из тех организаций, без которых в военное время можно обойтись, чтобы военные предприятия могли работать. Мастеров, стахановцев, специалистов — стараться не брать»13. Однако, по документам Комиссии, только в двух районах было так много добровольцев, что всех их не смогли включить в состав дивизий. Например, по данным военного отдела Куйбышевского райкома, по запросам из наркоматов финансов и внешней торговли «отсеяли» 1500 человек14. Бывший комиссар штаба Киевской 21 ДНО батальонный комиссар М.М. Машкевич тоже указал, что очень многих командиров и политработников «невозможно было принять вследствие большого количества заявлений»15.
Комплектование взводов, рот, батальонов и полков из зачисленных в дивизии ополченцев началось 3 июля и продолжалось до 6 июля, но в большей части районов завершилось только 7—9, а дивизии выдвинулись из Москвы в пункты дислокации 9—12 июля.
Зачисление в ополчение производилось комиссариатами совместно с командованием дивизий на специально выделенном призывном пункте, куда приходили добровольцы — как отдельными группами, так и в составе коллективов под руководством уже имевших соответствующие списки парторгов предприятий и учреждений. Прибыв на призывной пункт, добровольцы переходили на казарменное положение, но с сохранением заработной платы на время службы. В списках районных комиссариатов и военных отделов райкомов отмечали тех, кто имел опыт военной службы, а военные отделы и секретари райкомов отбирали людей для партийного актива (потенциального «ядра» подразделений). В структуру ДНО должны были входить три стрелковых полка, запасный полк, санитарно-медицинский батальон, два отдельных артиллерийских дивизиона и четыре отдельных роты (разведывательная, сапёрная, связи, автомобильно-транспортная). Несмотря на стихийность записи в ополчение, у военных комиссариатов имелась примерная информация о том, сколько каждое предприятие/учреждение может предоставить добровольцев и с каким опытом службы. Об этом говорил, например, второй секретарь Дзержинского райкома ВКП(б) П.И. Вакуленко: «У нас была предварительная намётка, откуда и сколько мы должны были призывать»16. Тем не менее при комплектовании подразделений райкомы стремились учитывать не только опыт службы, но и гражданские специальности вступавших в ополчение. Так, в Краснопресненском районе артдивизион и сапёрная рота укомплектовывались студентами МГУ (математиками и геологами).
Исходя из постановления военного совета МВО № 0031, численность каждой из дивизий, сформированных в 25-ти московских районах, должна была соответствовать численности сокращённой стрелковой дивизии военного времени — 9424 человека. Однако на практике на момент создания ДНО, к примеру, Кировская дивизия насчитывала 10,5 тыс. ополченцев; Дзержинская — 9; Куйбышевская — 8; Краснопресненская — 7,5; Ленинская и Сокольническая — по 7,5; Киевская — 7,6.
В 1942 году первый секретарь Ленинградского райкома А.Я. Секачёв в интервью сотрудникам Комиссии упоминал, что всего в 18-ю дивизию народного ополчения вступили около 3000 человек. Однако 4 июля 1941 года он в своём докладе А.П. Артемьеву отчитался о составлении списка на 7500 человек (чуть более 5 проц. населения района, 146,4 тыс. человек).
По воспоминаниям бывшего комиссара запасного полка 5-й ДНО С.М. Ямщикова, в дивизию записались около 8000 человек, позднее их численность была доведена до 11,7 тыс. Всего же, по данным А.Д. Колесника, сформированные в июле 1941 года 12 ДНО насчитывали 119,5 тыс. человек17.
Относительно качества набранных ополченцев имеются противоречивые оценки. Так, П.И. Вакуленко подчёркивал, что райкомам была поставлена задача: собрать из числа жителей Москвы «лучших людей» в «лучшие дивизии Красной армии»18. Однако добровольцы не проходили медицинского обследования, не все из них владели оружием. К сожалению, хранившиеся в райкомах списки, использованные сотрудниками Комиссии для сбора необходимых статистических данных, составлялись парткомами и не содержат сведений военкоматов о службе и военно-учётных специальностях ополченцев. По мнению командира ДНО Ленинского района генерала Н.Н. Пронина, в дивизии было много лиц, которых было «просто нецелесообразно брать из Москвы», а также людей «из учёного мира, которые были бы полезны как работники умственного труда, а не бойцы». То же он говорил о ведущих инженерах, в которых больше нуждались столичные предприятия и учреждения19.
