Мобилизация русской пехоты

Кампания 1914 года на Русском фронте

image_print

A.V. OLEYNIKOV — The 1914 Campaign  in the Russian Front

Аннотация. В статье, посвящённой боевым операциям кампании 1914 года на Русском фронте во время Первой мировой войны, кратко охарактеризованы оперативно-стратегическое планирование и специфика стратегического развёртывания русской армии в контексте коалиционной войны.

Summary. This article on military operations of the 1914 campaign in the Russian Front during World War I briefly describes of the operational and strategic planning and the strategic deployment’s features of the Russian army in the context of coalition warfare.

Первая мировая война

 

ОЛЕЙНИКОВ Алексей Владимирович доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Астраханского государственного технического университета, доктор исторических наук, кандидат юридических наук

(г. Астрахань. E-mail: stratig00@mail.ru)

 

КАМПАНИЯ 1914 ГОДА НА РУССКОМ ФРОНТЕ

Мировую войну 1914—1918 гг. было принято считать вооружённым столкновением двух могущественных коалиций европейских стран — Антанты и Центрального блока за передел уже поделённого мира, колонии, сферы влияния и приложения капитала. Это не совсем так — разные государства имели различные интересы, и далеко не все из них обладали колониями. Фактически, за исключением нескольких европейских стран, это была первая тотальная война против германской гегемонии на континенте. Ещё в 1879 году Германия заключила военный союз с Австро-Венгрией, направленный против России и Франции. После присоединения к нему Италии в 1882-м образовался Тройственный союз (Германия, Австро-Венгрия и Италия) — военно-политический блок, положивший начало разделу Европы на враждебные коалиции. В ответ Россия и Франция в 1891—1893 гг. создали свой союз. Англия заключила соглашения: в 1904 году с Францией, в результате чего образовалась англо-французская Антанта (от фр. «entente» — «согласие»), а в 1907-м с Россией. Так в противовес Тройственному союзу и начавшемуся усилению Германии в Европе возникла Антанта в составе Англии, Франции и России, в течение войны пополнившаяся новыми участниками (в конце 1918 г. — 32 государства). Впоследствии в связи с присоединением Италии к Антанте в 1915 году во враждебную ей коалицию — «Четверной союз» вошли Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария.

Мобилизация русской пехоты
Мобилизация русской пехоты

Развёртывание вооружённых сил России в кампании 1914 года находилось в прямой зависимости от Франко-русской военной конвенции. На предвоенных совещаниях начальников союзных генеральных штабов (19101913) русские и французские представители неизменно подтверждали, что главной целью союзных войск является разгром германской армии. Так, французы желали, чтобы русские с самого начала войны удержали 5—6 германских корпусов на восточной (русской) границе, в свою очередь обещая при направлении главного вражеского удара против России перейти в решительное и смелое наступление против Германии. Но главным политическим противником России была всё же не Германия, а Австро-Венгрия (что совершенно игнорировали наши союзники). И это не могло не повлиять на русское стратегическое планирование.

В 1912 году Генеральным штабом России был принят план стратегического развёртывания действующей русской армии на Австро-германском фронте: главный удар направлялся или против Австро-Венгрии (вариант «А»), или против Германии (вариант «Г»). Решающим было то, куда будет направлена основная часть германской военной мощи: если против России, то вступал в силу план «Г», если против Франции, то «А». Российское командование пыталось увязать собственно русские интересы с обязательствами перед Францией.

По плану «А» задачей русских войск являлось нанесение поражения германским войскам, оставленным в Восточной Пруссии, и овладение ею в качестве плацдарма для дальнейших действий (ограниченная операция). Австро-Венгрия же подлежала решительному разгрому путём нанесения ей сходящихся ударов с севера и юга на Львов Перемышль с последующим наступлением на Краков (операция с решительными целями). План «Г» предполагал переход в наступление против германских войск в Восточной Пруссии при сдерживании действий противника на остальных фронтах. Задача русских армий Австрийского фронта в последнем случае была более скромной: не допустить неприятеля в тыл своих войск, действовавших против Германии.

По мнению русского военного историка, участника войны генерал-лейтенанта Н.Н. Головина, нанесение первого удара против Австро-Венгрии нисколько не противоречило положениям Франко-русской конвенции, так как являлось непрямым стратегическим воздействием на главного врага — Германию1. Угроза уничтожения австрийских войск на более благоприятном для боёв театре военных действий (ТВД) — в Галиции с большей вероятностью должна была вызвать переброску германских сил с Французского фронта на помощь союзнику, чем вторжение в менее манёвродоступный район (Восточная Пруссия). В этом и состояла специфика коалиционной войны — Германия не могла игнорировать поражение Австро-Венгрии из-за угрозы проигрыша войны всем блоком. Немцам, опасавшимся военного ослабления своего союзника, действительно пришлось наращивать силы против русских, но вместе с тем именно вторжение России в Восточную Пруссию вызвало наиболее быструю реакцию её противника, что в кратчайшие сроки сказалось на положении Французского фронта.

