Аннотация. В статье на основе анализа фотоснимков, сделанных в Москве летом—осенью 1941 года, рассматриваются различные аспекты обороны столицы, в числе которых строительство оборонительных сооружений, противовоздушная оборона, маскировочные мероприятия, агитационно-пропагандистская работа среди населения. Приводятся наиболее яркие фотографии военных корреспондентов (А.В. Устинова, М. Борк-Уайт, Н.С. Грановского, Б.Е. Вдовенко, А.С. Шайхета, С.И. Васина, С.Н. Струнникова, М.П. Грачёва), объективно отражающие обстановку прифронтового города и настроения его жителей.
Ключевые слова: Московская битва; оборона Москвы; маскировка объектов; аэростаты заграждения; противотанковые укрепления; противотанковые ежи; фотохроника; фотокорреспонденты; «Окна ТАСС».
Summary. The article, based on the analysis of photographs made in Moscow in the summer and autumn of 1941, examines various aspects of the capital defense, including the construction of fortifications, air defense, camouflage measures, propaganda work among the population. The most striking photographs by the war correspondents (A.V. Ustinov, M. Bork-White, N.S. Granovsky, B.Ye. Vdovenko, A.S. Shaikhet, S.I. Vasin, S.N. Strunnikov, M.P. Grachev) are given, which objectively reflect the situation of the front-line city and moods of its residents.
Keywords: Battle for Moscow; defense of Moscow; camouflage sites; barrage balloons; antitank fortifications; antitank hedgehogs; newsreel; photographers; TASS Windows.
МАКСИМЕНКО Елена Петровна — доцент Национального исследовательского технологического университета «МИСиС», кандидат исторических наук
«ДАЖЕ ТРОТУАРЫ ПОКРЫВАЛИСЬ ИЗОБРАЖЕНИЯМИ КРЫШ И ОКОН…»
Прифронтовая Москва 1941 года в фотографиях военных корреспондентов
Стремительно развивавшаяся Москва в предвоенные пятилетки стала излюбленным объектом отечественных фотографов и фотолюбителей, число которых особенно возросло после начала выхода в 1926 году популярного журнала «Советское фото». Многочисленные фотокружки возникали при заводах и клубах, домкомах и Дворцах пионеров, а гигантский размах строительства давал прекрасный шанс фотолюбителям и профессионалам фотодела со всей страны стать авторами собственной столичной фотолетописи.
Начавшаяся война жёстко ограничила эту возможность. В приказе начальника гарнизона Москвы от 25 июня 1941 года об объявлении в столице военного положения среди мер по обеспечению в городе общественного порядка и государственной безопасности указывался и запрет «на фотографирование и производство киносъёмок в пределах г. Москвы без разрешения коменданта гарнизона г. Москвы»1. Снимать прифронтовую столицу могли только фотокорреспонденты ведущих изданий, которые имели чёткие инструкции по поводу того, что можно, а что нельзя размещать в кадре.
Переполненные добровольцами военкоматы, уходящие на фронт войска, москвичи, напряжённо вслушивающиеся в сводки Совинформбюро возле уличных громкоговорителей — все эти снимки свидетельствовали, что война уже пришла в город. Когда столица ещё продолжала жить своей обычной жизнью — ходили троллейбусы, работали магазины, в театрах шли спектакли, в выходные люди отдыхали на пляжах и в парках — фотокамеры корреспондентов уже фиксировали трансформации в её внешнем облике, продиктованные приближавшимся фронтом. Первыми «штрихами» менявшейся Москвы стали многочисленные пропагандистские плакаты на военную тематику. На улицах города началось воплощение грандиозного литературно-художественного агитационного проекта времён Великой Отечественной войны, названного «Окна ТАСС». Уже 22 июня 1941 года члены Московской организации Союза советских художников (МОССХ) приняли решение создать мастерскую по выпуску плакатов по примеру сатирических плакатов «Окон РОСТА», «чтобы развить и продолжить традиции их выпуска в условиях внезапно вспыхнувшей войны»2. За поддержкой инициативы оргкомитет МОССХ обратился к Маршалу Советского Союза К.Е. Ворошилову, который ещё в Гражданскую войну осознавал, что «умение распропагандировать красноармейцев зачастую играло более важную роль, чем умение тактически мыслить»3. Он одобрил идею художников и в итоге было принято решение о создании «Редакции-мастерской военно-оборонного плаката (по выпуску ручным-трафаретным способом) “Окна ТАСС”».
