Аннотация. Постоянный автор журнала продолжает освещение темы, начатой его публикацией «Сговор Пилсудского с Гитлером. Германо-польские отношения в 1933—1935 гг.» (Военно-исторический журнал. 2021. № 1). Цель новой статьи — объективно отразить внешнеполитическую позицию польского государства пилсудчиков — Второй Речи Посполитой в 1936—1939 гг. в условиях нарастания противоречий на международной арене, нежелания Запада обуздать нацистского агрессора, её содействие реализации агрессивной, захватнической политики Третьего рейха и роль в создании условий для развязывания Гитлером Второй мировой войны. Автор с помощью документов польской и советской дипломатии привлекает внимание читателей к тому, что преемники Ю. Пилсудского, продолжая его русофобскую антисоветскую внешнюю политику, оказались неспособны разглядеть источник военной угрозы национальной безопасности своей страны и воспрепятствовали спасительному применению сил Красной армии для предотвращения нацистского нападения на Чехословакию, гитлеровской агрессии против Польши и развязывания мировой бойни. Самоубийственной внешней политикой предвоенных лет Вторая Речь Посполита пилсудчиков вынесла польской государственности и миллионам поляков смертный приговор, палачом-исполнителем которого стал Гитлер.
Summary. The regular contributor to the journal continues the subject started by his publication The Hitler-Pilsudski Collusion. German-Polish Relations in 1933—1935 (Voyenno-istorichesky zhurnal, Issue 1, 2021). The point of the new paper is to describe objectively the foreign-policy stand of the Polish state of Pilsudskiites, the Second Rzecz Pospolita in 1936—1939, under the conditions of mounting contradictions on the international arena, the West’s unwillingness to rein in the Nazi aggressor, Poland’s assistance in promoting the aggressive, expansionist policies of the Third Reich and role in creating conditions for Hitler unleashing the Second World War. The author resorts to Polish and Soviet diplomatic documents to call the reader’s attention to the fact that Jozef Pilsudski’s successors carrying on his Russophobic anti-Soviet foreign policy failed to discern the source of military threat to their country’s national security and prevented the Red Army from coming to their rescue and averting the Nazi aggression against Czechoslovakia, Hitler’s aggression against Poland and unleashing the world massacre. By pursuing suicidal foreign policy in the prewar years the Second Rzecz Pospolita sentenced to death both Polish statehood and millions of Poles, which sentence was eventually executed by Hitler.
ИЗ ИСТОРИИ ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
ЗУБАЧЕВСКИЙ Виктор Александрович — профессор кафедры всеобщей истории, социологии и политологии Омского государственного педагогического университета, доктор исторических наук, профессор
«ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ — ОСЛАБЛЕНИЕ И РАЗГРОМ РОССИИ»
Ответственность Польши за развязывание Второй мировой войны (1936—1939 гг.)
Вторая Речь Посполита1 во внешней политике прошла путь от декларированной «равноудалённости» в отношениях с Германией и СССР до сотрудничества с Третьим рейхом на антисоветской основе и обсуждения перспектив совместной германо-польской агрессии против СССР, сыграла активную роль в срыве реализации инициатив нашей страны, нацеленных на сохранение мира и создание системы коллективной безопасности. Хотя умерший 12 мая 1935 года Ю. Пилсудский вывел свою страну на «финишную прямую» к аду будущей мировой бойни, угроза которой зловещим «призраком» всё явственнее нависала над Польшей, у его последышей оставались возможности и время, чтобы свернуть с гибельного пути, спасти свою страну и предотвратить Вторую мировую войну. Но они продолжали прежний самоубийственный курс, усугубляя его усилением кризисных тенденций в польской политике. Потеря лидера «санационного режима»2 сказалась на единстве пилсудчиков. Президент Польши И. Мосьцицкий, нарушив её конституцию, поделился полномочиями со ставшим вместо Пилсудского генерал-инспектором (генеральным инспектором) вооружённых сил генералом (будущим маршалом Польши с 1936 г.) Э. Рыдз-Смиглы3. В польской внешней политике хозяйничал русофоб, враждебно относившийся к нашей стране, и германофил — активный сторонник сотрудничества с Гитлером министр иностранных дел Второй Речи Посполитой Ю. Бек4.
В ряду самых важных для Варшавы проблем было сохранение «Польского коридора»5, отторгнутого от Германии и переданного ей в соответствии с Версальским мирным договором 1919 года. Она стремилась решить эту проблему развитием отношений с Третьим рейхом в духе подписанной в 1934 году Декларации о неприменении силы между Германией и Польшей, по сути, договора о ненападении, известного как Пакт Пилсудского — Гитлера6. Верхушка Второй Речи Посполитой тешила себя иллюзиями, вколоченными в польские головы главарями рейха, их посулами в совместной войне против СССР сделать Украину польской сферой влияния7, жаждала вместе с нацистами захватить и поделить с гитлеровцами просторы и богатства нашей страны.
В феврале 1936 года один из главных нацистских военных преступников, председатель рейхстага Г. Геринг на встрече в Польше от имени Гитлера заверил президента И. Мосьцицкого, премьер-министра М. Зындрам-Косцялковского и главу МИДа Ю. Бека в стремлении к взаимопониманию на антисоветской основе. 18 декабря того же года Бек в сенатской комиссии (одной из двух палат парламента Польши) по иностранным делам заявил, что визит Геринга продемонстрировал стремление Германии и Польши «укреплять наилучшие отношения»8.
Нарком иностранных дел СССР М.М. Литвинов 11 марта 1937 года сообщил полпреду СССР в Германии Я.З. Сурицу информацию чехословацких дипломатов о визите Геринга в Варшаву: «Цель визита заключалась будто бы в стремлении склонить руководство польской армии к заключению военного договора с Германией… каковая цель якобы не достигнута. Геринг считает, что ему удалось улучшить отношения между Германией и Польшей, основываясь на том факте, что Рыдз-Смиглы целиком и полностью принял политику Бека… Германия… с удовлетворением констатирует совпадение отношений Германии и Польши к Чехословакии… как Геринг, так и Рыдз-Смиглы остались довольны беседами… Он очень доволен отсутствием расхождений между польскими военными кругами и Беком, который… не прочь был бы заключить военный союз с Германией»9.
Гитлер не питал иллюзий по поводу позиции Варшавы. На совещании главарей Третьего рейха 5 ноября 1937 года он заявил: «Наши соглашения с Польшей сохраняют силу до тех пор, пока мощь Германии несокрушима. Если Германию постигнут неудачи, то надо ожидать, что Польша выступит против Восточной Пруссии, а возможно, также против Померании и Силезии…»10.
