Быт матросов военно-морского флота России в дальних походах середины XIX столетия

image_print

Аннотация. В статье рассматриваются вопросы повседневной жизни, дисциплины, досуга, поведения в иностранных портах матросов военно-морского флота Российской империи в дальних плаваниях в 50—70-х годах XIX века.

Summary. The article considers questions of everyday life, discipline, recreation, behaviour in foreign ports, of sailors of the Russian Empire’s Navy during long cruises in the 50-70-ies of the XIX century.

ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА

 

БОЧАРОВ Алексей Алексеевич — доцент кафедры «История» Санкт-Петербургского государственного политехнического университета, кандидат исторических наук

(Санкт-Петербург. E-mail: alek.bocharov2014@yandex.ru).

 

БЫТ МАТРОСОВ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА РОССИИ В ДАЛЬНИХ ПОХОДАХ СЕРЕДИНЫ XIX СТОЛЕТИЯ

 

В процессе реформы военного флота Российской империи в 50—70-х годах XIX столетия особое внимание уделялось дальним морским походам. С 1855 по 1880 гг. в заграничных плаваниях побывали 20,5 проц. офицеров и 29,8 проц. матросов отечественного плавсостава1. Документы Российского государственного архива Военно-морского флота, публикации «Морского сборника» и мемуары непосредственных участников событий позволяют воссоздать картину повседневной жизни российских моряков, на многие месяцы оторванных от родных берегов.

В воспоминаниях и рапортах офицеров, участвовавших в дальних морских переходах, преобладают положительные оценки нижних чинов команд русских судов и отношений между офицерами и матросами. Д.С. Арсеньев так описывал переход зафрахтованного русским правительством парохода «Бренда», доставившего в начале 1860-х годов экипаж винтовой лодки «Морж» из России в Лондон перед отправкой ремонтировавшегося в Англии «Моржа» на Дальний Восток:

«Команда наша (винтовой лодки «Морж». — Прим. авт.) состояла из 70-ти человек, наполовину новобранцев, но они все были очень хорошие, простые, добрые люди, как все наши команды вообще, и между ними не было ни одного негодяя, как к сожалению теперь начинают попадаться между поступающими на военную службу»2.

Положительное мнение офицера о нижних чинах не изменилось и во время плавания «Моржа» из Лондона к берегам Южной Америки, а затем через Магелланов пролив на Дальний Восток. Приведём ещё одно высказывание Арсеньева о матросах «Моржа», относящееся к 1861 году:

«Вообще команда наша была прекрасная. Благодаря её немногочисленности, мы скоро освоились со всеми людьми и узнали их. Никогда у нас не было между людьми ни воровства, ни драк, ни ссор и никаких проступков, кроме того, что когда отпускали людей на берег, после переходов, погулять, некоторые из матросов возвращались пьяные; но это всегда и везде бывает, проступком даже не считается, и только изредка некоторых лишали увольнения на берег; других наказаний во всё время нашего плавания не было»3.

Ещё один участник плавания на «Морже», Н. Фесун, вспоминал: «Нужно удивляться, как они (матросы. — Прим. авт.) хорошо выдерживают; скажу более, нужны русская неприхотливость и железное здоровье нашего простого народа, чтобы не только пройти через подобные передряги, но даже сохранить способность развеселиться при первом удобном случае, при малейшем признаке хорошей погоды, при первом луче солнца, при всяком слове участия со стороны начальника»4.

Яркие картины матросского быта содержатся в рапорте командира клипера «Разбойник» капитан-лейтенанта Ратькова от 30 июня 1860 года о плавании корабля с мыса Доброй Надежды на Яву: «Положение команды во время этого плавания было незавидное: на верхней палубе вода редко была менее фута; дурная погода и почти безостановочный дождь продолжались целый месяц; в палубе при заколоченных люках и течи через палубу — духота и сырость; почти не имели времени высушить платья и белья до прихода в тропики; усиленные работы по уборке парусов; огромная качка на гигантском волнении часто не позволяла разводить огонь в камбузе, так что иногда дня по два команда не имела горячей пищи и должна была довольствоваться сухарями и водкой»5.

