Аннотация. Статья посвящена героической странице истории Русского экспедиционного корпуса во Франции — сражению за селение Курси (16—19 апреля 1917 г.). На основании личных документов командира 1-го батальона 1-го Особого пехотного полка полковника А.Н. Сперанского (хранятся в Центре Русской культуры г. Сан-Франциско, США) авторы восстанавливают хронологию событий, уточняют тактические решения и потери. Документы не только позволяют увидеть события глазами их непосредственного участника, но и оценить, насколько подготовка к ведению наступательных действий соответствовала окопным реалиям. Также в работе представлены короткие биографические сведения на некоторых офицеров, позволяющие получить представление о кадровой составляющей русских частей во Франции. Большое внимание уделено эпизодам сражения, не вошедшим в официальные отчёты, но характеризующим интенсивность и специфику окопных боёв 1917 года. Сделаны выводы о том, что, несмотря на высокую степень слаженности, ход сражения отклонился от намеченного плана, и это во многом было обусловлено неудовлетворительной работой французской артиллерии и разведки.
Summary. The paper focuses on the courageous act of the Russian Expeditionary Corps during their battle in the village of Courcy from April 16—19, 1917. Colonel A.N. Speransky, the commander of the 1st Battalion of the 1st Special Infantry Regiment, provided personal documents, which were kept in the Center for Russian Culture in San Francisco, USA. Using these documents, the authors reconstruct the timeline of events, provide clarification on tactical decisions and casualties. The documents not only provide a firsthand perspective of the events, but also enable an assessment of the correlation between preparation for offensive operations and the realities of trench warfare. The work additionally offers brief biographical information on certain officers, providing insight into the personnel aspect of the Russian units in France. Considerable focus is placed on the battle’s episodes that were not part of official reports but nevertheless identified the particularities and intensity of trench warfare in 1917. It is concluded that, despite the significant coherence, the battle deviated from the intended plan, primarily due to the French artillery and intelligence’s unsatisfactory work.
ЕМЕЛЬЯНОВ Александр Вячеславович — генеральный директор Свердловского областного краеведческого музея, магистр истории
МАЛИНОВСКИ Пьер Жан Болеслав — президент Фонда развития русско-французских исторических инициатив, магистр истории
СИЛЬЧЕНКО Иван Сергеевич — доцент кафедры гуманитарных и естественнонаучных дисциплин Технического университета Уральской горно-металлургической компании, кандидат исторических наук
«ВЕДУ БОЙ ГРАНАТАМИ СПРАВА, А СПЕРЕДИ ОБСТРЕЛ ИЗ МНОГИХ ПУЛЕМЕТОВ, ПОТЕРИ ОЧЕНЬ БОЛЬШИЕ»
«Бойня Нивеля» и сражение за селение Курси в документах полковника А.Н. Сперанского
Первая мировая война 1914—1918 гг. не только стала новой точкой отсчёта, разделив мир на «до» и «после», но и превратилась в один из самых кровопролитных конфликтов в истории человечества. Интерес историков к проблемам войны не утихает уже более ста лет. Вместе с тем при описании таких эпохальных событий объяснимо присутствуют «белые пятна», требующие дополнительного изучения. Одной из недостаточно исследованных сторон Великой войны является история Русского экспедиционного корпуса — частей, отправленных в 1916 году для помощи союзникам во Франции и Греции.
Сегодня историография формирования и деятельности русских войск во Франции выступает как часть общей совокупности исследований, посвящённых Первой мировой войне. Публикации условно можно разделить на две большие группы, отличающиеся политико-теоретическими подходами и широтой привлечённых источников.
Авторы работ, опубликованных в 1920—1990-е годы1, подавали материал в свете политической идеологии. Их исследования, как правило, базируются на слабой источниковой базе, не отличаются комплексностью и во многом субъективны. Одним из наиболее объёмных является исследование Ю.Н. Данилова2, опубликованное в 1933 году в Париже. Основанная на документах французского военного министерства работа не лишена определённых недостатков, однако долгие годы она остаётся важнейшим исследованием по истории Русского экспедиционного корпуса.