Кульминацией германо-польского сотрудничества в военно-политической сфере стал 1938 год. 14 января Бек в Берлине полтора часа беседовал с Гитлером. 23 февраля встретился с Герингом. Тот наряду с другими вопросами согласовывал с польским правительством предстоявший аншлюс Австрии, обещая за поддержку помощь в реализации устремлений Варшавы11.
Пилсудчики стремились расширить своё влияние и в качестве повода воспользовались убийством 11 марта польского солдата-пограничника12. Через 2 дня, 13 марта, когда войска вермахта вступили в Австрию, правительство Польши, заранее уведомлённое об аншлюсе, опубликовало коммюнике, которым утверждало, что пограничный инцидент стал результатом враждебной атмосферы, созданной правительством Литвы, и отвергло его предложение передать спор на рассмотрение смешанной польско-литовской комиссии. По настоянию Бека 17 марта Польша предъявила Литве ультиматум с требованием установления дипломатических отношений. Временный поверенный в делах СССР в Польше П.П. Листопад сообщил в Наркомат иностранных дел (НКИД): «В Варшаве сейчас распространяется экстренное сообщение польского правительства об ультимативной ноте литовскому правительству… с угрозами предпринять военные акции в случае отклонения литовским правительством требований польского правительства… в Вильно (Вильнюс. — Прим. авт.) стягиваются польские войска»13.
Пилсудчики пропагандистской компанией вызвали в Польше массовый милитаристско-шовинистический психоз. 18 марта маршал Рыдз-Смиглы демонстративно прибыл во включённый в 1922 году в состав Польши Вильно, значившийся в конституции Литвы её столицей, и принимал овации в свою честь с балкона отеля. По всей Польше были организованы антилитовские манифестации под обращённым к Рыдзу лозунгом: «Вождь, веди нас на Ковно!» (Каунас — тогдашнюю столицу Литвы). По улицам маршировала польская пехота, двигалась артиллерия, демонстрируя подготовку к захвату Литвы. За её присоединение выступала общественность14.
Это намерение встревожило Гитлера. Он в день объявления польского ультиматума поручил одному из главных военных преступников — начальнику штаба верховного главнокомандования вермахта (ОКВ — Oberkommando der Wehrmacht) генералу артиллерии (будущему фельдмаршалу) В. Кейтелю подготовить оккупацию Клайпеды (бывшего Мемеля, с 1871 г. входившего в Германскую империю, по решению Лиги Наций в 1923 г. включённого в состав Литвы15) и ближайшей литовской территории. 18 марта ОКВ издал директиву об этом. Реакция нацистов объяснялась их планами установления контроля над Клайпедским краем и возврата «Польского коридора» Германии с компенсацией Польше потери этого выхода на Балтику иным — Литвой с её побережьем. Они потерпели бы крах, если бы Варшава опередила рейх, установив контроль над всей Литвой. Поэтому Гитлер решил в случае польско-литовского вооружённого конфликта экстренно оккупировать Клайпедский край. Вместе с тем Третий рейх поддержал захватнические намерения Второй Речи Посполитой, заявив, что его в Литве интересует только Клайпеда16.
А СССР активно выступал за предотвращение войны и нормализацию польско-литовских отношений. Нарком М.М. Литвинов 16 марта вызвал посла Польши В. Гжибовского и «заявил ему, что, не входя в оценку польско-литовского спора, мы заинтересованы в разрешении его исключительно мирным путём, и что насильственные действия могут создать опасность на всём востоке Европы»17. 17 марта Литвинов телеграфировал полпреду СССР во Франции Я.-3. Сурицу: «Немедленно повидайте Поль-Бонкура (главу МИДа Франции. — Прим. авт.) и спросите его, намерен ли он что-либо предпринять, чтобы удержать Варшаву от безумной авантюры, которая грозит пожаром на всём востоке Европы и отразится на положении в Центральной Европе. Можете ему сообщить, что я сделал соответственное представление польскому послу…»18.
18 марта на встрече с напросившимся на неё Гжибовским Литвинов обратил внимание на то, что польские «требования, да ещё предъявленные в ультимативной форме, равносильны изнасилованию Литвы». Сообщив, что хочет «завтра доложить дело своему правительству, чтобы оно могло принять решение», нарком попросил «посла немедленно снестись с Варшавой и дать мне завтра утром ответ, предъявлен ли ультиматум, в какой форме, какие требования и намерена ли Польша в том или ином случае прибегнуть к военным действиям»19. 20 марта Гжибовский представил Литвинову ответ из Варшавы с заверениями в том, что «польское правительство ограничило разрешение литовского вопроса пределами, соответствующими традиционной польской политике», заинтересовано «в сохранении за Литвой полной независимости»20. В итоге требование присоединения Литвы осталось сотрясанием воздуха. Дело ограничилось установлением дипотношений21.
Одновременным с аншлюсом Австрии, о котором Варшава была уведомлена заранее, она угрозой войны и милитаристским психозом не коснулась интересов Гитлера (Клайпеду вермахт оккупировал 22 марта 1939 г.) и принесла ему пользу. Отвлекла на себя внимание общественности и великих держав. Из них только СССР выступил с решительным протестом против аншлюса22.
Неизмеримо больше пользы Гитлеру и вреда странам и народам Европы Польша принесла участием в решении чехословацкого вопроса. Чтобы урвать Тешинскую Силезию, входившую в Чехословацкую республику (ЧСР), она помогала Гитлеру, нацеленному на присоединение к Германии Судетской области ЧСР23.
30 марта 1938 года глава МИДа Чехословакии К. Крофта, рассказывая советскому полпреду С.С. Александровскому о подрывной деятельности против ЧСР в других странах и внутри неё, заявил: «Это работа Гитлера… самую подлую роль при этом играют поляки. Бек — просто мерзавец и продажная душа. Он купил партию словацких клерикалов-автономистов. Он ведёт торговлю Словакией с венграми… Чехословакия отлично сознаёт, что порознь ещё существующие среднеевропейские государства не могут устоять против Германии. К сожалению, их объединение, по крайней мере на данном этапе, вещь практически неосуществимая»24.
17 апреля 1938 года, обратив внимание на «стремление Италии сблизиться с Польшей и создать параллельно с осью Рим — Берлин новую группировку Рим — Белград — Бухарест — Варшава», замнаркома иностранных дел СССР Б.С. Стомоняков констатировал: «Польша всё более и более открыто выступает как фактический участник блока агрессоров. Торопясь не опоздать… добилась насильственного установления дипломатических и всяких иных сношений с Литвой, которые она справедливо рассматривает лишь как начало постепенного освоения ею Литвы. В германских планах разрешения чехословацкого вопроса Польша играет активную роль. Она открыто провоцирует обострение тешинского вопроса… Польша, как это теперь очевидно для всех, прочно связана с Германией и будет и дальше идти по её пути»25.
