Андрей Данилович Тарасенко в 1936—1938 гг. служил в 12-й Кубанской кавалерийской дивизии, в годы Великой Отечественной войны — в 50-й кавдивизии, затем во 2-м гвардейском кавалерийском корпусе; был инструктором политотдела, заместителем редактора газеты «Гвардейское знамя». После войны продолжил службу в Прибалтийском военном округе, с 1958 года — в отставке. Возглавлял совет ветеранов 3-й гвардейской (бывшей 50-й) кавалерийской дивизии, 2-го гвардейского кавалерийского корпуса. В статье он рассказывает о подвигах однополчан, многие из которых отдали жизнь за Отечество.
В МОЕМ рабочем столе, пока без всякой надежды на опубликование, лежит рукопись книги очерков о 48 казаках — Героях Советского Союза, служивших во 2-м гвардейском кавалерийском корпусе. Это только о тех, кто получил «Золотую Звезду», а сколько подвигов остались не отмеченными? И такое ведь было не только в нашем корпусе. Возникает вопрос: почему не все воины, совершившие подвиги, отмечены одинаково, а многие вообще остались без наград?
В сорок первом, учитывая внезапность начавшихся боевых действий, далеко не во всех штабах имелось нужное количество бланков наградных листов. Более того, подчас не было ни пишущих машинок, ни инструкций, разъясняющих, как описывать и оценивать боевые подвиги. Помнится, в нашей 50-й кавалерийской дивизии за подвиг в первом рейде по тылам противника был представлен к награждению орденом Красного Знамени старший лейтенант Порожний Петр Антонович, а в приказе командующего Западным фронтом от 3 ноября 1941 года значился награжденным старший лейтенант Поротний Петр Антонович.
Но дело не только в канцелярских накладках при подготовке наградных документов. В 1941-м, да и в 1942 году зачастую до наград у командования просто руки не доходили. Особенно если речь шла о «Золотой Звезде». Приведу пример по нашему 2-му гвардейскому кавалерийскому корпусу. В 1941—1942 гг. звания Героя Советского Союза был удостоен только один человек, да и то посмертно, Л.М. Доватор (1941), в 1943—1944 гг. в корпусе было четыре Героя (двое ими стали посмертно), а вот в 1945 году — считай, всего за 4 месяца — сорок один человек был удостоен этого высокого звания! В Кубанской 50-й (с ноября 1941 г. 3-й гвардейской) кавдивизии этого же корпуса до января 1945 года звание Героя Советского Союза получил только один гвардеец, а после — девятнадцать!
Кандидат исторических наук полковник Г.Л. Воскобойников в монографии «Казачество и кавалерия в Великой Отечественной войне» опубликовал список Героев Советского Союза семи гвардейских кавалерийских корпусов: в 1-м было 34, во 2-м — 46, в 3-м — 15, в 4-м Кубанском казачьем — 24, в 5-м — 11, в 6-м — 18, а в 7-м — 1431. А ведь 7-й Бранденбургский кавкорпус был сформирован лишь в середине 1942 года, гвардейским стал в феврале сорок третьего, следовательно, в тяжелых оборонительных боях первого периода не участвовал, но отличился при форсировании Днепра. Только в его 16-й гвардейской Черниговской кавдивизии звания Героя за форсирование Днепра были удостоены 54 воина.
Говорят, представление к высшей степени отличия откладывали «на потом». Мол, с «горы» будет виднее, кто чего заслуживает. Но в 1945-м была уже не та «гора», что во время оборонительных боев 1941—1942 гг., и не та, что в 1943—1944 гг. Командиры и политработники, участвовавшие в боях первого и второго периодов войны, либо погибли, либо продвинулись по службе, либо ушли в запас или в отставку из-за ранений, контузий, болезней. Их преемники чаще всего не знали, как воевали подчиненные раньше, куда подевались наградные документы, да и награждать во многих случаях было уже некого.
Почему во время оборонительных боев не сочиняли наградных реляций, хорошо объясняет в своей книге «Генералиссимус» В.В. Карпов. В той крайне опасной обстановке, сложившейся в начале войны, управление войсками было потеряно; на передовой и в окружении, выбиваясь из последних сил, сражались остатки полков и дивизий, а в штабах не знали, где и как сражаются их части и подразделения. Так что было не до наград2.