Плакаты первого выпуска «были изготовлены сказочно быстро — за два рабочих дня, в три смены — и ранним утром 27 июня расклеены по улицам Москвы, на вокзалах, у проходных заводов и фабрик, отправлены в крупные колхозы и совхозы Подмосковья. “Окна ТАСС” производили огромное впечатление на каждого проходящего, который обязательно останавливался и стремился вникнуть в смысл изображённого и написанного на них текста»4.
Выпуски «Окон ТАСС» условно можно разделить на две группы: героические и сатирические. По воспоминаниям работавших в мастерской военно-оборонного плаката художников, на первых порах особым успехом пользовалась острая сатира, главной мишенью которой были Гитлер, Геринг, Геббельс, Риббентроп и пр. Сюжеты с сатирическими выпусками запечатлены на фотоснимках «правдиста» А.В. Устинова и американской фотожурналистки М. Борк-Уайт. Они были из числа тех немногих, кому разрешили фотографировать город в тот кризисный период.
Прославленный мастер отечественной фотожурналистики Александр Васильевич Устинов позднее писал в своих воспоминаниях: «С первых же дней в Москве стали выходить “Окна ТАСС”. Они разоблачали агрессивную сущность гитлеризма и вселяли веру в победу над фашизмом. Москвичи с большим вниманием знакомились с каждым выпуском»5.
На снимке А.В. Устинова запечатлён момент, когда проходившие по Кузнецкому мосту люди остановились перед плакатами, выставленными в больших окнах дома № 11. Характерная деталь снимка — заканчивался июнь, а все люди, внимательно изучающие плакат, одеты не по летней погоде. Третья декада месяца в столице выдалась удивительно холодной — среднесуточная температура воздуха в отдельные дни составляла всего 10—12°С. Внимание зрителей привлёк плакат, выполненный художником Михаилом Черемных в текстовой и графической манере знаменитых «Окон РОСТА». Это многокадровое «Окно ТАСС» № 5 резко обличительного содержания:
«ЧЕГО ХОЧЕТ ГИТЛЕР
1. Хочет — хлеб у крестьян отнять
2. Хочет заводы буржуям отдать
3. Хочет землю усеять гробами
4. Хочет свободных сделать рабами
И ЧТО ОН ПОЛУЧИТ
Получит — втрое за каждый удар
Десяток пожаров за каждый пожар
Получит — штык, огонь и свинец
Получит — фашизма бесславный конец».
Сотрудники мастерской работали на износ — рисунки тиражировались вручную по множеству раз. Один из таких моментов запечатлела фотокамера Маргарет Борк-Уайт. На снимке художники работают над массовым производством пропагандистских плакатов с карикатурой на Гитлера, держащего баннер с лозунгом «На Восток, чтобы защитить цивилизацию и создать новую Германию», вручную раскрашивая трафаретные копии. Их продукция — это «лаконичная, эмоциональная, действенная агитация, которая информировала о ходе войны, вселяла в народ уверенность в правоте нашего дела, мобилизовала советских людей на борьбу с фашистским агрессором»6.
Крайне оперативные «Окна ТАСС» становились с каждым днём всё популярнее и авторитетнее. Именно их создателям незадолго до 7 ноября 1941 года поручили празднично оформить станции метро «Дзержинская» и «Охотный Ряд». Художник В.А. Масленников записал в дневнике: «6 ноября на этих станциях движение поездов было прекращено, и сотрудники метрополитена помогали нам развешивать лозунги и плакаты. К шести утра 7 ноября работа эта была закончена, а улицы в центре Москвы расцвели от многокрасочных “Окон ТАСС”»7.
В июле 1941 года Московский городской агитпункт начал выпуск сводок Совинформбюро, которые в виде пропагандистских плакатов расклеивались по городу. После того как в августе немцы стали сбрасывать с самолётов не только бомбы, но и листовки, чтобы подорвать моральный дух москвичей, городские власти ответили внушительным набором наглядной агитации, призванной поддерживать морально-психологическое состояние жителей столицы. Плакаты размещались на специальных стендах, на стенах домов, в витринах магазинов и даже в метро. Существенный эффект применения этих пропагандистских материалов обеспечивался их систематическим использованием.