Отдельной проблемой «троек» стало обеспечение ДНО командно-начальствующим составом. Планировалось, что ополченцы лишь частично (на 40—50 проц.) возглавят роты и взводы. На деле картина несколько отличалась: из резерва МВО назначались командиры дивизий, их заместители и командиры полков, а заместители последних и остальной комсостав возглавляли подобранные райкомами добровольцы. Так происходило в Пролетарском, Куйбышевском и Москворецком районах20. Иная ситуация сложилась в Ленинском районе: сюда прибыло командование лишь дивизии и одного полка. В Дзержинском и Краснопресненском районах комсостав батальонов, рот, взводов был прислан, как и планировалось. В Сокольниках комсостав подбирался только из собственных ресурсов, а в некоторых районах он к моменту прибытия резерва МВО уже был определён райкомами из тех, кто имел соответствующие звания и опыт. Второй секретарь Дзержинского райкома ВКП(б) П.И. Вакуленко вспоминал, что командный состав в 6-й ДНО определялся достаточно спонтанно: «Сидел впереди полковник Буров, с такой бородой, представительный мужчина. Мы посмотрели на него и сказали — вот будет командир дивизии. А ночью прибыли генерал Дреер, три полковника и майор. Чтобы не распускать начсостав, мы сказали: берите их в качестве помощников. Вслед за этой группой прибыла группа старших лейтенантов — 50 человек на должностях командиров батальонов, помкомандиров»21.
Командование дивизий, командиры полков и их заместители после прибытия активно включались в формирование ДНО. В стенограммах отсутствуют указания на то, что между армейским и гражданским руководством возникали какие-либо принципиальные споры, но иногда в их действиях проявлялась рассогласованность. Как отмечал П.И. Вакуленко, Дзержинский райком проявлял излишнюю активность: «Мы часто вмешивались, может быть, в не свойственные нам функции и назначения на командные должности, перемещения некоторых людей, обеспечение их питанием, вооружением, снабжением и т.д.»22.
Политаппарат полков и всей дивизии могли прислать из резерва МВО или набрать из ополченцев. Политсостав батальонов и рот был представлен народными ополченцами либо имевшими воинские звания (старшие политруки и батальонные комиссары), либо не имевшими никакой военной подготовки и являвшимися преподавателями кафедр истории марксизма-ленинизма или руководителями партийных ячеек предприятий и организаций. Отбор политруков среднего звена проводился и райкомами, и военкомами. Районное руководство ВКП(б) отбирало их согласно деятельности на гражданской службе, а военкомы — по учётным данным офицеров, находившихся в запасе. Районные комитеты и военные комиссариаты, действуя сообща, составляли и согласовывали списки исходя из сведений по месту жительства, а не по месту работы добровольцев. По признанию бывшего военкома Ростокинского района А.Ф. Дружкова, работа была единая, но «мы это дело увязывали»23.
Списки заместителей командиров дивизий по политчасти и комиссаров полков были представлены в МГК ВКП(б) и утверждены его бюро только к 16 и 17 июля, когда формирование ДНО уже завершилось, и они походным порядком выдвинулись из Москвы в места дислокации. 17 июля отделам кадров и пропаганды МГК ВКП(б) было поручено вручить знамена дивизиям и полкам ополченцев.
