Аннотация. В статье на основе архивных источников рассматриваются биография и особенности службы одного из первых мусульманских военных имамов Кунафея Бухарметева, которому выпала судьба стать полковым муллой 1-го Тептярского казачьего полка (1798—1808), а позднее — имамом мечети Казанского порохового завода Артиллерийского департамента военного ведомства Российской империи (1808—1826). Особое внимание уделяется специфике деятельности мусульманских священнослужителей русской армии конца XVIII — начала XIX века, освещаются вопросы их материального обеспечения и денежного довольствия.
Ключевые слова: русская армия; мусульманское военное духовенство; 1-й Тептярский казачий полк; полковой мулла; казачьи иррегулярные формирования; Артиллерийский департамент военного ведомства; мечеть Казанского порохового завода; Кунафей Бухарметев; Пороховая слобода; генерал-майор Ф.И. Реслейн.
Summary. Based on archival sources, the paper examines the biography and peculiarities of service of one of the first Muslim military imams Kunafei Bukharmetev, who had the fate to become the regimental mullah of the 1st Teptyarsky Cossack Regiment (1798—1808), and then — imam of the mosque of the Kazan Gunpowder Factory of the Artillery Department of the Military Department of the Russian Empire (1808—1826). Special attention is paid to the specifics of the activities of Muslim clergymen of the Russian army of the late 18th — early 19th century, and the issues of their material and monetary maintenance are highlighted.
Keywords: Russian army; Muslim military clergy; 1st Teptyarsky Cossack regiment; regimental mullah; Cossack irregulars; Artillery Department of the Military Ministry; mosque of Kazan Gunpowder Factory; Kunafei Bukharmetev; Powder Sloboda; Major-General F.I. Resleyn.
ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА
АБДУЛЛИН Халим Миннуллович — старший научный сотрудник Института истории имени Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан, кандидат исторических наук
«ИМАМУ ТРУДОВ ДОЛЖНО БЫТЬ БОЛЬШЕ…»
Мусульманское военное духовенство в конце XVIII — начале XIX века
В большинстве отечественных историографических исследований, посвящённых военному духовенству Русской Императорской армии, рассматривается служба православных полковых священников, поскольку именно они являлись представителями преобладавшей религии Российской империи. Гораздо меньшее количество научных работ затрагивают тему мусульманских военных священнослужителей1. Между тем создание специальных иррегулярных подразделений преимущественно из нижних чинов — мусульман требовало привлечение в эти структуры мусульманских духовных лиц.
Активное зачисление в штат представителей мусульманского духовенства фиксируется в документах с конца XVIII века. Впервые на штатной основе они появляются в иррегулярных полках на окраинах Российской империи: с 1790 года — в Уфимском казачьем полку2; с 1808 года — в четырёх крымско-татарских конных полках3 и в штате Татарского конного (позже уланского) полка польско-литовских татар4; с 1811 года — в многочисленных башкиро-мещерякских конно-казачьих полках5.
Одним из первых мусульманских военных священнослужителей был Кунафей Бухарметев, которому выпала судьба стать полковым муллой Тептярского казачьего полка и позже первым имамом мечети Казанского порохового завода Артиллерийского департамента военного ведомства Российской империи. На сегодняшний день в отечественной историографии пока это единственное установленное имя полкового муллы тептярских казачьих полков за их более чем 50-летнюю службу.
Кунафей Бухарметев происходил из сословия «ясашных тептярей»6 селения Нуркеево Мензелинского уезда Уфимского наместничества (ныне село Большое Нуркеево Сармановского района Республики Татарстан). В своём прошении от 7 ноября 1825 года он указывал, что от роду ему 68 лет (т.е. примерно 1757 года рождения), до поступления на военную службу трудился «по выбору Общества верхней расправы во 2 Департаменте Сельским заседателем с прошлого 1785-го по 1788-й год беспорочно», за что был удостоен специального аттестата7.
В 1790 году тептяри впервые были определены в казачьи иррегулярные формирования. Тогда из тептярей и бобылей8 Уфимской и Вятской губерний был образован казачий полк, получивший 23 июля 1791 года название Уфимского казачьего. 11 октября 1798 года на его основе были сформированы 1-й и 2-й Тептярские казачьи полки9. При этом как рядовых, так и офицеров полагалось набирать из тептярей, но общее командование полками осуществляли русские шеф-офицеры. Новые части были призваны заменить Оренбургский драгунский полк, который в тот период вынужден был нести пограничную службу, не свойственную его профилю. Перед тептярскими полками ставились задачи участия в боевых походах и охраны рубежей Российской империи10.
