РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ И КОНТРРАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ БЕЛОЙ АРМИИ В СИБИРИ. 1918—1920 гг.

Революционные событий 1917 г. привели к трансформации государственной системы и распаду органов государственной безопасности Российской Империи. В годы Гражданской войны возникла необходимость в формировании органов разведки и контрразведки. Каждая из противоборствующих сторон пошла своим путем. В Советской России были созданы Регистрационное управление Главного штаба РККА (военная разведка) и Особый отдел ВЧК (разведка и контрразведка). В Белом лагере, считавшим себя носителем традиций русской армии, реставрировали систему прежних спецслужб и уже в ходе вооруженного противоборства вносили коррективы в их строительство.

Однако, как показывает история, органы белогвардейской разведки и контрразведки на Востоке России, несмотря на неоднократные попытки их модернизации, так и не вышли за прежние рамки.

 

В Сибири прообразом будущих армий и спецслужб явились подпольные офицерские организации, представлявшие собой кадры бывших Омского, Иркутского, Приамурского военных округов.

Уже в начале 1918 г. на Дальнем Востоке при помощи английских офицеров началось формирование отрядов под командованием есаула Забайкальского казачества Г.М. Семенова и атамана Уссурийского казачества есаула И.М. Калмыкова. В Харбине создание отрядов велось под руководством генерала Д.Л. Хорвата. 29 июня 1918 г. после ликвидации большевистской власти было создано русское добровольческое формирование во Владивостоке. С 4 июля созданы военно-сухопутные и морские силы Приморской области, а 5 июля был учрежден их штаб, состоявший из оперативного, артиллерийского, инспекторского и морского отделов, интендантской, санитарной, комендантской и военно-судной частей. Контрразведка находилась в ведении оперативного отдела. 10 июля в отделе генерал-квартирмейстера были образованы политическое и разведывательное отделение, а также отделение военного контроля[i]. 18 ноября военно-сухопутные и морские силы Приморской области перешли в подчинение вице-адмирала А.В. Колчака, а 22 ноября расформированы в связи с восстановлением Приамурского военного округа[ii]. В апреле 1918 г. создается Уральская армия, в июне, после чехословацкого мятежа, Временным Сибирским правительством была сформирована Западно-Сибирская отдельная армия (с июля — Сибирская) под командованием руководителя антибольшевистского подполья полковника А.Н. Гришина-Алмазова и Народная армия Комитета членов Учредительного собрания (командующий — В.О. Каппель).

Несмотря на то, что в Поволжье борьба с большевиками велась под знаменем Комитета членов Учредительного собрания (Комуча), где большинство составляли представители левых партий, нельзя не отметить стремление генералитета к созданию спецслужб по образцу прежней армии. Так, в Главном штабе Народной армии, сформированном 8 июня 1918 г., были созданы разведывательное и контрразведывательное (поручик Глинка) отделения[iii]. В конце июня 1918 г. центральный аппарат управления вооруженными силами претерпел реорганизационные изменения: Главный штаб был упразднен, а его структурные подразделения распределены между Военным ведомством и Генеральным штабом. Органы разведки и контрразведки вошли в состав Главного управления Генерального штаба (ГУГШ)[iv].

В отделе генерал-квартирмейстера Полевого штаба армии, штат которого был утвержден 30 августа 1918 г. управляющим Военным ведомством генерал-майором Н.А. Галкиным, также находились разведывательное и контрразведывательное отделения[v].

В июле 1918 г. началось формирование корпусов из добровольческих полков, первоначально входивших в состав Западно-Сибирской армии. Для их комплектования и снабжения, а также «охраны государственного порядка» вся территория Урала, Сибири и Забайкалья была разделена на пять корпусных районов, в которых вводился институт «уполномоченных по охране государственного порядка»[vi]. Органы контрразведки, существовавшие ранее при тайных офицерских организациях, после переворота преобразовывались в разведывательные отделения при штабах гарнизонов, корпусов, командующих войсками корпусных районов, и выполняли функции одновременно военной разведки и контрразведки. В армии восстанавливались военно-полевые суды, вводилась смертная казнь за политические преступления. По распоряжению уполномоченного Временного Сибирского правительства все дела политического характера передавались Отряду особого назначения капитана И.И. Зайчека, а уголовные — подлежали ведению уголовной милиции. Генерал-майор А.Н. Гришин-Алмазов, возглавив по совместительству Военное министерство Временного Сибирского правительства, издал приказ о создании разведывательного отделения и отделения военного контроля в составе управления генерал-квартирмейстера штаба армии[vii].

