ОБЕСПЕЧЕНИЕ ОБОРОНЫ СОВЕТСКИХ ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫХ РУБЕЖЕЙ В УСЛОВИЯХ ВОЕННОЙ УГРОЗЫ СО СТОРОНЫ ЯПОНИИ

Интенсивное возведение оборонительных рубежей на Дальнем Востоке, как свидетельствуют документальные источники, началось еще в предвоенную пору, с 1930-х годов. Сложившаяся здесь к тому времени основная линия обороны последовательно пересматривалась и модернизировалась наряду с созданием новых укрепленных районов (УР) и опорных пунктов. К 1940 году на Приморском направлении вдоль границы с Манчжурией уже было возведено 368 долговременных огневых точек (из 481 по плану) и 314 различных инженерных сооружений. Предполагалось, что их будут оборонять 735 гарнизонов. Узлы сопротивления имели круговую оборону и противопехотные проволочные заграждения, противотанковые препятствия в виде рельсовой изгороди (рельсы высотой 80 см, залитые в железобетонные столбы), соединялись проходами и заполнялись полевыми фортификационными сооружениями[1].

В районе дислокации 1-й Краснознаменной армии были сформированы Иманский, Гродековский, Полтавский, Шуфанский, Барабашский, Славянский, Посьетский, в пределах 2-й Краснознаменной – Благовещенский, Усть-Бурейский, Усть-Сунгарийский, Декастринский, Нижне-Амурский укрепленные районы. Они насыщались бетонными и деревянно-земляными пулеметными и артиллерийскими полукапонирами, пулеметными долговременными огневыми точками, командными и наблюдательными пунктами, убежищами, ложными и другими объектами. Основные позиции, например, включали более 2700 различных окопов, ходы сообщений имели протяженность без малого 18 км, а противопехотные и противотанковые препятствия растянулись 600 км. Военно-воздушные силы располагали 122 оперативными аэродромами, кроме того планировалось строительство еще 24. Было оборудовано также 20 км узлов, связи, проложено 330 км подземного кабеля и 2,5 тыс. км воздушных линий, подвешено 18,9 тыс. км проводов, реконструировано 787,8 км линий связи[2].

Анализ даже ограниченного круга архивных источников[3] свидетельствует, что распределение вновь возведенных в 1939–1940 гг. 1 214 боевых сооружений Дальневосточного фронта (ДВФ) и степень их вооруженности отражали значимость того или иного стратегического направления. Самое пристальное внимание уделялось укреплению сухопутной границы Приморского края и Амурской области. С учетом возможности прорыва Посьетский УР имел 56 долговременных сооружений, Иманский – 32, Гродековский – 19, Барабашский – 5, Полтавский – 17, Сунгарийский – 25, Бурейский – 28, Благовещенский – 43. Усиливались Петропавловское и Усть-Большерецкое направления.

По стратегическим соображениям на Дальнем Востоке предусматривалось возведение вторых и третьих рубежей обороны на всю оперативную глубину. Основной объем работ выполняли 4 управления, 12 строительных участков, 8 строительных батальонов[4]. Все сооружения возводились с усовершенствованием в боевом и хозяйственно-санитарном отношении, с блиндажами и щелями, ходами сообщений и тщательной маскировкой. Артиллерийские и пулеметные полукапониры строились с защитой от  152-мм снарядов, артиллерийские позиции полевого типа возводились с укрытиями и круговой обороной.

К началу войны на Дальнем Востоке насчитывалось 13 укрепленных районов. Одновременно побережье защищала развитая система береговой обороны Тихоокеанского флота: Владивостокская, Владимиро-Ольгинская, Советско-Гаваньская, Декастринская, Николаевская-на-Амуре и Петропавловск-Камчатская военно-морские базы, Нагаевский и Северный секторы обороны в Магадане и на Чукотке. По конструктивному решению и тактическому применению они были близки аналогичным укреплениям европейской части СССР[5].