Генконсул Германии в Данциге М. Янсон 21 апреля направил в МИД рейха копию донесения представителя полицай-президиума в Варшаве, по мнению которого, «в случае возможной германской акции по оказанию помощи судетским немцам одновременно» начнётся «польская акция по оказанию помощи польскому населению западнее Ользы» (Ольше, Олше — пограничной реки, отделявшей Тешинскую область ЧСР от Польши). «Польский депутат Вольф из Чехословакии… побывал… в Варшаве, где по этому случаю были выработаны все необходимые директивы»26.
17 мая временный поверенный в делах СССР в Германии Г.А. Астахов сообщил в НКИД, что по сведениям французов, Польша перебрасывает свои войска к польско-германской границе, предположительная причина — «намерение поляков не упустить свою долю в случае нападения Гитлера на Чехословакию»27.
СССР в мае 1938 года оказал дипломатическую поддержку правительству ЧСР, когда для отторжения от неё и присоединения к Германии Судетской области Гитлер силами Судетской немецкой партии спровоцировал там выступления немецкого населения, концентрируя войска вермахта на чехословацкой границе28.
Я.З. Суриц, ставший полпредом СССР в Париже, 25 мая телеграфировал в НКИД: премьер-министр Франции Э. Даладье сообщил ему, что в чехословацком вопросе «не только не приходится рассчитывать на польскую поддержку, но нет уверенности, что Польша не ударит с тыла. Вопреки польским заверениям, Даладье не верит в лояльность поляков даже при прямом нападении Германии на Францию… Он потребовал от поляков ясного и недвусмысленного ответа, “с кем они в мирное и военное время”». На вопрос, «пропустят ли поляки советские войска», посол Польши в Париже Ю. Лукасевич «ответил отрицательно». Премьер спросил, «пропустят ли они советские аэропланы. Лукасевич сказал, что поляки откроют по ним огонь» и «ответил отрицательно на вопрос, придёт ли Польша на помощь, если Франция после германского нападения на Чехословакию объявит Германии войну… Даладье сказал, что не видит тогда смысла в франко-польском союзе»29. Затем Бек вновь подтвердил, что Польша не пропустит в ЧСР советские войска и авиацию30.
Гитлер 30 мая подписал директиву по плану «Грюн», предусматривавшему вторжение войск вермахта в ЧСР 1 октября31. В июне Геринг провёл переговоры с послом Польши в Германии Ю. Липским о сотрудничестве в полном расчленении Чехословакии32.
11 августа 1938 года Липский донёс Беку, что Геринг пожелал обстоятельно обсудить возможности дальнейшего польско-германского сближения и обмена информацией «относительно русской и чешской проблем», пояснив: русская проблема «после решения чешского вопроса станет актуальной… Он опроверг слухи, что якобы Германия хотела идти на Украину… Польша, по его мнению, может иметь известные интересы непосредственно в России, например, на Украине… Он считает, что чешское государство прекращает существование… напомнил, что приближается момент, когда необходимо будет принять решение и прийти к соглашению по этой проблеме. По мнению Геринга, западные державы начинают отдавать себе отчёт в сложившейся невыносимой обстановке. Англия осуществляет посредничество, как он выразился, скорее для проформы. Основные расчёты чехов опираются на отношения Праги с Советами»33.
Бек 19 сентября направил указания Липскому в беседе с Гитлером «придерживаться следующих директив: 1. Правительство Польской Республики констатирует, что оно, благодаря занимаемой им позиции, парализовало возможность интервенции Советов в чешском вопросе… 2. Польша считает вмешательство Советов в европейские дела недопустимым… 4. В течение прошлого года польское правительство четыре раза отвергало предложение присоединиться к международному вмешательству в защиту Чехословакии. 5. Непосредственные претензии Польши по данному вопросу ограничиваются районом Тешинской Силезии… 7. По нынешним сведениям, западные державы могут пытаться придерживаться прежней концепции Чехословакии при частичных уступках в пользу Германии. 19 сего месяца мы выступили с возражениями против такого разрешения вопроса. Наши локальные требования мы ставим в категорической форме. Мы сообщаем конфиденциально, что наблюдение за границей усилено, а 21 с[его] м[есяца] мы будем располагать в южной части Силезии значительными военными силами»34.
СССР выразил готовность к военной помощи ЧСР. Ключевым для её спасения от гитлеровского нашествия войсками Красной армии было согласие Варшавы на их проход через Польшу. Но пилсудчики отказали и 21 сентября нотой руководству ЧСР потребовали решить проблему польского меньшинства в Тешинской области, начав переброску своих войск к чехословацкой границе35.
СССР 23 сентября направил правительству Польши заявление: «…войска Польского Правительства сосредоточиваются на границе Польши и Чехословакии, готовясь перейти означенную границу и силою занять часть территории Чехословацкой республики… Правительство СССР считает своевременным и необходимым предупредить Правительство Польской республики, что на основании ст. 2 пакта о ненападении, заключённого между СССР и Польшей в 1932 г., Правительство СССР ввиду совершённого Польшей акта агрессии против Чехословакии вынуждено было бы без предупреждения денонсировать означенный договор»36.
Сразу после подписания главами правительств Германии, Великобритании и Италии Мюнхенского соглашения о передаче Германии Судетской области Чехословакии Бек 30 сентября отправил ультиматум Праге. 1 октября он был принят, и войска Польши заняли Тешинскую область ЧСР (три района Силезии)37.
По меткому выражению У. Черчилля, Польша «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства»38. По немецкой оценке — стала «гиеной поля боя»39. Польская «политика равновесия», как отметил польский историк С. Жерко, «превратилась в карикатуру на самоё себя. Методы, с помощью которых польская дипломатия осуществляла поставленные перед собой цели, нанесли глубокий урон престижу Польши в международном общественном мнении и привели к временной изоляции Польши»40.
24 октября Третий рейх сделал крутой поворот в германо-польских отношениях. Один из главных нацистских преступников, главарь МИДа Германии группенфюрер СС И. фон Риббентроп предложил Липскому «генеральное урегулирование спорных проблем, существующих между Польшей и Германией», путём воссоединения «Данцига с рейхом» и согласия Польши «на строительство экстерриториальной автомобильной дороги и железнодорожной линии через Поморье». Группенфюрер-министр упомянул «о возможности продления за это польско-германского соглашения на 25 лет и о гарантии польско-германских границ. В качестве возможной сферы будущего сотрудничества» назвал «действия по колониальным вопросам и вопросам эмиграции евреев из Польши, а также общую политику в отношении России на базе Антикоминтерновского пакта»41.