Кунафей Бухарметев в своём прошении отмечал, что «1798-го июля с 23-го и 1809-го года Ноября по 1-е Число более 11-ти лет находился на службе в первом Тептярском Казачьем полку Полковым Муллою, из коего за старостью лет и приключившегося тогда мне болезнью был уволен с данным для свободного проживания на прежнем моем жительстве Паспортом»11. В период его духовного служения 1-й Тептярский казачий полк ежегодно с 20 мая по 15 ноября нёс летнюю службу на Оренбургской пограничной линии, а зимой находился на «тёплых квартирах» в Уральске для наблюдения за уральскими казаками, среди которых периодически происходили беспорядки, особенно в связи с несогласием с введённым «Положением об уральском казачьем войске». Летом 1808 года полк был откомандирован в Лифляндскую губернию с расквартированием в крепости Аренсбург. Там в задачу части входила охрана побережья Финского залива сторожевыми постами для воспрепятствования возможной высадки английского десанта12.
В 1798 году, когда Кунафей Бухарметев начинал свою службу, в 1-м Тептярском казачьем полку были утверждены штаты, подразделения, где подробно описывалось материальное положение духовного лица. Так, мулла должен был служить 15 лет, после чего вновь обращался в податное состояние. Полковому мулле наравне с остальными казаками полагалось жалованье по 12 рублей серебром и по 1,554 четверти муки провианта в год. Кроме того, он полностью укомплектовывался мундирными вещами: синим кафтаном, кушаком, полушубком; для замены полукафтанья, шароваров и шапки ему выдавалось сукно, «дабы он сшить смог по своей воле платье, свойственное состоянию своему». Наконец, полковому мулле полагались лошадь и все необходимые «амуничные вещи» для неё, а также годовой запас фуража13.
После своей отставки из полка Кунафей Бухарметев был определён к мечети, также имевшей отношение к армии: «прошлого 1813 года в Сентябре месяце по рекомендации Его Высокостепенства Муфтия Гусейна14 определен в Казанский пороховой завод для Богослужения при мечети и обучения Магометанской веры нижних чинов»15. Здесь он, очевидно, ошибся с датой назначения. В журнале общего присутствия Артиллерийского департамента от 5 июня 1826 года за № 259 отмечалось: «В прошлом 1808 году по повелению Господина Генерал-Инспектора всей Артиллерии определен в Казанский пороховой завод для богослужения при мечети и обучения Магометанского закона нижних чинов Имам Кунафей Бухарметев»16. Исследователь истории Казанского порохового завода А.С. Глинский в своём фундаментальном труде, основанном на архиве предприятия, писал, что среди мер, направленных на улучшение заводского хозяйства и положения служащих, было и «определение в 1808 г. в завод муллы с ежегодным содержанием в 100 руб. для исполнения треб между рабочими магометанского исповедания»17.
В тесной связи с вопросом назначения духовного служителя на завод стоит и вопрос о времени строительства там мечети. Татарские историки XIX века расходятся в этом вопросе. Шигабутдин Марджани писал, что мечеть была выстроена купцом Мусой ибн Мунасибом ибн Мусаллимом ибн Бутаем аль-Мангари (Мусой Адамовым) для военнослужащих-мусульман в 1222 году по хиджре, что соответствует 1807—1808 гг. по христианскому летоисчислению18. Каюм Насыйри зафиксировал, что заводская мечеть была выстроена несколько позднее — в 1809 году19. Согласно архивным данным время постройки мечети иное — 1810 год, указывается даже сумма, в которую обошёлся храм купцу 1-й гильдии Мусе Адамову — 3000 рублей20. А.С. Глинский, также изучавший историю Казанского порохового завода по архивным источникам, считал временем постройки мечети 1811 год21.
В этом спорном вопросе всё же стоит ориентироваться на архивные данные, т.к. в 1808 году вышло «разрешение отвести 50 заводским служителям участки заводской земли для постройки собственных домов с огородами»22. Это, по сути, первое упоминание об организации Пороховой слободы, и, соответственно, мечеть, которая находилась в самом центре посёлка, не могла быть возведена ранее выделения участков под строительство домов.
