А.Ю. ЛАШКОВ — «Планомерная подготовка Японией войны… становится реальной опасностью». Организация противовоздушной обороны Дальнего Востока СССР (конец 1920-х — начало 1940-х гг.)
A.Yu. LASHKOV — «Japan’s systematic preparation for war… becomes a real danger». Organization of Air Defense of the USSR Far East (from late 1920s to early 1940s)
Аннотация. Целью статьи является раскрытие на основе новых источников процесса становления и формирования системы противовоздушной обороны (ПВО) советского Дальнего Востока с конца 1920-х до начала 1940-х годов. Принимавшиеся командованием Отдельной Краснознамённой Дальневосточной армии (ОКДВА) меры по организации защиты воздушного пространства на востоке страны были реакцией на захватнические планы милитаристской Японии в отношении СССР, её провокационные действия и вооружённые конфликты (в районе оз. Хасан (1938 г.), на р. Халхин-Гол (1939 г.)). Опираясь на архивные документы, проведён анализ мероприятий (на союзном и региональном уровнях), направленных на укрепление общей системы ПВО Дальнего Востока. Сделан вывод, что она не до конца соответствовала требованиям современной для той эпохи войны. Тем не менее существовавшая система противовоздушной обороны в определённой степени обеспечивала безопасность Советского государства. Опыт её организации представляется актуальным в наши дни с возрастанием военно-политической напряжённости в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Ключевые слова: СССР; противовоздушная оборона (ПВО); Дальний Восток; ОКДВА; авиация; самолёты; командный пункт; местная противовоздушная оборона (МПВО); ВНОС; В.К. Блюхер; Я.К. Поляков.
Summary. The purpose of the paper is to reveal the process of formation of the air defense system of the Soviet Far East from the late 1920s to the early 1940s, using new sources. Measures to protect the airspace in the east of the country, taken by the command of the Separate Red Banner Far Eastern Army, were a response to the aggressive plans of militaristic Japan against the USSR, its provocative actions and armed conflicts (near Lake Hasan (1938), on the Khalkhin-Gol River (1939)). On the basis of archival documents, the author analyzes the activities (at the Union and regional levels) aimed at strengthening the overall air defense system of the Far East. The conclusion is made that it did not fully meet the requirements of modern warfare for that time. Nevertheless, the existing system of anti-aircraft defense ensured security of the Soviet state to a certain extent. The experience of its organization seems relevant at the present time due to growing military and political tensions in the Asia-Pacific region.
Keywords: USSR; anti-aircraft defense; Far East; Separate Red Banner Far Eastern Army; aviation; aircraft; command post; local anti-aircraft defense; air warning service; V.K. Blyukher; Ya.K. Polyakov.
ВОЕННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
ЛАШКОВ Алексей Юрьевич — старший научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ, полковник запаса, доктор исторических наук, доцент
«ПЛАНОМЕРНАЯ ПОДГОТОВКА ЯПОНИЕЙ ВОЙНЫ… СТАНОВИТСЯ РЕАЛЬНОЙ ОПАСНОСТЬЮ»
Организация противовоздушной обороны Дальнего Востока СССР (конец 1920-х — начало 1940-х гг.)
О Дальнем Востоке как о «театре будущей войны»1 (впервые после Русско-японской войны 1904—1905 гг.) вновь заговорили накануне революционных потрясений в России. По мнению капитана Генерального штаба М.П. Строева, начальника авиационного отдела Полевого управления авиации и воздухоплавания (ПУАВ) при Штабе Верховного главнокомандующего, в Приамурском пограничном округе воздушные силы следовало содержать по штату военного времени, опасаясь возможных агрессивных действий со стороны Японии. Позднее в качестве реальной угрозы стал рассматриваться и Китай, общая численность самолётного парка которого в первой половине 1920-х годов достигала 300 самолётов2. Однако раздиравшаяся внутриполитическими противоречиями Поднебесная не имела серьёзных планов на захват северных территорий (СССР). Военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке заметно обострилась в связи с событиями на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД, 1929 г.), где не последнюю роль сыграла военная авиация.