Бек 31 октября поручил Липскому отклонить предложения Германии. Та повторяла свои требования, а Польша отказывалась их выполнить. Варшавская верхушка, распалив аппетиты Тешином, тешилась несбыточными мечтами о новых территориальных приобретениях. 11 ноября 1938 года, в день польского Национального праздника независимости42 в Варшаве на параде, особо «привязанном» к захвату Тешинской Силезии43, маршал Э. Рыдз-Смиглы тискал руку германского военного атташе генерал-майора Б. фон Штудница с надеждой на развитие захватнического взаимодействия с Гитлером. Польские стратеги продолжали развёрнутую по приказу Рыдза разработку русофобского плана «Восток» и завершили её в феврале 1939 года, когда фюрер принял решение о войне против Польши44.
Пилсудчики игнорировали нацистскую угрозу и жаждали стать подручными Гитлера в его будущем походе на СССР, чтобы захватом советских земель создать «Великую Польшу от моря до моря». Их маниакальную жажду отразил доклад разведки пилсудской военщины: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке… Главная цель — ослабление и разгром России». Он свидетельствует о том, насколько русофобские внешняя политика и военная стратегия пилсудчиков оторвались от реальности и уподобились маниакальному бреду. В этом докладе 2-го (разведывательного) отдела главного штаба польской армии, датированном декабрём 1938 года, пилсудчики поставили вопрос о том, кто вместе с Гитлером «будет принимать участие в разделе» нашей страны. И дали ясный ответ: «Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно»45. Сей политико-стратегический бред написан за 9 месяцев до уничтожения Второй Речи Посполитой Гитлером. В то время Польшу и Европу могла спасти от войны помощь армии нашей страны. Но пилсудчики упорно отвергали её. Итог этой самоубийственной политике 5 октября 1939 года в пострадавшей от потерь и разрушений Варшаве подвёл Гитлер парадом своих полчищ в честь нацистской победы над Польшей. Она стала возможной в результате утраты здравомыслия и захватнической мании пилсудчиков, которую активно стимулировали нацисты.
5 января, принимая Бека, Гитлер заявил о единстве «интересов Германии и Польши в отношении Советского Союза»46. На встрече с Риббентропом 26 января Бек обещал обдумать возможность присоединения Варшавы к Антикоминтерновскому пакту, если Берлин поддержит польские намерения завладеть Украиной и получить выход к Чёрному морю. В этом контексте Бек 11 марта, выступая в сенатской комиссии по иностранным делам, указал на заинтересованность Польши в получении колоний47.
А в диалоге с Москвой Варшава продолжала цинично фарисействовать. Гжибовский в беседе с замнаркома иностранных дел СССР В.П. Потёмкиным 20 октября предложил «подумать о существенном улучшении… взаимоотношений» Польши и СССР48. Но за этим «реверансом» не было реальных намерений. В октябре—ноябре нарком иностранных дел СССР в нескольких беседах с Гжибовским выдвинул целый ряд предложений, предусматривавших реальное улучшение советско-польских отношений. По указанию Варшавы Гжибовский отверг их. Советско-польское коммюнике по итогам переговоров носило общий характер49. Как отмечено в опубликованном 27 ноября сообщении ТАСС о советско-польских отношениях, беседы наркома и посла выяснили, что основой отношений между Польшей и СССР остаются все действовавшие договоры; оба правительства отнесутся положительно к расширению торговли между ними, «согласны в необходимости положительного разрешения ряда текущих вопросов, вытекающих из взаимных договорных отношений и ликвидации возникших за последнее время пограничных инцидентов»50.
На следующий день Польша торопливо оправдывалась перед рейхом, заверяя, что не станет сближаться с СССР. Отдел печати польского МИДа с условием использования без разглашения источника дал «только германским корреспондентам» комментарий: «Напряжение между Польшей и Советским Союзом в течение прошлых месяцев достигло такого уровня, о котором не могла иметь полного представления общественность, так как её внимание было слишком занято чехословацким кризисом. Признаками угрожающего напряжения в советско-польских отношениях служили заявление Литвинова Гжибовскому в сентябре месяце и крупная концентрация русских войск на восточной границе Польши (для переброски в Чехословакию и её спасения, которому воспрепятствовала Польша. — Прим. авт.). Опубликованная только что польско-советская декларация преследует лишь цель нормализации отношений. Польша в своей внешней политике всегда придерживалась той точки зрения, что участие Советского Союза в европейской политике излишне. Она и сегодня защищает эту точку зрения»51.
В уповании на Запад и мечтах о совместном с Гитлером захвате наших земель пилсудчики отвергали спасительные для Польши советские предложения её защиты. А Гитлер видел в Польше добычу и плацдарм для продолжения многовековой германской политики «Дранг нах остен»52. На Западе, по свидетельству американского историка Ф. Шумана, «все предпочитали гибель Польши защите её Советским Союзом. И все надеялись, что в результате этого начнётся война между Германией и СССР»53.
«Единственный шанс избежать войны теперь заключался в том, чтобы заручиться поддержкой России — единственной страны, которая могла оказать Польше непосредственную помощь и служить сдерживающей силой для Гитлера»54, — пришёл к выводу известный английский военный историк и теоретик Б.Г. Лиддел Гарт. По его образному выражению, с гитлеровской оккупацией остатка чешских земель в марте 1939 года Польша оказалась «языком, зажатым между челюстями Германии»55. И англичане подтолкнули нацистского хищника к броску на Польшу. Британский премьер Н. Чемберлен «без предварительного одобрения со стороны России — единственной державы, которая могла эффективно поддержать»56 Польшу, 31 марта заявил об оказании помощи ей в случае нападения Германии, добавив, что говорит от имени не только Англии, но и Франции. Этот шаг в ряде зарубежных источников, изображённый как коренной поворот, «прекращение курса на умиротворение агрессоров», был очередным хитроумным шагом политики саботажа предложений нашей страны о создании системы коллективной защиты мира, приведшей к провалу московских переговоров СССР, Великобритании и Франции о заключении договора о взаимопомощи летом 1939 года. Даже ярый русофоб У. Черчилль (парламентарий, с 3 сентября — первый лорд Адмиралтейства) признал, что «ни одно государство Восточной Европы не может удержаться в течение, скажем, года войны, если у него не будет солидной поддержки России». А экс-премьер Великобритании Д. Ллойд-Джордж в одной из статей «осудил как полное сумасшествие одностороннюю гарантию, так беспечно предоставленную Польше, Румынии и Греции французским и британским правительствами без того, чтобы предварительно заручиться советской помощью». В другом выступлении заявил: «Член генерального штаба, который верит в возможность выиграть войну с Германией без России, должен быть отправлен в сумасшедший дом»57. Но 6 апреля во время пребывания Бека в Лондоне было заключено временное соглашение о взаимопомощи58.
