Аннотация. В статье на основе уникальной рукописи «Очерки военно-санитарного дела в Отечественной войне 1914—1917 гг. и воспоминания академика Вельяминова» воссоздаются портреты наиболее известных военачальников Русской Императорской армии периода Первой мировой войны, оценивается их отношение к организации лечебно-эвакуационного дела во фронтовых частях, а также к личному составу вверенных им соединений.
Summary. The paper stems from the unique manuscript Essays on Military Health Service in the Patriotic War of 1914—1917 and Reminiscences by Academician Velyaminov to recreate portrayals of the more prominent army leaders in the Russian Imperial Army during the First World War estimating their attitude to the organization of treatment and evacuation of casualties in frontline units, and also to the personnel of formations entrusted to their care.
ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ
БУДКО Анатолий Андреевич — директор Военно-медицинского музея Министерства обороны РФ, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач Российской Федерации
БРИНЮК Надежда Юрьевна — научный сотрудник научно-исследовательского отдела (военной истории Северо-Западного региона РФ) Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ, кандидат исторических наук
«МОЖЕТ БЫТЬ, Я ОЧЕНЬ ОШИБАЮСЬ, НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЯ В СТРАТЕГИИ…»
Портреты военачальников Первой мировой войны в воспоминаниях военного хирурга академика Н.А. Вельяминова
Выдающийся военный врач и учёный, лейб-хирург, крупный организатор военно-медицинской службы и видный деятель Российского Общества Красного Креста, участник пяти войн академик Николай Александрович Вельяминов (1855—1920) как представитель древнего аристократического рода был хорошо знаком с двумя последними русскими императорами и членами их семей, имел возможность вращаться в узком кругу блестящей столичной элиты. По роду деятельности ему приходилось встречаться и со многими известными отечественными военачальниками. Общаясь с ними, он оценивал их качества, прежде всего с позиций врача-гуманиста, для которого были важны не столько полководческие таланты, сколько отношение командира к солдату. Впрочем, долгая военная карьера позволяла Николаю Александровичу высказывать свои суждения и о методах ведения войны, профессиональных качествах российских полководцев. Однако делал он это с большой осторожностью.
Впечатления Вельяминова от встреч с крупными военными деятелями Российской империи дошли до нас в основном на страницах обширного труда, написанного им на закате жизни в 1917—1920 гг. Автор дал ему название «Очерки военно-санитарного дела в Отечественной войне 1914—1917 гг. и воспоминания академика Вельяминова».
Рукопись была создана по дневниковым записям и впечатлениям старого врача от его пребывания на фронтах Первой мировой войны, во время которой Н.А. Вельяминов сменил несколько ответственных должностей. В 1914—1915 гг. он состоял при Верховном главнокомандующем инспектором хирургического дела в армии; в 1916 году был начальником санитарной части сформированной из гвардейских войск армии генерала В.М. Безобразова; весной 1917 года являлся главным полевым военно-санитарным инспектором. Несколько папок этой уникальной рукописи хранятся в фондах Военно-медицинского музея.
В первые же годы своей профессиональной деятельности Н.А. Вельяминову довелось познакомиться с прославленным военачальником Русской Императорской армии Михаилом Дмитриевичем Скобелевым1. Во вверенные ему войска хирург был командирован во время Ахалтекинского похода 1880—1881 гг. в качестве заведующего санитарной частью. Генерал-адъютант М.Д. Скобелев навсегда остался в памяти врача как незаурядный полководец. Оценивая деятельность военного командования в более поздних войнах, Вельяминов не упускал случая сравнить её с образом действий Скобелева, приводил запомнившиеся ему слова генерала о том, «что для успеха наступления прежде всего необходим устроенный тыл и пути к нему с достаточной пропускной способностью»2. Недостатком прославленного полководца, по словам хирурга, было пренебрежение медицинским обеспечением: Скобелев «интересовался только здоровыми людьми, раненые были для него отпавший элемент»3.