Установкой на улицах и площадях столицы масштабных плакатов инструктивной и патриотической тематики занималасьфабрика треста «Мосгороформление». Например, 25 сентября 1941 года на одном из зданий по ул. Горького был укреплён специальный постер «Способы тушения зажигательных бомб» размером 18 x 12 м, а на следующий день на угловом здании ул. Горького и Брюсова переулка установлен первый огромный плакат патриотической тематики. На нём изображена женщина, которая провожает сына на фронт со словами: «Будь героем!». 2 октября на здании по ул. Горького был установлен второй гигантский патриотический плакат художника Ираклия Тоидзе «Родина-мать зовёт!»8. Эти произведения были призваны обеспечивать не только агитационный, но и психологических эффект, яркими и простыми образами укреплять веру людей в неизбежность победы СССР над гитлеровской Германией.
Уникальные картины прифронтовой Москвы запечатлены фотожурналисткой еженедельника «Life» Маргарет Борк-Уайт. В очередной раз она приехала в СССР9 в начале мая 1941 года с намерением совершить небольшое путешествие по стране вместе с мужем, известным писателем и журналистом Э. Колдуэллом. Весть о начале войны Германии с Советским Союзом застала их в этой поездке. 27 июня они вернулись в город и проживали в гостинице «Националь». Номер был оборудован отдельной террасой, откуда американка имела возможность делать кадры, фиксировавшие подробности изменения облика центра столицы, приспосабливавшейся к военным условиям жизни, вид Кремля во время налётов вражеской авиации.
Перед архитекторами и художниками из службы маскировки тогда была поставлена важная задача уберечь от бомбардировок сконцентрированные в городе фабрики и заводы, объекты жизнеобеспечения, памятники культуры и, конечно, сам Кремль. Для дезориентации вражеских лётчиков крыши и фасады зданий, асфальт и булыжник улиц и площадей красили зелёной краской под аллеи и скверы, возводили всевозможные ложные конструкции и пр. К работам по маскировке Московского Кремля и прилегающей к нему территории приступили 28 июня и закончили их к 1 августа. Эпизод этих работ запечатлела М. Борк-Уайт. Солнечный летний день. Людской поток движется вдоль главного фасада совсем недавно построенной гостиницы «Москва», вдоль Музея В.И. Ленина и ГУМа. В кадр попадают автобусы и автомобили, проезжающие мимо здания Исторического музея. Несколько человек, в основном женщины, наносят геометрические изображения на плоскость пустынной Манежной площади. Затем фотограф смещает камеру вправо, и на следующем снимке появляются уже стены и башни Кремля, здание Арсенала. В этой части площади покрасочные работы уже закончены, зато в кадр попадают несколько полуторок, разгрузивших свой груз (скорее всего, фанеру, разрисованные полотнища, чехлы и пр. для маскировки кремлёвских объектов) возле решётки Александровского сада. Кое-где видны люди в форме, стоящие по периметру проводимых работ. Их присутствие наряду с пустынностью обычно заполненной людьми Манежной площади придаёт снимкам настроение тревожности. Москва начинает одеваться в маскировочный цвет. Камера запечатлела, как по наружному контуру Александровского сада наносилась так называемая плоскостная имитация (в данном случае имитация ложного квартала). М. Борк-Уайт писала: «Мостовые площадей и улиц и даже тротуары покрывались изображениями крыш и окон, которым был искусно придан эффект глубины… чтобы вражеским лётчикам было труднее ориентироваться»10. В бесснежный период такая маскировка была действенна и в ночных, и в дневных условиях.
К августу Кремль и прилегающие к нему кварталы визуально изменили свой привычный облик. Вслед за ними перекрашивалась остальная Москва, с улиц которой быстро убирались яркие цвета. Для горожан привычными стали светомаскировка, аэростаты заграждения, укрытые кулями с землей и спрятанные за дощатыми щитами витрины магазинов на чётной стороне улицы Горького, заклеенные крест-накрест белыми полосками окна квартир, указатели бомбоубежищ.
