Аннотация. В статье впервые детально рассматривается и анализируется громкий дуэльный скандал 1906 года, участниками которого стали поручик А.А. Смирнский (будущий комбриг Красной армии) и депутат 1-й Государственной думы В.Р. Якубсон. Публикация основана на широком спектре источников, значительная часть которых впервые вводится в научный оборот.
Summary. The article first considers and analyses huge duel scandal of 1906 between Lieutenant A.A. Smirnsky (future brigade commander of the Red Army) and deputy of the 1st State Duma V.R. Yakubson. The publication is based on a wide range of sources, a significant part of which is first introduced for scientific use.
АРМИЯ И ОБЩЕСТВО
ИВАНОВ Андрей Александрович — доцент кафедры Новейшей истории России Института истории Санкт-Петербургского государственного университета, доктор исторических наук
(г. Санкт-Петербург. E-mail: andrey.a.ivanov@spbu.ru).
НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ДУЭЛЬ КОМБРИГА А.А. СМИРНСКОГО
Специалистам хорошо знакомо имя Александра Александровича Смирнского (1882—1935) — выдающегося конструктора-оружейника и основоположника советского стрелкового спорта. Участник Олимпийских игр 1912 года в Стокгольме, победитель 1-й Всероссийской олимпиады 1913 года в Киеве, красный комбриг, инспектор Всевобуча, многократный участник и победитель всесоюзных и международных соревнований по стрелковому спорту, конструктор малокалиберного спортивного стрелкового оружия и приборов для стрелковой подготовки. Эти факты широко известны и не раз приводились в литературе1. Однако мало кому известно, что в 1906 году 24-летний поручик Смирнский стал героем всероссийского скандала, вызвав на дуэль депутата Государственной думы.
Парламентарием, вызвавшим гнев Смирнского, был депутат 1-й Государственной думы Владимир Романович (Вениамин Рубинович) Якубсон, входивший в трудовую группу. Якубсон был членом парламентской комиссии для расследования произошедшего 1—3 июня 1906 года еврейского погрома в Белостоке, обернувшегося многочисленными жертвами. Вернувшись в Петербург, левый депутат 23 июня произнёс с думской трибуны обличительную речь, в которой обвинял власти в организации погрома. Помимо прочего парламентарий позволил себе выпад по адресу русской армии. «Только при участии полиции и при содействии войск чинились убийства, которые были в Белостоке, — говорил Якубсон. — На тех улицах, где войск и полиции не было, не было и погрома… Я смело могу сказать, что русско-японская война оказала скверную услугу нашим войскам, она научила их бояться выстрелов. Где была возможна стрельба, где ожидались нападения, там войска и полиция почтительно отступали, там граждане отстояли улицы, там имущество осталось в целости, и ничего не было разгромлено»2. При этом, правда, революционно настроенный депутат не стал уточнять, что «гражданами», давшими отпор погромщикам, были преимущественно боевики анархистов, эсеров и бундистов, накануне погрома устраивавшие террористические акты против администрации, чинов полиции, армии и казачества3. По оценке С.С. Ольденбурга, доклад членов думской комиссии, побывавшей в Белостоке, был «чрезвычайно односторонним и пристрастным»4.
Выпад Якубсона против армии не остался без внимания. Слова, сказанные депутатом-трудовиком, прокомментировали депутаты В.К. Федоровский (Партия демократических реформ), мирнообновленец М.А. Стахович и октябрист И.В. Способный. Парламентарии осудили выпад Якубсона, посчитав его слова незаслуженной обидой русской армии5. При этом И.В. Способный высказался наиболее определённо: «…Депутат Якубсон дал пощёчину всей русской армии перед лицом всей России и, можно сказать, перед всем миром… Я не сомневаюсь, что эта фраза приобретёт еврейству немало врагов среди тех, которые были к нему не расположены или, по крайней мере, равнодушны»6.
Ответить своим критикам Якубсон смог лишь 7 июля — за день до роспуска 1-й Государственной думы. Попросив слово по личному вопросу, депутат признал произнесённую им ранее фразу «неудачной», поскольку она «далеко не отвечает той мысли», которую он «хотел вложить в неё»7. «Я не хотел бросать укора всей русской армии, — пояснял Якубсон. — Смею уверить… что все члены Государственной думы, где бы они ни сидели и к какой бы национальности ни принадлежали, относятся с уважением к русской армии, когда она стоит на высоте положения. Но, к сожалению, наши высшие военачальники научили нашу армию идти против народа, стрелять в него. А когда армия стоит на страже народных интересов, когда она защищает родину, то все мы тогда относимся к ней с уважением»8. В заключение Якубсон попросил депутатов не считать произнесённую им ранее фразу укором, брошенным всей русской армии. Однако данное разъяснение, удовлетворив некоторых депутатов, тем не менее не спасло Якубсона от требования сатисфакции.