В 1912—1913 гг. из-за принципиальных разногласий по вопросам организации военно-медицинской службы и статуса Императорской Военно-медицинской академии (ИВМА) в результате интриг военного министра В.А. Сухомлинова4 и главного военно-санитарного инспектора А.Я. Евдокимова5 Н.А. Вельяминов был удалён со всех должностей в Военном министерстве, в том числе с постов начальника ИВМА и профессора одной из её клиник. К началу Первой мировой войны хирург, по его словам, «слишком хорошо знал как большинство наших государственных людей и состав нашего военного министерства, так и нашу полную неподготовленность к такой войне»6. Он имел весьма негативное представление о военном министре, его ближайших подчинённых — генералах Н.Н. Янушкевиче7 и Ю.Н. Данилове (чёрном)8, занявших в 1914 году высокие посты в Ставке Верховного главнокомандующего, и о главном военно-санитарном инспекторе. По мнению Н.А. Вельяминова, «лозунги военного министра и штаба [Верховного главнокомандующего] были — квиетизм9, “всё обстоит благополучно” и “всё шито-крыто”…»10.
Больше всего огорчало опытного хирурга, что военное ведомство, по его оценкам, считало проблемы медицинского обеспечения и эвакуации второстепенными, не уделяло им должного внимания, а главное, совершенно уничтожило всякую активную роль «врачей и представителей Красного Креста в армии, всецело подчинив всю санитарную часть целиком начальникам снабжения на фронтах, и совершенно устранили какой-либо центральный орган по этой отрасли управления в Ставке»11. По всем вопросам организации лечения и эвакуации распоряжались военные, причём те из них, кто за профнепригодностью не допускался к командованию войсками и ответственным штабным должностям. Главной задачей в условиях войны военное ведомство считало «вывоз» раненых с передовой линии в глубокий тыл, не считаясь ни с их состоянием, ни с обстановкой на фронте, ни с интересами армии.
Верховного главнокомандующего Русской армией великого князя Николая Николаевича (младшего)12 Н.А. Вельяминов знал много лет, познакомившись с ним, вероятно, ещё в царствование Александра III. Великий князь пользовался уважением хирурга и отвечал ему тем же, лично пригласив на должность в Ставке, проявляя интерес к результатам его инспекторских поездок, выслушивая доклады и принимая по ним организационные меры. Хирург тем не менее отмечал, что хотя князь «вообще относился к отдельным известным ему врачам всегда с большим уважением и доброжелательностью, но, в общем, врачебного сословия и особенно военных врачей сильно недолюбливал, к сожалению, не доверяя их административным способностям»13.
Вся деятельность великого князя — «большого противника» военного министра, писал Вельяминов, находилась под контролем Сухомлинова, следившего за ним через своих «креатур»14 в штабе, которых ему «навязали». «Сначала Вел[икий] Князь присматривался к ним, не очень им симпатизировал и доверял, но потом они обошли его, он свыкся с ними и, по-видимому, стал хорошо относиться к ген[ералу] Янушкевичу»15.
Приехав в Ставку по вызову Верховного главнокомандующего в сентябре 1914 года, Вельяминов был принят начальником штаба генералом Н.Н. Янушкевичем «очень сухо и с плохо скрываемым озлоблением. Не дав мне проронить слова, — писал хирург, — начальник штаба прочитал мне лекцию о второстепенном значении санитарного дела на войне…» и указал на предстоящие хирургу функции как на «чисто инспекторские — смотреть, сообщать ему, начальнику штаба, о виденном, ничем не распоряжаться и, — главное, — никого не обижать и не раздражать». Когда великий князь, наоборот, приказал Вельяминову приходить с личными докладами по результатам инспекторских поездок к нему, Верховному главнокомандующему, Янушкевич, «видимо, остался очень недоволен такой точкой зрения великого князя на мою миссию и настолько не мог скрыть своё неудовольствие, что в дальнейшем сделался по отношению ко мне даже неприятным, и в такой степени, что великий князь предпочёл прервать разговор…»16.