На протяжении всего периода Великой Отечественной войны регион находился, можно сказать, в условиях боевой готовности. На сухопутном направлении в первую очередь прикрывались основные районы, пригодные для оперативного развертывания войск противника, а также уязвимые участки Транссибирской железной дороги, на побережье — важные стратегические пункты как объекты вероятных морских десантов. В составе Дальневосточного фронта (ДВФ) были сформированы Хорольский, Приханкайский, Лесозаводской, Хабаровский, Опорский УРы (их общая численность возросла с 13 в 1941 г. до 19 в 1945-м)[6].

В инженерном отношении наиболее укрепленными стали районы в непосредственной близости от государственной границы, где для отражения возможного внезапного нападения противника постоянно находились войска. К примеру, в 22-й стрелковой дивизии районы обороны имели по три линии траншей полного профиля, связанных между собой развитой сетью сообщений, на каждое отделение — блиндаж и на каждый взвод — убежище. Площадки для стрельбы позволяли вести огонь днем и ночью в условиях плохой видимости. Со всех сторон районы обороны прикрывались противотанковыми и противоминными заграждениями[7].

Вокруг городов и железнодорожных узлов дальневосточного края также возводились укрепления, сооружались противотанковые рвы, надолбы, создавались огневые точки. На важных стратегических направлениях и в населенных пунктах, расположенных в приграничных зонах, по приказу военного совета ДВФ назначался комендант узла обороны (или опорного пункта) и создавался штаб в составе инженера, командира саперной части и представителя местного органа власти для оперативного управления военно-строительными работами. Подготовленные к обороне объекты закреплялись за руководителями предприятий и местными жителями. Они несли персональную ответственность за их сохранность.

При обороне побережья вместо кольцевых оборонительных позиций вокруг стратегически важных объектов, состоявших из отдельных опорных пунктов-фортов, стали создавать обширные укрепленные районы и секторы системы береговой обороны, подчинявшейся командованию Военно-морского флота СССР. Их основу составляли минно-артиллерийские и пехотные позиции, расположенные как вдоль побережья, так и вокруг военно-морских баз, усиленные дальнобойными береговыми батареями. Они прикрывали основные узлы базирования сил флота и наиболее важные стратегические направления. Наиболее мощные укрепления имела главная военно-морская база Тихоокеанского флота (ТОФ) Владивосток, протянувшиеся примерно на 300 км вдоль побережья залива Петра Великого от устья р. Туманган до мыса Поворотного и далее вдоль побережья Японского моря до бухты Преображения. Эти укрепления представляли собой интегрированную систему из 47 стационарных береговых, подвижных и железнодорожных батарей калибра 75—356 мм, на вооружении которых состояли свыше 180 орудий, в том числе 51 орудие калибра от 180 до 356 мм[8].

Параллельно с системой береговых артиллерийских батарей и в дополнение к ней была создана система противодесантной обороны, насчитывавшая свыше 300 долговременных пулеметных огневых точек и орудийных полукапониров, перекрывавшая наиболее важные горные проходы и прибрежные дороги. Данная система была призвана затруднить высадку неприятельских десантов и маневрирование кораблей в непосредственной близости от побережья в полосе обороны Владивостокского, Шкотовского, Сучанского, Хасанского и Артемовского секторов береговой обороны[9].

На возведение тыловых оборонительных рубежей по решениям Ставки ВГК, ГКО, СНК и военных советов фронтов привлекалось в порядке трудовой повинности помимо воинских частей, строительных организаций наркоматов и военно-строительных ведомств и гражданское население. Например, к ноябрю 1941 года жителями города Артема было добыто в карьерах для оборонных целей около 5 тыс. м³ камня, вырыто 8 тыс. м противотанковых рвов, оборудовано 35 дзотов. С 1 сентября 1942-го на строительстве оборонительных рубежей Военно-морского флота работали 14,5 тыс. приморцев, а с ноября были привлечены на срок до двух месяцев еще 3 тыс. человек. Оплата их труда производилась по нормам выработки с дополнительной выплатой суточных в размере 5 рублей[10]. Причем местные жители проявляли большой энтузиазм. Так, трудящиеся Усть-Большерецкого района закупили на заработанные на воскресниках деньги лесоматериалы и при помощи военных специалистов построили 3 дерево-земляные укрепленные точки, 4 взводных и 6 групповых окопов, установили маятниковый паром, имевший важное оборонное значение[11].

