S.A. KUZYAYEVA — The battles near the outskirts of Gzhatsk
Аннотация. На основе впервые вводимых в научный оборот документов Центрального архива Федеральной службы безопасности РФ автор раскрывает ряд аспектов работы советской военной контрразведки в ходе боёв за освобождение г. Гжатска Смоленской области в феврале 1943 года.
Summary. On the basis of documents of the Central Archives of the RF Federal Security Service introduced into scientific circulation for the first time the author uncovers several aspects of the Soviet military counter-intelligence’s work during the combat actions for liberation of the city of Gzhatsk (Smolensk Region) in February 1943.
НЕИЗВЕСТНОЕ ИЗ ЖИЗНИ СПЕЦСЛУЖБ
КУЗЯЕВА Светлана Анатольевна — историк отечественных спецслужб
(Москва. E-mail: svanku@mail.ru).
В БОЯХ НА ПОДСТУПАХ К ГЖАТСКУ
В обширной литературе, посвящённой событиям Великой Отечественной войны, объективных произведений о фронтовых буднях советской войсковой контрразведки не много. Армейские чекисты о своём боевом пути рассказывали редко1, у историков и писателей не было доступа к архивным документам, многие из которых до сих пор засекречены. Поэтому образ войскового контрразведчика-фронтовика порой выстраивали на основе домыслов, подсказанных обидой тех, кто попал в жернова репрессий2, проходил спецпроверку после плена, обвинялся в дезертирстве, совершал самострелы и другие воинские преступления. Но фронтовики, которым довелось вместе с особистами вести бой в окопах или атакующей цепи, опровергали ложь очернителей «новой волны» о контрразведчиках.
Объективные научные и научно-популярные работы о советских спецслужбах в годы войны позволяют по достоинству оценить роль и значение «невидимого фронта» в достижении победы над гитлеровской Германией и милитаристской Японией3.
С началом войны рост численности Красной армии потребовал расширения аппарата военной контрразведки. На фронт ушли многие сотрудники территориальных органов безопасности и чекисты из запаса. В особые отделы по путёвкам местных партийных и комсомольских организаций направлялись сотни коммунистов и комсомольцев, не имевших ни профессиональной подготовки, ни представлений о контрразведывательной работе в войсках. Им пришлось решать сложнейшие задачи в прифронтовой полосе и на оккупированных территориях — выявлять агентуру противника, предотвращать шпионаж, террор и диверсии, утечки секретных сведений, охранять особо важные объекты и предупреждать переход на сторону врага, бороться с распространением провокационных листовок и панических слухов, информировать армейское командование о недочётах в войсках.
В боевой обстановке начинающие контрразведчики с помощью опытных чекистов настойчиво овладевали новой сложнейшей профессией. И надо сказать, что сформированные в кратчайшие сроки органы контрразведки во многом успешно справлялись со своими обязанностями. Спецслужбы противника за всё время войны не смогли полностью провести ни одной крупной подрывной акции. Массовая засылка в советский тыл вражеской агентуры наталкивалась на крепкий заслон советской контрразведки4.
В сложной обстановке чекисты часто шли в бой в красноармейском строю, хотя каждый понимал, что полкового и дивизионного контрразведчика невозможно заменить военнослужащим, не знакомым с контрразведывательной работой. Но сотрудники особых отделов участвовали в боях и с честью выполняли воинский долг, порой в случае гибели командиров принимали командование на себя, проливали кровь наравне с бойцами.
В числе множества примеров самоотверженности и мужества контрразведчиков — действия сотрудников особого отдела 29-й гвардейской Краснознамённой стрелковой дивизии (гв. сд) в февральских и мартовских боях 1943 года под г. Гжатском (ныне Гагарин) Смоленской области.
Поводом для архивного поиска стало обращение в Федеральную службу безопасности РФ представителей Смоленского областного государственного казённого учреждения «Центр патриотического воспитания и допризывной подготовки молодёжи «Долг» с просьбой о помощи в исследовании боевого пути отдельного гвардейского лыжного батальона 29 гв. сд, его трагического боя в тылу врага.
Сотрудники Центрального архива ФСБ России изучили сотни документов особых отделов НКВД 5-й армии Западного фронта о событиях накануне Ржевско-Вяземской операции 1943 года, выявили документы органов военной контрразведки о событиях, интересовавших смоленских поисковиков, и проинформировали их о первых результатах этой работы. Дальнейшее изучение архивных материалов помогло более детально раскрыть не только картину трагедии, произошедшей в феврале 1943 года на Смоленщине, в районе деревень Лескино и Воробьёво, но и неизвестные факты участия в боях армейских чекистов.