Таким образом, если Николай Николаевич испытывал в отношении Вельяминова и результатов его работы благодарность и «всё более и более увеличивавшееся доверие», то его штаб выказывал «неизменное недоброжелательство»17. Вельяминов отвечал Янушкевичу нескрываемой неприязнью: по его мнению, это был «после Сухомлинова… самый зловредный человек своей пассивностью, бездействием и бесталанностью»18. Вельяминов писал: «Что касается специально санитарной части, то генерал Янушкевич не придавал ей большого значения, отлично знал, как плохо она поставлена, очень считался с Евдокимовым, которого усиленно поддерживал Сухомлинов и, следовательно, Государь»19.
В мае 1915 года обстановка в Ставке накануне отставки В.А. Сухомлинова стала чрезвычайно напряжённой. В этот период Николай Николаевич направлял Вельяминова в командировки без ведома своего начальника штаба «и не желал», чтобы хирург «встретился до отъезда» с Янушкевичем20. Постепенно, особенно после замены военного министра, отношения в Ставке «несколько сгладились»21, писал Вельяминов, что, впрочем, не мешало Янушкевичу самочинно отменять данные великим князем хирургу «повеления», созывать за его спиной совещания по медицинским вопросам, назначать на ответственные роли, предназначенные Верховным главнокомандующим Вельяминову, других лиц.
В период, когда в Россию хлынули миллионы беженцев, и в тылу возникла угроза эпидемии холеры (июль 1915 г.), Янушкевич, несмотря на «повеления» великого князя, помешал Вельяминову взять на себя руководство организацией противоэпидемических мероприятий. В отсутствие хирурга он поручил «весь вопрос о беженцах и по борьбе с холерой между ними на сев[еро]-зап[адном] фронте особому уполномоченному (от кого?)22, члену Гос[ударственного] Совета по выборам С.И. Зубчанинову»23. По мнению академика, Янушкевич «напутал, распутать не мог и не умел, с холерой в армии можно справиться при помощи ведомостей, кто там разберётся, сколько погибнет солдат от холеры, а беженцев лучше передать на ответственность других… Благо Зубчанинов — член Государственного Совета по выборам, земец, общественный деятель, публика успокоится…». В этот момент Н.А. Вельяминов осознал, что «неправда берёт верх в армии…», что сила «уже не в руках военных властей, а переходит в руки общественных организаций», что «уже ищут опору в общественных деятелях, но обращаются не по адресу, совершенно не оценивая тех лиц, чрез которых ищут опору в обществе…»24.
23 августа 1915 года — день, когда Николай II принял на себя должность Верховного главнокомандующего, — Вельяминов считал одним из самых несчастных дней в судьбе России. При встречах в Ставке или в Петрограде с императором в 1914—1915 гг. Вельяминов рассказывал главе государства о своих инспекторских поездках «всю голую правду, но не сгущая красок, чтобы не отпугнуть его от себя». На словах Николай выражал полное одобрение работе Вельяминова на фронте, удостаивал высоких наград, просил продолжать его «полезную деятельность». «Казалось, — писал Н.А. Вельяминов, — что могу рассчитывать на поддержку в своём стремлении быть полезным нашему солдату. К сожалению, это было не так»25.
На деле отношение Николая II к медицинским вопросам было не лишено известной доли легкомыслия. Об этом свидетельствует следующий эпизод. Узнав случайно, что в открывавшийся в Зимнем дворце лазарет предполагалось принимать раненых прямо с санитарных поездов, приходивших с фронта, Н.А. Вельяминов как инспектор придворной медицинской части написал министру Двора графу В.Б. Фредериксу26 «довольно резкое письмо», в котором требовал до поступления в лазарет карантина для раненых продолжительностью 15 дней для предупреждения сыпного тифа, в который был включён и «5-дневный карантин против заноса холеры», заявив, что в противном случае откажется от ответственности, если в Зимнем дворце разразится эпидемия. После этого Вельяминов, который был приглашён на обед в поезд приехавшего в Ставку императора, услышал от Николая II, что тот «читал моё “строгое” письмо, что я совершенно прав, — “но помиримся на пяти днях”, — закончил он»27.