Изменение политических установок в конце 1980 — начале 1990-х годов явилось катализатором усиления интереса исследователей к истории Русского экспедиционного корпуса. Для этого периода характерно расширение источниковой базы исследований, обусловленное возможностью работы с иностранными архивами, а также использованием отечественных архивных материалов, ранее не доступных. В те годы были защищены две диссертации, авторы которых рассматривали различные аспекты истории русских войск во Франции3. Кроме того, появились исследования, в которых затрагиваются отдельные стороны деятельности (иногда в качестве главной, раскрывая иную проблематику) Русского экспедиционного корпуса4.
В то же время вышли монографии зарубежных учёных5, посвящённые истории русских войск во Франции. Авторы не только впервые представили западному читателю комплексные исследования, характеризующие различные аспекты формирования и боевой деятельности русских бригад, но и проанализировали ранее недостаточно изученные вопросы, связанные с политическими настроениями солдат и офицеров, ставшими причиной кризиса в учебном лагере Ля-Куртин (La Courtine). При этом работы историков не лишены недочётов, в частности таких, как узкая и односторонняя источниковая база, отсутствие критического подхода к анализу некоторых документов.
Несмотря на наличие публикаций отечественных и зарубежных исследователей, современное состояние историографии Русского экспедиционного корпуса позволяет определить перспективные направления для дальнейшей работы над данной тематикой. Один из эпизодов, требующих углублённого изучения, — это участие русских войск в апрельском наступлении 1917 года, вошедшем в историю под названием «Мясорубка Нивеля». Именно в ходе этого наступления полки 1-й Особой пехотной бригады, понеся тяжёлые потери, освободили коммуну Курси (Courcy). Данная операция была изучена Ю.Н. Даниловым, а также М.К. Чиняковым. Последний в своей работе6 проанализировал особенности отражения «битвы Нивеля» в мемуарах офицеров и солдат особых бригад. При этом отмеченные исследователи профессионально, но как бы со стороны описали общую картину событий.
В данной работе на основе личного архива командира 1-го батальона 1-го Особого пехотного полка (опп) Александра Николаевича Сперанского мы представим сражение за Курси (16—19 апреля* 1917 г.) глазами его непосредственного участника, а также уточним тактические решения и потери. Указанный выше архив хранится в Музее Русской культуры в г. Сан-Франциско7 и содержит приказы, схемы и копии донесений, позволяющие осветить ранее не известные страницы истории русских войск во Франции.
В ходе работы над статьей наряду с общенаучными методами исследования (анализ, синтез, сравнение) были применены и специальные: синхронизация, позволившая изучить события, происходившие одновременно в разных местах; хронологический, с помощью которого удалось рассмотреть изучаемый предмет во временной последовательности; историко-генетический, сделавший возможным установление причинно-следственных связей и закономерностей. При работе с историческими источниками также была применена особая методика, основные элементы которой — интерпретация, источниковедческий анализ и синтез.
А.Н. Сперанский родился 19 августа 1875 года в г. Твери. Он окончил училища — Поневежское реальное и Виленское пехотное юнкерское, после чего был зачислен в 117-й пехотный Ярославский полк; 31 октября 1898 года произведён в подпоручики. Участник Русско-японской войны 1904—1905 гг., награждён двумя боевыми орденами. Уже в начале Первой мировой войны, 20 августа 1914-го А.Н. Сперанский был ранен с поражением позвоночника8. В 1915 году в Петроградском военном лазарете он прошёл медицинское освидетельствование. По его результатам было выявлено, что подполковник Сперанский «страдает последствиями органического повреждения позвоночника и травматическим неврозом и не годен к строевой службе в обстановке военно-полевой»9. 18 ноября 1915 года А.Н. Сперанский прибыл в 1-й Особый пехотный полк, где получил должность командира 1-го батальона. Затем он участвовал в обороне секторов «Оберив», «Люд», «Реймс», а также в бою за взятие с. Курси10.
2 декабря 1916 года А.Н. Сперанский получил чин полковника; в феврале 1917 года назначен временным командиром 1 опп, а летом занимал должности командующего 1-й Особой пехотной бригадой и 1-й Особой пехотной дивизией; кавалер орденов: Св. Станислава 3-й степени, Св. Анны 3-й степени, Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Св. Великомученика Георгия Победоносца 4-й степени, французского Кавалерского Креста Почётного легиона, Французского военного креста с пальмами11. После 1920 года А.Н. Сперанский находился в эмиграции в Китае, с конца 1940-х годов — в США.