Начавшиеся ночные бомбардировки Москвы М. Борк-Уайт фотографировала всё с того же балкона «Националя» или же из здания английского посольства, располагавшегося напротив Кремля, на Софийской набережной. Она сделала десятки или, возможно, сотни таких фотографий, но только три из них были опубликованы11. «Мне приходилось попадать под бомбёжки в других городах, но никогда ещё я не видела, чтобы всё небо непрерывно озарялось вспышками рвущихся снарядов, белым пламенем осветительных ракет, пунктирными прочерками трассирующих пуль и багровыми сполохами, похожими на хвосты огромных комет», — позднее напишет в своей книге «С фотоаппаратом на войне в России» М. Борк-Уайт12. Одна из её фотографий фиксирует трафаретно-чёрные силуэты Исторического музея и Кремля — угловая Арсенальная башня, Никольская башня, Спасская башня, выходящая на Кремлёвскую набережную Петровская башня, верхний ярус и купол колокольни Иван Великий — на фоне ночного неба, которое получило дополнительную глубину благодаря смертоносному освещению.
В годы Второй мировой войны Москва осталась единственной европейской столицей, которой люфтваффе не смогло нанести большого ущерба. Защиту столичного неба усиливала многоярусная сеть аэростатов и зенитных орудий. Город буквально ощетинился сотнями стволов зениток, которые располагались повсюду: в парках, на площадях, стадионах, бульварах или на плоских крышах высоких домов. Наполненные водородом аэростаты заграждения, повисшие над ночным городом, заставляли немецких лётчиков держаться на большой высоте, чтобы не угодить в сеть стальных высокопрочных тросов. На фотографии военного корреспондента «Правды» А.В. Устинова подразделение ПВО тянет передвижные сигарообразные газгольдеры вдоль московской улицы, доставляя их к боевым позициям заградительных аэростатов. Кроме военнослужащих в кадре запечатлены несколько гражданских лиц — двое мужчин, подросток и женщина с ребёнком. Они располагаются в центре композиции, причём именно здесь линия выстроенных друг за другом газгольдеров изгибается, создавая впечатление, что эти люди уже находятся под защитой своеобразной крепостной стены, защищающей город от воздушных налётов.
В ряду выдающихся фотолетописцев Москвы следует назвать Наума Самойловича Грановского, который в годы Великой Отечественной войны в качестве военкора газеты «Тревога» Особой московской армии противовоздушной обороны вёл хронику обороны столицы. Его снимок аэростата заграждения над памятником А.С. Пушкину стал одной из самых знаковых фотографий военной Москвы. Несмотря на незамысловатость сюжета, талантливому фотохудожнику удалось точно просчитать момент, когда поднимающийся в небо аэростат будет максимально приближен к монументу. Воздушный гигант стал похож на тупоносого серебристого дельфина, подплывающего по небу к вознесённому на пьедестале поэту. Образ дельфина символизирует не только свободную морскую стихию и природную силу, но и безопасность — это идущая из древности аллегория спасения, друга человека. Кажется, стоит лишь протянуть руку, чтобы ощутить соприкосновение с этим сказочным защитником.
Строительство оборонительных рубежей на подступах к столице началось 15 августа 1941 года. Сам город был разбит на пять оборонительных секторов, каждый из которых поручался одной из военных академий. Они наметили план обороны и приступили к постройке огневых точек и противотанковых препятствий. Пока работы не имели широкого размаха, население Москвы к ним не привлекалось13. Однако к 10 октября стало ясно, что Можайская линия обороны не станет последней и непреодолимой преградой на пути гитлеровских танков. Требовалось срочно создавать фортификационные сооружения на ближних подступах к столице и в самом городе.
19 октября Государственный Комитет Обороны постановил ввести в Москве и прилегавших к городу районах осадное положение. Среди прочего ГКО призвал всех москвичей оказывать Красной армии всяческое содействие. 21 октября командующий войсками Московского военного округа (МВО) генерал-лейтенант П.А. Артемьев отдал приказ о немедленном возведении городского рубежа обороны. Речь шла о «постройке огневых точек и баррикад в окрестностях, непосредственно прилегающих к г. Москве, на площадях и улицах внутри г. Москвы», о приведении «домов в оборонительное состояние». Все сквозные улицы между основными оборонительными рубежами было приказано «обязательно закрыть огневыми средствами, противотанковыми и противопехотными препятствиями». Подчёркивалось, что оборона в городе «должна быть, в первую очередь, противотанковой (рвы, эскарпы14, контрэскарпы, надолбы15, мины, ежи, завалы), надёжно прикрываемой огнём артиллерии ПТО и станковых пулемётов». Разрешалось устанавливать огневые средства в приспособленных подвальных, квартирных и чердачных помещениях16.