Любопытны наблюдения офицеров за физическим состоянием матросов во время походов и их способностью переносить тяжёлые климатические условия. Так, в рапорте командира клипера «Наездник» капитан-лейтенанта Селиванова (28 мая 1860 г.) о плавании корабля с мыса Доброй Надежды на Дальний Восток можно прочитать:

«Вообще, чем холоднее, тем наша команда работает бодрее и веселее, а теперь, в знойном климате Китайского моря, к несчастию, у ней нередко являются желудочные расстройства и простуды, для сбережения от которых, по примеру военных судов других наций, я приказал надеть им под белые рубашки вязаные»6.

Моря, омывающие побережья Юго-Восточной Азии и Южного Китая, считались одними из самых тяжёлых в климатическом отношении. Вот что говорится в рапорте командира одного из русских судов: «…сильные жары, удушливый воздух по ночам, и сначала выхода из Сингапура дожди, а вместе с ними неизбежная порча воздуха в палубе, так расстроили здоровье команды, что число больных на клипере возросло до 11 человек, не считая слабых, которые, пользуясь медицинскими пособиями, стояли вахту. Болезни по преимуществу были: расстройство печени, сыпь и простудные лихорадки…»7.

Погодные передряги и опасные болезни преследовали команды русских судов и в Средиземном море. Однако здесь усилия офицеров по сохранению здоровья нижних чинов приносили чуть лучшие результаты. Начальник эскадры Средиземного моря контр-адмирал Нордман в рапорте из Неаполя 18 июня 1860 года писал: «Здоровье команды вполне удовлетворительно. В 6 часов вечера, после ужина, следуя общему правилу всех рыбаков на рейде, команда надевает фланелевые рубашки. Купленные матросами пёстрые бумажные фуфайки, которые носятся постоянно на голом теле всеми матросами всех наций, считаю большим предохранением от простуды»8.

Ещё одной серьёзной проблемой было соблюдение личным составом гигиенических правил. В качестве основного из них — купания в забортной воде. Однако в северных широтах данная процедура не представлялась возможной. Лишь иностранные порты позволяли, наконец-то, полностью избавиться от «морской соли». Во время стоянки винтового корвета «Варяг» в норвежском Гаммерфесте в 1870 году судовой врач, узнавший, что в городе есть баня, попросил командира разрешить матросам помыться.

«Принимая в соображение климатические условия нашего плавания, весьма способствующие развитию скорбута, нарывов и других накожных болезней в команде, постоянно занятой в каждом порте нагрузкой угля, не имея возможности ни вымыться на берегу, ни выкупаться в море по причине холода, я совершенно согласился с мнением врача, что баня принесёт команде большую пользу в гигиеническом отношении, и потому приказал откупить на целый день городскую баню… и по окончании нагрузки угля уволил всю команду поочередно на берег…»9.

Наряду с бытовыми трудностями моряки дальнего плавания испытывали и «культурный голод». Одним из средств разнообразить матросский досуг было празднование пересечения экватора («Праздник Нептуна»). По воспоминаниям офицеров корвета «Аскольд», пересёкшего экватор 25 октября 1865 года, подготовка к действу началась ещё за неделю. Будущие участники праздника разучивали роли, из подручных материалов изготавливали маскарадные костюмы. На момент пересечения экватора началось праздничное шествие, подробно описанное в одном из номеров «Морского сборника»:

«Впереди шли горнисты и барабанщики… облачённые в фантастические костюмы; за ними двигалась колесница; на лафете 4-фунтовой медной пушки, обращённой в колесницу и украшенной различными флагами, восседал Нептун с Амфитридой. Матрос, изображавший бога морей… с трезубцем в руке и с консервной банкой на голове, представлявшей корону, едва был прикрыт какою-то тканью, сквозь которую сквозило его грешное тело. Костюм Амфитриды, сшитый из флагов, более соответствовал пуританским требованиям; корона на ней была того же достоинства, что и у Нептуна; на руках её покоился поросёнок… Шествие началось от бака на ют, с барабанным боем, свистками и горнами; на юте стояла ванна с забортной водой, и были приготовлены помпы. Командир с офицерами были на полуюте. Дойдя до ванны, процессия остановилась, и Нептун, сойдя с колесницы, вошёл в ванну; затем он обратился к командиру с следующими вопросами: кто он? Как зовут судно? Обещал при этом попутные ветра и 12 узлов ходу, если получит приличный выкуп; затем обратился с требованием строевого рапорта команды и офицеров. После того всех офицеров поочередно два адъютанта подводили к ванне, где остальные члены процессии их качали над ней; желающих при этом купали. На долю каждого офицера и гардемарина выкупу пришлось по 2 р. 50 коп. и кроме того 50 чарок водки. Очередь дошла и до команды; каждый вызванный подвергался следующей операции: предварительно, вымазав его лицо какою-то дрянью, бородобрей её сбривал, и затем субъекта купали в ванне; многие отказывались от этого обязательного удовольствия, внося за это известный выкуп; дошла наконец очередь до фельдшеров, баталера, писарей и т.п. лиц. Их окатили изо всех брандспойтов водою. Тут смеху и брани было вдоволь…»10.