Весной 1917-го на французском театре боевых действий готовилось крупномасштабное наступление, разработанное дивизионным генералом Р. Нивелем; цель — прорыв немецкой обороны силами трёх армейских групп: Северной, Центральной и Резервной. В Резервную группу входила 5-я французская армия, в составе которой числились две русские Особые пехотные бригады. Русским войскам надлежало действовать на левом фланге группы. 1-я Особая пехотная бригада должна была захватить укреплённое противником с. Курси, а 3-я — находиться в резерве и применяться в соответствии с ситуацией (батальоны 5-го и 6-го Особых полков участвовали в штурмах высот «108» и Мон-Спин (Mont-Spin))12.
Селение Курси противником было превращено в крепость. Траншеи, соединённые широкой сетью ходов сообщения, опоясывали населённый пункт с двух сторон, а северная его часть упиралась в Энский канал. Кроме того, противник организовал особо укреплённые опорные точки: с востока — «Квадратное укрепление», с юга — «Свиная голова», с запада — «Бастион де Курси».
Готовились к наступлению тщательно. Были разработаны и разосланы инструкции по снабжению полков, по связи пехоты с приданными аэропланами и артиллерией. 26—27 марта 1917 года старшие офицеры 1 опп получили план предстоявшего боя, подписанный генерал-майором М.Д. Нечволодовым, и приказ с подробными приложениями. Согласно документам сражение делилось на два этапа, а линия наступления — на три боевых участка. Командиром правого боевого участка был назначен полковник В.Я. Григорьев. Силам в составе четырёх рот 3-го батальона (9, 10, 11 и 12-я роты), девяти пулемётов и одного 37-мм орудия следовало, заняв позиции от «Бастиона Кампер» до «Бастиона Кантонье», атаковать укрепления «Свиная голова» и «Квадратное». Продолжая наступать, батальон должен был наладить связь с 151-й французской дивизией и выйти к каналу от отметки 04.17 до места пересечения его железной дорогой.
Средним боевым участком командовал полковник Сперанский. В его распоряжении находились четыре роты 1-го батальона (1, 2, 3 и 4-я роты), восемь пулемётов, одно 37-мм орудие и три отделения французских огнемётчиков (по два огнемёта на отделение). Исходными позициями участка А.Н. Сперанского была линия от траншеи Ожеро до траншеи Герен, а главными задачами — овладение «Бастионом де Курси», окружение с. Курси и последующая атака населённого пункта с двух сторон совместно со 2-м батальоном.
Левому боевому участку под командованием подполковника А.В. Гагарина в составе четырёх рот 2-го батальона (5, 6, 7 и 8-я роты), восьми пулемётов, одного 37-мм орудия и шести огнемётов следовало наступать с позиций между траншеей Гарен и траншеей № 2. Овладев вражеской позицией «Куртин де ля Кювет», группа должна была окружить замок, с. Курси и вместе с 1-м батальоном атаковать этот населённый пункт13.
В общем наступлении также должен был участвовать и 2 опп. Его 1-му батальону следовало овладеть передовой позицией противника и, держа связь с 1 опп, занять линию канала и остановиться, выйдя к железной дороге. Два батальона 2 опп должны были остаться в резерве до особого приказания; совместно с батальонами 1 опп силы 2-го — развить наступление и атаковать коммуну Веррери (Verreire) с запада.
По общему замыслу на завершающем этапе операции 1 и 2 опп должны были достигнуть восточной окраины замка Бримон (Brimont).
Для организации связи каждый боевой участок имел телефонные команды и посыльных. В случае необходимости связь могла осуществляться с помощью сигнальных ракет или с применением прожекторной сигнализации14.
16 апреля 1917 года
Утром 16 апреля войска готовились к наступлению. За несколько минут до условного сигнала над позициями появился немецкий самолёт, который был сбит и упал в 300 м от траншей. Наступление началось в 6:00. Все роты были встречены пулемётным огнём, особенно сильным — из бастиона Курси и «Квадратного укрепления».
Через некоторое время вражеская артиллерия открыла огонь по наступавшим — они пытались укрыться в воронках и выдвинуть свои пулемёты во фланг противника15.
