Аннотация. В статье исследуется работа учёных-химиков блокадного Ленинграда в годы Великой Отечественно войны.
Summary. The article examines the work of scientists- chemists of besieged Leningrad during the Great Patriotic War.
Великая Отечественная война 1941—1945 гг.
Коршунов Эдуард Львович — начальник научно-исследовательского отдела (военной истории Северо-западного региона РФ) Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ, полковник
(Санкт-Петербург. E-mail: himhistory@yandex.ru);
МИХАЙЛОВ Андрей Александрович — научный сотрудник научно-исследовательского отдела (военной истории Северо-западного региона РФ) Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ, доктор исторических наук, доцент (Санкт-Петербург. E-mail: himhistory@yandex.ru)
ПРЕДОТВРАЩЁННАЯ УГРОЗА
Реализация конструкторских идей учёных-химиков в дни блокады Ленинграда
В годы Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.), в тяжелейших условиях вражеской блокады учёные Ленинграда вели напряжённую работу по созданию средств борьбы с противником и защите от вражеского оружия воинов Ленинградского фронта (ЛФ), Краснознамённого Балтийского флота (КБФ; БФ) и мирного населения. Важнейшим направлением в этой работе стало развитие военно-химических исследований. Участие в них принимали как штатские специалисты, так и военнослужащие, находившиеся внутри блокадного кольца.
Применение врагом химического оружия являлось вполне реальной угрозой. А. Гитлер ещё в мае 1939 года заявлял: «Договоры и право — ерунда… Любое оружие имеет решающее значение только тогда, когда его не имеет враг. Это относится к газам, подводному флоту и авиации»1.
Уже в первые месяцы войны германское командование на различных направлениях, в том числе на подступах к Ленинграду, явно готовилось к использованию химического оружия. Об этом свидетельствовали данные разведки, трофейные документы, показания пленных. К примеру, реальность подобной угрозы городу на Неве и его защитникам подтвердил пленённый немецкий военный инженер, доктор химии Ф.К. Шнейдер, находившийся в самолёте, сбитом в конце августа 1941 года недалеко от Петергофа2. Вот почему в сложившихся условиях совершенствование имевшихся и создание новых средств защиты от химического оружия, разработка технологий и приборов для обнаружения отравляющих веществ (ОВ) и дегазации приобрели буквально первостепенное значение.
Разрабатывая вопросы обеспечения бойцов Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) и населения города индивидуальными средствами защиты от отравляющих веществ, ленинградские учёные нередко предлагали весьма оригинальные решения. Так, в январе 1942 года медик П.Г. Бакалейников в пространной записке «Новоизобретённый способ защиты от химической войны раненых и больных бойцов и граждан»3 рекомендовал размещать в госпиталях и квартирах деревянные герметически закрытые ящики, снабжённые фильтрами (несколько слоёв ваты, порошок активированного угля) и врезанными в них трубками для дыхания. Такие ящики, по мнению изобретателя, можно было встраивать в мебель: прикроватные тумбочки, столики, лежаки-оттоманки. В качестве главного их достоинства называлась простота использования, доступность для всех категорий раненых (с ограниченной подвижностью, не способных воспользоваться противогазом из-за повязки на голове и др.). Кстати, опыты по проверке эффективности изобретения Бакалейников ставил на себе самом, подвергаясь атаке хлором и сернистым газом.
Изобретение П.Г. Бакалейникова получило положительную оценку специалистов. Так, инспектор по изобретательству штаба ЛФ Н.М. Рейнов препроводил материалы по проекту начальнику отдела химической защиты (ОХЗ) полковнику А.Г. Власову «ввиду его [предложения медика] очевидной полезности»4.
Уместно заметить, что со снабжением населения Ленинграда противогазами и особенно обучением горожан мерам защиты от химического оружия дело обстояло не слишком благополучно. Военный совет Ленинградского фронта признавал: «Городской совет Осоавиахима по подготовке населения к противохимической защите и работу с группами самозащиты не проводит; проверка и ремонт противогазов у гражданского населения не организованы»5. Так что предложение Бакалейникова выглядело вполне рациональным. Однако оно имело и существенные недостатки: изобретатель использовал для опытов вещества (хлор, сернистый газ), которые применялись во время Первой мировой войны, но к началу Второй безнадёжно устарели; для массового производства указанных приспособлений в городе просто не имелось достаточных запасов активированного угля.
