Коршунов Эдуард Львович — начальник научно-исследовательского отдела военной истории Северо-западного региона РФ Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ (Санкт-Петербург. E-mail: himhistory@yandex.ru)
Финские военнопленные о возможностях применения химического оружия
В ходе Великой Отечественной войны существовала острая необходимость постоянно знать о возможности применения Финляндией, поддерживавшей фашистскую Германию, химического оружия, а также о её способности отразить вероятную ответную химическую атаку. Основным источником для получения соответствующей информации являлись получавшиеся разведорганами сведения, в том числе и от военнопленных. Сохранившиеся протоколы допросов показывают, что нашу армейскую разведку в первую очередь интересовал организационно-технический уровень подготовленности финской армии к осуществлению или отражению химического нападения на Ленинградском и Карельском фронтах. Тексты протоколов примечательны не только содержащимися в них конкретными вопросами, которые задавались допрашиваемым, но и добытыми таким образом сведениями. Они позволяют предположить, что при определённых условиях в принципе не исключалась возможность использования той и другой стороной химического оружия, точнее — боевых отравляющих веществ. Впрочем, реально такими возможностями наши войска на этом направлении не располагали.
С приближением германской и финской армий к Ленинграду опасения командования фронта, что противник для скорейшего решения своих задач может прибегнуть к использованию химического оружия, ещё больше обострились. Так, в начале августа 1941 года заместитель начальника Главного военно-химического управления Наркомата обороны1 полковник А.С. Кубасов направил начальникам отделов химической защиты фронтов «перечень вопросов для опроса пленных в части состояния военно-химического дела»2. Явно составленный наспех документ (некоторые пункты дублировались) скорее предназначался для получения информации о немецкой, а не о финской армии. 9 сентября заместитель начальника штаба генерал-майор А.С. Цветков направил в части приказ с требованием в кратчайшие сроки ликвидировать беспечное отношение к организации противохимической защиты войск3. Имелись ли серьёзные основания для этого, сказать трудно. Во всяком случае к концу сентября установить организационную структуру химической службы, например финской армии, и прояснить ситуацию с наличием у неё боеприпасов с отравляющими веществами, а также средств для постановки дымовых завес, огнемётов и т.п. не удалось.
Вместе с тем разведка на основе допросов военнопленных и наблюдений за частями противника на линии фронта полагала, что в финской армии химическая служба стояла не на высоком уровне. Об этом свидетельствовали следующие факты: финские войска на Карельском перешейке не обеспечили противогазами в достаточном количестве, а имевшиеся не отвечали современным требованиям; средства защиты кожи исчислялись единицами; противохимические пакеты, алигниновые тампоны, как правило, были полувысохшими и «малодейственными»; солдат «в химическом отношении» подготовили «исключительно слабо». Начальник химического отдела 23-й армии полковник Кузнецов даже на основе этих данных пришёл к выводу, что можно говорить «о бездеятельности финских офицеров в вопросах химической службы»4. Что касается использования дымзавес финнами, то они, как оказалось, использовали наши дымовые шашки, доставшиеся им, скорее всего, в ходе боевых действий 1939—1940 гг. против советских войск. Зажигательные снаряды применялись ими тоже эпизодически. Так, в первые три месяца этими снарядами поджигались леса в районах расположения неприятельских артиллерийских позиций, да и то без особых результатов.
Поскольку руководство Главного военно-химического управления не совсем удовлетворяла деятельность разведки Ленинградского фронта, перед ней были поставлены конкретные задачи: установление системы организации противохимической обороны (ПХО) финской армии; наличие химических подразделений; установление лиц, отвечающих за ПХО (от роты до дивизии). Кроме этого, требовалось добыть определённые средства, в том числе: конский противогаз (выпуск 1939 г.), дымшашку № 34, ручную дымовую гранату, таблицу на иприт5. Несколько позже в полосе действий 23-й армии (Карельский перешеек) была озадачена и агентурная химическая разведка: выяснение запасов боевых химических веществ (БХВ) вместе с минами и снарядами в артиллерийских и миномётных частях противника, наличия огнемётных танков или ручных огнемётов; возможность использования финской авиацией спецсредств.
Если до начала зимы 1941 года реальных оснований для опасений в отношении применения противником отравляющих веществ у командования Ленинградского фронта не имелось, то в самом конце декабря начальнику тыла генерал-лейтенанту Ф.Н. Лагунову стал известен следующий факт: при отступлении финны решились на химико-бактериологическое заражение «продуктов питания и водоисточников»6.
Стабилизация фронта на Карельском перешейке и на Карельском фронте вплоть до весны 1944 года способствовала тому, что интерес к выяснению тех или иных аспектов деятельности химической службы финской армии у разведки Ленинградского фронта фактически исчез. Пожалуй, единственным вопросом, интересовавшим её в период этого относительного затишья, было использование неприятелем зажигательных и дымовых средств. Впрочем, применялись последние, как уже отмечалось, эпизодически, поскольку по объективным причинам добиться должного эффекта с их помощью было затруднительно. Единственное упоминание относительно частого их применения содержится в протоколе допроса военнопленного рядового 46-го пехотного полка 18-й пехотной дивизии Репина (русский по национальности). Тот упомянул, что в первой половине 1942 года части его соединения 16 раз производили обстрел советских позиций зажигательными снарядами и минами (термит, фосфор). Изредка использовались и нейтральные дымы с целью маскировки работ по укреплению переднего края обороны. На основании этих показаний следователь пришёл к выводу, что «применение зажигательных и дымовых средств производилось не всегда тактически грамотно и с малым боевым эффектом»7. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Химическое управление РККА приказом наркома обороны от 26 июля 1940 г. было преобразовано в Управление военно-химической защиты Красной армии, а приказом от 13 августа 1941 г., ввиду усложнения задач химической защиты войск и увеличения объёма работ, реорганизовано в Главное военно-химическое управление Красной армии. Начальником управления в этот период был генерал-майор П.Г. Мельников.
2 Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 217. Оп. 1238. Д. 2. Л. 220.
3 Архив Ленинградского военного округа (АЛВО). Ф. 44917. Оп. 2. Д. 134. Л. 2, 2 об.
4 ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1238. Д. 11. Л. 231.
5 Там же. Л. 92.
6 АЛВО. Ф. 44917. Оп. 6. Д. 134. Л. 5.
7 ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1238. Д. 102. Л. 142.