В свою очередь для обеспечения защиты наиболее важных участков государственной границы от возможных воздушных налётов противника в составе 35-й (г. Иркутск) и 36-й (г. Чита) стрелковых дивизий Забайкальской группы войск Отдельной Краснознамённой Дальневосточной армии в 1929 году были сформированы отдельные зенитные дивизионы (озенадн) трёхбатарейного состава (по 6 орудий в каждой батарее) и пулемётные взвода.
С последующей оккупацией японскими войсками территории Маньчжурии возникла серьёзная опасность военного столкновения между СССР и Японией. Обеспокоенность создавшимся положением нашла отражение в докладе заместителя председателя Реввоенсовета СССР М.Н. Тухачевского военно-политическому руководству страны: «Планомерная подготовка Японией войны для захвата Д[альнего] В[остока] развивается неуклонно и становится реальной опасностью возникновения военных действий в 1934 году»3. Предполагалось, что японская сторона в случае войны способна была задействовать против нашей страны до 1400 своих самолётов4. Эти данные подтверждались и в докладе командующего войсками Отдельной Краснознамённой Дальневосточной армии (ОКДВА) командарма 1 ранга В.К. Блюхера наркому обороны СССР К.Е. Ворошилову «О состоянии и необходимости усиления средств противовоздушной обороны ОКДВА» от 25 ноября 1934 года. По оценке комвойсками к первому месяцу войны Япония могла бы выставить против СССР до 1600 самолётов, из них 1200 — в Маньчжурии, где была развёрнута целая сеть передовых аэродромов5. Между тем реальные возможности японского командования были весьма ограничены. В конце 1934 года в Маньчжурии были сосредоточены 28 проц. линейных рот армейской авиации Японии и до 40 проц. всей её истребительной авиации (ИА, около 130 самолётов)6. Однако даже такая воздушная группировка в случае крупного военного столкновения на Дальнем Востоке могла направить свои усилия «для парализования работы железной дороги, пытаясь разгромить нашу авиацию, разрушить важные объекты тыла, срывая этим наше отмобилизование и сосредоточение»7.
Основной удар с воздуха по оценке командования ОКДВА должен был быть нанесён японцами по Приморью (вследствие близости наших аэродромов к государственной границе на 10—60 км) и морским силам на Тихом океане. С подавлением советской армейской авиации японские бомбардировщики получали возможность беспрепятственно совершать налёты на промышленные объекты тыла и транспортной коммуникации советского Дальнего Востока.
С целью исключения возможности развития подобного сценария В.К. Блюхер предложил реорганизовать и усилить противовоздушную оборону в полосе ответственности своего объединения (завершив все мероприятия к началу 1937 г.). Ранее в свете Постановления СНК СССР от 5 апреля 1932 года «О состоянии и развитии противовоздушной обороны и противохимической обороны СССР в 1932 г.», были приняты меры по оборудованию командных пунктов (КП) ПВО в крупных административных центрах на востоке страны8.
Весной 1934 года предполагалось завершить развёртывание противовоздушной обороны вокруг Владивостока и Хабаровска9, а также Читы, Бочкарёво-Свободного, Никольск-Уссурийска, станций Тихонькая и Бурея10. В том же году в эксплуатацию был принят КП ПВО г. Владивостока11, в 1935 году — Верхнеудинска (Улан-Удэ), а в 1936 году — г. Хабаровска (штаба ОКДВА). Акт приёмки последнего командного пункта был подписан 7 сентября 1936 года комиссией под председательством заместителя начальника ПВО ОКДВА полковника Новикова со следующей формулировкой: «Сооружение вполне отвечает требованиям по защите от прямого попадания 250-кг авиабомбы»12.
Штат командного пункта ПВО Хабаровска предусматривал наличие 23 человек и соответствовал типовому проекту КП ПВО ОКДВА (план строительства утверждён заместителем председателя РВС СССР и постановлением СНК РСФСР от 5 января 1935 г. № 23/3).