На основании «Временного положения о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведки» от 17 июля 1918 г. военный контроль предназначался для обнаружения «неприятельских шпионов и их организаций, а также лиц и организаций, поддерживающих Советскую власть или работающих против возрождения и освобождения России»[viii]. Возглавившему отделение чешскому капитану И.И. Зайчеку предоставлялось право в зависимости от обстановки учреждать при штабах корпусов военно-контрольные отделения, а также пункты в городах Западной Сибири. Однако организация военного контроля в армии шла медленно: функционировало только три отделения — в Омске, Томске, Иркутске и пункты в Новониколаевске, Бийске, Семипалатинске.

Несмотря на то, что вооруженные формирования на востоке страны создавались государственными образованиями различного политического окраса, спецслужбы в организационно-штатном отношении имели большое сходство между собой: разведка и контрразведка во всех случаях являлись составной частью отдела (или управления) генерал-квартирмейстера штаба объединения. Это обстоятельство можно объяснить тем, что органы военного управления, штабы и воинские части формировались офицерами прежней армии на основании Положения о полевом управлении войск в военное время.

В августе 1918 г. начался процесс объединения всех антибольшевистских сил и подчиненных им воинских формирований, завершившийся созданием 24 сентября Уфимской директории (Всероссийского временного правительства). С объединением вооруженных сил началась реорганизация системы военного управления, в том числе и спецслужб, которая, в итоге, также была построена по образцу и подобию прежней армии. Во главе стояла Ставка Верховного главнокомандующего (ВГК) и ее рабочий орган — Штаб ВГК — для осуществления управления всеми соединениями и частями Сибирской и Народной армий. В состав штаба входили управления 1-го и 2-го генерал-квартирмейстера, главного начальника военных сообщений, а также отделы: информационный, ремонтный, воздушного, военно-морского и речного флота, казачьих войск и др. 12 ноября 1918 г. в управлении 1-го генерал-квартирмейстера были образованы разведывательное и контрразведывательное отделения[ix].

Параллельно Уфимская директория создала военное министерство на основе слияния военного ведомства Временного Сибирского правительства и Народной армии Комуча. В его компетенции находились кредиты, финансы, полевое казначейство, военно-полевые суды, служба духовенства и дела казачьих войск. Приказом Всероссийского временного правительства от 4 ноября 1918 г. военным и морским министром был назначен известный полярный исследователь и ученый, бывший командующий Черноморским флотом вице-адмирал А.В. Колчак, который весьма скептически отнесся к организации армии, проведенной директорией: «…министерства не было: …У меня не было ни аппарата, ни средств»[x]. Несмотря на некоторые позитивные моменты в военном строительстве, органы аппарата управления Уфимской директории либо существовали формально, либо работа в них не была налажена.

К концу 1918 г. ситуация на фронтах складывалась не в пользу Белых армий. Они оставили Ижевск и готовились к обороне по Уральскому хребту. Большевики собирали силы для удара по северному флангу. После капитуляции Австро-Венгрии, чехи потребовали их отправки домой. Фронт оказался под угрозой развала. Спасти критическое положение демократическая власть оказалась не в состоянии. В ночь на 17(30) ноября 1918 г. в Омске восстало Сибирское казачество, требуя отставки Директории и установления сильной власти. Офицеры и казаки арестовали левое крыло правительства — Н.Д. Авктсентьева и В.М. Зензинова. Премьер-министр П.В. Вологодский созвал экстренное заседание совета министров, на котором было принято решение передать руководство военному командованию. Согласно принятому «Положению о временном устройстве власти в России», эта власть передавалась военному и морскому министру вице-адмиралу А.В. Колчаку, провозглашенному Верховным правителем и Верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России и произведенному в адмиралы[xi].

С первых дней после переворота военные являлись той силой, в руках которой сконцентрировалась реальная политическая, административная и судебная власть. При власти А.В. Колчака, просуществовавшей в Сибири более года, система военного управления создавалась по подобию армии периода Первой мировой войны 1914—1918 гг. с использованием прежних законов, положений и штатов. Высшим органом военного управления на фронте являлась Ставка Верховного главнокомандующего, а в тыловых районах — Военное министерство. Разведывательные и контрразведывательные органы имели структуру и подчиненность подобную армейским спецслужбам времен самодержавия.