Наряду с подобными весёлыми эпизодами во время дальних плаваний происходили и печальные события. В рапорте командира клипера «Разбойник» капитан-лейтенанта Ратькова от 30 июня 1860 года сообщалось о гибели матроса Иннокентия Клыкова, утонувшего 27 мая 1860 года в Индийском океане во время плавания клипера с мыса Доброй Надежды на Яву. Клыков сорвался с фор-брам-вант и упал за борт… Вероятно, ошеломлённый падением, он потерялся и, продержавшись несколько минут на воде, скрылся»11.

Широкое распространение на судах, находившихся в заграничных плаваниях, получило обучение матросов грамоте. Многие офицеры отмечали интерес команд к этим занятиям и успехи, сделанные нижними чинами. Так, командир клипера «Разбойник» капитан-лейтенант Ратьков указал в одном из рапортов: «Команда учится грамоте; многие читают и иные очень порядочно. Мы имеем порядочный запас книг для первоначального чтения»12.

Подробнее остановился на процессе обучения матросов грамоте и его результатах командир корвета «Калевала» капитан-лейтенант Давыдов: «Каждому человеку была дана азбука, по которой учились грамоте при помощи отделенных офицеров и гардемарин. В тропиках на это определялось время от обеда до 4 часов пополудни. Все матросы более или менее сделали успехи; нашлись даже такие, которые не знали азбуки, выходя из Бреста, а теперь читают без складов»13. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1 Всеподданнейший отчёт по Морскому министерству за первое двадцатипятилетие царствования Государя императора Александра Николаевича. 1855—1880. СПб., 1880. С. 15.

2 [Арсеньев Д.С.] Из записок адмирала Д.С. Арсеньева. 1860 и 1862 годы // Русский архив. 1910. Вып. 10. С. 258.

3 Там же. С. 286.

4 Фесун Н. Из записок о кругосветном плавании на лодке «Морж». Ч. II. СПб.: Типография Морского министерства, 1863. С. 26. «Морж» стал первым русским судном, прошедшим через Магелланов пролив.

5 Рапорт командира клипера «Разбойник» капитан-лейтенанта Ратькова. 30 июня 1860 г. // Морской сборник. 1860. № 10. Официальные статьи и известия. С. 24.

6 Рапорт командира клипера «Наездник» капитан-лейтенанта Селиванова. 28 мая 1860 г. // Морской сборник. 1860. № 10. Официальные статьи и известия. С. 30.

7 Там же. С. 33.

8 Рапорт начальника эскадры в Средиземном море контр-адмирала Нордмана. 18 июня 1860 г. // Морской сборник. 1860. № 10. Официальные статьи и известия. С. 44, 45.

9 Извлечение из рапорта командира винтового корвета «Варяг» // Морской сборник. 1870. № 9. Морская хроника. С. 6, 7.

10 Морской сборник. 1866. № 3. Современное обозрение. Корреспонденция из портов. С. 2.

11 Рапорт командира клипера «Разбойник» капитан-лейтенанта Ратькова. 30 июня 1860 г. // Морской сборник. 1860. № 10. Официальные статьи и известия. С. 21.

12 Цит. по: Бочаров А.А. Обучение грамоте матросов русского флота во второй половине XIX века // Елагинские чтения. Вып. 5. СПб.: Остров, 2011. С. 122, 123.

13 Рапорт командира корвета «Калевала» капитан-лейтенанта Давыдова // Морской сборник. 1861. № 7. Официальные статьи и известия. С. 69.