Тем не менее система противовоздушной обороны Дальнего Востока имела определённые изъяны. В своём докладе от 25 июня 1934 года № 00187 начальник ПВО ОКДВА М.А. Семенов13, в частности, отмечал: «Существующая система противовоздушной обороны армии, основанная на организации отдельных пунктов ПВО, с отдельными имеющими чрезвычайно важное стратегическое значение объектами: мост через р. Онон, Зея у Свободный, склады станции Сунгач, оторванными от пунктов и не имеющими своей системы воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) (кроме наблюдательного пункта зенитной артиллерии), создаёт условия, в которых очень трудно объединить усилия разрозненных очагов ПВО для прикрытия и обеспечения тылов армии и отдельных операционных направлений»14.
В дальнейшем локальную структуру отдельных пунктов ПВО предполагалось заменить организацией противовоздушной обороны районов (Забайкальского, Зейско-Буреинского / Бочкарёво — Благовещенского /, Хабаровского и Приморского)15 для отдельных операционных направлений. Например, на Забайкальскую группу войск возлагалось прикрытие района ПВО (по железнодорожной магистрали от Читы до советско-китайской границы по направлению к китайскому г. Хайлару). Туда же включался аэродромный узел Нерчинска, где с лета 1932 года базировалась 29-я авиационная бригада тяжёлых бомбардировщиков ТБ-3. При этом на территории группы войск продолжали оставаться отдельные пункты ПВО: города Иркутск и Верхнеудинск. В задачи Хабаровского района ПВО входило прикрытие усть-сунгарийского направления с включением в него крупных населённых пунктов: Тихонькая, Михайло-Семёновское и Хабаровск.
Организация противовоздушной обороны района должна была удовлетворять требованиям, разработанным управлением ПВО ОКДВА. Согласно им район ПВО рассматривался как единая система противовоздушной обороны оперативного направления, призванная обеспечить части в период сосредоточения и развёртывания армии надёжным воздушным наблюдением; организовать взаимодействие всех средств ПВО, находившихся внутри района (авиации, зенитной артиллерии, зенитно-пулемётных расчётов, аэростатов заграждений); с продвижением частей вперёд организовать надёжное прикрытие армейских тылов, располагавшихся внутри района16.
Район противовоздушной обороны также представлял собой часть территории с единой системой воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), обеспечивавшей разведкой все пункты, отдельные объекты, железнодорожные, водные магистрали, находившиеся внутри данного района. Руководство ПВО района возлагалось на начальника противовоздушной обороны группы войск (в некоторых случаях — на начальника важнейшего пункта ПВО).
Для удобства управления ПВО района могла разбиваться на соответствующие сектора. Обязанности начальника сектора были аналогичны обязанностям начальника района. В период военного времени начальник сектора ПВО был обязан непосредственно руководить действиями по отражению налётов ВВС противника в установленных границах и ликвидировать последствия этих налётов.
Всего для усиления пунктовой противовоздушной обороны ОКДВА в конце 1934 года требовалось: 12 озенадн, пять отрядов аэростатов заграждения, 18 прожекторных и 16 пулемётных рот (табл. 1). Также остро стоял вопрос и по дальнейшему развитию ПВО войск и армейских тыловых районов. Особенно ощущался дефицит в мобильных зенитных средствах (табл. 2).
Одновременно было принято решение изъять из охраны стационарных объектов (мостов, складов, железнодорожных узлов) четыре зенитных артиллерийских дивизиона механической тяги и отправить их на выполнение задач по противовоздушной обороне войск. Также предполагалось усилить ПВО складов, железнодорожной магистрали и эшелонов с исключением не свойственной ей задач. Например, имевшиеся в составе местных стрелковых батальонов зенитные подразделения на прикрытии крупных воинских складов ОКДВА (Батарейная, Кука, Красная Речка) преимущественно занимались погрузочно-разгрузочными работами и несением караульной службы. Большинство же складских помещений вообще не имели никакого противовоздушного прикрытия. В качестве первого шага предлагалось выделить для этой цели два складских дивизиона, семь зенитных дивизионов, девять прожекторных рот и девять пулемётных рот17.
