Граф Алексей Павлович Игнатьев
22 мая (3 июня) 1842 — 9 (22) декабря 1906 года
В ПЯТЬ часов пополудни 9 декабря* 1906 года в столовой Дворянского собрания в Твери царило оживление. Утомленные бесконечными речами, гласные губернского земского собрания в перерыве после очередного заседания с жадностью набросились на прохладительные напитки. Никто из присутствующих не заметил, как в столовую вошел прилично одетый молодой человек и направился к столику, за которым сидели генерал-адъютант граф Алексей Павлович Игнатьев и действительный статский советник Кушелев. Что произошло дальше, мы находим в сообщении «Тверских губернских ведомостей» от 12 декабря 1906 года. Газета писала, что, приблизившись к столику, «неизвестный из числа посторонней публики произвел в гласного губернского земства от Ржевского уезда, члена Государственного совета, генерал-адъютанта, генерала от кавалерии, графа Алексея Павловича Игнатьева четыре выстрела из браунинга, которыми граф Игнатьев и [был] убит. Пули попали в живот и грудь. Неизвестный стрелял в графа на расстоянии четырех шагов. Произведя эти выстрелы, преступник выбежал из столовой в бильярдную комнату. Некоторые из сидевших с графом Игнатьевым в столовой бросились преследовать стрелявшего. Тогда последний произвел в себя из того же браунинга выстрел, причем пуля попала ему в грудь выше сердца, прошла навылет и застряла в штукатурной стене. Преступник упал, лишившись сознания.
Тотчас же были вызваны по телефону врачи, которым пришлось лишь констатировать смерть графа Игнатьева. Покушавшийся на самоубийство преступник минут через 10 после выстрела пришел в себя и объяснил окружающим его, что он убил графа Игнатьева по поручению социал-революционного комитета и что он никого, кроме графа, лишить жизни не намеревался, причем спросил, не ранил ли он нечаянно кого-либо другого. На вопросы, кто он, какой он национальности и вероисповедания, неизвестный показал имевшийся у него на груди нательный крест и образок, прибавив, что хотя он и атеист, но эти предметы носит потому, что они дороги ему, как подарок его тетки. При осмотре он заявил также, что у него имеется в боковом кармане еще другой браунинг, который действительно оказался при нем и был отобран. Преступник сказал еще, что пули, которыми он стрелял, отравлены…».
К сообщению газеты можно лишь добавить, что убийца графа Игнатьева, придя в себя после попытки самоубийства и признавшись в принадлежности к партии эсеров, заявил, что «они (эсеры) убивают тех, которые идут против народа и вешают»1.
Среди громких террористических актов, совершенных партией эсеров против царских сановников, как, например, министра внутренних дел В.К. Плеве или московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, убийство графа Игнатьева занимает особое место. Особое уже потому, что граф как-то не «втискивался» в прокрустово ложе сатрапов, за которыми тянулся след кровавых преступлений и издевательств над политзаключенными. Графа А.П. Игнатьева, искреннего патриота, хотя и убежденного монархиста, убили за принадлежность к господствующему классу. Однако в смерти его было много неясного.
АЛЕКСЕЙ Павлович Игнатьев родился 22 мая 1842 года в семье потомственного дворянина Павла Николаевича Игнатьева (1797—1879) и его супруги Марии Ивановны Мальцевой (Мальцовой) (1809—1897). Отец Алексея Павловича был крупным царским сановником и занимал в разные годы посты петербургского генерал-губернатора и председателя Комитета министров. 12 декабря 1877 года за заслуги перед Отечеством он был возведен с нисходящим потомством в графское достоинство. Павел Николаевич мечтал видеть своего сына Алексея военным, что и определило всю жизнь Алексея Павловича. Уже семнадцати лет от роду юноша успешно окончил (1859) престижный Пажеский корпус и в том же году, не служивши в строю, поступил в Академию Генерального штаба, что уже само по себе было редким исключением. После окончания академии его военная карьера продолжала стремительно расти: 1871—1873 гг. — командир 2-го лейб-уланского Курляндского его величества полка, а 1873—1881 гг. — Кавалергардского; в 1881—1884 гг. — начальник штаба Гвардейского корпуса. 30 августа 1875 года Алексей Павлович в возрасте 33 лет был произведен в генерал-майоры с зачислением в Свиту его императорского величества.