Как писал П.А. Артемьев в газете «Красная звезда», «нужно быть готовыми к тому, что улицы Москвы могут стать местом жарких боёв, штыковых атак, рукопашных схваток с врагом. Это значит, что каждая улица уже сейчас должна приобрести боевой облик, каждый дом должен стать укреплением, каждое окно — огневой точкой и каждый житель — солдатом… Население города Москвы вместе со всей Красной Армией уже сейчас должно подготовиться к борьбе не только с вражеской пехотой, но и вражескими танками. Из окон, из ворот домов, из каждого закоулка посыплются на немецкие танки бутылки с горючим, связки гранат. Мы не пропустим вражеских танков…».
О размахе и объёме работ по строительству укреплений красноречиво свидетельствуют цифры, приведённые в докладе первого секретаря МК и МГК ВКП(б) А.С. Щербакова на пленуме МГК ВКП(б) 6 декабря 1941 года. По далеко не полным данным, в самой Москве было выкопано 22 км противотанковых рвов, 8 км эскарпов, построено 463 дота, 357 дзотов, натянуто 25 км проволочных заграждений, установлено 18 922 ежа, сооружено 29 км надолбов и завалов, 10 км баррикад и пр.17 Фотосвидетельства этого трудового подвига москвичей представлены в ярких работах фотокорреспондентов А.В. Устинова, Б.Е. Вдовенко, А.С. Шайхета, С.И. Васина и др.
Многие известные фотографии, рассказывающие о строительстве оборонительных рубежей осенью 1941 года, сделаны фотографом-самоучкой Борисом Евгеньевичем Вдовенко. До войны он работал в редакции газеты «Вечерняя Москва», сотрудничал с газетами «Правда», «Известия», «Комсомольская правда». На одном из его снимков молодые женщины18 без помощи техники сооружают оборонительные рубежи на западной окраине столицы. На другом снимке фоторепортёр зафиксировал момент сварки знаменитых противотанковых ежей, которые стали знаковым символом неприступности Москвы. Для создания эффективной преграды для танков военный инженер Михаил Львович Гориккер предложил гениально простую модель — профиль или рельсы нарезались на равные куски, которые затем приваривались друг к другу в виде буквы «Ж». В городе было налажено поточное производство многих тысяч таких конструкций.
Основная часть противотанковых заграждений сооружалась на крупнейших столичных магистралях, которые должны были прикрывать огнём баррикады в случае прорыва в город вражеских сил. Баррикады строились двух типов — с заглублением в грунт и без него. Для более прочной баррикады был необходим врытый в землю сборный металлический каркас, который затем обкладывался мешками с землёй и песком. Такие укрепления требовали большего объёма строительных работ, и, кроме того, приходилось портить булыжные мостовые и лишь совсем недавно заасфальтированные дороги. Баррикады второго типа было проще сооружать и разбирать, но они давали меньшую защиту. На фотографии, сделанной 17 октября 1941 года специальным корреспондентом газеты «Правда» Сергеем Николаевичем Струнниковым, несколько человек — в основном женщины разных возрастов — укладывают на укрепление последние ряды мешков с песком. Это укрепление с огневыми точками было сооружено на перекрёстке улицы Балчуг и Лубочного переулка для защиты Кремля. Оно прикрывало открытую территорию, образовавшуюся в 1930-е годы в ходе реконструкции квартала между Балчугом, Лубочным переулком, Болотной улицей и набережной канала. Данный участок мог быть использован противником для парашютного десантирования.
Многие кадры из серий снимков С.Н. Струнникова, сделанных в осаждённой Москве, вошли в «золотой фонд» советской военной фотографии, стали хрестоматийными и неоднократно воспроизводились в различных изданиях без указания имени автора. Конечно, любой штатный корреспондент снимал по конкретному заданию редакции и только то, на что было указано. Однако у каждого из них был свой фирменный стиль, определённые принципы композиции, что придавало фотографиям неповторимый авторский колорит.
А.В. Устинов зафиксировал один из моментов строительства заграждения с заглублением в землю. Трое мужчин и женщина лопатами выбрасывают грунт из ямы, края которой ограничены прямоугольником аккуратно снятого асфальта. На краю ямы лежат догорающие доски и брёвна, которые, скорее всего, использовались для размягчения снятых слоёв, а не для обогрева работающих холодным ноябрьским днём людей. Сосредоточенно и деловито москвичи заканчивают строительство вверенного им объекта. На снимке за отвалом вынутого грунта видны уже установленные ряды ежей, за ежами — баррикада с близко расположенными друг к другу на одной высоте дзотами.