Наиболее уязвимой от возможных налётов японской авиации могла стать железнодорожная магистраль от станции Ушумун (с 1938 г. посёлок городского типа) до г. Владивостока (на расстоянии до 1930 км), а также железнодорожные ветки в Забайкалье и в районе Бочкарёво-Приморье. Для надёжной защиты транспортной коммуникации требовались как минимум 965 пулемётных взводов (3860 пулемётов)18. Однако отсутствие требуемого количества автоматического оружия вынудило руководство ОКДВА спланировать новую структуру противовоздушной обороны. Например, деповские станции должны были прикрываться огнём крупнокалиберных пулемётов. Всю магистраль по маршруту Ушумун — Хабаровск предполагалось разбить на наиболее уязвимые участки (выемки, тоннели, лесные массивы), возложив их охрану (общей протяжённостью 549 км) на подвижные пулемётные группы, разместив их друг от друга на расстоянии 10—15 км.
В районе железнодорожных узлов (Чита, Бочкарёво и Тихонькая) противовоздушная оборона могла дополнительно усиливаться за счёт истребительной авиации.
На период военного времени предусматривалось каждый эшелон оборудовать одной пулемётной установкой (4 пулемёта в специальном вагоне) и рацией. Всего для этой цели требовалось иметь в наличии 279 таких вагонов19.
Особое место в организации противовоздушной обороны ОКДВА отводилось системе ВНОС. Наличие лишь одного кольца наблюдательных (слежечных) постов исключало возможность полностью контролировать воздухоопасные направления. При этом в районе Забайкалья слежечные посты были далеко отодвинуты от линии государственной границы и не могли выдавать своевременную информацию для своих истребителей и обеспечивать их наведение на неприятельские самолёты.
Преимущественно задачи ВНОС на Дальнем Востоке в первой половине 1930-х годов возлагались на пограничные войска, а также на приграничные колхозы, совхозы и машинно-тракторные станции (МТС). В результате эффективность воздушной разведки и оповещения в ОКДВА была низкая. Для исправления создавшегося положения предлагалось значительно увеличить штат службы ВНОС и процент в ней кадровых подразделений. К концу 1934 года дополнительно требовались пять рот ВНОС, пять рот наведения ИА, 13 прожекторных рот и 62 радиостанции разных типов20.
Оценивая общее состояние противовоздушной обороны в ОКДВА, В.К. Блюхер осенью того же года доложил в Москву, что в наличии армии имеются 171 зенитное орудие разных калибров, 29 прожекторов, 138 зенитных пулемётов и 18 аэростатов заграждения (в тандемах). Дополнительно требовались 330 орудий, 297 прожекторов, 90 крупнокалиберных пулемётов, 1180 зенитных пулемётов, 243 аэростата заграждения (в тандемах) и 4 эскадрильи истребительной авиации21.
Тем временем состояние воздушной обстановки на Дальнем Востоке заметно ухудшилось. Только в сентябре 1933 года со стороны японской авиации было отмечено 20 нарушений воздушного пространства СССР22, а за январь—май 1934 года — 19 пролётов на советскую территорию23. Это были одиночные и групповые полёты, носившие преимущественно разведывательный характер. Например, 17 сентября 1933 года в 11 часов дня «из шести появившихся разведчиков три на высоте 1000 м перелетели границу через Абагайтуй, взяв курс на Даурию, остальные три самолёта прошли вдоль границы. В 12 часов самолёты скрылись в Маньчжурии»24. 27 января 1934 года в районе Бурен-Ундур (20 км северо-восточнее ст. Маньчжурия) советско-китайскую границу пересекли три японских самолёта-разведчика, которые на бреющем полёте прошли над пограничным постом и сбросили над ним две ракеты25. 12 февраля японский самолёт-разведчик перелетел советскую границу в районе д. Могонцо (устье р. Сунгари) и проник в глубь на два километра нашей территории. Зенитный обстрел заставил нарушителя повернуть обратно26. На рассвете 12 мая 1934 года в районе сёл Софье-Алексеевское и Гродеково были замечены восемь японских самолётов, летевших над нашей территорией на высотах от 500 до 1000 м27. Следует отметить, что таких провокаций со стороны японцев было достаточно много. Стремясь не нагнетать почти взрывоопасную обстановку на Дальнем Востоке, Управление ПВО РККА первоначально требовало от руководства ПВО ОКДВА не поддаваться на провокации28.