Начальника штаба Ставки генерала М.В. Алексеева28 хирург считал «слишком крупным и умным человеком, чтобы он в делах службы давал волю своим личным чувствам»29, впрочем, подозревая, что при занятии должности начальника штаба Ставки генерал встретил Вельяминова «под влиянием наговоров — не особенно доброжелательно»30. Тем не менее именно М.В. Алексеев в конце 1916 года был инициатором назначения Вельяминова на вновь учреждённую должность главного полевого военно-санитарного инспектора, ответственного за организацию медицинского обеспечения действующей армии.
С Алексеевым хирург познакомился в июле 1915 года, когда Михаил Васильевич был главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта. Хирурга поразило место пребывания главнокомандующего в польском городке Седлеце: Алексеев ютился в маленькой обывательской квартирке. В те дни существовала угроза распространения в армии и России холерной эпидемии. Вельяминов вспоминал: выслушав доводы по вопросам локализации заболеваемости в армии, Алексеев сказал, что, вне зависимости от назначения руководителем борьбой против эпидемии генерала Быстреевского31, «будет очень рад слышать и мои советы»32.
Хорошо был знаком Вельяминову и назначенный в 1915 году военным министром генерал от инфантерии А.А. Поливанов33. Заступив на должность, Поливанов начал свою деятельность с насаждения в министерстве «нравственной дисциплины, которая здесь совершенно исчезла», и указывал врачу: «У меня всё же работают… Теперь нам нужно год работать, чтобы снова продолжать войну, в этом не следует себя обманывать». Однако когда Вельяминов попытался обсудить с новым министром «печальное» положение санитарного дела в армии, где «процветала» холера, эвакуация происходила «сама собой», «случайно», то столкнулся с весьма формальным отношением к поднятым им вопросам. Поливанов вызвал делопроизводителя эвакуационной комиссии при Генеральном штабе, который прочитал академику «длинную лекцию», не давая ему «вставить слова»34. «Наконец, я перебил его, — “Всё это очень красиво на словах и на бумаге, но напрасно вы думаете, что это так и на деле”. — “Это не наша вина, а вина армии”, — ответил мне заученную фразу полковник. Меня доклад полковника не подвинул вперёд ни на йоту. Его доклад представлял собою только мёртвую канцелярскую теорию; была ли она приложима на практике, его не касалось; важно было, что если плохо, то вина не его. Странным образом, ген[ерал] П[оливанов] был удовлетворён или желал это показать. Он поблагодарил полковника и отпустил его. Для чего он его звал, мне было неясно»35. Выступление чиновника, по всей видимости, должно было показать, что при новом начальстве в Военном министерстве «работают»…
Встречаясь с главнокомандующими фронтами и командующими армиями, а также военачальниками более низшего ранга, Вельяминов отмечал среди них различное отношение к лечебно-эвакуационному делу. Наиболее яркие впечатления от этих встреч он обязательно фиксировал в своих записях. Так, по его словам, главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта (в 1914 г.) генерал от инфантерии Н.В. Рузский36 был убеждён в неспособности врачей занимать административные должности из-за отсутствия у них умения приказывать и распоряжаться, которое генерал признавал лишь за офицерами: «Офицер воспитывается в этом духе; врач к этой административной деятельности не приучен, распоряжаться, приказывать не умеет, а его поставили в роль начальника и распорядителя, отсюда и все недостатки в врачебно-санитарном деле; врач должен лечить, а распоряжаться и управлять может только офицер»37. Такая позиция в целом была характерна для военного ведомства. Однако предложенные Вельяминовым мероприятия по улучшению медицинского обеспечения войск Северо-Западного фронта Рузский приказал начальнику штаба фронта генерал-лейтенанту В.А. Орановскому38 записать и сделать по ним соответствующие распоряжения.
Командующий 3-й армией генерал от инфантерии Р.Д. Радко-Дмитриев39, с которым хирург познакомился на Юго-Западном фронте 14 ноября 1914 года, по мнению Вельяминова, стремился, возможно бессознательно, подражать М.Д. Скобелеву и поразил врача сходством с ним манерой себя держать и говорить с солдатами. Командующий 3-й армией показался Вельяминову симпатичным и талантливым. Однако, как и Скобелев, Радко-Дмитриев проявлял «мало интереса к санитарному делу»40.