После переворота Штаб Верховного главнокомандующего претерпел значительные изменения, разграничивающие функциональные обязанности его управлений и отделов. Так, разведывательное и контрразведывательное отделения были переданы в управление 2-го генерал-квартирмейстера. 29 ноября 1918 г. формируется центральное отделение военного контроля (ЦОВК), вошедшее в состав разведывательного отдела и объединявшее деятельность всех низовых контрразведывательных и военно-контрольных подразделений[xii]. Возглавивший ЦОВК полковник Н.П. Злобин стремился к объединению и централизации военно-контрольной службы, что встречало противодействие со стороны отделений и пунктов, сформированных капитаном И.И. Зайчеком, а также органами разведки и контрразведки не подчинявшимися Ставке.

1 февраля 1919 г. в целях дальнейшего упорядочения контрразведывательной службы в армии было упразднено центральное отделение военного контроля и вместо него создан отдел контрразведки (ОКР) при штабе, подчиненный генерал-квартирмейстеру. Этим же приказом объявлен штат отдела (начальник, его помощник, штаб-офицер для поручений, обер-офицер для поручений, делопроизводитель, архивариус, две машинистки, писарь), создана сеть контрразведывательных отделений (КРО) при штабах армий (Сибирской, Западной и Оренбургской) и штабе 2-го армейского Сибирского степного отдельного корпуса (14 человек), а также контрразведывательные пункты (КРП) при штабах корпусов, входивших в состав армий, и в крупных населенных пунктах на театре военных действий (22 человека)[xiii]. Существовавшие отделения и пункты военного контроля были переименованы в отделения и пункты контрразведки. Между ними устанавливалась строгая вертикаль подчиненности: начальники контрразведывательных органов Ставки и штабов армий (отдельного корпуса) отчитывались перед соответствующими генерал-квартирмейстерами, а начальники корпусных и местных контрразведывательных пунктов — перед начальниками вышестоящих КРО[xiv].

12 апреля 1919 г. управление 1-го генерал-квартирмейстера штаба Верховного главнокомандующего было переформировано в управление генерал-квартирмейстера, состоявшее из разведывательного, оперативного, общего отделов, отдела контрразведки, канцелярии, автогаража и топографической части. Разведывательный отдел состоял из отделения по фронтовой разведке и отделения по разведке Советской России, насчитывая по штату 14 человек[xv].

18 апреля 1919 г. приказом начальника штаба ВГК № 340 было утверждено «Временное положение о контрразведывательной и военно-контрольной службе на театре военных действий», регламентировавшее деятельность спецслужб действующей армии. Согласно этому документу, органами контрразведывательной службы на ТВД являлись:

отдел военной контрразведки и военного контроля штаба ВГК; КРО штаба ВГК; КРО штабов армий; КРО штабов корпусов; КРП дивизий.

К органам военно-контрольной службы были отнесены: военно-контрольные отделения (ВКО) в районе армии при военно-административном управлении; ВКО военного округа на ТВД при помощнике начальника военного округа по военно-административному управлению; местные военно-контрольные отделения и пункты в районе армии и в районе округа на ТВД.

Органам военной контрразведки вменялось в обязанность следить за военнослужащими, а военного контроля — за гражданскими лицами. Такое разделение функций объяснялось Гражданской войной и намерением в будущем работу контрразведки ограничить борьбой со шпионажем, а военный контроль, обеспечивающий общественный порядок передать органам внутренних дел. Задача контрразведывательной и военно-контрольной службы заключалась в «обнаружении и обследовании неприятельских шпионов, а также лиц, которые своей деятельностью могут благоприятствовать или фактически благоприятствуют неприятелю хотя бы косвенно в его враждебных действиях против России и союзных с нею государств или посягают на ниспровержение существующего государственного строя и нарушения общественного порядка»[xvi]. Этот документ хотя и расширял сферу деятельности контрразведки, однако не наделял ее особыми полномочиями наблюдения за деятельностью представителей высших органов власти. В то же время Временное положение структурно разделяло органы контрразведки и органы политического сыска на театре военных действий.