В этой связи зенитным и авиационным частям, расположенным вдоль советско-китайской границы в Приморье, было запрещено открывать огонь и вести перехват самолётов-нарушителей29. Но уже к весне—лету 1934 года обстановка заметно изменилась, и по японской авиации, периодически вторгавшейся в наше воздушное пространство, стали применяться меры силового воздействия. Это вынудило японских лётчиков вести воздушную разведку на высотах, не досягаемых для зенитного огня, и сократить количество своих полётов над территорией СССР. Одновременно было начато развёртывание ПВО крупных дальневосточных городов. При этом большое внимание уделялось организации местной противовоздушной обороны (МПВО). В 1936 году СНК СССР включил основные города Дальнего Востока — Владивосток, Благовещенск, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Спасск, Ворошилов (Уссурийск) в общую систему местной противовоздушной обороны. Ответственность за её организацию была возложена на председателей горсоветов. Общегородские мероприятия МПВО осуществлялись под непосредственным руководством местных городских советов с привлечением широких слоёв населения города и городских организаций Осоавиахима30. Подразделения МПВО должны были своевременно оповещать местное население о воздушной опасности, исходившей от японской военной авиации. Тем временем она периодически совершала провокации в приграничной зоне. 16 января 1937 года японский самолёт в районе, прилегающем с юго-востока к г. Благовещенску, нарушил государственную границу СССР и произвёл химическую атаку с применением отравляющих веществ (типа хлора). Отравляющими веществами были поражены семь советских военнослужащих и 49 сельских жителей31. Только за январь—август 1938 года японская авиация 40 раз нарушила воздушное пространство СССР32.
Советское военно-политическое руководство внимательно следило за ростом военной мощи Японии. Этому вопросу частично была посвящена записка начальника Генерального штаба РККА командарма 1 ранга Б.М. Шапошникова наркому оборону СССР о наиболее вероятных противниках СССР, датированная 24 марта 1938 года. В частности, в случае вооружённых столкновений с СССР Япония могла сосредоточить вблизи наших границ до одной тысячи своих самолётов сухопутной авиации.
Первой проверкой на прочность противовоздушной обороны Дальнего Востока стали события у озера Хасан в Приморье (29 июля — 11 августа 1938 г.). В соответствии с приказом наркома обороны СССР и начальника Генштаба РККА от 4 августа 1938 года № 0071 «О приведении в полную боевую готовность войск Дальневосточного фронта и Забайкальского военного округа в связи с провокацией японской военщины у озера Хасан» в пунктах ПВО было предписано: «Установить артиллерийские и пулемётные части на позиции, перебазировать истребительную авиацию на оперативные аэродромы и поднять систему ВНОС, поверив связь постов ВНОС с командными пунктами и аэродромами истребительной части»33.
Также ставилась задача обеспечить средствами ПВО полевые аэродромы, стрелковые, кавалерийские и танковые части, размещённые в лагерях или квартиро-биваках. Для этой цели были задействованы пять зенитных дивизионов (32, 39, 40-й стрелковых дивизий; 39-го и 43-го стрелковых корпусов).
По данным советского командования, японская сторона сосредоточила в районе озера Хасан до 70 своих самолётов. Однако они почти не использовались в боевых действиях, что позволило переориентировать советскую 69-ю истребительную авиабригаду на ведение воздушной разведки, охрану своей авиации и бомбардировку вражеских позиций.
В разгар вооружённого конфликта (5 августа) находившаяся в районе залива Америка (Хорнет-бэй) подводная лодка Тихоокеанского флота (ТОФ) сообщила по радио, что на г. Владивосток движутся 98 японских бомбардировщиков. Зенитные батареи города были приведены в полную боевую готовность, на перехват вероятного противника вылетели до 50 истребителей. К счастью, информация оказалась ложной. Тем не менее по указанию командующего ТОФ флагмана 2 ранга Н.Г. Кузнецова были приняты дополнительные меры по организации противовоздушной обороны морских судов и приморских объектов. Для проверки боеготовности сил и средств ТОФ использовался «дежурный самолёт» морской авиации, окрашенный в красный цвет. При его появлении всякий корабль, зенитная батарея были обязаны открывать огонь, стреляя ниже цели. В свою очередь экипаж «красного» самолёта фиксировал время и место обстрела, передавая данные в штаб флота.