Спустя три недели, 22 июля 1906 года, когда 1-я Государственная дума была уже распущена, а В.Р. Якубсон, подписавший среди прочих знаменитое Выборгское воззвание, скрывался за границей, вызов ему бросил сын генерал-майора поручик 35-й артиллерийской бригады А.А. Смирнский9. Молодой офицер был участником Русско-японской войны, отличился в бою под Мукденом, заслужив орден Св. Владимира 4-й степени с мечами10. Как утверждал публицист А.С. Шмаков, «полтора года провёл поручик A.A. Смирнский на ужасной войне, в Маньчжурии. Он пошёл туда с родным братом и тремя двоюродными. Из двоюродных братьев один был ранен пулей в ногу, другой — шимозой в бок, а третий — десятью пулями. Родной же брат был убит»11.
Первоначально вызов был сделан по всем правилам дуэльного кодекса, т.е. без огласки12, но поскольку Якубсон в отведённые ему на раздумья две недели не ответил, 5 августа секунданты Смирнского — капитан М.С. Вогак и поручик Лебедев решили опубликовать своё письмо в «Новом времени», которое тут же было растиражировано другими газетами. В нём до сведения общества доводилось, что поручик требует от Якубсона удовлетворения, так как Смирнский, «участвуя в минувшей кампании и будучи свидетелем, как тихо и скромно, и вместе [с тем] доблестно умирал русский солдат», считает выражения, допущенные депутатом, «незаслуженным и грубым оскорблением по адресу армии»13. В письме также отмечалось, что офицеры не считают последующие слова Якубсона извинением, а потому Смирнский требует от бывшего депутата либо взять слова, сказанные об армии, обратно, либо ответить за них у барьера. Если же Якубсон откажется от обоих предложенных ему способов ответа на письмо, то, предупреждали секунданты Смирнского, он рискует «всеми последствиями уклонившихся от дуэли»14. То, что вызов последовал почти месяц спустя после выступления Якубсона в Думе, секунданты объясняли необходимостью соблюдения Смирнским существовавшего порядка: в отличие от гражданских офицеры имели право участвовать в дуэлях, но должны были получить на это разрешение. За таким разрешением Смирнский обратился к начальству ещё 3 июля, и как только получил поддержку от командования, сразу же приступил к исполнению своего намерения15.
«Биржевые ведомости», опубликовав письмо секундантов Смирнского, ниже приводили объяснения В.Р. Якубсона, данные им ещё до того, как вызов попал в печать. «…Должен сознаться, что я очень скорблю и грущу, что эта фраза в такой форме сорвалась с моих уст, это своего рода lapsus linguae (необдуманная фраза. — Прим. авт.). Я преклоняюсь перед храбростью русского солдата и глубоко верю в победоносную силу русской армии… Вершины Балкан и поля Маньчжурии немало усеяны и трупами евреев. Солдатская армия со мною кровно связана, и я скорблю, что сорвалась эта пресловутая фраза»16. Отметив далее, что его идеал — народная милиция, Якубсон закончил своё интервью газете следующими словами: «Но до этого не близко ещё, и интересы армии, как части русского народа, нам дороги и близки… Армия верит нам и ждёт она “рассвета” от Думы»17. Впрочем, как видно из этого интервью, высказывая сожаление о произнесённых с парламентской трибуны словах, депутат за них не извинялся и не брал их обратно. Кроме того, несколько раз упомянув о солдатах, он ни слова не сказал об офицерах русской армии, поэтому засчитать это публичное заявление Якубсона за извинение было затруднительно.
Требование боевого офицера к бывшему депутату Государственной думы выйти к барьеру взбудоражило общество, быстро став темой для всеобщего обсуждения. «В обществе только и разговоров, что о вызове поручиком Смирнским на дуэль бывшего члена Государственной думы Якубсона за оскорбление чести русской армии, — отмечала “Петербургская газета”. — За границей вызовы на дуэль депутатов и сами дуэли не редкость, а у нас это новинка первого опыта парламентского режима»18. «Письмо офицеров… вызвало довольно продолжительную полемику в журналистике и разговоры; и общество, и журналистика разделились на два лагеря, — отмечал революционный публицист В.В. Брусянин. — Оппозиционная по отношению правящих слоев и армии печать приняла сторону В.Р. Якубсона. К этой печати примкнула и та бóльшая часть русского общества, которая уже успела засвидетельствовать то или иное свое отношение к освободительному движению. Реакционная печать, явно черносотенные листки и армия сплотились в противоположном лагере, олицетворяя в поручике Смирнском и доблесть российской армии, и ту условную мораль, какую выставляют военные, посылая вызов своему врагу»19.