В 6:55 роты 1-го батальона смогли прорваться через передовую траншею укрепления «Бастион де Курси», однако оставшиеся в тылу вражеские войска развернули пулемёты и ударили с тыла. 4-я рота 1-го батальона была исключена из общего наступления и отправлена для зачистки траншей. Перед второй линией обороны противника группу полковника Сперанского встретил пулемётный огонь, который повлёк тяжёлые потери. Наступавшим приходилось прорываться через собственный заградительный артиллерийский огонь, чтобы как можно скорее проникнуть во вражескую траншею. Барражный (заградительный) огонь французской артиллерии (вёлся по расписанию) из-за несвоевременной атаки нанёс серьёзные потери своим же войскам, раньше времени занявшим укрепления второй линии немецкой обороны. В ходе атаки передовых окопов противника были убиты капитан М.А. Климов и штабс-капитан В.М. Янушкевич16.
После взятия вражеских траншей в с. Курси начались уличные бои, продолжавшиеся более двух часов. Противник цеплялся за каждый дом; по мере продвижения атаковавших их отряды «чистильщиков» производили зачистку домов и подвалов. После случаев стрельбы в спины наступавшим было предписано у всех винтовок, обнаруженных на улицах или изъятых у пленных, ломать приклады для невозможности дальнейшего применения. Через некоторое время артиллерия неприятеля открыла ураганный огонь, и продвижение войск продолжилось без тщательной зачистки.
Наступление и зачистка с. Курси велись неравномерно. Так, к моменту достижения центра восточной окраины Курси правый и левый фланги отставали. 3-й батальон, в задачи которого входило взятие укрепления «Свиная голова», встретил упорное сопротивление. К 9:00 атаковавшие смогли зачистить только две вражеских линии и, понеся большие потери, остановились. Из-за этого правый фланг 1-го батальона, вышедшего на восточную окраину Курси, не смыкался с «соседями» и нёс потери от ударов противника, который пытался использовать этот разрыв и просочиться в населённый пункт. В донесении командиру 1-го батальона командир 1-й роты штабс-капитан В.П. Маслов17 отмечал: «Нахожусь на южной окраине Курси […] веду бой гранатами справа, а спереди обстрел из многих пулеметов, потери очень большие. В тесную связь с 3-м батальоном войти не могу, а прорыв слишком, как на роту»18. Позже 3-й батальон, оставив 3-ю пулемётную роту на укреплении, начал медленно продвигаться вперёд.
2-й батальон, наступавший левее, понёс тяжёлые потери от артиллерии противника в самом начале боя и не мог действовать самостоятельно. В 9:30 командир 3-й роты 1-го батальона А. Тамбурер докладывал, что он находился на дороге, связывавшей с. Курси и замок Курси, а личный состав 2-го батальона частично примкнул к его роте.
Понимая опасность неравномерного продвижения войск и открытия флангов, командир полка отправил в батальоны приказ, согласно которому первоначальный план по выходу в корпусной резерв отменялся, и после взятия Курси 1-му батальону следовало продвигаться к каналу и установить связь со 2-м полком для выравнивания фронта.
4-я рота 1-го батальона, отправленная для зачистки траншей в начале боя, к 11:00 последней вышла на восточную окраину селения. Роты 1-го батальона организовывали оборону в траншеях противника. К тому моменту потери составляли до половины личного состава19. Несвоевременное продвижение 3-го батальона привело к тому, что флангу 1-го батальона угрожало «Квадрантное укрепление», находившееся на расстоянии 300 м. В траншеях накапливались силы противника, создававшие опасность контратаки. Одновременно из пулемётов, установленных на укреплении, вёлся огонь по восточной части Курси. Кроме того, батальон обстреливался артиллерией и пулемётным огнём с аэроплана, время от времени пролетавшего над позициями. К полудню из 3-й роты выбыли все офицеры, фельдфебель и унтер-офицер, и командиром был назначен офицер 1-й роты подпоручик И.Н. Комаровский.
В полдень в распоряжение А.Н. Сперанского были переданы остатки 2-го батальона под командованием капитана М. Йеске. Около 14 ч сводная часть прибыла к «Бастиону де Курси». Туда же подошла 1-я сводная рота (из остатков личного состава 7-й и 8-й рот) под командованием капитана И.П. Гуманюка. Объединённая группа (2-й батальон) должна была продолжить линию обороны 1-го батальона на левом фланге, затем, огибая с востока и севера замок Курси, выйти к шлюзу и сомкнуться со 2-м полком.