Поражение японских войск в Приморье не лишило их политических амбиций по дальнейшему захвату Дальнего Востока. Рассматривая возможность воздушных налётов со стороны японской авиации на крупные населённые пункты, командование ОКДВА приняло меры по дальнейшему усилению местной противовоздушной обороны. В 1938 году были созданы штабы МПВО городов Хабаровск и Николаевск-на-Амуре. Уже осенью 1939 года в рамках РСФСР была проведена детальная оценка состояния местной противовоздушной обороны, представленная в докладе «О состоянии местной ПВО городов-пунктов РСФСР» (от 7 октября 1939 г. № 1886мос) начальнику Управления ПВО РККА комдиву Я.К. Полякову34.
В городах Дальнего Востока была значительно ниже укомплектованность участковых формирований МПВО начальствующим и рядовым составом (в среднем она не превышала 50 проц. штатной численности)35. По другим городам РСФСР (западных и центральных районов) этот показатель был выше.
Опасаясь возможности использования японцами химического оружия, в городах Хабаровск, Благовещенск и Владивосток организовывались работы по оборудованию газовых убежищ для местного населения (21 сооружение, до 3500 человек)36. Однако их «строительство… ве[лось] технически безграмотно, так, например, в некоторых из них оставлены деревянные перекрытия, занижены площади помещений санпропускников, перекрытия не обеспечены от обрушения при обвале зданий, имеет место затопление убежищ и т.д.»37.
Не лучшая картина была и с оборудованием командных пунктов местной противовоздушной обороны. Как указывалось в докладе начальника особого сектора СНК РСФСР Команова и начальника группы МПВО Ларичкова от 7 октября 1939 года, «в городах Дальнего Востока самостоятельных командных пунктов (городских, участковых, районных), отвечающих требованиям, предъявляемым хотя бы к убежищам 2-й категории38, ни один из городов не имеет (КП МПВО г. Хабаровска и Владивостока совместны с… пункта[ми] ПВО этих городов). Командные пункты городов Дальнего Востока размещены в помещениях штабов мирного времени, совершенно не отвечающих своему назначению. Связь МПВО городов Дальнего Востока основывается на использовании существующих телефонных сетей Наркомата связи, которые не обеспечат руководство системой местной противовоздушной обороной в военное время, а существующая связь Хабаровска и Владивостока не отвечает требованиям даже мирного времени»39.
В дальневосточных городах ощущался заметный дефицит защитных костюмов (комбинезонов). Плохо обеспечивалось хранение «техники дегазации и автотранспорта»40. Командование ОКДВА совместно с местными органами власти стремилось в кратчайшие сроки исправить существенные недостатки. Это нашло отражение в том числе и в средствах массовой информации. Например, дальневосточная газета «Красное знамя» от 9 апреля 1938 года писала на своих страницах: «На основании приказа начальника пункта ПВО “Владивосток” на 15 апреля назначено учение по местной обороне г. Владивостока с задачами обеспечения светомаскировки и ликвидации последствий воздушного налёта в дневных и ночных условиях… Всему населению города и дачного района с 14 апреля иметь при себе противогазы и носить таковые до окончания учения»41. Принимавшиеся меры напрямую зависели от степени опасности, исходившей от японской стороны.
Вынашивая планы нападения на Советский Союз, Япония к 22 июня 1941 года (к началу Великой Отечественной войны) довела общую численность своей Квантунской армии в Маньчжурии до 480 тыс. человек42. Её самолётный парк в декабре того же года составил 560 боевых самолётов43. В свою очередь, по данным советской разведки (на август 1940 г.), «в Северной Маньчжурии и Корее, а также в экспедициях на Сахалин и Камчатку» японское командование могло задействовать до 2500 самолётов44. Для усиления противовоздушной обороны отдельных областей Дальнего Востока были приняты соответствующие меры. Так, в свете постановления Комитета обороны при СНК СССР от 14 февраля 1939 года № 30 «Об укреплении береговой обороны побережья Камчатки и Охотского моря» было предложено развернуть для защиты г. Петропавловска-Камчатского одну зенитную батарею (76-мм орудий), а в состав подвижных артиллерийских дивизионов на обороне Усть-Большерецка и Усть-Камчатска включить по одной зенитной батарее 76-мм орудий из состава 2-й Отдельной Краснознамённой армии (ОКА)45.