В Сибири получившие доверие Верховного правителя люди стали создавать громоздкий государственный аппарат «всероссийского масштаба». «Все сделанное уже Ставкой, та живая организационная работа, которая создавала армию, все ее начинания были забракованы, как плод незрелый и не подходящий под узкие старые рамки, — свидетельствует генерал-лейтенант К.В. Сахаров, в то время генерал для поручений в штабе Ставки. — Была сначала сделана попытка подчинить военному министерству все касавшееся вооруженных сил, чтобы можно было все подвести под эту ферулу крутящейся этажерки со старинными томами законов и штатов. Но Верховный правитель на это не пошел и разделил сферу власти так: действующая армия с территорией по Иртыш подчинялась (в военном отношении) начальнику Штаба Верховного главнокомандующего, все гарнизоны и запасные войска, вся местность к востоку от Иртыша — военному министру»[xvii]. В Главном штабе (сформирован 5 декабря 1918 г.) сосредотачивались сведения об организации и составе войск, по комплектованию, личному составу, их устройству и внутреннему управлению, подготовке кадров, снабжению всеми видами довольствия и т.д. 26 февраля 1919 г. в нем были сформированы квартирмейстерский и осведомительный отделы.

Первоначально в составе квартирмейстерского отдела находилось особое отделение (гвардии штабс-ротмистр Н.Л. Жадвойн), которое занималось контактами с военными агентами союзнических и нейтральных стран, с представителями союзнического командования, иностранными миссиями, поставляло высшему командованию военно-политическую и контрразведывательную информацию. Осведомительный отдел состоял из разведывательного отделения (подполковник Н.И. Масягин), контрразведывательной части (генерал-майор В.А. Бабушкин), главного цензурно-контрольного бюро и информационного отделения. Отдел непосредственно подчинялся помощнику начальника Главного штаба.

Разведотделение осведомительного отдела Главного штаба по штату насчитывало 8 человек: начальник отделения, 3 делопроизводителя, 3 помощника делопроизводителей и чертежник 1-го разряда. В апреле 1919 г. оно было переподчинено квартирмейстерскому отделу. Разведывательное отделение осуществляло руководство военными агентами, находившимися в Китае, США и Японии[xviii].

Здесь следует отметить, что ведомственное разделение разведывательных органов отразилось на сферах их деятельности. Штабом ВГК велась разведка в прифронтовой полосе и в Советской России, а Главным штабом Военного министерства — в нейтральных и союзных государствах. Это отнюдь не являлось новшеством, а оставалось копией прежней, еще дореволюционной системы. Таким же образом строилась военная разведка Российской Империи в годы Первой мировой войны. Ставка, штабы фронтов, армий и корпусов в основном вели разведку в ближайшем тылу и в прифронтовой полосе, а ГУГШ — в зарубежных странах.

Контрразведывательная часть осведомительного отдела Главного штаба (КРЧ) имела в своем составе Центральное отделение военной контрразведки (полковник А.В. Караулов) и Центральное регистрационное бюро (гвардии ротмистр Л.Н. Канабеев). Штатная численность центрального аппарата контрразведки Главного штаба составляла 35 человек[xix]. Видимо, эта цифра послужила поводом для язвительного замечания военного министра А.П. Будберга: «Полупочтенное всегда учреждение контрразведки… распухло до чрезвычайности…»[xx]. КРЧ руководила разработкой шпионских дел, контролировало деятельность Центрального отделения военной контрразведки (ЦОВКР) и Центрального регистрационного бюро (ЦРБ) по расходованию денежных средств, инспектировало КРО внутренних военных округов.

ЦОВКР занималось контршпионажем за границей, среди дипломатического корпуса, вело разработки в высших и центральных государственных учреждениях, а также разрабатывало отдельные дела на территории всех военных округов. ЦРБ собирало и обрабатывало все материалы по шпионажу «с целью изыскания средств и способов для наиболее успешной борьбы с ним», разрабатывало способы секретной передачи сведений, вело архив, осуществляло переписку со всеми учреждениями по вопросам контрразведки[xxi].

В марте 1919 г. началась новая волна реорганизации Военного министерства. «Одним из первых дел нового Военного министерства был отказ от корпусных районов и замена их военными округами; массу времени потратили на это и ничего не добились, — считает генерал-лейтенант К.В. Сахаров. — Получились громоздкие штабы: штаб Иркутского округа имел свыше ста тридцати офицеров, Омского округа — более ста семидесяти. Войск же было только то, что осталось от прежних корпусных районов»[xxii]. В состав военно-окружного управления входили военно-окружной совет, военно-окружной штаб, управление дежурного генерала, окружной архив, типография и команда штаба. В военно-окружном штабе были разведывательное и контрразведывательное отделения. 16 марта 1919 г. военный министр утвердил Временное положение о военной контрразведке во внутренних военных округах. Согласно этому документу, ближайшее руководство контрразведывательной службой в районе тылового военного округа ложилось на окружного генерал-квартирмейстера. Контрразведывательные отделения были созданы в Омске (полковник Козлов), Иркутске (подполковник Булахов), Хабаровске (подполковник Алексеев). Им подчинялись около 30 контрразведывательных пунктов. На эти органы непосредственно возлагалась борьба со шпионажем и государственными преступлениями в округе[xxiii].