Командующий 8-й армией генерал А.А. Брусилов41, с которым хирург встретился в апреле 1915 года, «как и все военные, по-видимому, мало интересовался ранеными и тоже страшился заразных болезней как одного из моментов, ослабляющих численность армии», однако сообщил Вельяминову о тех «неимоверных затруднениях и лишениях, которые испытала его армия за время зимнего похода в Карпатах, указал на совершенно исключительные условия, в которых находились его войска, и не скрыл тех громадных потерь, которые понесла 8-я армия во время войны вообще и при наступлении в Карпатах в особенности»42. Генерал Брусилов из-за неорганизованности эвакуации раненых и больных в пределах Юго-Западного фронта был вынужден вопреки действовавшим «Положению об эвакуации» и «Положению о полевом управлении войск» уже 25 августа 1914 года «создать свою эвакуационную комиссию при армии, приблизительно по тому образцу, по которому составлены головные эвакуационные пункты, подчинённые начальнику санитарной части фронта»43. В связи с распространением в рядах армии тифа, холеры, дизентерии, об угрожающих последствиях которого Вельяминов говорил командующему и его штабу, Брусилов просил его даже остаться «на некоторое время в армии и руководить санитарным делом, о чём телеграфировал начальнику штаба Верховного главнокомандующего, но ответа не получил»44. Хирург по собственному почину осмотрел 14—17 апреля 1915 года линию Самбор — Санок, причём состояние госпиталей там оказалось настолько вопиюще неудовлетворительным, что, прервав поездку, 18 апреля Вельяминов вернулся в штаб армии, «чтобы убедить командующего армией немедленно принять самые энергичные меры». Брусилов одобрил предложенную Вельяминовым программу перестройки работы госпиталей и борьбы с инфекционными заболеваниями. Однако в это время было получено приказание главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта об отступлении, поэтому последовавшие действия по борьбе с эпидемиями в 8-й армии остались для Вельяминова неизвестными.
Н.А. Вельяминов встречался на фронтах Первой мировой войны и с другими отечественными военачальниками. В июле 1915 года он вновь инспектировал санитарные учреждения 3-й армии Юго-Западного фронта, командующим которой теперь был генерал от инфантерии Л.В. Леш45. Генерал принял хирурга очень любезно. Интересно, что в это, пожалуй, самое критическое для русских войск время он выказывал очень бодрое и оптимистичное настроение, намереваясь отстоять г. Холм, несмотря на то, «что в корпусах [осталось] по 5[000]—6000 человек, а в некоторых полках 250—300 челов[ек]. Снарядов почти не было, теперь немного больше, нет ружей и… патронов. <…> О санитарном состоянии армии ген[ерал] Леш был хорошего мнения, на выражение моего опасения за холеру он ответил, что эпидемии нет: ”я просматривал вчера эвакуационные карточки(?)46 и видел, что раненых гораздо больше, [чем] больных”. — “Я не стал переубеждать, — не стоило”», — записал академик47.
Ещё одна встреча, произведшая впечатление на опытного хирурга, состоялась в апреле 1915 года в Галиции. Командир 7-го армейского корпуса генерал от инфантерии Э.В. Экк48, как писал о нём Вельяминов, был не только кадровым военным, но и хорошим, опытным администратором. Э.В. Экк оказался сыном врача, профессора Императорской Медико-хирургической академии (так до 1881 г. называлась ИВМА) Владимира Егоровича Экка49. Врачами были и два его брата, Николай (хирург) и Владимир (лейб-медик великого князя Михаила Николаевича).
По словам Вельяминова, генерал очень интересовался «санитарным делом, знал медицинский персонал, бывал часто в лазаретах. Одним словом, чувствовалась любовь к солдату, забота обо всём, знание дела и большая требовательность; подчинённые, видимо, его любили, уважали его, но побаивались»50. Для сопровождения Вельяминова по району корпуса Экк назначил в распоряжение хирурга своего адъютанта, предоставил отличный автомобиль и пригласил пользоваться столовой штаба.