В 14:45 наблюдатели с воздушного шара заметили перемещение немецких военнослужащих, которые готовились к контратаке со стороны канала. Около 15:00 противник перешёл по мосту на южный берег канала и направился в сторону замка Курси. Подошедшая группа капитана М. Йеске сходу вступила в бой. В завязавшейся штыковой схватке противник был опрокинут. Он отступил за мост под защиту своих пулемётов20.
После выхода на позиции группы капитана Йеске линия фронта батальона получила следующую конфигурацию: начинаясь от стыка с соседями (3-м батальоном), огибала селение и замок Курси с востока, упиралась в шлюз.
17 апреля 1917 года
Ночь на 17 апреля прошла спокойно. Тишина прерывалась лишь шипением осветительных ракет, редкими выстрелами и далёкими артиллерийскими разрывами в тылу. Пользуясь затишьем, роты 1-го батальона подготовили занятые траншеи к обороне: в необходимых местах были организованы лестницы и укреплены брустверы.
17 апреля в 10 ч французская артиллерия начала обстрел «Квадратного укрепления», а рота 2-го полка, приданная 3-му батальону 1 опп, пошла на штурм. Дойдя до проволочных заграждений, наступавшие потеряли 120 человек, сбились и начали отход. Части противника предприняли контратаку, однако, встреченные пулемётным огнём 1-го батальона, вернулись на свои позиции.
Около 17 ч на передовые позиции правого фланга обороны 1-го батальона прибыли роты 3-го батальона, получившие задачу атаковать «Квадратное укрепление». Перед началом атаки выяснилось, что личный состав не имел ручных гранат, и было решено отменить атаку21.
Ночью вражеские попытки отбить потерянные территории продолжились. Так, в районе замка Курси противник пытался перейти через мост и окопаться на южном берегу канала. В ходе этих боёв группа капитана М. Йеске взяла троих пленных, её собственные потери составили: один убитый и пятеро раненых22.
18 апреля 1917 года
На следующий день командир полка генерал-майор М.Д. Нечволодов в отдельной записке командиру 1-го батальона приказал занять «экипой гренадеров» часть траншеи «Марс», тем самым не дав противнику перебросить войска к «Квадратному укреплению», которое разрушалось огнём тяжёлой артиллерии. Корректировать огонь французских орудий было невозможно. Ракеты, выпущенные с позиций 1-го батальона, не имели эффекта, телефонная связь из-за постоянных обрывов провода отсутствовала. В результате снаряды, нанося урон противнику, падали и на позиции своих войск. М. Йеске в донесении А.Н. Сперанскому отмечал: «Наша артиллерия стреляет по нашим окопам около дороги из Курси в Верери. Прошу предупредить артиллерию. Наши телефонные линии не действуют»23.
Вечером 18 апреля неприятель вновь пытался выбить русские войска с их позиций. Так, занятые группой капитана М. Йеске позиции в районе замка Курси обстреливались тяжёлой артиллерией. Не имея укрытий, русские войска несли потери, которые к 17:30 составили 12 убитых и 12 раненых24. Неопределённое количество нижних чинов оставалось под завалами домов, в подвалах которых личный состав пытался переждать артиллерийский налёт. Санитары и фельдшеры не справлялись с наплывом раненых. В районе Курси, например, всё ещё находились чины, получившие ранения в первый день сражения.
19 апреля 1917 года
Во второй половине дня 19 апреля «чистильщики» 3-го батальона 2 опп под командованием капитана Л.Н. Терёхина заняли «Квадратное укрепление». 3-й батальон получил приказ продвигаться к каналу, его командир организовал связь с 1-м батальоном с целью совместного продвижения.
Вечером того же дня войска получили приказ командира полка генерал-майора М.Д. Нечволодова, в котором отменялось продвижение войск к каналу; 3-му батальону 2 опп предписывалось занять линию обороны по узкоколейной железной дороге в направлении параллели 1400 и связать свой фланг с французским 410-м полком. Левый фланг батальона в районе перекрёстка с дорогой на С.-Тьери (St. Thiéry) должен был состыковаться с 1-м батальоном полковника Сперанского25. На указанной линии организовать оборону и ждать смены французским 125-м полком. Смена произошла в ночь на 20 апреля.