В постановлении военного совета МВО № 0031 не указывалось, кто отвечает за снабжение ДНО обмундированием, нательным бельём, столовыми приборами, кружками и другими предметами индивидуальной походной экипировки. Ополченцы нуждались в полевых кухнях (в документе отмечалась только необходимость производства котлов) и палатках. Во всех записях бесед начальников военных отделов с секретарями, председателями райисполкомов указывалось, что эта задача также была поставлена райисполкомам в течение 3—4 июля, когда проходили совещания «чрезвычайных троек» с районными организациями. Кроме того, в течение трёх-четырёх дней районы должны были подготовить и учебные помещения (школы, университеты) к размещению формировавшихся дивизий, обеспечив их не только нарами, но и матрацами, подушками и постельным бельём. Готовых комплектов снаряжения практически не было, и всё необходимое в кратчайшие сроки обязывались поставить промышленные предприятия столицы. Как указал секретарь Ленинградского РК ВКП(б) (по промышленности) А.Н. Козлов, именно формирование ДНО, по сути, стало отправной точкой к переводу предприятий «на военные рельсы» (т.е. на мобилизацию)24.
Стенограммы бесед с секретарями райкомов ВКП(б) и председателями исполкомов показывают, что с производством посуды, включая котлы для общего питания, проблем не было. Предприятия района в основном смогли быстро начать производство нужных предметов, что неудивительно, ведь для их выпуска, как правило, не требовалось сложных технологий. Генерал-майор Н.Н. Пронин вспоминал, что 1-я ДНО Ленинского района была так «обеспечена, что походила на воинскую часть», однако не имела обмундирования25.
В некоторых районах начались проблемы с производством палаток, полевых кухонь, сапёрных лопаток. Кировский, Ленинский и Сокольнический районы не имели палаток, а в Куйбышевском, по воспоминаниям Н.М. Шаховой, секретаря райкома, и согласно отчёту о работе его военного отдела не было походных кухонь, кружек и столовых приборов. Сапёрные лопатки получили в конце июля из других районов, на момент формирования ДНО имелись только котлы и 6000 котелков (на 8000 бойцов). Документы по Ленинградскому району указывают на нехватку в 18-й ДНО одеял (до 5000 шт.) и белья (до 8000 шт.), котлов, котелков, чайников и кружек. Основная причина такого положения — отсутствие в районах промышленных предприятий (особенно производивших металлопродукцию). В этой связи руководство вынуждено было обращаться в соседние районы, где имелись необходимые производственные мощности.
Итак, летом 1941 года райкомы Москвы стали центрами подготовки народного ополчения, связующим звеном между гражданскими предприятиями, районными военкоматами и командованием ДНО. В то же время гражданское руководство старалось не вмешиваться в работу кадровых военных. Фактически райкомы формировали списки добровольцев (затем с этими бойцами работали военкоматы и командование дивизий), а также обеспечивали их материальное снабжение и размещение. При всех недостатках проделанной работы (нехватка обмундирования, вооружения, боеприпасов, транспорта, недокомплект личного состава) взаимодействие с прибывавшим дивизионным командованием проходило плодотворно. Из воинских формирований, временно созданных с целью отстоять Москву летом 1941 года, дивизии народного ополчения, по сути, стали полноценными боевыми соединениями.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Вклад историков в сохранение исторической памяти о Великой Отечественной войне. На материалах Комиссии по истории Великой Отечественной войны АН СССР, 1941—1945 гг. / Отв. ред. С.В. Журавлёв. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2015. С. 55.
2 Мохов А.С. Документы Уральского филиала комиссии Академии наук СССР по истории Великой Отечественной войны: стенограмма беседы В.В. Данилевского с политруком Н.Ф. Ефремовым // Наука. Общество. Оборона. 2022. № 1. С. 3—3; он же. Деятельность Уральского филиала Комиссии Академии наук СССР по истории Великой Отечественной войны по созданию истории 3-й гвардейской стрелковой дивизии (1942—1943) // Там же. 2021. № 4. С. 31—31.
3 Из истории Московского народного ополчения. По документам Центрального государственного архива города Москвы. М.: ГБУ «ЦГА Москвы», 2017. С. 9.
4 Алещенко Н.М., Буков К.И., Колесник А.Д., Синицын А.М. Московское ополчение. М.: Воениздат, 1969; Буков К.И. Все мы были солдатами. М.: Московский рабочий, 1972; Меметов В.С. Защищая Москву. М.: Наука, 1978; Колесник А.Д. РСФСР в годы Великой Отечественной войны: проблемы тыла и всенародной помощи фронту. М.: Наука, 1982; он же. Народное ополчение городов-героев. М.: Наука, 1974; он же. Ополченские формирования Российской Федерации в годы Великой Отечественной войны / Отв. ред. Ю.А. Поляков. М.: Наука, 1988.