Россию часто упрекают в разбросе сил (2 армии, 35 проц., сил против Германии и 4 армии, 55 проц., против Австро-Венгрии), забывая о том, что Первая мировая — война коалиционная. В интересах России было не допустить поражения Франции, иначе Германия перебрасывала бы свои высвободившиеся армии на Восточный фронт и совместно с Австро-Венгрией сминала русские войска. Более того, никакие успехи русских в противостоянии с австрийцами в тот момент не смогли бы компенсировать вывод Германией из войны Франции. Направив все силы против войск Австро-Венгрии и сокрушив их, русская армия оказалась бы одна против германской, турецкой и остатками австрийской армий: Французский фронт к тому времени уже бы не существовал. По мнению военного специалиста профессора А.А. Свечина, «вторжение в Восточную Пруссию было не только нашей обязанностью, но и диктовалось нам инстинктом самосохранения. Германия поворачивалась к нам, с началом войны, спиной. Мы должны были напрячь свои силы, чтобы больно её укусить и помнить при этом, что чем больнее был наш укус, тем скорее её руки выпустят схваченную за горло Францию, и кулаки её обрушатся на нас»2.

Проведение начальных операций воюющих сторон зависело от сроков мобилизации их вооружённых сил. Несомненным было то, что французская армия мобилизовывалась быстрее русской, а германская армия — быстрее французской. План генерала А. фон Шлиффена строился на разнице в сроках мобилизации — немцы хотели до полного сосредоточения русской армии успеть разгромить французов и перебросить войска на восток. Это означало, что в условиях коалиционной войны каждому из союзников требовалось жертвовать собственными интересами ради блага всей коалиции. Поэтому помощь союзникам по Антанте закладывалась в основу русских оперативных планов.

По плану 1912 года на русский Северо-Западный фронт против Германии выделялось: на 15-й день мобилизации не более 350 тыс. человек (в реальности ещё меньше) и только на 40-й день — не более 450 тыс. штыков и сабель. По условиям развёртывания вооружённых сил на 15-й день мобилизации Россия могла сосредоточить одновременно против Германии и Австро-Венгрии лишь 27 пехотных и 20 кавалерийских дивизий, т.е. треть всех своих сил; для подвоза следующей трети требовалось ещё восемь дней, последние части должны были прибыть до ноября 1914 года3. Согласно военной науке надо было ожидать сосредоточения войск — в противном случае наспех атаковавшие армии остались бы без второочередных частей, тяжёлой артиллерии и тыловых структур. Но перспектива разгрома союзника обязывала российское руководство пожертвовать своими национальными интересами. Военные и моральные факторы скорейшего наступления русских войск в глубь Германии, например, иллюстрирует следующая фраза: «Каждый день ускорения имеет для наших союзников громадное значение ввиду их впечатлительности и опасения, что им одним придётся долгое время вынести всю тяжесть войны… вы не можете вообразить, какое впечатление произведёт у нас (Французов. — Прим. авт.) известие, что русская армия перешла в наступление»4.

К началу кампании 1914-го на Русском театре военных действий сложилась следующая ситуация. В связи с особенностями стратегического планирования внимание российского руководства было приковано к двум ТВД — Восточно-Прусскому и Галицийскому. По сути, проводились две самостоятельные фронтовые операции: в интересах союзников (прежде всего Франции) и собственно России.

Задаче реализации союзнического долга способствовало максимально быстрое вторжение в Восточную Пруссию русских войск, что неизбежно влекло за собой огрехи в их мобилизации и сосредоточении, но российское командование шло на это ради спасения Франции. Именно действия в данном регионе в августе 1914 года могли повлечь оперативную реакцию высшего командования Германии и вызвать отток её войск с Французского фронта. Но «Восточная Пруссия по справедливости считается самым трудным театром войны в Европе. Правильнее даже считать эту провинцию целой сплошной громадной крепостью, до того сильны препятствия на этом театре как естественные, так и искусственные, возведённые немцами»5, поэтому «неприятный» в смысле маневрирования ТВД не прощал оперативных и тактических ошибок оперировавших войск. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

___________________

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1 Головин Н.Н. Из истории кампании 1914 г. на Русском фронте. План войны. Париж, 1936. С. 36.

2 Свечин А.А. «А» или «Г» ? // Военное дело. 1918. № 25. С. 12.

3 Емец В.А. О роли русской армии в первый период мировой войны 1914— 1918 гг. // Исторические записки. Вып. 77. М., 1965. С. 64.

4 Там же. С. 65.

5 На два фронта // Нива. 1914. № 52. С. 1012.