Важным этапом в жизни А.П. Игнатьева стал 1885 год. Как свидетельствует его сын Алексей (впоследствии генерал-лейтенант Советской армии), «по счастливому стечению обстоятельств он [отец] встретился с министром внутренних дел графом Толстым, искавшим в военных кругах людей на ответственные гражданские посты. Он предложил отцу пост генерал-губернатора и командующего войсками Восточной Сибири…»2. Дав согласие, Алексей Павлович выехал в Сибирь, как пишет в своих воспоминаниях Алексей Алексеевич, «во главе целой экспедиции, в которую входили будущие крупные администраторы и военные начальники Восточной Сибири.
Свежие люди, прибывшие с отцом, стали налаживать жизнь края, в котором к тому времени не были введены даже судебные и административные реформы Александра II»3. В 1886 году Алексей Павлович был произведен в генерал-лейтенанты, с 1904 года — он генерал-адъютант.
В 1889 году А.П. Игнатьев неожиданно назначается на должность товарища министра внутренних дел, однако, не успев принять дела, получает новое назначение — киевским, подольским и волынским генерал-губернатором. На этом поприще он стал известен более всего тем, что большое внимание уделял строительству шоссейных дорог. Будучи профессиональным военным, Алексей Павлович отлично понимал всю опасность для России бездорожья в пограничной полосе. Генерал-губернатор, заручившись поддержкой командующего войсками Киевского военного округа генерала от инфантерии М.И. Драгомирова, который, кстати, впоследствии сменил графа на генерал-губернаторском посту, организовал строительство Кременецкого и других стратегических шоссе. Хотя дело не обходилось без конфликтных ситуаций, его начинания не остались не замеченными в Санкт-Петербурге. Наблюдательный статс-секретарь А.А. Половцов, хорошо знавший Игнатьева, запишет в своем дневнике от 7 февраля 1891 года такие строки: «Он поражает меня и своим природным умом, и добросовестным изучением вопросов, хорошо известных мне, как ревизовавшему Киевскую губернию. По способностям своим это замечательный человек, и если бы он действительно стал проводить излагаемые им взгляды, то я первый желал бы видеть его немедленно на посту министра внутренних дел»4. Что касается взглядов, то надо отметить, что генерал-губернатор показывал явное нежелание вводить в Западном крае земские учреждения.
В августе 1896 года Николай II после коронации посетил Киев, а также ряд других городов Киевской губернии и остался вполне доволен состоянием дел в них. Это и предопределило дальнейшую судьбу графа Игнатьева. 29 августа 1896 года он, оставаясь на посту генерал-губернатора, назначается членом Государственного совета, а в декабре следующего года, оставив генерал-губернаторство, прибывает в Петербург и приступает к работе в Департаменте законов. Высказывая глубокую признательность Игнатьеву за его многолетнюю деятельность на государственной службе, император Николай II в высочайшем рескрипте от 11 января 1898 года выражал уверенность, что граф и на новом месте будет продолжать приносить «несомненную пользу при рассмотрении дел, подлежащих ведению высшего государственного установления»5. А несколько позже, в декабре 1898 года, А.П. Игнатьев производится в генералы от кавалерии.