Несмотря на ранее подписанный (13 апреля 1941 г.) Пакт о ненападении между СССР и Японией, в силе оставался ранее разработанный генеральным штабом японских сухопутных сил оперативно-стратегический план нападения «Страны восходящего солнца» на Советский Союз под кодовым наименованием «Кантокуэн» (Особые манёвры Квантунской армии).
Это требовало от советской стороны держать на востоке страны 1-й Дальневосточный фронт (ДВФ, 5 армий)46. В соответствии с приказом наркома обороны СССР от 14 февраля 1941 года № 0015 была сформирована Дальневосточная зона ПВО со штабом в г. Хабаровске (командующий генерал-майор артиллерии Я.К. Поляков, помощник командующего войсками ДВФ по ПВО)47. Границы зоны соответствовали границам фронта. В её состав были включены районы ПВО: Ново-Покровский, Куйбышевский, Хабаровский, Иманский, Сахалинский, Ворошиловский, Владивостокский и Приморский. Два последних района принадлежали Наркомату ВМФ СССР. В соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны (ГКО) от 9 ноября 1941 года № 874 «Об усилении и укреплении противовоздушной обороны территории Союза» Дальневосточная зона ПВО была сохранена48 и просуществовала почти до конца Великой Отечественной войны (до марта 1945 г.).
В наши дни Япония, активно поддерживаемая США и другими союзниками, вновь пытается заявить о своих политических амбициях на Дальнем Востоке, стремясь возродить свою былую военную мощь. Это обстоятельство, несомненно, требует уделять особое внимание вопросам обеспечения военной безопасности Российской Федерации в Дальневосточном регионе.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 6. Оп 6. Д. 135. Л. 42.
2 Там же. Оп. 24. Д. 136. Л. 10.
3 Записка Тухачевского Ворошилову, 11 июля 1933 г. // Там же. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 400. Л. 91.
4 Самуэльсон Л. Красный колосс: становление военно-промышленного комплекса СССР, 1921—1941 / Пер. с англ. И.С. Давидян. М.: АИРО-ХХ, 2001. С. 179.
5 РГВА. Ф. 33879. Оп. 1. Д. 1133. Л. 50.
6 Савойский Ю. Китайский дебют «Воздушных самураев». Ч. 2 // Авиамастер. 2005. № 3. С. 6.
7 РГВА. Ф. 33879. Оп. 1. Д. 1133. Л. 50.
8 Там же. Ф. 37791. Оп. 1. Д. 160. Л. 10.
9 Там же. Ф. 33879. Оп. 1. Д. 1133. Л. 9.
10 Там же. Л. 12.
11 Там же. Ф. 37791. Оп. 1. Д. 527.
12 Там же. Д. 836. Л. 21.
13 Семёнов Михаил Андрианович (1895—1941) — советский военачальник, комбриг (1936). Участник Первой мировой и Гражданской войн. Окончил Сергиевское артиллерийское училище (ускоренный курс; 1916), Высшую артиллерийскую школу (1922), КУВНАС при Военной академии им. М.В. Фрунзе (1929). Начальник ПВО ОКДВА (январь 1934 — ноябрь 1935), 3-го отдела Управления начальника артиллерии РККА (июнь 1936 — август 1938). С августа 1938 г. на преподавательской работе. Необоснованно репрессирован (1941).
14 РГВА. Ф. 33879. Оп. 1. Д. 1133. Л. 16.
15 Там же. Л. 51.
16 Там же. Л. 17.
17 Там же.
18 Там же. Л. 53.
19 Там же.
20 Там же. Л. 55.