На фотографии штатного автора «Известий» Михаила Петровича Грачёва через частокол из обрезков металлических балок проглядывают баррикадные амбразуры, спрятанные среди припорошенных снегом рогожных кулей и мешков, набитых землёй. Заградительное сооружение как будто уже защищает людей, идущих вдали по широкой улице.
Фотокорреспондент «Фронтовой иллюстрации» Аркадий Самойлович Шайхет также снимал фоторепортажи о подготовке к обороне столицы и вёл хронику осаждённого города. Среди его снимков — баррикада на углу Большой Дорогомиловской улицы и улицы Раевского. На мокром асфальте в шахматном порядке стоят четыре ряда противотанковых ежей. За ежами — всё те же мешки с песком. Ежи и балки, устремлённые почти вертикально в небо, прикрывают артиллерию — длинные узкие стволы противотанковых пушек, более короткие и широкие стволы гаубиц. Вся баррикада как будто ощетинилась. Отсутствие людей в кадре только подчёркивает предельную готовность города к обороне.
Прифронтовую Москву сентября—октября 1941 года по заданию Комитета обороны Москвы запечатлел корреспондент газеты «Пионерская правда» Сергей Иванович Васин. На одном из его снимков — баррикада с дзотами, построенная поперёк улицы. Никаких активных действий, несколько спокойно беседующих мужчин в форме и гражданской одежде. Но эта, внешне статическая, фотография буквально пронизана ощущением тревожного ожидания.
Только совместными героическими усилиями военнослужащих Красной армии, ополченцев, гражданского населения — всех участников обороны Москвы на фронте и в тылу — в 1941 году удалось отстоять столицу. Как писал военкор «Правды» А.В. Устинов, «фронт и тыл были тогда так близко, что иногда… удавалось в один и тот же день делать фронтовую и тыловую съёмки»19. Фотохроника военной Москвы зримо показывает, насколько близка была вероятность превращения столицы из прифронтового города в город фронтовой, и ещё раз подчёркивает важность первой стратегической победы над вермахтом в ходе Великой Отечественной войны.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Москва прифронтовая. 1941—1942: архивные документы и материалы. М.: Мосгорархив; Московские учебники, 2001. С. 84.
2 Масленников В.А. Окна ТАСС. 1941—1945. М.: Контакт-Культура, 2007. С. 5.
3 Трофимов А. Климент Ворошилов — человек за золотом маршальского мундира // История.РФ. 2019. 5 февраля.
4 Масленников В.А. Указ. соч. С. 8.
5 Устинов А.В. С «лейкой» и блокнотом. М.: Искусство, 1985. С. 10.
6 Конопацкая Т.Н., Медне Л.Э. Острое перо: стихи советских поэтов в центральных «Окнах ТАСС» // Советские писатели на фронтах Великой Отечественной войны. М.: Наука, 1966. С. 446.
7 Колесникова Л.Е. Творческий подвиг во имя Победы // Московский журнал. 2020. № 5.
8 Московская битва в хронике фактов и событий. М.: Воениздат, 2004. С. 152.
9 В 1930 г. М. Борк-Уайт стала первым западным фотографом, посетившим промышленные объекты СССР.
10 Борк-Уайт М. С фотоаппаратом на войне в России: Фрагменты из книги // Иностранная литература. 1975. № 5. С. 229.
11 Именно М. Борк-Уайт сделала первые фотографии бомбардировок Москвы, опубликованные на Западе.
12 Борк-Уайт М. Указ. соч. С. 229.
13 Московская битва в хронике фактов и событий. С. 102.
14 Эскарп — противотанковое (противотранспортное) земляное заграждение в виде высокого (2—3 м) крутого среза ската возвышенности (берега реки), обращённого к противнику и имеющего крутизну от 15 до 45°.
15 Надолб — в военном деле противотанковое и противотранспортное заграждение из бревна, металлической, железобетонной балки или большого камня (валуна), врытых в землю.
16 Москва военная. 1941—1945: мемуары и архивные документы. М.: Мосгорархив, 1995. С. 316.
17 Там же. С. 318.
18 На переднем плане запечатлена шторщица Ленинградского райжилуправления г. Москвы Зинаида Лошакова.
19 Устинов А.В. Указ. соч. С. 32.