Обязанности муллы мечети завода военного ведомства имели свою специфику. Кроме привычных для обычного приходского духовенства заключения и расторжения браков, ведения метрических книг, наречения новорождённых и похорон умерших и т.д., военное духовенство выполняло ряд дополнительных функций, отражённых в приказах по заводу. Например, в воскресные дни и свободное от работы время мулла проводил обучение нижних чинов и кантонистов молитвам и испытание в их знаниях; организовывал специальный коллективный молебен с военнослужащими перед началом сезона пороховых работ на заводе; увещевал пытавшихся совершить самоубийство; принимал присягу у заводских кантонистов и прочее.
Наличие при пороховом заводе мечети значительно облегчало религиозную жизнь военнослужащих-мусульман. Руководство старалось освобождать их от несения службы для чтения таравих-намазов в месяц Рамазан и во время наступления двух главных мусульманских праздников — Ураза-Байрама и Курбан-Байрама.
Первой обязанностью поступавшего на военную службу было принятие присяги. Все подданные, включая военных, приводились к присяге и при вступлении на престол нового монарха. В Российской империи этот ритуал, безусловно, носил религиозный характер и осуществлялся религиозными деятелями тех конфессий, к которым принадлежали гражданские или военные лица.
Главным мусульманским праздникам уделялось особенное внимание. Ещё в 1819 году высочайшим повелением закреплялось, что «нижние чины Магометанского закона в дни, совершаемые по их вере и обрядам особого Богослужения (трехдневного), должны увольняться для сего на показанное по их закону время, накануне тех дней»23. С этого времени военные власти ежегодно издавали специальные приказы и приказания, в которых указывались месяцы и дни, на которые приходились два данных праздника по распространённому в России календарю. В начале XX века подобные приказания трансформировались в ежегодные «календари еврейских, караимских, магометанских и далайламайских праздников», которые в виде циркуляров издавал и рассылал Главный штаб24.
В качестве примера здесь можно привести приказ по Казанскому пороховому заводу от 4 января 1837 года, в соответствии с которым военнослужащие-мусульмане Казанского гарнизона освобождались от каких-либо занятий для празднования Курбан-Байрама: «Согласно приказа Г[осподина] Казанского Коменданта от 3 ч[исла] сего месяца за №11-м предписываю Г.г.[осподам] отделенным начальникам вверенного мне завода и командиру Гарнизонной Артиллерийской №1-й роты Капитану Ливенцову, всех нижних чинов Магометанского закона, для исполнения празднования с Приношением жертвы о здравии и долгоденствии Все Августейшего Императорского дома, уволить сего числа по полудни с 4-х часов по 8-е число сего месяца»25.
Для Казанского порохового завода начало пороховых работ являлось долгожданной и значимой датой, к которой был приурочен особый религиозный церемониал. 30 марта 1821 года в своём приказе № 80 начальник завода генерал-майор Ф.И. Реслейн26 отмечал: «Так как с 1-го числа предстоящего апреля месяца будет начатие пороховой работы — почему завтрашнего числа и имеют быть принесены Господу Богу по Христианской религии теплые молитвы; — и потому рекомендую Господину подполковнику Облеухову приказать кому следует освободить от всех работ Вверенного мне Казанского Порохового завода нижних чинов и служителей и при совершении молебна быть Гг.[осподам] Штаб и обер-офицерам — О чем дать знать села Ягодного Священнику и состоящему при заводе Мулле, и что сделать приготовлением в 10 часов по полуночи»27.
Совершение общественных богослужений, произнесение проповедей и увещевание военнослужащих — ещё один вид повседневной деятельности военного духовенства. Это духовное наставничество проводилось, как правило, во время еженедельной пятничной молитвы или по какому-либо особому поводу, а также во время сборов войск. Важной обязанностью мусульманских священнослужителей, обслуживавших духовные потребности военнослужащих, было совершение похоронного обряда «Джиназа». Этот пункт особо оговаривался, т.к. согласно имперскому военному законодательству каждый военнослужащий должен был быть похоронен с почестями, которые соответствовали его воинскому званию, и обязательно по правилам своей религии.