* * *
Сражение за Курси — яркая страница истории участия русских войск в боях на Западном фронте. Успех операции (симбиоз окопных и городских боёв) был обусловлен слаженностью действий нескольких родов войск, инициативой офицеров разных уровней, а также высоким профессионализмом нижних чинов. Несмотря на тщательную проработку планов операции, атака с. Курси с первых минут отклонилась от намеченного сценария. Так, 2-й батальон 1 опп понёс тяжёлые потери от артиллерии противника и не был способен продвигаться дальше, а 3-й батальон не смог взять укрепление «Свиная голова» и значительно отстал от общих темпов наступления. По этим причинам из трёх боевых участков успех смог развить лишь центральный, основу которого составляли четыре роты 1-го батальона под командованием А.Н. Сперанского. Он смог выйти на восточную и южную окраины Курси, однако открытые фланги постоянно угрожали наступавшим войскам. По нашему мнению, главной причиной неудач стала малоэффективная работа французской артиллерии, которая не только не смогла подавить вражеские огневые точки (предварительно выявленные наблюдателями), но и, несмотря на наличие нескольких дублировавших друг друга систем связи, наносила удары по своим войскам.
Тактический успех, позволивший отодвинуть линию фронта на участке наступления батальонов, был достигнут самыми большими за весь период потерями русских войск на французском фронте.
17 апреля 1917 года в донесении командиру 1 опп А.Н. Сперанский отмечал, что войска, находившиеся под его командованием, потеряли более 50 проц. личного состава26. Подробные сведения о составе рот среднего боевого участка представлены в таблице. Это промежуточные данные, которые позволяют судить о «порядке цифр» общих потерь 1 опп в период с 16 по 19 апреля 1917 года.
В различных источниках и исследованиях приводятся сходные данные о потерях 1-й Особой пехотной бригады в ходе апрельского наступления. М.К. Чиняков указывает среднюю численность потерь: 2917 нижних чинов и 37 офицеров27. Пользуясь данными, приведёнными Б.Ц. Уралнисом28, можно предположить, что число убитых на поле боя — примерно 883 нижних чина. При этом некоторые исследователи отмечают, что данные потери составили половину личного состава бригады. Сложно сказать, в какой период появилась подобная оценка, но она ошибочна. Накануне наступления численность бригады доходила до 10 тыс. солдат офицеров и военных чиновников29, потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили около 29 проц. от общего количества рядовых и унтер-офицеров.
Среди находящихся в библиотеке Колумбийского университета (США) документов Русского экспедиционного корпуса во Франции и Македонии представлены «Списки умерших, убитых и пропавших без вести 1916—1919 гг.»30.
Согласно «Списку…» число убитых нижних чинов за 19 апреля 1917 года составило 155, а пропавших без вести — 203 человека. Если учесть, что его составляли уже после известных событий, и пропавшие без вести не обозначили себя, то общие потери 1 опп убитыми на поле боя в районе Курси 19 апреля 1917 года составили 358 человек.
Потери, понесённые русскими войсками во время наступления Нивеля, а также отсутствие ожидавшихся результатов фронтовой операции и связанное с этим ощущение бессмысленности жертв, явились причинами снижения уровня дисциплины. Не меньшую роль в разложении личного состава сыграло претворение в жизнь революционного лозунга «Свобода, равенство, братство», а также внедрение системы солдатских комитетов. Нововведения ограничивали возможности военного руководства воздействовать на солдат и сохранять порядок. К тому же в составе корпуса числились политически активные офицеры, сочувствовавшие революционным идеям и «сверху» способствовавшие разложению частей. Деморализация русских войск привела к потере ими боевой ценности. Французское командование старалось как можно быстрее избавиться от вооружённых революционных элементов. В конце апреля 1917 года части были отведены с линии фронта, но сохранившиеся противоречия привели к Куртинскому кризису31 и прекращению существования Русского экспедиционного корпуса во Франции.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Валентинов И. Русские войска во Франции и Солониках // Военно-исторический сборник. Труды Военно-исторической комиссии. 1921. № 4. С. 323; Головин Ю.Н. Русские войска во Франции и на Солоникском фронте. Париж: [Б.и.], 1933; Poitevin P. La Mutinerie De La Courtine. Les Régiments Russes Révoltés En 1917 Au Centre De La France. Paris: Payot, 1938; и др.
2 Данилов Ю.Н. Русские отряды на французском и македонском фронтах 1916—1918 гг.: (по материалам архивов французского военного министерства). Париж: [Б.и.], 1933.