В то время военная контрразведка перехватывала у противника инициативу, расширяла свои оперативные возможности и всё эффективнее проводила контрразведывательные операции. Обстановка на фронте требовала объединения усилий в защите войск от разведывательно-диверсионной деятельности врага. Во многом благодаря усилиям войсковых чекистов, доверию и уважению к ним в войсках росла бдительность красноармейцев и командиров. Они активно пресекали попытки шпионажа, измены и профашистской агитации. Командование содействовало проведению контрразведывательных мероприятий, внимательно относилось к сообщениям войсковых чекистов и проблемам, которые они поднимали.
Изучение архивных документов военной контрразведки показало, что они служат ценными историческими источниками. Донесения войсковых чекистов, которые подробно анализировали события на протяжении всей войны, фиксируя даже незначительные факты, мелкие происшествия, помогают объективно оценить как героизм и воинское мастерство красноармейцев и военачальников, так и ошибки, упущения, преступные действия, приводившие к поражениям и потерям.
Основная тема сообщений контрразведчиков — пресечение деятельности спецслужб врага и другие контрразведывательные мероприятия. Но не меньший интерес для историков представляют материалы о подготовке и ходе боевых действий, управлении войсками, их обеспечении, работе тыла, выводы чекистов о причинах неудач, недоработках командного состава.
Ряд донесений военной контрразведки 5-й армии о боях на Смоленщине, датированных февралём 1943 года, содержит сведения об отдельном гвардейском лыжном батальоне 29 гв. сд.
В то время советская военная разведка вскрыла намерение противника к отходу с находившегося в 150 км от Москвы ржевско-вяземского выступа в обороне немецко-фашистских войск, в котором зимой 1942/43 года противник сосредоточил около двух третей войск немецкой группы армий «Центр». Силы Калининского и Западного фронтов охватывали её с трёх сторон, угрожая окружением5. Командование фронтов с 19 по 23 февраля отдало распоряжения войскам о подготовке к преследованию, чтобы сорвать планомерный отход врага6. Командующий войсками Западного фронта генерал-полковник И.С. Конев принял решение захватить Гжатск силами двух стрелковых дивизий — 29-й гвардейской и 352-й.
По приказу командующего 5-й армией 29 гв. сд, сдав свой участок обороны и совершив сорокакилометровый марш из района 170-го км Минского шоссе к деревне Сашино Смоленской области, 22 февраля перешла в наступление на участке Бровкино — Лукьянцево. Архивные документы показывают, что дальнейший ход боевых действий складывался далеко не так, как планировало советское командование.
Когда после артподготовки красноармейцы пошли в атаку, оказалось, что огневые средства врага не удалось уничтожить, и наши подразделения попали под шквальный огонь немецкой артиллерии.
Командир 29 гв. сд гвардии генерал-майор А.Т. Стученко7 приказал продлить артподготовку на 10 минут, затем продолжить атаку. Через много лет после войны он в своих мемуарах отметил: «Такой артиллерийской подготовки, наверное, никому больше за всю войну видеть не пришлось. Всё было скрыто густой пеленой падающего крупными хлопьями снега. Ни о каком наблюдении за результатами огня не могло быть и речи. Звуков разрывов мы почти не слышали, их глушил мягкий пушистый снег»8.
Противник не ослабил огонь и подтянул подкрепления. Лишь одно не уничтоженное в ходе артподготовки немецкое орудие в роще северо-западнее деревни Лукьянцево подбило большую часть наступавших советских танков. Стрелковые подразделения к 13.00 потеряли более 50 проц. личного состава. Например, в 7-й роте 1160-го стрелкового полка в живых остались 15 человек из 69, в 8-й роте — 10 из 80, 2-й батальон полка попал под огонь своей артиллерии, 1-й батальон после неудачной атаки и гибели командира стал отступать. Бежавших красноармейцев у леса остановил полковой особист Синкевич*, принял командование на себя, заменив погибшего комбата, и вернулся с бойцами на поле боя9.
Начальник особого отдела 29 гв. сд гвардии подполковник госбезопасности В.А. Семёнов следил за ходом боя с командного пункта (КП) дивизии, а полковые особисты (в особом отделе дивизии было чуть больше десяти человек) шли в атаку вместе с подразделениями или находились при штабах и при нападении на них противника вместе с бойцами и командирами отражали его. На основе их донесений, другой информации и данных командиров контрразведчики готовили сводки о ходе боевых действий. Семёнов ежедневно, иногда несколько раз в сутки докладывал начальнику особого отдела 5-й армии полковнику госбезопасности Ф.А. Агеенкову об обстановке в дивизии и ходе боёв. Его донесения отличаются информативностью и лаконичностью, раскрывают картину февральских событий 1943 года у деревни Лескино.