Более традиционный характер носили многочисленные предложения по совершенствованию противогазов или защитной одежды. Например, специалисты НИИ № 5 в ноябре 1941 года внесли предложение о замене льняного масла, применявшегося для пропитки защитных чулок, касторовым. Предложение это было принято, и заводы-изготовители получили соответствующее разрешение. Были одобрены и разработанные тем же НИИ защитные костюмы, пригодные для работы в зимних условиях, но их изготовление наладить не удалось из-за необеспеченности предприятий сырьём. В сентябре 1942-го начальником химической службы 4-го отдельного кабельного батальона связи младшим лейтенантом Пехаником и старшим телефонным мастером старшиной Митрохиным был разработан противогаз с микротелефонной гарнитурой «для лиц, работающих непосредственно на телефонно-телеграфных станциях и радиоузлах в период непосредственной угрозы химической атаки»6. Прибор состоял из шлем-маски, фильтрующе-поглощающей коробки, соединительного шланга и микротелефонной гарнитуры. Его испытания специалистами фронтового управления связи дали в целом положительные результаты, а выявленные недостатки легко устранялись. И это при том, что создавался «микротелефонный противогаз» в полевых условиях.
Немало интересных предложений было связано с созданием средств обнаружения отравляющих веществ. Среди них подлинно новаторским характером выделялся электрический прибор для непрерывного и дистанционного определения ОВ в воздухе, предложенный в ноябре 1941 года воентехником 2 ранга Б.К. Рубанским (23-я армия)7. Он состоял в основном из источника света (лампа накаливания), прозрачной ёмкости с жидкостью-индикатором, фотоэлемента и гальванометра. Первая составляющая постоянно освещала вторую, которая при соприкосновении с ОВ меняла цвет и поглощала больше света; третья — улавливала изменение светового потока, что затем фиксировалось колебанием стрелок четвёртой. К сожалению, проект так и остался на бумаге. Поясняя причину отказа, офицеры отдела химзащиты ЛФ отмечали, что «прибор сложен, состоит из большого количества деталей, требующих очень аккуратного обращения при работе, что в полевых условиях может иметь место не всегда»8.
Ещё одним важным направлением поиска учёных являлась разработка надёжных средств дегазации. В начале декабря 1941 года группа специалистов отдела химзащиты 23-й армии представила в отдел химзащиты Ленинградского фронта проект «полевого паровоздушного дегазационного пункта», основой для которого служила обычная баня-землянка9. Проект был одобрен, причём важнейшим достоинством сочли то, что «оборудование его чрезвычайно просто, не требует больших затрат и может быть произведено силами самих частей»10. Проблеме дегазации было посвящено 12 из 22 рационализаторских предложений, подготовленных в воинских частях фронта в течение трудного и напряжённого 1942-го11. Среди них имелись как довольно простые, так и сложные, требовавшие хорошего знания химической науки. Например, лейтенант А.Г. Фаткулин из роты химической защиты 10-й стрелковой дивизии предложил способ дегазации обмундирования с помощью паров хлора и аммиака, а также «упрощённый генератор аммиака»12. Эта разработка энергичного воина-химика была, впрочем, не единственной: в октябре 1943-го он спроектировал разборную подвижную дегазационную камеру13.
Созданием средств защиты от химического оружия ленинградские учёные, военные изобретатели и конструкторы, конечно же, не ограничивались. Иногда дело доходило, можно сказать, до крайности и конфликтных ситуаций. В ноябре 1941 года сотрудник Государственного института прикладной химии (ГИПХ) П. Похил рекомендовал принять на вооружение пули, «снаряжённые отравляющими веществами». Изобретатель, руководствуясь ненавистью к захватчикам, «разъяснял», что при ведении огня по вражеским солдатам отравленными пулями «будет достигнут значительно больший процент случаев со смертельным исходом», указывал на возможность стрельбы ими из пулемёта с целью «заражать атмосферу и поверхность на узких участках расположения противника»14. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Нюрнбергский процесс: Сборник материалов: В 8 т. М.: Юридическая литература, 1988. Т. 2. С. 229.
2 Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 217. Оп. 1238. Д. 5. Л. 322—327.
3 Там же. Д. 72. Л. 54—79; Коршунов Э.Л. «Новоизобретённый способ защиты от химической войны раненых и больных бойцов и граждан» врача Бакалейникова // Россия. Век двадцатый: Сборник статей к 95-летию доктора исторических наук В.М. Ковальчука. СПб.: Нестор-История, 2011. С. 161—176.
4 ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1238. Д. 20. Л. 54.
5 Там же. Л. 21.
6 Там же. Д. 72. Л. 130, 131, 160—165.
7 Там же. Д. 16. Л. 86—91.
8 Там же. Л. 86.
9 Там же. Л. 94—103.
10 Там же. Л. 105.
11 Там же. Д. 103. Л. 8—11.
12 Там же. Л. 9.
13 Там же. Л. 212.
14 Там же. Д. 16. Л. 59.