Эти гарантии «сыграли провоцирующую роль». Поскольку «касались стран, к которым вооружённые силы Англии и Франции не имели прямого доступа, это послужило лишь стимулом для агрессора… западные державы в корне подорвали единственно возможную для них стратегию. Вместо того, чтобы пресечь агрессию… предоставили Гитлеру возможность прорвать фронт в слабом звене и тем самым добиться триумфального успеха в самом начале конфликта»59.
Заявление Чемберлена 31 марта об англо-французских гарантиях Польше было «игрой на опережение» против новой инициативы СССР. Чуть раньше, 18 марта наша страна предложила Великобритании, Франции, Польше, Румынии и Турции созвать специальное совещание. Англичане отклонили предложение. И, спешно предоставив гарантии Польше, вместе с Францией — Греции и Румынии, предложили СССР предоставить аналогичные гарантии сопредельным с ним государствам Европы. Но не заявили о готовности принять на себя обязательства помощи СССР в случае его вступления в войну. Цель была очевидна: при нападении рейха на Польшу и/или других соседей СССР заставить его вступить в войну, чтобы вермахт увяз в ней, и у Гитлера не осталось сил для похода на Запад. А Британия и Франция, проигнорировав свои гарантии так же, как обязательства гарантировать границы ЧСР по Мюнхенскому сговору, из мирного «далека» наблюдали бы за войной СССР против рейха. Но СССР не мог навязать гарантии Польше и другим соседям, не обращавшимся с такими просьбами.
А угроза войны нарастала. Гитлер 11 апреля утвердил план нападения на Польшу «Вайс». О нём советская разведка своевременно проинформировала руководство нашей страны60.
Москва 17 апреля предложила Парижу и Лондону заключить трёхсторонний договор о взаимопомощи (в т.ч. военной) и военную конвенцию61, которые обеспечили бы коллективную защиту от агрессии не только государств-участников, но и других стран. В том числе Польши. Но Варшава заявила британцам, «что она решительно против такого союза». А Чемберлен 19 апреля на заседании британского правительственного комитета по вопросам внешней политики определил позицию Лондона: «…не отвергая русское предложение, мы должны постараться создать впечатление, что для военного союза время ещё не созрело». И сослался на объяснение Бека, будто бы «нежелание заключить открытый союз Польши с Россией объясняется тем, что это может спровоцировать Германию на агрессивные действия». Комитет был «не склонен принять советское предложение» и решил добиться того же от Парижа62. Но под давлением общественного мнения, взбудораженного нарастанием угрозы войны, Лондон не смог отказать Москве. Он принял её предложение не для заключения договора — ради демонстрации заинтересованности в предотвращении гитлеровской агрессии. И тормозил переговоры неприемлемыми предложениями, в которых не было ни основы для организации фронта миролюбивых государств против агрессии, ни принципа взаимности. Только проекты односторонних обязательств СССР без таких же гарантий Англии и Франции нашей стране в случае нападения на неё63.
Пилсудчики делали всё, что могли, чтобы воспрепятствовать успеху англо-франко-советских переговоров в Москве и заключению трёхстороннего соглашения, надеясь, что сумеют договориться с Гитлером, и он, минуя Польшу, направит агрессию против СССР. Даже после того, как фюрер 28 апреля 1939 года денонсировал германо-польское соглашение о мирном разрешении споров, под занесённым топором нацистского нашествия Варшава отметала или оставляла без ответа все предложения СССР64, категорически отказываясь от спасения Польши советской помощью65.
СССР, не сообщая Польше о гитлеровском плане «Вайс», чтобы не погубить источники этих разведданных, старался предоставлением доказательств убедить её в реальности угрозы.
10 мая замнаркома иностранных дел В.П. Потёмкин в Варшаве «путём подробного анализа соотношения сил в Европе и возможностей эффективной франко-английской помощи Польше привёл Бека к прямому признанию, что без поддержки СССР полякам себя не отстоять». В конце беседы «отчётливо сформулировал ещё раз это заявление Бека, и он его подтвердил». А замнаркома «подчеркнул, что СССР не отказал бы в помощи Польше, если бы она того пожелала»66. Но она не желала.
11 мая Гжибовский, напросившись на беседу с наркомом иностранных дел СССР В.М. Молотовым, прочёл инструкцию из Варшавы. Правительство Польши заявило, «что инициатива Франции в переговорах о гарантиях Польше» не соответствует его точке зрения, «Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР», не хочет связывать себя ни соглашением с ним, ни согласием на участие СССР в гарантиях Польше67.
25 мая в беседе с Беком советский полпред в Варшаве П.И. Шаронов в очередной раз заявил, что СССР готов помочь Польше, но, «чтобы помочь завтра, надо быть готовым сегодня, т.е. заранее знать о необходимости помогать»68.
9 июня Бек телеграфировал послу Польши в Лондоне Э. Рачиньскому указание заявить английскому МИДу: «Мы не можем согласиться на упоминание Польши в договоре… между западными державами и СССР… Установление объёма помощи Советов, …возможно единственно путём переговоров между государством, подвергшимся нападению, и СССР»69.
15 июня германское командование утвердило оперативный план войны против Польши. В тот самый день, когда в Москве начались трёхсторонние переговоры. К 23 июля участники достигли компромисса: трёхсторонние гарантии безопасности прибалтийским государствам, против которых выступала Варшава, а также Польше, Румынии, Турции, Греции, Бельгии не упоминать в основном договоре. Оговорить секретным дополнительным протоколом70. Другие разногласия признали второстепенными, и Франция с Британией приняли предложение СССР о начале военных переговоров. Делегации на них неспешно добрались до Москвы через 20 дней.
До их приезда, 7 августа советская разведка доложила руководству страны, что Германия сможет начать боевые действия против Польши в любой день после 25 августа71. Политбюро ЦК ВКП(б) 11 августа с учётом разведданных о попытках Гитлера восстановить непосредственную связь с Чемберленом и позиции Польши, без согласия которой пропустить войска Красной армии военная конвенция теряла смысл, а также фактического отказа Великобритании и Франции подписать с СССР равноправное соглашение о взаимопомощи и коллективном противодействии агрессору признало целесообразным вступить в официальное обсуждение настойчивых предложений немцев72.
О правильности этого решения свидетельствовали невысокий уровень представителей и полномочия прибывших 12 августа военных делегаций Франции и Британии — только вести переговоры, но не подписывать военную конвенцию.