23 февраля командир отдельного гвардейского лыжного батальона 29 гв. сд гвардии капитан Н.И. Костарев (в некоторых документах, в том числе цитируемой далее записи радиообмена, он назван Костыревым) получил приказ ночью выйти в тыл противника, занять Лескино и воспретить передвижение немцев по дороге в семи километрах от Гжатска.
Около трёх часов ночи 24 февраля лыжбат разбил немецкий гарнизон в Лескино, захватил две машины, 18 лошадей, склад с продовольствием и занял круговую оборону. Гвардии капитан Костарев ошибочно принял Лескино за деревню Воробьёво и доложил о её захвате в штаб дивизии.
Этот доклад на командном пункте (КП) 29 гв. сд по-разному оценили комдив и начальник особого отдела дивизии. Гвардии подполковник госбезопасности В.А. Семёнов настаивал на проверке и уточнении местонахождения лыжбата. Но гвардии генерал-майор А.Т. Стученко доложил о взятии Воробьёво командующему 5-й армией генерал-полковнику Я.Т. Черевиченко, а командарм — в штаб фронта.
Командир 29 гв. сд рассчитывал, что, как было намечено, действия его подчинённых поддержат другие соединения, особенно три лыжные бригады, одну из которых, оперативно подчинённую ему, он хотел ввести в бой с прорывом переднего края противника. Но «лыжная бригада не последовала за лыжным батальоном. Командарм отменил её ввод в прорыв»10. .<…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Матвеев А.И. 1418 дней и ночей Великой Отечественной войны. М., 2002; Устинов И.Л. Крепче стали. Записки ветерана военной контрразведки. М., 2005; Клименко И.И. Тайна бункера Гитлера: записки контрразведчика «Смерш» о розыске военных преступников в завершение Второй мировой войны. М., 2007; Баранов В. Подноготная СМЕРШа. Откровения фронтового контрразведчика. М., 2013 и др.
2 Христофоров В.С. «Снять с должности… и отдать под суд» // Воен.-истор. журнал. 2010. № 11. С. 48—53.
3 «Смерш»: Исторические очерки и архивные документы. М., 2003; Христофоров В.С. Сталинград. Органы НКВД накануне и в дни сражения. М., 2008; Вместе с флотом. Советская морская контрразведка в Великой Отечественной войне. Исторические очерки и архивные документы. М., 2010; Великая Отечественная война 1941—1945 годов: В 12 т. Т. 6. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013; Христофоров В.С. «Сталинград яркой звездой будет сиять на страницах истории» // Родина. 2013. № 1. С. 24—28; он же. «Операция “Долина”» // Родина. 2013. № 5. С. 112—116; он же. Курская битва: новые документы о советской разведке и партизанском движении // Новая и Новейшая история. 2013. № 4. С. 3—22 и др.
4 Подробнее о работе органов безопасности в годы Великой Отечественной войны см.: Христофоров В.С. Органы госбезопасности СССР в 1941—1945 гг. М.: Изд-во Главного архивного управления г. Москвы, 2011.
5 Ржевско-вяземский выступ / Военная энциклопедия (ВЭ): В 8 т. М.: Воениздат, 2003. Т. 7. С. 232.
6 Ржевско-вяземская операция, 1943 / ВЭ. Т. 7. С. 231.
7 Стученко Андрей Трофимович (17(30) октября 1904, Киев — 18 ноября 1972, Москва) — советский военачальник, генерал армии (1964). В Советской армии с 1921 г. Во время Великой Отечественной войны командовал кавалерийским полком, кавалерийской и стрелковой дивизиями, с августа 1944 г. — 19-м гвардейским стрелковым корпусом. Войска под его командованием воевали на Западном, 2-м Прибалтийском и Ленинградском фронтах, участвовали в Московской битве, Ржевско-Вяземской, Спас-Деменской, Ельнинско-Дорогобужской, Смоленской, Невельской и Рижской операциях, отличились в боях под Ельней, при освобождении Даугавпилса (Двинска) и Резекне (Речицы). После войны командовал стрелковым корпусом, 6-й армией, с 1956 г. — войсками Северного, с 1960 г. — Приволжского, с 1961 г. — Закавказского военных округов. В 1968—1969 гг. — начальник Военной академии имени М.В. Фрунзе. С марта 1969 г. — в Группе генеральных инспекторов. Депутат Верховного Совета СССР 6-го и 7-го созывов. Награждён двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Суворова и Кутузова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, медалями, иностранными орденами и медалями. См. подробнее: Стученко Андрей Трофимович / ВЭ. М.: Воениздат, 2003. Т. 7. С. 696.
8 Стученко А.Т. Завидная наша судьба. М.: Воениздат, 1964. С. 161.
9 Центральный архив Федеральной службы безопасности России (ЦА ФСБ России). Ф. 43. Оп. 315. Д. 14. Л. 50, 51.
10 Стученко А.Т. Указ. соч. С. 161, 162.