Между тем санитарное состояние местечка Турко, где стояли части корпуса, было очень плохим, и хотя корпусной командир утверждал, что это его «очень беспокоит, он принимает все возможные меры для приведения его в порядок, но, за отсутствием местных жителей и свободных войсковых частей, не хватает рук и повозок для вывоза навоза и мусора; во всяком случае, возможное делается, но медленно»51. Да и всю постановку военно-медицинского дела в корпусе Вельяминов оценил за малыми исключениями неудовлетворительно.
Несомненно, оценки Н.А. Вельяминова нельзя признать свободными от предвзятости. Характеризуя деятельность российских военачальников, он признавал: «Может быть, я очень ошибаюсь, ничего не понимая в стратегии…»52. Однако воспоминания хирурга об отношении со стороны руководителей Военного министерства, а также целого ряда военачальников высшего и среднего уровня в действующей армии к организации медицинского обеспечения свидетельствуют, что лечебно-эвакуационным вопросам в среде командования уделялось непростительно мало внимания, к нуждам солдата во многих случаях демонстрировалось нескрываемое безразличие.
Обширный труд Н.А. Вельяминова о Первой мировой войне, который готовится к публикации в Военно-медицинском музее, имеет значительную научную ценность, позволяет глубже узнать организацию в 1914—1917 гг. военно-медицинского обеспечения действующей армии, дополнить выразительными живыми штрихами портреты военных деятелей России первых десятилетий XX столетия.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Скобелев Михаил Дмитриевич (1843—1882) — русский военный деятель, генерал от инфантерии (1881), генерал-адъютант (1878). Участник Среднеазиатских походов (1869—1873, 1875—1877). Военный губернатор Ферганской области (1876—1877). Участник Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. После войны — командир корпуса (1879). Руководил военной экспедицией по усмирению туркменских племён в Ахалтекинском оазисе (1880—1881).
2 Вельяминов Н.А. Очерки военно-санитарного дела в отечественной войне 1914—1917 гг. и воспоминания академика Вельяминова. Рукопись. Военно-медицинский музей МО РФ. Папка 2. Л. 114.
3 Там же. Л. 98.
4 Сухомлинов Владимир Александрович (1848—1926) — русский военный деятель, генерал от кавалерии (1906); с декабря 1908 г. — начальник Генерального штаба, в 1909—1915 гг. — военный министр. В 1916—1918 гг. находился под следствием по обвинению в служебных злоупотреблениях и государственной измене. Признан виновным в недостаточной подготовке армии к войне и приговорён к уголовному наказанию. 1 мая 1918 г. освобождён по амнистии. Эмигрировал.
5 Евдокимов Александр Яковлевич (1851—1917) — доктор медицины, почётный лейб-медик Двора, действительный тайный советник. Участник Русско-турецкой 1877—1878 гг. и Русско-японской 1904—1905 гг. войн. С 1906 по 1917 г. — главный военно-санитарный инспектор Русской армии и начальник Главного военно-санитарного управления.
6 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 1. Л. 4, 5.
7 Янушкевич Николай Николаевич (1868—1918) — российский военный деятель, генерал от инфантерии (1914). Служил на военно-административных должностях. В 1910—1913 гг. — преподаватель военной администрации в Императорской Николаевской военной академии, в 1913 г. — начальник академии. Начальник Генерального штаба (1914). Во время Первой мировой войны — начальник штаба Верховного главнокомандующего Русской армией (1914—1915), затем — его помощник по военным вопросам на Кавказе, с сентября 1916 г. одновременно — главный начальник снабжений Кавказской армии. В марте 1917 г. уволен со службы «за болезнью». В 1918 г. арестован красноармейцами; убит конвоирами.
8 Данилов Юрий Никифорович (1866—1937) — русский военный деятель, генерал от инфантерии. В 1908—1909 гг. — обер-квартирмейстер, а в 1909—1914 гг. — генерал-квартирмейстер Главного управления Генерального штаба, одновременно с 1910 г. — председатель Крепостной комиссии при управлении. Во время Первой мировой войны — генерал-квартирмейстер Ставки Верховного главнокомандующего (1914—1915), командир 25-го армейского корпуса (1915—1916), исполняющий должность начальника штаба Северного фронта (1916—1917), командующий 5-й армией (1917), затем в резерве чинов Петроградского ВО. В 1918 г. — в РККА, затем в отставке. Участник Белого движения. В 1920 г. эмигрировал.