5 Корнеев В.А. От Москвы до Кёнигсберга, от ополчения до гвардии. Омск: Упрполиграфиздат, 1993; Виноградов Ю.В. По призыву Родины. М.: ИРМА, 1995; Климанов В.В. Собой заслонили Москву: подвиг 17-й стрелковой дивизии народного ополчения. Народное ополчение на защите Москвы: документальная повесть. М.: Префектура Центр. администр. округа, 2005.
6 Кириллов А.А. Дивизия героев: от Москвы до Эльбы: боевой путь 21-й дивизии народного ополчения Москвы. Петрозаводск: ИП Марков Н.А., 2016; Каримов В.И. Они отстояли Москву. Летопись народного ополчения Москвы. М.: Планета, 2016; он же. Они отстояли Москву. По зову сердца, по велению совести. М.: Планета, 2017; Разин С.А. Московское народное ополчение в годы Великой Отечественной войны: на примере 13-й Ростокинской (140-й стрелковой) дивизии. Дис. … канд. ист. наук. М., 2017; Будницкий О.В. Московское народное ополчение: причины и особенности создания // Российская история. 2020. № 3. С. 3—20.
7 История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945 в 6 т. / Ред. комис. П.Н. Поспелов (пред.) и др. Т. 2: Отражение советским народом вероломного нападения фашистской Германии на СССР. Создание условий для коренного перелома в войне (июнь 1941 г. — ноябрь 1942 г.) / Ред.: Н.А. Фокин и др. М.: Воениздат, 1961. С. 55, 230; Великая Отечественная война 1941—1945 годов в 12 т. Т. 2: Происхождение и начало войны. М.: Кучково поле, 2012. С. 691.
8 С 2 по 9 июля 1941 г. в Москве были созданы 12 дивизий народного ополчения: 1-я формировалась в Ленинском районе (впоследствии — 60-я стрелковая дивизия); 2-я — Сталинском (2 сд); 4-я — Куйбышевском (110 сд); 5-я — Фрунзенском (113 сд); 6-я — Дзержинском (160 сд); 7-я — Бауманском (29 сд); 8-я — Краснопресненском; 9-я — Кировском (139 сд); 13-я — Ростокинском (140 сд); 17-я — Москворецком (17 сд); 18-я — Ленинградском (18 сд); 21-я — Киевском (173 сд). Остальные участвовали в создании оборонительных линий либо формировали батальоны, которые усиливали созданные в других районах дивизии.
9 Будницкий О.В. Указ. соч. С. 3.
10 Научный архив Института российской истории (НА ИРИ) РАН. Ф. 2. Разд. 9. Оп. 2. Д. 17. Л. 1.
11 Там же. Оп. 20. Д. 5.
12 Там же. Д. 10. Л. 2.
13 Там же. Оп. 2. Д. 17. Л. 2.
14 Там же. Оп. 20. Д. 4. Л. 1.
15 Там же. Оп. 4. Д. 7. Л. 2.
16 Там же. Оп. 2. Д. 14. Л. 9.
17 Колесник А.Д. РСФСР в годы Великой Отечественной войны… С. 22.
18 НА ИРИ РАН. Ф. 2. Разд. 9. Оп. 2. Д. 8. Л. 4.
19 Там же. Оп. 7. Д. 1. Л. 6.
20 Дивизия в Пролетарском районе была расформирована 11—12 июля «до особого распоряжения» из-за нехватки командного состава.
21 НА ИРИ РАН. Ф. 2. Разд. 9. Оп. 2. Д. 8. Л. 3.
22 Там же.
23 Там же. Оп. 10. Д. 8. Л. 2.
24 Там же. Оп. 8. Д. 1-а. Л. 5.
25 Там же. Оп. 7. Д. 1. Л. 4—8.
Исследование выполнено при поддержке Российского научного фонда, № 23-28-00637.