В мае 1919 г. было учреждено Центральное отделение военно-морской и речной контрразведки Морского министерства и ряд контрразведывательных пунктов: при главной базе в Перми, штабах 1-го, 2-го и 3-го дивизионов боевых судов, штабе отдельной бригады морских стрелков и двух опорных базах. Военно-морская и речная контрразведка в своей деятельности руководствовалась морскими законами и инструкцией военно-сухопутной и морской контрразведке[xxiv].

По нашему мнению, колчаковскому режиму, несмотря ряд предпринятых попыток, так и не удалось создать единой системы разведывательных и контрразведывательных органов. Спецслужбы Белой Сибири имели различную ведомственную подчиненность, создававшую не только параллелизм в работе, но и являвшуюся предпосылкой для неразберихи и нездоровой конкуренции.

Весенняя реорганизация органов военного управления и спецслужб совпала со «звездным часом» Всероссийского временного правительства. Три его армии — Сибирская, Западная и Южная — продвинулись далеко на запад. Фронт подходил к Вятке, что вселяло надежду на соединение колчаковцев с армиями белогвардейского Севера в районе Архангельска. Левый фланг фронта подходил к Самаре и Симбирску, откуда было недалеко до связи с ВСЮР.

Однако в тылу система военного управления стала давать сбои. Между Ставкой ВГК и Военным министерством шло постоянное соперничество, мешавшее эффективному управлению войсками и органами безопасности в сложной обстановке Гражданской войны. Очевидец тех событий барон А.П. Будберг засвидетельствовал в своем дневнике: «…отношения между Ставкой и Военным министерством самые враждебные; обе стороны зорко шпионят друг за другом и искренне торжествуют и радуются, если супротивник делает промахи и ошибки»[xxv].

Кроме того, действующие самостоятельно атаманы и окружающие их банды, занимались грабежами, разбоями, дезорганизовывали армию, чем подрывали доверие населения к власти. Атаманы Б.В. Анненков, И.М. Калмыков, Г.М. Семенов и др. имели свои спецслужбы, не подчинявшиеся Ставке. Недостаток должного контроля за формированием новых воинских частей приводил к организации при их штабах «карманных» контрразведок, которые не соблюдали законности и творили произвол. «…Контрразведка и охранка всегда требовали особого контроля и умелого наблюдения, ибо при малейшем ослаблении надзора они делались скопищем всякой грязи и преступлений», — 24 июня 1919 г. записал барон А.П. Будберг[xxvi].

Чтобы урегулировать отношения между штабом Верховного главнокомандующего и Военным министерством, а также вовлечь в ряды правительственных войск казачество, с мая 1919 г. начиналась новая реорганизация органов военного управления, которая проводилась в сложной для колчаковской армии военной обстановке. В тот период войска Южной группы Восточного фронта красных продолжали контрнаступление. Череда тактических операций Красной Армии привела к потере белыми Урала с городами Екатеринбург (14 июля) и Челябинск (24 июля). Особенно значимым стало поражение войск Колчака под Челябинском, где были израсходованы последние резервы, а в плен попало около 15 тыс. человек. Продвижение красных сдерживало лишь обострение дел на Южном фронте, где мощное наступление развернул А.И. Деникин.

Таким образом, все вышеперечисленные и другие обстоятельства говорили о необходимости реформы в армии, что также стало очевидным для А.В. Колчака и его ближайших помощников. 25 июня 1919 г. приказом начальника Штаба ВГК № 558 была объявлена структура новой системы центрального военного управления, во главе которой стоял адмирал А.В. Колчак и Ставка. Его ближайшими помощниками являлись начальник штаба и военный министр. Штаб ВГК, Военное министерство и Главное управление по делам казачьих войск объявлялись высшими органами военного управления[xxvii]. Вопросы разведки, контрразведки и военного контроля в действующей армии и тыловых военных округах, а также цензуры, печати, осведомления и пропаганды взяло управление 2-го генерал-квартирмейстера при ВГК генерального штаба (генерал-майор П.Ф. Рябиков), которое было окончательно сформировано к 9 июля 1919 г. В его состав вошли отделы: разведывательный (подполковник Овчинников), контрразведки и военного контроля (полковник Н.П. Злобин), осведомительный (полковник Г.И. Клерже), а также главное военное цензурно-контрольное бюро, канцелярия, особое отделение и технический подотдел.