Первые шаги Игнатьева на новом месте службы совпали с дальнейшим развитием революционного движения в России. Естественно, это прибавляло и без того непростой работы Департаменту законов, идущему, как сказали бы сегодня, на непопулярные меры, что отрицательно сказывалось и на имидже его руководителя. К тому же начались стычки с С.Ю. Витте, который по этому поводу якобы говорит, что «достаточно Витте сказать да, чтобы Алексей Павлович сказал нет»6. Напряжение в отношениях было вызвано главным образом финансовой политикой Витте. Дело в том, что введение золотой валюты Игнатьев считал прямым шагом к порабощению русской промышленности иностранным капиталом. Выступал граф и против предложения Витте строить Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД) через Харбин, полагая, что прокладка дороги через территорию чужого государства рано или поздно приведет к конфликту. Так и произошло в 1929—1931 гг. Игнатьев критиковал и авантюристический курс статс-секретаря А.М. Безобразова в отношении Японии и Кореи, доказывая, что он может привести к трагическим последствиям. В общем-то это и подтвердилось плачевными итогами Русско-японской войны 1904—1905 гг.
Поражение России в войне с Японией и начавшаяся революция негативно отразились на судьбе Игнатьева. Летом 1905 года ему пришлось (по поручению императора Николая II) принять участие в «наведении порядка» в охваченной волнениями Херсонской губернии. Прибыв в Херсон и оценив обстановку, Игнатьев, стремясь избежать кровопролития, 15 июля 1905 года обратился через «Херсонские губернские ведомости» с воззванием к жителям губернии, в котором призывал к восстановлению порядка и обещал от имени государя удовлетворить все справедливые требования.
Благодаря взвешенным и продуманным действиям Игнатьева волнения в Херсонской губернии пошли на убыль, и Алексея Павловича отозвали в Петербург. Возвратившись в столицу, Игнатьев застает город также в состоянии брожения. Со свойственной ему прямотой он резко выступает против политики партии кадетов и Манифеста 17 октября 1905 года «Об усовершенствовании государственного порядка» и открытия Государственной думы, видя, наперекор реалиям, спасение России в возрождении «старинных русских форм управления, с самодержавной властью царя и зависимыми только от царя начальниками областей»7. Столь промонархистская позиция вызвала ожесточенное неприятие не только в радикальных кругах, но и в стане либеральной буржуазии. В ряде газет появились провокационные сообщения о создании графом какой-то таинственной «Звездной палаты», вокруг которой якобы группировались реакционные силы с целью осуществления дворцового переворота. Что касалось эсэров, то те нападали на Игнатьева с другой стороны, ставя графу в вину его руководство Особыми совещаниями по охране государственного порядка и деятельность по «умиротворению» Херсонской губернии. Когда же Игнатьев дал согласие баллотироваться в тверские губернские гласные, ему стали уже открыто угрожать8, но он игнорировал угрозы и, будучи избранным, в начале декабря 1906 года прибыл в Тверь на очередную сессию. Заседание открылось 8 декабря под председательством губернского предводителя дворянства Сергея Федоровича Головина. Как показало расследование, пригласительные билеты не подвергались строгому контролю, что и позволило убийце под вымышленным именем беспрепятственно пройти в здание Дворянского собрания, где он и совершил покушение.
Смерть А.П. Игнатьева всколыхнула все общество. На имя его вдовы посыпались телеграммы соболезнования. Одной из первых пришла телеграмма от Московского губернского земского собрания. Московские земцы, осуждая убийство, выражали уверенность, «что скоро под влиянием общего негодования подобные гнусные способы борьбы станут невозможными»9. Выразили свое соболезнование и император Николай II, глава правительства П.А. Столыпин.
Тело Игнатьева было доставлено в Петербург. Его похоронили с воинскими почестями на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. Супруга графа, урожденная княгиня Софья Сергеевна Мещерская, пережила мужа на 38 лет, скончавшись в Париже в 1944 году. По воспоминаниям протоирея Б. Старка, она, живя во Франции, в последние годы жизни бедствовала.