14 августа глава делегации СССР нарком обороны Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов в соответствии с советскими предложениями вариантов отпора агрессору внёс предложение о пропуске для этого войск СССР через «коридоры» на окраинах Польши73. Без них военная конвенция теряла смысл. Партнёры отделывались отговорками, мол, когда «Польша подвергнется нападению, она сама обратится за помощью к русским»74. Но слухи о возможных контактах СССР и Германии, дошедшие 17 августа до главы французской военной делегации генерала армии Ж. Думенка, подтолкнули Париж, заинтересованный в гарантии открытия антигитлеровского восточного фронта при нападении рейха на Францию, к попытке уговорить Варшаву. 18 августа глава МИДа Франции Ж. Боннэ (Бонне) заявил Лукасевичу: «…если Польша не разрешит русским войскам проход через свою территорию, между Россией и Германией может быть заключён пакт… вы стоите перед лицом испытаний своих сил против Германии… которые делают для вас необходимой помощь от Советов. Всего два дня назад Гитлер говорил… что он в три недели разгромит Польшу своими вооружёнными силами».
«Наоборот, — ответил Лукасевич, — не немцы, а поляки ворвутся в глубь Германии в первые же дни войны!»
Министр настаивал: «…дайте положительный ответ на советское требование! Для нас это исключительно важно. От наших переговоров в Москве зависит вопрос, быть или не быть войне». Посол заявил, что передаст просьбу, но ответ будет отрицательным. Его 19 августа дал Бек75 на демарш послов Франции и Британии в Варшаве и 20-го телеграфировал Лукасевичу: «…недопустимо, чтобы эти государства обсуждали вопрос о военном использовании территории другого суверенного государства. Польшу с Советами не связывают никакие военные договоры, и польское правительство такой договор заключать не намеревается»76.
Польским властям и общественности было ясно: только Красная армия может защитить Польшу от Гитлера. Но пилсудчики отвергали предложение помощи СССР, так как оно противоречило внешнеполитическим устремлениям Варшавы. Полпред СССР в Польше Н.И. Шаронов писал наркому иностранных дел В.М. Молотову: «Заявления Бека (личные) говорят об СССР как о последней и надёжной опоре. Общественность говорит о возможности получения защиты только у СССР и с нетерпением ждёт подписания пакта» СССР, Франции и Великобритании о взаимопомощи. Но польская пресса «пишет о недопустимости принятия гарантий для Прибалтики, устремлении в эти страны “советского империализма”… о том, что никакой действительной помощи СССР Польше дать не сможет. Одновременно среди прибалтов и в дипкорпусе усиленно проводится мысль о недопустимости появления Красной армии на территории Восточной Европы… Чрезвычайно упорно проводится старая идея антисоветского блока от Балтики до Чёрного моря под знаком панславизма, причём вопрос ставится об объединении Эстонии, Латвии и Литвы под высокой рукой самого сильного славянского государства — Польши… [якобы] единственно могущей гарантировать самостоятельность и защиту как от Германии, так и от СССР». Отношения Польши со странами Балтии в целом характеризовались активной пропагандой этой идеи, «представляющей из себя сколачивание антисоветского блока, и одновременно не менее активной работой по отказу от принятия гарантий по московским переговорам»77.
Парадоксальность отказа Польши от спасительных предложений усиливало то, что пилсудчики видели сосредоточение у её границ гитлеровских групп армий «Север» в Померании и Восточной Пруссии, «Юг» в Силезии и Словакии78, значительно превосходивших польскую армию численностью и вооружениями. Но в военном министерстве Польши считали манёвры вермахта «запугиванием». Начальник генштаба был убеждён, что «дела сами по себе уладятся», и Польша сама будет в состоянии предпринять меры против любого нападения. А маршал Рыдз-Смиглы, отвергнув просьбы французов и англичан о согласии на пропуск войск СССР, заявил: «Независимо от последствий, ни одного дюйма польской территории никогда не будет разрешено занять русским войскам…»79.
В самоубийственной шляхетской фанаберии Второй Речи Посполитой, находившейся между «челюстями» нацистского хищника, видится расчёт на то, что Гитлер не нападёт на Польшу, русофобия и антисоветизм, страх перед возраставшими мощью и влиянием СССР заставят Гитлера, Чемберлена и Даладье договориться по «русскому вопросу», как столковались по чехословацкому. Англия и Франция направят гитлеровскую агрессию мимо Польши на СССР. И у Гитлера не останется иного выбора, кроме оплаты польских транзитных и прочих услуг вермахту обещанной рейхом Польше Украиной. А может быть, в придачу и Прибалтикой, обладания которой тоже жаждала Варшава. Возомнив себя владелицей безальтернативного «ключа» к переделу и переустройству Европы, Польша загодя взвинчивала цену своих будущих услуг, одновременно торгуясь с Берлином, Лондоном и Парижем. «Ясновельможный» гонор не позволил панам-пилсудчикам допустить мысль о том, что Гитлеру нужна не капризная, непредсказуемая, дорогостоящая гетера, а покорная дешёвая рабыня, гораздо проще и выгоднее оккупировать Польшу, чем делиться с ней награбленным. На это фюрер указал денонсацией пакта Пилсудского — Гитлера. Поняли все. Кроме пилсудчиков, продолжавших торг, не заметив, что торжище закрыто.
Москве стало окончательно ясно: ни договор, ни конвенцию Франция и Британия не подпишут. Возможности СССР сузились до альтернативы: встретить вермахт на тогдашней границе СССР поблизости от Минска, Киева, других важнейших промышленных центров, экономических районов нашей страны и ждать, когда мюнхенские подписанты — Британия и Франция вновь сговорятся с Гитлером и дадут ему карт-бланш на агрессию против нашей страны или объединятся и сообща бросятся на неё (для этого Геринг собрался 23 августа вылететь в Лондон на переговоры с Чемберленом80). Или предотвратить антисоветский сговор соглашением с Германией и встретить вермахт на 250—300 км западнее — на «линии Керзона» — восточной границе Польши, рекомендованной на Парижской мирной конференции 1919—1920 гг. Верховным советом Антанты и установленной его Декларацией о временных восточных границах Польши 8 декабря 1919 года81. Вернуть территории, которые Польша урвала у Белоруссии и Украины по Рижскому мирному договору 1921 года, воспользовавшись изменениями положения на фронте Советско-польской войны 1920 года82.
То, что иного выбора не было, 20 августа подтвердил Гитлер посланием главе Правительства СССР И.В. Сталину. Сообщив, что в любой день может «разразиться кризис», в который, возможно, окажется вовлечён СССР, если не согласится на подписание с Германией договора о ненападении, рейхсканцлер предложил принять её «министра иностранных дел во вторник 22 августа, самое позднее — в среду 23 августа… для составления и подписания пакта о ненападении»83.