Разведывательный отдел включал в себя два отделения: центральное (полковник Н.И. Масягин) и прифронтовой разведки (капитан Бредш). Лично начальнику отдела подчинялись шифровальщик, делопроизводитель, журналист и 3 переводчика. Всего в подразделении насчитывалось 13 офицеров, 5 чиновников военного времени и 4 солдата[xxviii]. Начальник разведывательного отдела объединял и направлял деятельность всей разведки. Исполнительными органами стратегической разведки являлись разведывательное отделение штаба Военного представительства в Париже с подчиненными ему военными агентурами, а также военные агенты в Китае, США и Японии.

Следует обратить внимание, что кроме военных агентов, штаб Верховного правителя располагал сетью военно-морских агентов, находившихся в Лондоне, Париже, Риме, Константинополе и Афинах и подчинявшихся Морскому министерству[xxix].

Низовыми структурами фронтовой разведки были: разведывательные отделения в штабе отдельной армии; старший адъютант (офицер Генштаба), его помощник и офицер для поручений в штабе корпуса; помощник старшего адъютанта штаба дивизии; особый офицер в штабе полка, в помощь которому от каждого батальона придавалось по одному унтер-офицеру.

Для руководства прифронтовой разведкой еще до реорганизации были составлены и разосланы во все штабы и части «Указания по разведывательной службе в штабах и в частях войск»[xxx].

Отдел контрразведки и военного контроля (ОКРиВК) управления 2-го генерал-квартирмейстера при ВГК состоял из отделения контрразведки (прапорщик Бури) и регистрационного отделения (подпоручик Шульгин). У начальника ОКРиВК был помощник, 2 штаб- и 2 обер-офицера для поручений, 2 делопроизводителя, казначей, 3 писаря. Всего в отделе насчитывалось 14 офицеров, 9 чиновников военного времени, 11 солдат и 2 кучера[xxxi]. Подчиненными структурами ОКРиВК являлись: на фронте — КРО штабов армий и корпусов, КРП дивизий, ВКО в районе армии при военно-административном управлении, ВКО военного округа на ТВД при помощнике начальника военного округа по военно-административному управлению, местные военно-контрольные отделения и пункты; в тылу — КРО штабов военных округов и КРП в населенных пунктах.

После проведенной реорганизации руководство спецслужбами сконцентрировалось в одних руках, что, безусловно, явилось важным шагом в их развитии. Однако при этом отделения разведки и контрразведки так и остались третьеразрядными подразделениями штабных структур различных уровней. По своему служебному статусу начальники разведки и контрразведки не имели права доклада Верховному правителю и другим высшим должностным лицам. Такое положение сказывалось на поступлении разведывательной информации. Оперативно-разведывательные данные ежедневно докладывались начальнику Штаба Верховного главнокомандующего генерал-майору Д.А. Лебедеву, сводки сведений с той же периодичностью телеграфом рассылались в армии и учреждения фронта. Иное положение было у контрразведки. По воспоминаниям 2-го генерал-квартирмейстера генерал-майора П.Ф. Рябикова, только он имел право еженедельного доклада А.В. Колчаку «по контрразведке». «Доклады были для меня весьма трудными и неприятными, особенно учитывая нервозность адмирала и его весьма легкую раздражаемость. …адмирал, видимо, не вполне понимал сущность контрразведки, смешивая ее функции с розыскными»[xxxii].

На наш взгляд, низовое положение спецслужб в военно-управленческой иерархии, бюрократизм не способствовали оперативному прохождению важной информации внутриполитического содержания высшему военно-политическому руководству Белой Сибири. Данное обстоятельство лишало начальников спецслужб инициативы. Частые реорганизации, проводимые военачальниками мало знакомыми с методами работы органов разведки и контрразведки, вносили путаницу в их организацию и деятельность.

В отличие от юга России, в Сибири даже не поднимался вопрос об объединении органов контрразведки и политического сыска. Здесь деятельность контрразведывательных структур в сфере борьбы с антиправительственными элементами дублировалась органами внутренних дел.