9 Квиетизм (от лат. quietus — спокойный, безмятежный) — религиозно-этическое учение, проповедующее мистически-созерцательное отношение к миру, полное подчинение божественной воле, безразличие к добру и злу. Здесь: халатность, бездеятельность.
10 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 1. Л. 25.
11 Там же. Л. 24.
12 Николай Николаевич (младший) Романов (1856—1929) — великий князь, старший сын великого князя Николая Николаевича (старшего), двоюродный дядя Николая II. Участник Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Генерал от кавалерии (1900). В 1905—1914 гг. — главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского ВО. Во время Первой мировой войны — Верховный главнокомандующий (1914—1915, март 1917), наместник на Кавказе (1915—1917). Эмигрировал.
13 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 2. Л. 48.
14 Креатура (от лат. creatura — создание, творение) — ставленник влиятельного лица, послушный исполнитель воли своего покровителя.
15 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 1. Л. 22.
16 Там же. Л. 26, 27.
17 Там же. Л. 28.
18 Там же. Папка 6. Л. 99.
19 Там же. Папка 1. Л. 24.
20 Там же. Папка 6. Л. 174.
21 Там же. Папка 1. Л. 28.
22 Вопрос в скобках задан Н.А. Вельяминовым.
23 Там же. Папка 6. Л. 87, 88. Зубчанинов Сергей Иванович (1864—1935) — русский государственный и общественный деятель, действительный статский советник (1914). Депутат III Государственной думы (1911—1912). С 1912 г. — член Государственного совета. В 1913—1917 гг. — псковский губернский предводитель дворянства. В годы Первой мировой войны — главноуполномоченный по устройству беженцев Северного района. Представитель верховного начальника санитарной и эвакуационной части.
24 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 6. Л. 88.
25 Там же. Папка 7. Л. 266.
26 Фредерикс Владимир Борисович (Адольф Антон Владимир), граф (1838—1927) — российский государственный деятель, генерал от кавалерии (1900), генерал-адъютант (1896). Министр Императорского Двора (1897—1917). Член Государственного совета с 1905 г. Пользовался исключительным доверием императора Николая II. После Февральской революции арестован, вскоре освобождён по состоянию здоровья. В 1924 г. эмигрировал.
27 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 6. Л. 122.
28 Алексеев Михаил Васильевич (1857—1918) — российский военный деятель, генерал от инфантерии (1914). Участник Русско-японской войны 1904—1905 гг. В период Первой мировой войны — начальник штаба Юго-Западного фронта (1914—1915), командующий Северо-Западным фронтом (1915), начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего (август 1915—1917), Верховный главнокомандующий (март—август 1917), затем, до октября 1917 г. — начальник штаба Ставки. Участник Белого движения, создатель и один из руководителей Добровольческой армии. Умер от тифа.
29 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 4. Л. 23.
30 Там же. Папка 1. Л. 29.
31 Быстреевский Сергей Дмитриевич (1866—1926) — русский военный деятель, генерал-майор. До войны — начальник 2-го Московского кадетского корпуса. В 1915 г. состоял в распоряжении главнокомандующего Северо-Западным фронтом. В июле 1916 г. вернулся на довоенную должность, в 1917 г. — помощник начальника Главного управления военно-учебных заведений. После Октябрьской революции работал счетоводом в банке.
32 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 4. Л. 109.
33 Поливанов Алексей Андреевич (1855—1920) — русский военный и государственный деятель, генерал от инфантерии (1911). Участник Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. С 1893 г. — в Главном штабе. В 1906—1912 гг. — помощник военного министра; в 1912—1915 гг. — член Государственного совета. В 1915—1916 гг. — военный министр Российской империи, председатель Особого совещания по обороне государства. После Февральской революции возглавлял Особую комиссию по реорганизации армии на демократических началах. После Октябрьской революции сотрудничал с советской властью.