Молотов 22 августа в беседе с послом Франции подчеркнул: Правительство СССР решило заключить договор с Германией лишь после того, как окончательно убедилось, что в англо-франко-советских переговорах не может быть достигнуто ничего положительного. И заявил, что «основные направления политики СССР не претерпели изменений… его правительство твёрдо придерживается линии на сохранение мира и сопротивление агрессии»84.
В день подписания Договора о ненападении между Германией и СССР, 23 августа Бек, узнав о прибытии Риббентропа в Москву, признал возможность совместных советско-польских действий против Германии85. Но конкретных шагов в этом направлении Варшава не сделала. И даже после того, как 2 сентября, на второй день войны полпред СССР П.И. Шаронов, напомнив Ю. Беку о возможности поставки Советским Союзом Польше военных материалов, объявленной в интервью К.Е. Ворошилова 27 августа 1939 года, спросил, почему Польша не обращается к Советскому Союзу за помощью, польскому правительству потребовалась неделя, чтобы дать указание В. Гжибовскому вступить по этому вопросу в контакт с Правительством СССР86. Но было поздно. Через неделю с небольшим обречённая пилсудчиками на гибель Вторая Речь Посполита, продемонстрировав утрату своей государственности бегством её правительства за границу и там интернированным, канула в Лету.
Самоубийственная внешняя политика государства пилсудчиков завершилась суицидом Второй Речи Посполитой. Главные вехи на этом пути — предательства интересов не только Польши и её народа, но и всех стран и народов Европы, понёсших неисчислимые жертвы от гитлеровского нашествия. Начиная с предательства 26 января 1934 года — пакта Пилсудского — Гитлера, который стал одним из этапов выхода рейха из внешнеполитической изоляции и продвижения к мировой бойне, помог фюреру расстроить ряды сторонников создания системы коллективной безопасности. В числе предательств — отказ Польши 27 сентября 1934 года от участия в многостороннем Восточном пакте о взаимопомощи, способствовавший провалу этой инициативы, перечисленные ранее деяния пилсудчиков, воспрепятствовавшие спасению войсками Красной армии Чехословакии, Польши и пресечению гитлеровской агрессии в самом её начале. Данными предательствами пилсудчики устранили барьеры на пути Гитлера ко Второй мировой войне, порабощению стран Европы и нападению на нашу Родину. И в августе 1939 года поставили последнюю точку в смертном приговоре польской государственности, вынесенном внешнеполитическим курсом пилсудчиков. Спасению Красной армией Вторая Речь Посполита предпочла самоубийство с помощью Гитлера.
По заключению Президента России В.В. Путина, «трагедия Польши — целиком на совести тогдашнего польского руководства, которое помешало заключению англо-франко-советского военного союза и понадеялось на помощь западных партнёров, подставило свой народ под каток гитлеровской машины уничтожения… военно-политическая верхушка Польши к 17 сентября сбежала на территорию Румынии, предав свой народ, который продолжал вести борьбу с захватчиками»87.
Но силы были неравны. Предательством и суицидом Второй Речи Посполитой пилсудчики обрекли польский народ на пять с половиной лет оккупационного рабства, нацистского террора и национального угнетения88, от которого освободил Польшу, подарив ей свободу, суверенитет и условия для восстановления государственности советский народ ценой более 600 тыс. погибших и свыше полутора миллионов раненых воинов Красной армии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Речь Посполита — название Польского государства в разные периоды. Традиционно применяется для обозначения единого федеративного польско-литовского государства, возникшего после заключения Люблинской унии 1569 г. и существовавшего до 1795 г. Вторая Речь Посполита — Польское государство в 1918—1939 гг. Третья — после 1989—1990 гг. Термин встречается в преамбуле польской Конституции 1997 г. См.: Речь Посполита // Большая российская энциклопедия: электронная версия (БРЭ ЭВ): https://bigenc.ru.
2 «Санационный режим» (от лат. sanatio — оздоровление), авторитарный политический режим в Польше от государственного переворота Ю. Пилсудского (12—14 мая 1926 г.) до её поражения в Германо-польской войне 1939 г. См.: «Санационный режим» // БРЭ ЭВ.
3 Рыдз-Смиглы // Там же.
4 Бек Юзеф // Там же.
5 «Польский (Данцигский, Висленский) коридор» — полоса земли, переданная по Версальскому мирному договору 1919 г. Германией Польше. Обеспечила ей доступ к Балтийскому морю. Ширина не превышала 200 км (в самом узком месте — 30 км, на морском побережье — 71 км). «Коридор» отделил Восточную Пруссию от других германских земель. К нему примыкала территория населённого преимущественно немцами «Вольного города Данциг» (ныне Гданьск), отторгнутая по упомянутому договору от Германии и поставленная под управление Лиги Наций. На землях «коридора» в 1919 г. было образовано польское Поморское воеводство. Из-за постоянного давления Германии и фактической блокады ею участка морского побережья, отошедшего к Польше, у неё не было полного суверенитета над «коридором». С 1938 г. правительство Гитлера всё более настойчиво требовало вернуть Данциг в состав Германии и предоставить ей через «коридор» экстерриториальные пути сообщения между основной территорией рейха и Восточной Пруссией. Отказ Польши удовлетворить эти требования Гитлер использовал как один из поводов для развязывания Германо-польской войны 1939 г. См.: «Польский коридор» // БРЭ ЭВ.
6 Подробнее см.: Зубачевский В.А. Сговор Пилсудского с Гитлером. Германо-польские отношения в 1933—1935 гг. // Военно-исторический журнал. 2021. № 1. С. 4—12.
7 История Второй мировой войны 1939—1945 гг. в 12 т. Т. 1. М.: Воениздат, 1973. С. 191.
8 Там же. С. 20, 725.
9 Документы внешней политики СССР (ДВП). Т. ХХ. М.: Политиздат, 1976. С. 119, 120.
10 Документы и материалы кануна Второй мировой войны, 1937—1939 в 2 т. Т. 1. М.: Политиздат, 1981. С. 30, 31.
11 Гришин Я.Я. Необычный ультиматум // Учёные записки Казанского государственного университета. 2005. Т. 147. Кн. 1. С. 103.
12 Там же. С. 104—107.
13 ДВП. Т. ХХI. М.: Политиздат, 1977. С. 130, 131.
14 См.: Самсонов А. Как Польша вместе с Гитлером развязывала Вторую мировую войну // Военное обозрение. 2020. 15 января. Интернет-ресурс: https://topwar.ru.
15 Клайпеда // БРЭ ЭВ.
16 См.: Самсонов А. Указ. соч.
17 ДВП. Т. ХХI. С. 129.
18 Там же. С. 130.
19 Там же. С. 130, 131.