В те тяжелые дни на Северном Кавказе ускоренно формировались и сразу же отправлялись на фронт десятки легких кавалерийских дивизий численностью от 3 до 3,5 тыс. человек. Среди первых пятнадцати была и наша 50-я, сформированная в Армавире из кубанских казаков. В июле она уже находилась под Москвой, затем прибыла и ставропольская 53-я. Из них была создана кавалерийская группа, командиром которой стал Л.М. Доватор. Уже в августе кавалерийская группа была направлена в рейд по тылам противника в Смоленскую область с задачей дезорганизовать его коммуникации и отвлечь силы и внимание от активных наступательных действий на московском направлении.
Задача была чрезвычайно сложной, но казаки ее выполнили. Они прошли по тылам 9-й немецкой армии около трехсот километров, уничтожили более 2500 гитлеровцев, отвлекли на себя силы свыше двух пехотных дивизий, 40 танков и авиацию противника, а, возвращаясь, вывели из окружения 400 красноармейцев и командиров Красной армии3.
Почти две недели казаки наносили удары по комендатурам, гарнизонам, штабам, хранилищам боеприпасов, подходившим резервам. Темп наступления на Москву несколько спал. Командование 9-й армии противника было в растерянности, и ему пришлось издавать приказы, чтобы успокоить подчиненных. В первом сообщалось, что «в тылы армии прорвались не сто тысяч, как об этом всюду говорили, а лишь несколько десятков тысяч казаков», а во втором уточнялось, что прорвались три кавалерийские дивизии, насчитывающие 18 000 сабель4. А сабель-то всего было меньше трех тысяч. Исса Александрович Плиев, в то время командир 50-й кавалерийской дивизии, позднее в своей книге вспоминал: «Конники проявили невиданную отвагу… В этом рейде с неумолимой силой рождался массовый героизм кавалеристов»5. За этот рейд к наградам были представлены 116 человек, один — к званию Героя, 4 — к ордену Ленина, 26 — к ордену Красного Знамени, 38 — к ордену Красной Звезды. Столько же воинов представила к награждению и 53-я кавдивизия. Всего были награждены 207 человек. Звание Героя не получил никто.
В конце сентября немцы начали генеральное наступление на Москву. На волоколамском направлении, на р. Межа, развернулись оборонительные бои с рвавшейся к столице 110-й пехотной дивизией СС, численность которой превышала 16 тыс. человек. Л.М. Доватор направил туда кубанскую дивизию И.А. Плиева. В строю находились только 2100 казаков. До этого дивизия уже потеряла 799 человек. Почти 600 человек пришлось отправить с лошадьми в укрытие. Ни средств усиления, ни поддержки с воздуха не было.
В стойкости кубанцев Исса Александрович не сомневался. Место форсирования реки фашистами определил безошибочно. Скрытно подтянул 15 пушек, около 30 станковых пулеметов. Эсэсовцы, проведя огневую обработку нашего переднего края, стали переправляться. Открыто, спокойно, засучив рукава. Мощный удар казаков был для них полной неожиданностью. В берег излучины реки уткнулись десятки лодок, понтонов, плотов.
На следующий день немцы ударили по дивизии Плиева двумя полками, но, понеся большие потери, затаились. А на рассвете 4 октября эсэсовцы ринулись в наступление в полном составе. Казаки отбили десять атак. И.А. Плиев навязал фашистам свою тактику боя и, измотав противника, вышел из окружения. В этих боях был ранен комиссар дивизии Овчинников, а Плиеву вражеские пули продырявили шинель.
В 18 часов 7 октября 1941 года кавгруппа Л.М. Доватора была выведена в резерв для пополнения. Из 7 тысяч казаков в боевом строю осталось чуть больше тысячи. Однако положение складывалось настолько опасное, что было не до пополнения. Кавалерийскую группу включили в состав 16-й армии генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского и приказали занять полосу обороны между Волжским водохранилищем и Яропольцем. Десять суток держались здесь казаки, отбивая атаки превосходящих сил врага.