К одной из форм деятельности мусульманского духовенства в отношениях с военным ведомством относилось его участие в следствии, судебном разбирательстве, наложении духовного покаяния и дальнейшем увещевании осуждённых военнослужащих. Достаточно ярко иллюстрирует эту работу приказ по Казанскому пороховому заводу № 269 от 12 июня 1835 года: «По повелению данному от меня (и.д. командира завода полковника Мастыгина. — Прим. авт.) сего числа Гарнизонной Артиллерийской № 2-й роты о произведении исследования Казанского Порохового Завода над пороховщиком 2-го класса Хамзи Апсалямовым, в учиненном намерении лишить сам себя жизни, предписываю Унтер-Цейхвартеру 13 класса Исланову при производстве такогого исследования находиться обще с Г.[осподином] Куртуковым, равно и заводскому мулле, при увещевании и приводе к присяге кого следовать будет»28.
Биографические сведения о первом имаме мечети Казанского порохового завода сохранились благодаря его обращению к начальнику завода генерал-майору Ф.И. Реслейну от 7 ноября 1825 года по вопросу о прибавке жалованья. Кунафей Бухарметев, в частности, отмечал, что продолжает усердно исполнять свои обязанности, получая от казны двести рублей в год. При этом «по случаю многочисленного моего семейства, состоящего из трех жен и одиннадцати малолетних мужеска и женска пола детей, из них один сын 20 лет по собственному желанию назад тому другой год определился во 2-й Тептярский полк на службу»29 пожилой имам просил прибавки к жалованью дополнительно по сто рублей в год. В обоснование своей просьбы Кунафей Бухарметев отмечал, что не пользовался казённой квартирой или квартирными деньгами, в то время как одна из его жён и пятеро детей проживали в родной его деревне в Мензелинском уезде, а все остальные жёны и дети проживали с ним вместе на заводе. Также имам указывал, что обращался до этого по вопросу об исключении его из подушного оклада, т.к. он продолжает платить все государственные подати в своей родной деревне.
Генерал-майор Ф.И. Реслейн поддержал ходатайство священнослужителя. В итоге журналом общего присутствия Артиллерийского департамента от 5 июня 1826 года за № 259 было постановлено, что, хоть К. Бухарметеву и было повышено жалованье в 1815 году со 100 до 200 рублей, но препятствий к ещё более большему повышению оплаты не имеется, «ибо состоящий в том заводе Греко-российского исповедания священник с причтом получает жалование только двести рублей, но имаму трудов должно быть больше, потому что большая часть в заводе мастеровых находится магометанского исповедания»30. Все последующие имамы получали именно это жалованье в 300 рублей в год. Штатное содержание мусульманских священнослужителей на Казанском пороховом заводе и казённое содержание мечети продолжалось до 1872 года, после чего предприятие было переведено на вольнонаёмный труд.
О Кунафее Бухарметеве также известно, что в 1821 году нижние чины завода жаловались на него: якобы имам «не исполняет по обязанности своей должности». По этому поводу на подполковника Облеухова было возложено обязательство произвести расследование31. Неизвестно, это ли обстоятельство послужило поводом к отставке имама или его престарелый возраст, однако в 1826 году он был отстранён от духовных дел.
Анализ различных источников позволяет сделать вывод о том, что с конца XVIII столетия деятельность мусульманского духовенства была постоянно востребована в структурах военного ведомства. Кроме официально прописанных обязанностей, мусульманские священнослужители выполняли функции, присущие гражданскому приходскому духовенству, и, будучи духовными лицами и авторитетными членами мусульманских общин военнослужащих, занимались самым широким кругом общественно значимых вопросов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Абдуллин Х.М. Татарское мусульманское военное духовенство в Первой мировой войне // Татарский народ и народы Поволжья в годы Первой мировой войны: сборник материалов Всероссийской научной конференции с международным участием, приуроченной 100-летию начала войны, Казань, 10—11 октября 2014 г. Казань: Институт истории имени Шигабутдина Марджани Академии наук Республики Татарстан, 2014. С. 158—174; Омаров А.И. К вопросу об идеологической деятельности Тажуддина Мустафина в годы Кавказской войны XIX века (1835—1841 гг.) // Вестник Дагестанского государственного университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2018. Т. 33. № 3. С. 21—28; Баимов А.Г. Актуальные исследования о мусульманском военном духовенстве в России: историографический обзор // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. 2019. № 12-1(39). С. 35—40.