34 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 6. Л. 103, 104.
35 Там же. Л. 105.
36 Рузский Николай Владимирович (1854—1918) — русский военный деятель, генерал от инфантерии (1909), генерал-адъютант (1914). Участник Русско-турецкой войны 1877—1878 гг., Русско-японской войны 1904—1905 гг. Автор Полевого устава 1912 г. Во время Первой мировой войны — командующий 3-й армией Юго-Западного фронта, главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта (1914—1915). Член Государственного совета по назначению (1915—1917). Командующий 6-й армией (1915), главнокомандующий Северным фронтом (1915, 1916—1917). Убит большевиками.
37 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 1. Л. 109.
38 Орановский Владимир Алоизиевич (1866—1917) — российский военный деятель, генерал от кавалерии (1914). Участник похода в Китай в 1900—1901 гг.; Русско-японской войны 1904—1905 гг. С начала Первой мировой войны — начальник штаба Северо-Западного фронта (1914—1915). В 1915 г. — командир 1-го кавалерийского корпуса и кавалерийской группы. В 1917 г. — командир 42-го отдельного армейского корпуса; переведён в резерв чинов при штабе Петроградского ВО. Убит солдатами.
39 Радко-Дмитриев Радко Дмитриевич (1859—1918) — болгарский и российский военный деятель, генерал от инфантерии (1914). Участник Сербско-турецкой 1876 г. и Русско-турецкой 1877—1878 гг. войн. Начальник генерального штаба Болгарии (1904—1907). Участник первой и второй Балканских войн 1912—1913 гг. В 1914 г. — болгарский посланник в Санкт-Петербурге. Во время Первой мировой войны — на службе в Русской армии: командир 8-го армейского корпуса, командующий 3-й армией. После поражения под Горлице (1915) отстранён от командования армией. Командир 2-го, затем 7-го армейских корпусов. В 1916 г. — командующий 12-й армией. В 1917 г. зачислен в резерв чинов при штабе Петроградского ВО. В отставке (1918). Убит красными.
40 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 2. Л. 98.
41 Брусилов Алексей Алексеевич (1853—1926) — русский военный деятель, генерал от кавалерии (1912), генерал-адъютант (1915). Участник Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Во время Первой мировой войны — командующий 8-й армией (1914—1916), главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта (1916—1917). Верховный главнокомандующий (май—июль 1917). Впоследствии жил в Москве, сотрудничал с советской властью.
42 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 7. Л. 7, 8.
43 Там же. Л. 146.
44 Там же. Л. 128.
45 Леш Леонид Вильгельмович (Павлович) (1862—1934) — российский военный деятель, генерал от инфантерии (1915). Участник китайской кампании 1900—1901 гг., Русско-японской войны 1904—1905 гг. В начале Первой мировой войны — командир 12-го армейского корпуса. Командующий 3-й армией (1915—1917). В 1917 г. — в резерве чинов при штабе Минского ВО, затем главный начальник Минского ВО. Участник Белого движения. В 1920 г. эмигрировал.
46 Вопросительный знак в скобках поставлен Н.А. Вельяминовым.
47 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 6. Л. 20, 21.
48 Экк Эдуард Владимирович (1851—1937) — российский военный деятель, генерал от инфантерии (1910). Участник Русско-турецкой войны 1877—1878 гг., Русско-японской войны 1904—1905 гг. С 1912 г. — командир 7-го армейского корпуса, с которым вступил в Первую мировую войну. В 1916—1917 гг. — командир 23-го армейского корпуса. С апреля 1917 г. в резерве чинов при штабе Киевского ВО. Участник Белого движения. С 1920 г. в эмиграции.
49 Экк Владимир Егорович (1818—1875) — российский врач-терапевт, инфекционист, заслуженный профессор ИМХА, доктор медицины, тайный советник.
50 Вельяминов Н.А. Указ. соч. Папка 7. Л. 32.
51 Там же. Л. 33, 34.
52 Там же. Папка 2. Л. 113.