В начале ноября обе дивизии кавгруппы Л.М. Доватора заняли оборону на реке Лама. В это время немцы создали так называемую Скирмановскую группировку, чтобы попытаться прорваться по большаку Скирманово—Новопетровское. Командарм приказал 50-й кавдивизии вместе с другими соединениями ликвидировать возникшую угрозу. Бой продолжался с 11 по 14 ноября. Главная сила группировки врага — 10-я танковая дивизия — с потерями откатилась назад.
За мужество и стойкость, проявленные при защите столицы, 50-я кавдивизия Плиева получила гвардейское звание, и с ноября 1941 года стала называться 3-й гвардейской кавалерийской дивизией, а 3-й кавалерийский корпус Л.М. Доватора с 26 ноября 1941 года был преобразован во 2-й гвардейский.
В начале декабря войска Западного фронта перешли в контрнаступление. 2-му гвардейскому кавкорпусу было приказано выйти на можайское направление, в район Кубинки, для рейда по тылам противника в полосе 5-й армии генерал-лейтенанта артиллерии Л.А. Говорова. Корпус уже имел трехдивизионный состав, усилен танками и артиллерией, а также особым кавполком майора М.П. Шемякина.
Рейд начался 13 декабря. Бушевала метель. Казаки в полдень преодолели Москву-реку, вошли в прорыв между селами Апальщино и Локотня и, быстро продвигаясь, «сели на хвост» 78-й немецкой штурмовой дивизии, растянувшейся впереди километров на шесть. Л.М. Доватор приказал 3-й гвардейской кавдивизии обойти фашистов слева и нанести фланговый удар. Надо ли описывать, что произошло, когда с опушки леса за деревней Шейно вылетела конная лава. 1500 гренадеров были зарублены на месте, захвачены 33 танка, 91 орудие, 44 миномета, 57 пулеметов, 346 автомашин. Гитлер рассчитывал увидеть эту дивизию на параде на Красной площади. Парад не состоялся. Уцелевшие гренадеры разбежались.
3а деревней Сафониха, к югу от озера Тростенского, корпус повернул на запад, спустя двое суток — на юго-запад, потом на юг. В 12 километрах от Рузы, за изгибом петлявшей одноименной реки, на возвышенности, прикрытая кустарниками, стояла неприметная, одиннадцать дворов всего, деревушка Палашкино. Атакуя ее, неожиданно залег 22-й полк 20-й кавалерийской дивизии. На льду реки, чуть припорошенным снегом; ни окопаться, ни укрыться. Л.М. Доватор мгновенно оценил возможные последствия случившегося и, крикнув командиру дивизии: «Тавлиев, немедленно поднимай в атаку!», бросился с маузером в левой руке (правая была ранена) к бойцам. Мог ли он поступить иначе, если погибали красноармейцы последнего довоенного призыва, которым еще жить бы да жить? Так 19 декабря 1941 года погиб отважный воин — генерал-майор Лев Михайлович Доватор.
Командиром корпуса был назначен Исса Александрович Плиев. Л.М. Доватор и И.А. Плиев командирскую деятельность начинали на Кубани. Плиев в 1926—1930 гг. был курсовым командиром в Краснодарской кавалерийской школе горских национальностей. Доватор с 1929 по 1933 год командовал взводом в 5-й им. Блинова кавалерийской дивизии, два года жил в станице Ярославской Мостовского района, позже — в Майкопе. На фронте им в один и тот же день, 11 сентября 1941 года, за успехи в рейде было присвоено генеральское звание. В 2003-м обоим исполнилось бы по 100 лет: Л.М. Доватору — 20 февраля, И.А. Плиеву — 25 ноября.
Выпестованный Л.М. Доватором и И.А. Плиевым 2-й гвардейский кавалерийский корпус продолжал героическую эстафету. В начале 1943 года был совершен рейд на севском направлении Центрального фронта, который серьезно обеспокоил гитлеровцев6.
Впоследствии 2-й гвардейский кавкорпус отличился в боях при форсировании реки Десны 11—15 сентября 1943 года, где бойцы и командиры показали образцы отличной боевой выучки и стойкости: захватив плацдарм на западном берегу реки, части корпуса удерживали его в течение четырех дней, отбивая многократные контратаки превосходящих сил противника. За смелые и решительные действия при форсировании Десны 2-й гвардейский кавалерийский корпус был награжден орденом Красного Знамени7.