На случай начала военных действий одновременно с повышением безопасности дальневосточного региона разрабатывались планы эвакуации населения и ценного имущества из фронтовых и прифронтовых районов. Так, основной и дополнительные эвакуационные планы были составлены еще в 1937—1938 гг., постоянно уточняясь в соответствии с новыми директивами. По первоначальному варианту предусматривалось эвакуировать 127 165 человек гражданского населения и членов семей начсостава, а также вывезти 20 378 т грузов, причем значительную часть за пределы Дальневосточного края. Эвакуации подлежали города Уссурийск и Владивосток, Ханкайский, Хорольский, Гродековский, Молотовский, Михайловский, Ворошиловский, Посьетский, Владивостокский, Шкотовский районы, для чего было зарезервировано 3 052 вагона и различных платформ[12].

Учитывая ограниченные транспортные возможности, Генеральный штаб РККА распоряжением от 16 января 1939 года пересмотрел этот план и исключил из него 50 проц. ранее запланированных к перемещению объектов с учетом пропускной способности железных дорог в мобилизационный период (ориентировочно 5 эшелонов в сутки при окончании работ на 9 день). Теперь предусматривалось вывезти по железной дороге только наиболее ценное имущество и квалифицированных рабочих с семьями. На месте должны были остаться ответственные сотрудники советского, партийного, профсоюзного аппаратов и оборонных организаций, которые отходили бы в самый последний момент вместе с армией. Всем остальным надлежало перебазироваться самостоятельно. Эвакуация силовых ведомств и лагерного контингента с охраной оговаривалась особо. В частности, по состоянию на 27 февраля 1939 года предстояло вывезти из Приморья 34 189 заключенных, 1 626 человек охраны и 3 490 т грузов[13].

Систематически дополнялись и изменялись эвакуационные планы и в годы, войны включая основной перечень неотложных организационных мер, порядок оповещения, списочный состав лиц, подлежавших эвакуации и ответственных за ее организацию, топографические карты со схемами дорог, маршрутами сбора и последующего передвижения. При их отработке учитывались особенности стратегического расположения административных районов. Так, Приморский край был связан с западными областями страны одной железной дорогой, которая в некоторых местах проходила на расстоянии 1—3 км от государственной границы и могла находиться под прицельным огнем противника. В случае неблагоприятного развития военных событий эвакуация из пограничных районов и городов за пределы региона не представлялась возможной, и поэтому перемещение гражданского населения и объектов планировалось осуществлять в пределах края.

Отчетливо осознаваемая угроза требовала готовности ко всяким неожиданностям. Необходимо отметить, что в планах содержался не только конкретный перечень населенных пунктов, из которых проводилась эвакуация и мест возможного рассредоточения с указанием размещения на свободной жилой площади, но и полововозрастной состав эвакуированного населения. На детей, перемещавшихся без родителей, заводились особые карточки с подробным описанием внешних признаков, в том числе и родителей. Ответственность за выполнение возлагалась на чрезвычайные тройки в составе представителей НКВД, советских и партийных органов. Опыт эвакуационной работы заставлял уделять внимание вопросам стратегического сдерживания потенциального агрессора и мерам поддержания социально-политической стабильности, устойчивости функционирования военно-промышленного комплекса.