Впрочем, Брусянин в свойственной публицистике манере упрощал ситуацию — защищая Якубсона, оппозиционная печать далеко не всегда его оправдывала, а среди газет, поддержавших поручика Смирнского, были не только черносотенные. Так, далёкая от реакционности «Петербургская газета», называя слова Якубсона об армии «гнусной клеветой», «заведомой и тенденциозной ложью», писала: «К душевному движению, побудившему молодого офицера потребовать удовлетворения за честь армии, к которой он принадлежит, нельзя не отнестись с полным сочувствием»20. Да и в рядах армии далеко не все приветствовали поступок поручика Смирнского. На страницах «Военного голоса» появилось письмо некоего штаб-офицера, который выражал мнение, что письмо офицеров с вызовом Якубсона на дуэль некорректно (особенно угроза проучить его в случае отказа от дуэли), а сам вызов — беспричинен, т.к. депутат, допустивший в своей речи оплошность, сам же её и признал. «Смысл слов г. Якубсона был тот, — пояснял анонимный офицер, — что солдат-гражданин всегда выше солдата-раба, и что воинская доблесть русского солдата, как и всякого другого, находится в психологической зависимости от популярности самой войны»21. Кроме того, автор открытого письма отмечал, что «законы не знают ответственности депутатов за слова, сказанные ими во время заседания», а потому господам офицерам и их начальству следовало бы задуматься об этом, прежде чем бросать вызов.
Таким образом, у каждой из сторон этого инцидента были свои сторонники и противники, как в общественных кругах, так и в армии, причём линия разделения на два лагеря проходила порой весьма причудливо — на стороне поручика Смирнского были не только правые, а среди противников его действий встречались и представители армии.
В ходе бурной полемики в печати, продолжавшейся около трёх недель, сторонники и противники намечавшейся дуэли оттачивали мастерство в аргументировании своей позиции. Первое, на что обратили внимание защитники экс-депутата, было правовое неравенство потенциальных противников: Смирнскому, получившему разрешение на дуэль, за неё ничего не грозило, Якубсон же в случае согласия драться подлежал законному наказанию. При таком раскладе, полагала газета «Око», Якубсон имел все основания отказаться от поединка22. Обращалось внимание и на то, что поручик-фронтовик владеет оружием лучше депутата-юриста, что изначально ставит последнего в неравное положение. Как отмечал один из публицистов, «дуэль между офицером и не офицером по вызову офицера есть моральная нелепость… Странно допустить, что юрист в ответ на личное оскорбление вызвал бы обидчика на состязание… в знании свода законов с тем, что тот, кто окажется в законах слабее, — а обидчик, допустите, в них совершенный профан! — подвергался бы лишению жизни… А ведь нечто подобное происходит на всех дуэлях военных с невоенными! Специалист вызывает профана и говорит: “Это Божий суд!”»23. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Козлов Г.Г. Стрелковый спорт: справочник. М., 1980. С. 5, 6.
2 Государственная дума. Стенографические отчёты. Созыв I. Сессия I. СПб., 1906. Стб. 1636, 1637.
3 Московские ведомости. 1906. 27 июня.
4 Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. Т. 2. Белград, 1939. С. 358, 359.
5 Государственная дума… Стб. 1644, 1645, 1821.
6 Там же. Стб. 1842.
7 Страна. 1906. 9 июля.
8 Там же.
9 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 409. Оп. 1. Д. 24205, 46938.
10 Нива. 1905. № 50. С. 967.
11 Шмаков А.С. Свобода и евреи. М., 1906. С. DXIII–DXIV.
12 Петербургская газета. 1906. 10 августа.
13 Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 1906. 9 августа; Петербургская газета. 1906. 10 августа; Русское слово. 1906. 10 августа.
14 Там же.
15 Русское слово. 1906. 10 августа.
16 Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 1906. 9 августа.
17 Там же.
18 Петербургская газета. 1906. 11 августа.
19 Брусянин В.В. Судьба первых депутатов. СПб., 1906. С. 58.
20 Петербургская газета. 1906. 10 августа.
21 Военный голос. 1906. 12 августа.
22 Око. 1906. 10 августа.
23 Порошин А. Политические письма // Око. 1906. 25 августа.