В январе 1944 года корпус участвовал в разгроме крупной группировки фашистов в Мозырьском укрепрайоне. Всем его дивизиям присвоено почетное наименование «Мозырьских». Но особо корпус (под командованием генерал-лейтенанта В.В. Крюкова) отличился в Висло-Одерской стратегической и Восточно-Померанской наступательной операциях (1945), действуя в составе 1-го Белорусского фронта. В последней операции корпус с боями преодолел 600 километров и сосредоточился в предполье Померанского вала, за прорыв которого он получил почетное наименование «Померанский» и награжден орденом Суворова II степени8. Участвовал корпус и в Берлинской операции, 3 мая вышел к реке Эльбе, где казаки встретились с солдатами 9-й американской армии.
Всего за годы войны 2-й гвардейский кавкорпус прошел в маневренных боях 12 700 километров, уничтожил до 100 тыс. фашистов, 512 танков и самоходных орудий, 97 батарей. Все дивизии, части и подразделения корпуса награждены орденами, десять из них получили почетные наименования. В корпусе выросли 45 Героев Советского Союза, 14 полных кавалеров ордена Славы. Более 20 тыс. гвардейцев награждены орденами и медалями, трое после войны стали Героями Социалистического Труда. И здесь снова хотелось бы возвратиться к тому, с чего начал — не все достойные получили награды, хотя в штабах дивизий, как ни трудно было, документы оформляли своевременно, в том числе и на присвоение звания Героя. Но, увы, в битве за Москву казаки проявили массовый героизм, а Героев среди них — ни одного.
Командира сабельного взвода Г.Ф. Криворотько И.А. Плиев к званию Героя представлял дважды. Не добившись решения, описал его заслуги в книге «Под гвардейским знаменем»9. Чтобы помнили. Он считал, что звания Героя заслуживал и пулеметчик Иван Агеевич Акулов, «истребившей сотни фашистских мерзавцев», и братья Михаил и Максим Афанасьевичи Хлыстуновы, которые подбили и сожгли семь танков и оба погибли. Остался незамеченным и подвиг Михаила Григорьевича Ильенко. Под его командованием 4-й эскадрон 37-го кавполка уничтожил 20 танков. Все казаки погибли, но не пропустили фашистов к Москве10.
Хотя мы и привыкли говорить о том, что никто не забыт, однако многие боевые подвиги ныне преданы забвению. Считаю, что надо открыть архивы наградных документов, чтобы принять по ним отложенные прежде решения.
Участники войны заслужили долгую память, потому что выдержали тяжелейшие испытания, совершили выдающиеся подвиги, пережили не постижимые разумом страдания и добились Великой Победы.
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Воскобойников Г.Л. Казачество и кавалерия в Великой Отечественной войне. М., 1995. С. 306—314.
2 Карпов В.В. Генералиссимус. М.: Вече, 2003. С. 426.
3 Севрюгов С.Н. Так это было. М.: Воениздат, 1957. С. 58, 59.
4 Битва за Москву. М.: Московский рабочий, 1968. С. 267.
5 Плиев И.А. Под гвардейским знаменем. Орджоникидзе, 1976. С. 46, 61.
6 Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. М.: Воениздат, 1985. Т. 1. С. 157.
7 Алексеевский Е.Е. Я люблю эту землю. М.: Политиздат, 1988. С. 126, 127.
8 Севрюгов С.Н. Указ. соч. С. 327.
9 Плиев И.А. Указ. соч. С. 54, 55.
10 Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 2 ггк. Оп. 1. Д. 45. Л. 46, 47.
Гвардии полковник в отставке Тарасенко Андрей Данилович родился 14 июля 1914 года в деревне Леонтьевке Амурской области. В предвоенные годы окончил философский факультет Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, а после Великой Отечественной, участником которой являлся еще некоторое время (с 1945 по 1958 г.) находился на военной службе. Затем (1963—1987 гг.) являлся преподавателем философии в Армавирском филиале Краснодарского политехнического института. Автор нескольких военно-исторических очерков.