2 Рахимов Р.Н. История тептярских конных полков 1790—1845 гг. Уфа: РИЦ БашГУ, 2008. С. 206.
3 Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ РИ). Т. XXX. № 23362. СПб., 1830. С. 692.
4 ПСЗ РИ. Т. XLIII. Ч. II. № 23239. СПб., 1830. С. 105.
5 Усманов А.Н. Башкирский народ в Отечественной войне 1812 года. Уфа: Башкнигоиздат, 1964. С. 56.
6 Тептяри — до 1917 г. сословие бывших государственных крестьян из поволжских и уральских «инородцев».
7 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 503. Оп. 4. Д. 26. Л. 4.
8 Бобыли — бедное, иногда бездворовое, феодально зависимое население в Русском государстве XV—XVIII вв., на которое налагались сокращённые феодальные повинности. С введением подушной подати приравнены к государственным крестьянам.
9 Казин В.Х. Казачьи войска: хроники гвардейских казачьих частей. Репринт. изд. 1912 г. М., 1992. С. 235.
10 Рахимов Р.Н. Доблестные сыны Урала в Отечественной войне 1812 года // Военно-исторический журнал. 2002. № 9. С. 67.
11 РГВИА. Ф. 503. Оп. 4. Д. 26. Л. 4.
12 Рахимов Р.Н. История тептярских конных полков 1790—1845 гг. С. 217; Калинин С.Е. Тептярские казачьи полки в Отечественной войне 1812 г. и Заграничных походах 1813—1814 гг. // Интернет-проект «1812 год». URL: http://www.museum.ru/museum/1812/Army/Kalinin6/index.html.
13 ПСЗ РИ. Т. XLIII. Ч. I. Отд. I. № 18701. СПб.,1830. С. 49, 50.
14 Хусаинов (Гусейнов) Мухамеджан (1756—1824) — первый муфтий Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) в 1788—1824 гг.
15 РГВИА. Ф. 503. Оп. 4. Д. 26. Л. 4.
16 Там же. Л. 9.
17 Глинский А.С. 100 лет Казанского порохового завода: историческая записка. СПб.: Тип. «Артиллерийского журнала», 1888. С. 21.
18 Мәрҗани Ш.Б. Әл-кыйсмес-сани мин китаби мөстәфадел-әхбари фи әхвали Казан вә Болгар. Казан: Казан университеты тәбгыханәсе, 1900. Б.118. (На татарском языке).
19 Насыйри К. Сайланма әсәрләр. 4 томда. 3нче том. Казан: Татар. кит. нәшр., 2005. Б. 219. (На татарском языке).
20 РГВИА. Ф. 503. Оп. 4. Д. 380. Л. 1, 1 об.
21 Глинский А.С. Указ. соч. С. 21.
22 Там же.
23 Свод военных постановлений 1838 г. Ч. III. Кн. I. О внутреннем управлении войск. Ст. 393. СПб., 1838. С. 90.
24 См., например: Приказы и приказания по Казанскому военному округу. 1901 г. № 11. Казань, 1901; Патин К. Справочник. Дополнение за 1912 год / Сост. Л. Васильев. СПб., 1913. С. 302.
25 Государственный архив Республики Татарстан (ГА РТ). Ф. 252. Оп. 96. Д. 27. Л. 42 об.
26 Реслейн Фёдор (Фридрих) Иванович (1760—1830) — генерал-майор, начальник Казанского порохового завода (1806—1830). Участник Русско-турецкой войны 1787—1791 гг., Заграничных походов русской армии 1813—1814 гг. Награждён золотым крестом за взятие Очакова, командорским крестом ордена Св. Иоанна Иерусалимского, орденом Св. Георгия 4-й степени; орденом Св. Анны 2-й степени.
27 ГА РТ. Ф. 252. Оп. 96. Д. 4. Л. 20 об.
28 Там же. Д. 22. Л. 165 об.
29 РГВИА. Ф. 503. Оп. 4. Д. 26. Л. 4—5.
30 Там же. Л.10.
31 ГА РТ. Ф. 252. Оп. 96. Д. 4. Л. 50 об.