Учитывая возможность нападения Японии, было принято решение о формировании подразделений народного ополчения, партизанских отрядов, истребительных батальонов. В случае оккупации территории дальневосточного региона в соответствии с директивой СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 года и постановлением ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу вражеских войск» от 18 июля 1941 года организовывалось сопротивление[14]. «Все, кто может носить оружие, — в народное ополчение! Пусть вся страна превратится в неприступную крепость, пусть каждый куст, каждая кочка превратятся в очаги обороны!» — с таким призывом выступили инженеры одного из предприятий Камчатской области. По воспоминаниям начальников военных отделов Владивостокского городского и Фрунзенского районного комитетов партии М.М. Степанова и В.В. Гусакова, народное ополчение создавалось с первого дня войны и имело стройную организацию во главе с командирами и комиссарами. Примерно в апреле 1942 года народное ополчение преобразовали в истребительные батальоны[15]. Летом и осенью 1941-го был произведен учет бывших участников партизанского движения 1920—1922 гг., проведены учебные сборы бойцов будущих партизанских отрядов, намечены основные районы их действий, подготовлены необходимые базы. В составе управления госбезопасности организовали специальный отдел, который отвечал за создание диверсионных и агентурных групп. По данным на 20 февраля 1942 года, только во Владивостоке на учете находились специально обученные и подготовленные в спецшколе при 4-м отделе УНКВД 183 человека, которые в случае возникновения войны на Дальнем Востоке могли использоваться на специальной работе в тылу противника[16]. Однако, как отмечалось в последующих директивах УНКВД по Приморскому и Хабаровскому краям, проделанная работа имела существенные недостатки. Списки будущих партизанских отрядов составлялись формально, отсутствовали секретари партийных организаций, которые должны были стать важнейшим звеном сопротивления. Прошедшие специальную подготовку вообще выпали из поля зрения и не значились ни в одном специальном военном формировании[17].

Для будущих партизанских отрядов из местных продовольственных и промышленных запасов выделялся необходимый ассортимент товаров (мука, крупа, сахар, соль, консервы, табак, керосин и бензин, смазочные материалы, теплая одежда и обувь) из расчета примерной месячной потребности. Колхозные фонды, прежде всего фуражные, планировалось рассредоточить и в случае необходимости использовать в соответствующих целях. Сельским жителям было рекомендовано держать запасы не только в селениях, но и в тайге, на заимках. В случае прорыва линии фронта (такое развитие событий в апреле 1942 г. никто не исключал) Владивосток мог быть блокирован, и, учитывая опыт Ленинграда, в городе создавались запасы продовольствия[18].

Архивные документы довольно детально характеризуют участников будущего сопротивления в тылу вероятного противника. Так, в Тетюхинском районе Приморского края были организованы три конных и один пеший партизанские отряды, состав которых утверждался персонально при наличии соответствующей характеристики. Синанчанский партизанский отряд численностью всего 36 человек (командир – Павел Георгиевич Мельников, 1901 г. рождения, бывший начальник цеха, беспартийный; комиссар – Стефан Герасимович Архипов, председатель комитета профсоюза; начальник штаба – Михаил Прокопьевич Аношкин, 1907 г. рождения, главный инженер комбината «Синанча») должен был действовать в долине реки Б. Синанча вплоть до бухты Джигит, где располагались оловорудный комбинат «Синанчаолово» и рыбокомбинат «Пластун». Другому отряду (Тетюхинскому, в составе 47 человек) предстояло контролировать верховье и бассейн р. Тетюхе и Тетюхинский оловорудный комбинат. Его командиром определили начальника отдела комбината «Сихали» Ивана Георгиевича Куртышева, комиссаром – парторга этого же комбината Виктора Ивановича Ладыгина, который ранее служил на Тихоокеанском флоте, начальником штаба – Ивана Гавриловича Козина.

Как эти, так и другие организационно оформленные партизанские отряды являлись мобильными группами, состоявшими более чем на 90 проц. из лиц мужского пола 1898–1903, реже – 1884 года рождения, не подлежавших призыву на действительную военную службу по возрасту или по роду занятий. Женщин зачисляли крайне мало – от двух до пяти человек в возрасте от 18 до 22 лет, и то только в некоторые отряды, в качестве медицинских работников, машинисток. Социальный состав при этом был весьма разнороден: учителя, директоры машинно-тракторных станций, председатели колхозов, старатели и рабочие, колхозники. Членами ВКП(б) при этом являлись 28,2 проц.* будущих партизан[19].