 К концу лета 1919 г. положение на фронте значительно изменилось. Инициатива перешла к Красной армии. После взятия Челябинска ей открылась дорога в глубь Сибири. 6 августа войска Восточного фронта стали преследовать колчаковцев в двух направлениях: 3-я армия — на Ялуторовск, Тюмень, 5-я — вдоль железной дороги Челябинск — Курган. Отсутствие координации в деятельности фронтов, большие потери в живой силе и технике, измотанность войск и отсутствие резервов усугубляли положение колчаковской армии. Громоздкая система центрального военного управления оказалась малопригодной в создавшихся условиях. «Отсюда-то и получалось, что из 800 тысяч ртов в строю оказалось всего 70 тысяч бойцов, которые обслуживали: Штаб главнокомандующего, пять штабов армий, 11 штабов корпусов и 35 штабов дивизий, — свидетельствует генерал-лейтенант Д.В. Филатьев. — А в то же время у красных против нас действовала одна армия из 3—4 дивизий и 2—3 конных бригад, и эта сравнительная горсточка и разбила в конце концов наши толпы обозных и обратила в бегство многочисленные штабы с их тучей переписчиц, при которых нередко возились в обозе и их родители»[xxxiii].

Осенью 1919 г. территория, контролируемая войсками А.В. Колчака, значительно сократилась. Вопросы снабжения, мобилизации и прочие, находившиеся в ведении Штаба ВГК, требовали решения на месте, поскольку ситуация на фронте ежедневно менялась. Но вместо упрощения организации, колчаковцы продолжали увеличивать количество штабных структур: Южной группы, отдельного конного корпуса, инспектора добровольческих формирований и инспектора стратегического резерва. «При каждом штабе пышно расцветает контрразведка…» — записал А.П. Будберг 20 сентября[xxxiv]. Высшее военно-политическое руководство все же понимало, чтобы сохранить остатки армии, необходимо создать сильный штаб фронта, поскольку именно этот орган мог быстро реагировать на постоянно менявшуюся обстановку.

1 октября 1919 г. был издан приказ начальника Штаба ВГК № 1184 об образовании из Ставки и Походного штаба ВГК штаба и управлений Восточного фронта: полевого управления артиллерии фронта, полевого инспектора инженеров фронта, главного начальника военно-административного управления, осведомительного управления и личного конвоя главкома армиями Восточного фронта. В ведение начальника военно-административного управления штаба Восточного фронта генерал-майора С.А. Домонтовича был передан отдел контрразведки и военного контроля штаба ВГК[xxxv].

К тому времени поражение армии А.В. Колчака и ее отступление из Сибири становилось очевидным. Последняя перемена руководства контрразведки уже ничего не дала. В условиях начавшегося отступления армии и разброда в тылу спецслужба не смогла предотвратить возникновение в Иркутске так называемого Политцентра, хотя и была осведомлена о его намерениях поднять восстание в Прибайкалье и арестовать Верховного правителя. Собственными боевыми подразделениями для проведения массовых арестов сибирская контрразведка не обладала, а отряды МВД и армия не всегда были надежны. Информация о готовящемся выступлении Политцентра не получила должной оценки у правительства и штаба Главковерха, что привело его к гибели. Имевшиеся у контрразведчиков списки опасных общественных деятелей Иркутска поступили к Семенову. 31 человек из них был арестован и расстрелян[xxxvi].

К началу 1920 г. штабу Восточного фронта подчинялись остатки всех органов военного управления. 4 января 1920 г. А.В. Колчак сложил с себя все полномочия, с передачей верховной власти А.И. Деникину, а военной и гражданской власти на территории восточной окраины — Г.М. Семенову. Из-за не полностью сохранившихся документов сегодня не представляется возможным установить точную дату расформирования штаба Восточного фронта. Можно лишь сделать предположение, что вместе с его упразднением прекратила свое существование система спецслужб белогвардейского государственного образования на Востоке России, центральные органы разведки и контрразведки были ликвидированы, опытные кадры руководящего и оперативного состава затерялись в дальнейших событиях Гражданской войны.

Остатки армии Колчака 6 января 1920 г. потерпели решающее поражение в районе Красноярска, после чего под руководством главнокомандующего Восточным фронтом генерала В.О. Каппеля начали «Сибирский ледяной поход». Сведенные в три колонны, войска во главе с генералом С.Н. Войцеховским (Каппель умер 25 января от воспаления легких) в начале февраля перешли по льду оз. Байкал и прибыли в Читу.

После разгрома колчаковской армии на территории, занятой Белыми войсками, образовались два независимых друг от друга правительства. Во Владивостоке в январе 1920 г. власть перешла в руки Приморской областной земской управы, которая сформировала Временное правительство Приморской области; в Забайкалье в середине февраля 1920 г. главнокомандующим и главой правительства стал генерал-лейтенант Г.М. Семенов. Каждое из этих государственных образований сформировало армии и военно-управленческие аппараты. Штаб командующего войсками Российской восточной окраины (с 27 апреля — Дальневосточная армия) и штаб войск Приморской области располагали разведывательными и контрразведывательными отделениями, подчиненными генерал-квартирмейстеру[xxxvii].