3 Павлов А.Ю. Русские войска во Франции и Македонии во время Первой мировой войны. Дисc. … канд. ист. наук. СПб., 1995; Чиняков М.К. Русские войска во Франции в годы Первой мировой войны (1916—1918 гг.): формирование, командный состав, участие в боевых действиях, военный быт. Дисc. … канд. ист. наук. М., 2006.
4 Абенсур Ж. Русский экспедиционный корпус во Франции во время Первой мировой войны // Новейшая история России. 2014. № 3. С. 74—85; Бочарова З.С. Возвращение на Родину в 1920-е годы солдат Русского экспедиционного корпуса // Военно-исторический журнал. 2009. № 9. С. 51—58; Кудрец А.С. «Не мы ли грудью отстояли ваш Париж и ваш Верден» // Там же. 2019. № 6. С. 65—67; Попова С.С. «Сердца наши изболелись о погибающей нашей Родине…». Трудное возвращение из Франции в Россию воинов Русского экспедиционного корпуса // Там же. 2003. № 2. С. 63—69.
5 Adam R. Historie des soldats russes en France (1915—1918): les damnés de la guerre. Paris: Editions L`Harmattan, 1985; Cookfiled J.H. With snow on their boots. The tragic odyssey of the Russian expeditionary force in France during World War I. N.Y.: St. Martin’s Press,1997; Cahen G. Le temps retrouvé du soldat russe Anissim Ilitch Otmakhov — France 1916—1920. Paris: Corinne Dollon, 2013.
6 Чиняков М.К. Боевые действия русских войск во Франции и на Балканах (июнь 1916 г. — январь 1918 г.) М.: Типография МПГУ, 2018.
7 Museum of Russian Culture in San Francisco. Documents of Colonel Alexander Nikolaevish Speransky for the period of 1915 to 1953.
8 Ibid. Service list. P. 12.
9 Ibid. Evidence. P. 1.
10 Ibid. Extract from service list. P. 1, 2.
11 Ibid.
12 Чиняков М.К. Русские войска в бойне Нивеля // Военно-исторический журнал. 2006. № 4. С. 59.
13 Museum of Russian Culture in San Francisco. Dokumenty i plan boia. P. 3—11.
14 Ibid.
15 Ibid. Reports and orders. P. 21.
16 Ibid. P. 22, 23.
17 Маслов Вадим Павлович (1891—1934), прапорщик. С 1915 г. — в составе 8-го стрелкового полка; летом 1916-го переведён в 1-й Особый пехотный полк. Получил ранение в ходе сражения за Курси. После 1917 г. — в Вооружённых силах Юга России; в 1920-х гг. — в эмиграции во Франции. См.: Портал «Памяти героев Великой войны 1914—1918 годов» // Управление Министерства обороны Российской Федерации по увековечению памяти погибших при защите Отечества. [официальный сайт]. URL: https://gwar.mil.ru; Museum of Russian Culture in San Francisco. Reports and orders. P. 26; Чуваков В.Н. Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917—1997 в 6 т. Т. 4. М.: Пашков двор, 1999. С. 429.
18 Museum of Russian Culture in San Francisco. Reports and orders. P. 3.
19 Ibid. P. 25.
20 Ibid. P. 26.
21 Ibid.
22 Ibid. P. 25.
23 Ibid. P. 10.
24 Ibid.
25 Ibid. P. 11.
26 Ibid. F. 14.
27 Чиняков М.К. Русские войска в бойне Нивеля. С. 62.
28 Уралнис Б.Ц. Войны и народонаселение Европы. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1960. С. 465. Согласно работе автора соотношение убитых и раненых на французском фронте Первой мировой войны составляло 1:3,3.
29 Данные на конец октября 1916 г. См.: Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 15221. Оп. 1. Д. 3. Л. 3. С осени 1916 по весну 1917 г. крупных потерь в бригаде не наблюдалось.
30 Columbia University libraries. Rare book & manuscript library. Russian Expeditionary Forces in France and Macedonia Records, 1914—1930. Box 8. Lists of dead, killed and missing, 1916—1919. P. 1—183.
31 Субъективные и объективные причины мятежа, а также детальный анализ событий представлены в исследовании: Чиняков М.К. Куртинский кризис (май—сентябрь 1917 г.). М.: Типография МПГУ, 2017.
Иллюстрации из архива Музея русской культуры в г. Сан—Франциско (Documents of Colonel Alexander Nikolaevish Speransky for the period of 1915 to 1953).
* Все даты указаны по новому стилю.