20 Там же. С. 131, 132, 137, 138.
21 Волос М. На пути к Мюнхену? Польская внешняя политика в 1932—1939 гг. // Мюнхенское соглашение 1938 года: история и современность: материалы международной научной конференции. Москва, 15—16 октября 2008 г. М.: РАН, ИВИ, 2009. С. 34.
22 Аншлюс // БРЭ ЭВ.
23 Тешинский вопрос вызвал противоречия между Чехословакией и Польшей в период работы Парижской мирной конференции 1919—1920 гг. Международная конференция (заседание Верховного совета Антанты) в г. Спа (Бельгия) 5—16 июля 1920 г. разделила Тешинскую Силезию между Польшей и Чехословакией. 28 июля раздел субрегиона уточнили. Границу провели по реке Олше (Ольше от её названия на чешском или Ользе — на польском). Восточную часть Тешинской Силезии в составе ЧСР в Польше стали называть — «Заользье». См.: Архив внешней политики РФ. Ф. 04. Оп. 43. П. 274. Д. 53929. Л. 2.
24 ДВП. Т. ХХI. С. 164.
25 Там же. С. 201, 202.
26 Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 1. С. 86, 87.
27 ДВП. Т. ХХI. С. 275.
28 Мюнхенское соглашение 1938 // БРЭ ЭВ.
29 ДВП. Т. ХХI. С. 286, 287.
30 Там же. С. 292.
31 Мюнхенское соглашение 1938.
32 Наумов А.О. Дипломатическая борьба в Европе накануне Второй мировой войны: история кризиса Версальской системы. М.: РОССПЭН, 2007. С. 348.
33 Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 1. С. 128.
34 Там же. С. 173, 174.
35 Мюнхенское соглашение 1938.
36 Там же. С. 516.
37 Там же.
38 Черчилль У. Вторая мировая война в 3 кн. Кн. 1. М.: Воениздат, 1991. C. 155.
39 См.: Случ С.З. Политика Германии и СССР в отношении Польши (октябрь 1938 г. — август 1939 г.) // Международный кризис 1939 года в трактовках российских и польских историков. М.: Аспект Пресс, 2009. С. 311, 312.
40 Жерко С. Польша и Судетский кризис 1938 г. // Мюнхенское соглашение 1938 года… С. 191.
41 Год кризиса 1938—1939: документы и материалы в 2 т. Т. 1. М.: Политиздат, 1990. С. 85.
42 Название польского национального праздника, отмечаемого ежегодно 11 ноября, нередко именуемого в СМИ Днём независимости Польши — Narodowe Święto Niepodległości.
43 В этот день, 75 лет назад… // Интернет-ресурс: http://www.viskra.ru.
44 См.: Германо-польская война 1939 // БРЭ ЭВ.
45 Z dziejów stosunków polsko-radzieckich. Studia i materiały w 14 t. T. III. Warszawa, 1968. S. 262, 287.
46 История российской внешней разведки: очерки в 6 т. Т. III. М.: Международные отношения, 2014. C. 295, 296.
47 Там же.
48 ДВП. Т. ХХI. С. 598.
49 Там же. С. 743.
50 Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 1. С. 256.
51 Там же. С. 256, 257.
52 «Дранг нах остен» (нем. «Drang nach Osten» — «натиск на Восток») — главнейшее направление захватнической внешней политики германских феодалов X—XIII вв., их походы на Восток с целью завоевания и колонизации славянских земель, затем — захватническая политика германских буржуазно-помещичьих и империалистических кругов в Восточной Европе, а также реакционный лозунг, историческая и политическая концепция обоснования и оправдания этой политики. См: «Дранг нах остен» // Советская историческая энциклопедия в 16 т. Т. 5. М.: Советская энциклопедия, 1964. Стб. 322—325; «Дранг нах остен» // БРЭ ЭВ.
53 Shuman F. Soviet Politics at Home and Abroad. New York, 1946. P. 376. Цит. по: Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 1. С. 20.
54 Лиддел Гарт Б.Г. Вторая мировая война. М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 1999. C. 731.
55 Там же. С. 730.
56 Там же. C. 731.
57 Гарантии английские // Дипломатический словарь в 2 т. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1948.
58 Там же.
59 Лиддел Гарт Б.Г. Указ. соч. С. 730.
60 История российской внешней разведки: очерки. Т. III. C. 296.
61 Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 2. М.: Политиздат, 1981. С. 363.
62 Public Record Office. Cab. 27/624. Р. 300—302. Цит. по: Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 1. С 359.
63 Подробнее см.: Там же. Т. 2. С. 86, 87.
64 Там же. С. 363.
65 См.: Германо-польская война 1939.
66 Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 2. С. 85.
67 Там же. С. 85, 86.
68 Там же. С. 363.
69 Там же. С. 119.
70 Московские переговоры 1939 // БРЭ ЭВ.
71 Нарышкин С.Е. Иного выхода не было. Решение СССР заключить пакт о ненападении с Германией основывалось на точных данных разведки // Российская газета. 2019. 22 августа.
72 Там же.
73 Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 2. С. 363.
74 Мосли Л. Утраченное время: как начиналась Вторая мировая война / Сокр. пер. с англ. М., 1972. С. 298, 299.
75 Там же. 300, 301.
76 Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 2. С. 314.
77 ДВП. T. XXII в 2 кн. Кн. 1. М.: Международные отношения, 1992. С. 638—640.
78 Германо-польская война 1939.
79 Мосли Л. Указ. соч. С. 300, 301.
80 Там же. С. 306.
81 Документы и материалы по истории советско-польских отношений в 8 т. Т. II. М.: Наука, 1964. С. 431, 432.
82 См.: «Керзона линия» // БРЭ ЭВ.
83 Freund М. (Hrsg.) Weltgeschichte der Gegenwart in Dokumenten. Bd. III. Der Ausbruch des Krieges 1939. Freiburg — München, 1956. S. 161. Цит. по: История Второй мировой войны. 1939—1945 в 12 т. Т. 2. М.: Воениздат, 1974. С. 282.
84 Bonnet G. Fin d’une Europe, de Munich a la geurre. Geneve, 1948. P. 296. Цит. по: Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 2. С. 399.
85 См.: Советско-германские договоры 1939; Московские переговоры 1939 // БРЭ ЭВ.
86 Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Т. 2. С. 363.
87 Путин В.В. 75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим. 2020. 19 июня // Официальный сайт Президента РФ: http://www.kremlin.ru.
88 Германо-польская война 1939.
Иллюстрации с сайтов: историк.рф; katyn-books.ru; factu.ru; vvesti.com; waralbum.ru; peoples.ru; 4esnok.by; smolbattle.ru; krasplace.ru; yablor.ru