На дальнейшее развитие белогвардейских спецслужб в регионе значительно повлияли боевые действия Народно-революционной армии Дальневосточной республики (НРА ДВР). Под ударами красных каппелевцы и семеновцы в октябре 1920 г. покинули Забайкалье и отступили в полосу отчуждения Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД).

В апреле 1921 г. части белой Дальневосточной армии были перевезены на территорию Приморья в качестве «вооруженного резерва милиции Приамурского государственного образования». 26 мая ее командование совершило военный переворот, в результате которого к власти пришло Приамурское временное правительство. В составе вновь сформированного штаба войск были учреждены органы разведки и контрразведки, традиционно подчинявшиеся управлению генерал-квартирмейстера.

25 мая из войск, оказавшихся в подчинении атамана Г.М. Семенова, была образована Гродековская группа войск под командованием генерал-майора Н. Савельева. Разведывательное отделение вошло в состав управления генерал-квартирмейстера, а осведомительный отдел и контрразведывательный пункт — в военно-политический отдел штаба группы. После подчинения группы Приамурскому временному правительству в ее штабе было учреждено управление начальника политического розыска: отделения разведки, контрразведки, военного контроля и милиция[xxxviii].

Военные неудачи, которые потерпели войска Приамурского временного правительства (Белоповстанческой армии) в боях с НРА ДВР, вызвали острые разногласия среди офицерского состава, вылившиеся в начале июня 1922 г. в вооруженное столкновение между сторонниками С.Д. Меркулова и недовольными его политикой офицерами-монархистами. В целях достижения компромисса Приамурское временное правительство назначило генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса командующим войсками и флотом. 22 июня во Владивостоке был созван Земский собор, избравший генерала правителем Приамурского земского края. Правительственные войска были переименованы в Земскую рать. В ее штабе, в составе управления 1-го генерал-квартирмейстера, находились разведывательное и контрразведывательное отделения[xxxix].

Осенью 1922 г. аппарат разведки и контрразведки был объединен с аппаратом министерства внутренних дел. Общее руководство осуществлял генерал-майор В.А. Бабушкин. По его инициативе и с санкции правителя Приамурской области генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса стали создаваться местные осведомительные органы, опиравшиеся на церковно-приходские советы. К сотрудничеству активно привлекалось местное население. Считалось, что позднее эти структуры заменят собой милицию и органы местного самоуправления (земства и городские думы). Подобная опора на общественность являлась новой в практике работы белогвардейской контрразведки[xl].

В октябре 1922 г. группа войск под командованием И.П. Уборевича овладела Спасском и открыла путь на Владивосток, после чего М.К. Дитерихс эвакуировал остатки Земской рати из Владивостока в Китай. Находясь в эмиграции, часть былого белого воинства продолжало борьбу с Советской Россией в тесном контакте с японскими спецслужбами.

На востоке России определенно просматриваются три периода строительства белогвардейских спецслужб, тесно связанных с основными событиями Гражданской войны. На начальном этапе на огромной территории Сибири и Дальнего Востока независимо друг от друга шло формирование белогвардейских правительств, армий их органов безопасности. Второй этап характеризуется объединением разрозненных вооруженных формирований и их спецслужб под командованием адмирала А.В. Колчака. В результате ряда организационно-штатных преобразований разведка и контрразведка действующей армии и тыла были объединены под общим руководством 2-го генерал-квартирмейстера штаба ВГК, что, безусловно, являлось позитивным шагом. На третьем этапе произошел распад всей прежней системы государственного и военного управления и образование «карликовых» по масштабам белогвардейских режимов. На завершающем этапе войны разведывательные и контрразведывательные структуры были объединены с аппаратом политического сыска и органами внутренних дел. Симбиоз разведки и политического сыска вряд ли можно назвать удачным, ведь задачи и методы работы у них разные. Зато объединение контрразведки и МВД, как в Крыму, так и в Приморье, на наш взгляд, являлось закономерным шагом. Особенности ведения Гражданской войны на первый план перед контрразведкой выдвинули борьбу с государственными преступлениями в политической, экономической и финансовой сферах. Сходство задач, функций и методов работы двух структур требовало их объединения.