Убийца графа, 20-летний Сергей Ильинский, арестованный на месте покушения, оказался бывшим воспитанником Московского Фидлеровского (художественного) училища. Он жил вместе с матерью Александрой Федоровной — женой доктора медицины в Москве в квартире своей тетки вдовы капитана 1 ранга Юлии Федоровны Цавловской. Дальнейшее расследование показало, что Ильинский как член партии эсеров принимал участие в Декабрьском (1905 г.) вооруженном восстании в Москве, после разгрома которого был арестован, но через два месяца выпущен под залог. Получив свободу, вновь включился в революционную борьбу и по решению московской боевой организации партии эсеров совершил покушение на Игнатьева.
При аресте у Ильинского обнаружили два браунинга, на одном из которых удалось прочесть надписи: «ПСР» и «Тираны, вы нас не убьете, бессмертны, как ангелы, мы»10. Кроме того, в кармане его пиджака оказался конверт с локоном женских рыжих волос, что вывело следственные органы на некую Екатерину Киншинскую, возлюбленную Ильинского, которая оказалась не только в курсе всех его «революционных дел», но и провоцировала его на борьбу11. Правда, у следственных органов не хватило достаточных улик для доказательства ее причастности к покушению на Игнатьева, что и позволило Киншинской избежать скамьи подсудимых.
Судебный процесс над Ильинским и его сообщниками Федором Серебренниковым и Александром Цавловским состоялся 9 апреля 1907 года в Московском военно-окружном суде. Адвокат Ильинского присяжный поверенный Андронников, спасая своего подзащитного от смертной казни, еще до начала процесса подал протест по поводу передачи дела Ильинского военно-окружному суду, мотивируя, что город Тверь на момент убийства Игнатьева не состоял на чрезвычайном положении. Однако протест 1-й департамент Правительствующего Сената оставил без удовлетворения.
Суд приговорил Ильинского к 11 годам и 8 месяцам каторги. Благосклоннее оказалась судьба к его товарищам: Цавловского отправили на поселение, а Серебренникова вообще оправдали. Отбывая наказание в Александровской каторжной тюрьме (близ Иркутска), Ильинский вместе с другими каторжниками совершил 10 апреля 1908 года дерзкий побег, сопровождавшийся убийством надзирателя Карпова и тяжелым ранением надзирателя Герасимова12. Но фортуна не благоволила беглецам. Всех их, кроме организатора побега Ауэрбаха, поймали близ Иркутска и после вторичного процесса приговорили к смертной казни. Только по счастливому стечению обстоятельств Ильинский избежал виселицы. По ходатайству его состоятельных родителей он был переведен в Ярославскую каторжную тюрьму, где и покончил жизнь самоубийством, повесившись на ручке двери тюремной одиночки13.
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 124. Оп. 44. Д. 579. Л. 9.
2 Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. М.,1955. Т. 1. С. 18.
3 Там же. С. 18.
4 Половцов А.А. Дневник Государственного секретаря. Т. 2. М.,1966. С. 345.
5 Сборник биографий кавалергардов. СПб.,1908. Т. 4. С. 296.
6 Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. Т. 1. С. 21; Граф С.Ю. Витте (1849—1915) в 1892 г. возглавлял Министерство путей сообщения, с 1892 г.— Министерство финансов, с 1903 г. Комитет министров, в 1905—1906 гг. — Совет министров, разработал основные положения столыпинской земельной реформы, автор Манифеста 17 октября 1905 г.
7 Там же. С. 22.
8 Там же. С. 23.
9 Джунковский В.Ф. Воспоминания. Т. 1. М., 1997. С. 193.
10 ГАРФ. Ф. 124. Оп. 44. Д. 579. Л. 9.
11 Там же. Л. 12.
12 Фабричный П. Вооруженный побег из Александровского централа // Каторга и ссылка. 1922. № 4. С. 122.
13 Минаев И. Памяти Сережи Ильинского // Каторга и ссылка. 1925. № 5. С. 306.
Полковник запаса Ю.К. КОПЫТОВ,
кандидат технических наук,
старший научный сотрудник
(Москва)
* Даты приводятся по старому стилю.