После создания истребительных батальонов в соответствии с директивными указаниями НКВД СССР бойцы сформированных партизанских отрядов вливались в их состав, проходили обучение без выделения в особые подразделения. Истребительные батальоны формировались при местных отделах НКВД согласно постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсиями противника в прифронтовой полосе» и на основании постановления СНК СССР от 24 июня 1941 года «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов» из числа проверенного партийно-комсомольского и советского актива, способного владеть оружием. Их численность составляла от 30 до 500 человек, а чаще всего — 100–200 человек. В октябре 1941 года в Хабаровском крае, например, насчитывалось 99 таких подразделений. Летом 1942 года в соответствии с указаниями краевого управления НКВД произошла реорганизация истребительных батальонов, сформированных на Сахалине: вместо 6 создали 17, укомплектованных из не подлежавших призыву и женщин. Подчинялись они Сахалинскому морскому пограничному отряду НКВД[20].

Специальные подразделения организационно укреплялись летом–осенью 1942 года, когда ожидалось нападение японских войск. Повсеместно прошли заседания не только руководящих органов дальневосточного региона, но и ответственных лиц (так называемых «троек») предприятий и учреждений с выработкой соответствующих указаний. Так, в совместной директиве Хабаровского крайкома партии и управления НКВД от 24 июня 1942 года отмечалось: не все железнодорожные станции, населенные пункты приспособлены к обороне; истребительные батальоны не приведены в полную боевую готовность и не обеспечены надлежащей материально-технической базой, транспортом и горючим, неприкосновенным десятидневным запасом продовольствия и фуража[21]. В ней, кроме того, предписывалось немедленно организовать подготовку снайперов, истребителей танков, ручных пулеметчиков в 53-м истребительном батальоне и наладить систематическую боевую подготовку бойцов истребительных батальонов № 124 в Биробиджане, № 84 в Комсомольске-на-Амуре, № 86 в пос. Литовском. При штабах надлежало установить круглосуточное дежурство вооруженных нарядов по 2–3 человека с выплатой им среднемесячного заработка. Каждый боец был обязан иметь подготовленное своими силами пригодное для похода обмундирование (теплые костюмы, предметы туалета, вещевые мешки, котелки, ложки, гранатные и патронные сумки). Только по линии Дальневосточной железной дороги укомплектовывались 32 стандартные (по военному образцу) санитарные сумки, полностью закладывалось необходимое снаряжение. Для повышения бдительности при охране дальневосточных железных дорог с 25 по 30 ноября 1942 года проводились учения[22].

Дислокация и общая численность истребительных подразделений постоянно менялась. На 1 ноября 1943 года в Хабаровском крае имелось 104 истребительных батальона с личным составом 9502 человека, из них 1889 коммунистов, 1165 комсомольцев. В 1944 году на Дальнем Востоке насчитывалось 148 истребительных батальонов с численностью более 20 тыс. человек[23].

Таким образом, военно-оборонные мероприятия на Дальнем Востоке проводились, исходя из стратегии активной обороны, которая предполагала не только отражение, но и разгром любых военных формирований в случае начала агрессивных действий со стороны милитаристской Японии. Стратегия активной обороны региона воплотилась в самые радикальные меры, направленные не только на отражение актов агрессии вероятного противника, но и на возможность его разгрома. Для дальневосточников внешняя угроза ассоциировалась как с территориальными и экономическими претензиями Японии, так и с тотальным разрушением национальной культуры со стороны фашистской Германии. Степень решительности сопротивления определялась мерой и значимостью потенциальных потерь в случае поражения.

ПРИМЕЧАНИЯ