21 Там же. Л. 56.
22 Там же. Ф. 37791. Оп. 1. Д. 312. Л. 36, 38, 41, 44—45.
23 Там же. Д. 570. Л. 6, 8, 15, 20—21, 37.
24 Там же. Д. 312. Л. 44.
25 Там же. Д. 570. Л. 6.
26 Там же. Л. 21.
27 Там же. Л. 37.
28 Курашов В.И. ПВО РККА в условиях возрастания воздушной угрозы для СССР в межвоенный период (1922—1941 гг.) // Военно-исторический журнал. 2008. № 10. С. 27.
29 РГВА. Ф. 37791. Оп. 1. Д. 312. Л. 45.
30 Богданов С.А. Организация местной противовоздушной обороны Дальнего Востока СССР в 1932—1939 гг. // Общество: философия, история, культура: научный журнал. 2017. № 12. С. 126.
31 Черевко К.Е. Серп и молот против самурайского меча. М.: Вече, 2003. С. 121.
32 Гайдук Н. Боевые действия у озера Хасан // Военно-исторический журнал. 1978. № 7. С. 120.
33 РГВА. Ф. 4. Оп. 11. Д. 54. Л. 159—164.
34 Поляков Яков Корнеевич (1895—1963) — советский военачальник, генерал-майор артиллерии (1940). Участник Первой мировой и Гражданской войн. Окончил артиллерийские курсы усовершенствования командного состава (1926). Начальник Управления ПВО РККА (октябрь 1938 — июнь 1940). С июня 1940 г. помощник командующего Дальневосточной фронтовой группой, позже переформированной в Дальневосточный фронт, командующий Дальневосточной зоной ПВО. В мае 1945 г. командующий Приамурской армией ПВО 2-го Дальневосточного фронта, с сентября — Дальневосточной армией ПВО, позднее заместитель командующего войсками Дальневосточного округа по ПВО. С июля 1947 г. в запасе.
35 РГВА. Ф. 37791. Оп. 2. Д. 75. Л. 61.
36 Там же. Л. 62.
37 Там же. Л. 63.
38 Командный пункт (убежище) 2-й категории (литеры А и Б) выполняется в конструкциях, рассчитанных на нагрузку от обрушения вышестоящего здания или соседних с ним и защищённых от действия взрывной волны и осколков авиационных бомб (артиллерийских снарядов), разорвавшихся в районе расположения командного пункта. На прямое попадание авиабомбы данные конструкции не рассчитываются // Командные пункты местной противовоздушной обороны. М., 1940. С. 3.
39 РГВА. Ф. 7791. Оп. 2. Д. 75. Л. 64.
40 Там же. Л. 67.
41 Красное знамя. 1938. 9 апреля.
42 Краснознамённый Тихоокеанский флот. 3-е изд., испр. и доп. М.: Воениздат, 1981. С. 134, 135.
43 Хаттори Т. Дайтоа сэнсо дзэн си (Полная история войны в великой Восточной Азии). Токио, 1970. С. 85.
44 1941 год в 2 кн. Кн. 1 / Сост. Л.Е. Решин и др.; под ред. В.П. Наумова. М.: Демократия, 1998. С. 182.
45 Колесниченко К.Ю. Противник «использует мирные переговоры для сосредоточения сил с целью перехода к активным действиям». Укрепление обороны советского Дальнего Востока в 1939 году // Военно-исторический журнал. 2021. № 5. С. 24.
46 Дальневосточный фронт создан в июле 1940 г. на базе управления Читинской фронтовой группы войск с подчинением ему 1-й и 2-й Краснознамённых отдельных армий, а также 15-й армии и Северной армейской группы.
47 Голотюк В.Л., Цапаев Д.А. Командный состав Войск ПВО Красной Армии в годы Великой Отечественной и советско-японской войн 1941—1945 гг.: военно-исторический труд. М.: АРТКРАС, 2013. С. 324.
48 Великая Отечественная. Государственный Комитет Обороны. Постановления и распоряжения. Т. 1. Кн. 1 (сентябрь—декабрь 1941 г.). М.: ВАГШ, 2015. С. 317—323.