АРМИЯ И ОБЩЕСТВО
В.Н. СУРЯЕВ — В целях «охранения порядка и внутренней безопасности». Армия и общественная безопасность (1900—1910 гг.)
V.N. SURYAYEV – In order to «protect order and internal security». Army and Public Security (1900-1910)
Аннотация. В статье анализируется роль армии в период политической нестабильности в России начала ХХ века, рассматриваются некоторые внутренние функции, выполнявшиеся войсками.
Summary. The article analyses the role of the army in the period of political instability in Russia at the beginning of the twentieth century, examines some internal functions performed by the troops.
В дореволюционной России армия не только обеспечивала военную безопасность и вооружённую защиту страны от внешних противников, но и выполняла некоторые внутренние функции. Одной из них являлось прекращение (предотвращение) внутренних социальных конфликтов.
Использование войск во внутриполитической жизни страны резко осуждалось революционными и леволиберальными силами. Действия частей и подразделений показывались исключительно в виде кровавых расправ над политическими противниками власти и мирными гражданами, причём вина за кровопролитие возлагалась на войска. Подобный подход доминировал в советское время и в определённой мере сохранился до наших дней.
Между тем ситуация была не столь однозначной. Внутриполитическая нестабильность, характерная для России в начале ХХ века, способствовала обострению борьбы за власть. Буржуазные и либеральные круги активно выступали за реформирование политической системы, добиваясь установления конституционно-парламентского государственного строя, революционные партии стремились к коренным преобразованиям во всех сферах жизни общества.
Безусловно, эти силы во многом отражали интересы целых классов и социальных групп и в определённой степени — потребности общественного развития. Однако оппозиция, состав которой в политико-идеологическом отношении был крайне неоднороден, использовала не только мирные средства борьбы, но и те, что несли угрозу общественной безопасности. Так, массовые беспорядки создавали опасность для жизни граждан. Многие из них, в том числе случайно оказавшиеся в районах скопления большого количества людей, погибали или получали увечья. Вооружённые выступления радикальной части антиправительственных сил приводили к ещё большим жертвам среди мирного населения и материальным потерям.
Боевые дружины и отряды, как правило, сами инициировали вооружённые столкновения с войсками. Так, ещё за несколько дней до начала Московского восстания (декабрь 1905 г.) дружинники неоднократно открывали огонь по драгунам, на которых были возложены обязанности по поддержанию общественного порядка. В результате погибли и были ранены несколько военнослужащих. В доме Фидлера, где размещалось одно из учебных заведений, собралось несколько сот вооружённых эсеровских боевиков, готовившихся идти разоружать полицию. В ответ на предложение сдать оружие и разойтись они открыли огонь по войскам из винтовок и револьверов, а также бросили две бомбы. Один из офицеров был убит, другой тяжело ранен. На Тверской и Садовой улице были построены баррикады, которые войска попытались снести. В ходе столкновений погибли не только военнослужащие и дружинники, но и мирные жители, случайно оказавшиеся в этом районе.
С 10 декабря, когда исполком Совета рабочих депутатов специальными прокламациями объявил о начале вооружённого восстания, начались постоянные обстрелы воинских подразделений из домов, переулков и с баррикад. Так, из дома в Неглинном проезде была обстреляна полурота Киевского полка, близ Красных ворот дружинники вели огонь по солдатам с баррикады, из окон типографии газеты «Вечерняя почта» стреляли по войскам, проходившим по улице. На Пресне, где дружинниками был захвачен ряд жилых домов, по войскам вёлся пулемётный огонь. У Горбатого и Пресненского мостов интенсивному обстрелу подверглись подразделения лейб-гвардии Семёновского полка. Подобных обстрелов зафиксировано множество, воинские подразделения несли потери убитыми и ранеными, вели ответный огонь. Современники отмечали, что в ходе боёв в городских условиях гибли не только представители противоборствовавших сторон, но и посторонние граждане1.
Нападавшие не могли не понимать, что вооружённые столкновения в густонаселённом городе неизбежно приведут к жертвам среди мирного населения. По подсчётам одного из журналистов, в ходе Московского восстания только раненых в больницах оказалось свыше 2000 человек, в том числе множество детей и женщин2. Между тем сами боевики хорошо знали городские кварталы, заранее готовили пути отхода и, как писали сочувствовавшие им публицисты, в случае опасности скрывались3.
В свою очередь, войска далеко не всегда действовали адекватно ситуации и нередко допускали чрезмерное использование силы. Например, на Тверском бульваре после одиночного выстрела из дома по военному патрулю в ответ был открыт огонь из артиллерийского орудия. В другом случае артиллерия, размещённая на Миусской площади, обстреляла парк городских конно-железных дорог, где, по предположению, могла укрываться боевая дружина. От артиллерийского огня пострадало много зданий4.
С обеих сторон допускались внесудебные расправы. Так, в квартиру начальника сыскной полиции А.И. Войлошникова ворвались вооружённые люди, которые в присутствии семьи объявили, что приговором революционного комитета он приговорён к расстрелу. Через несколько минут полицейский был расстрелян у стен своего дома. Задержанный на улице околоточный надзиратель Сахаров был привезён на заседание революционного комитета и расстрелян после принятия соответствующего решения. Околоточный надзиратель Яковинский был задержан при выходе из своей квартиры и после объявления решения ревкома о смертном приговоре казнён прямо на улице5. Зарегистрированы и другие подобные случаи. Кроме того, многократно фиксировались убийства на улице одиночных офицеров, не пожелавших отдать дружинникам своё оружие6.
Со стороны военнослужащих бывали случаи расстрела без суда членов боевых дружин, лиц, у которых находили оружие, и местных жителей, застигнутых при совершении грабежей железнодорожных вагонов. Так произошло, например, на нескольких станциях Московско-Казанской железной дороги, где действовали несколько рот лейб-гвардии Семёновского полка во главе с полковником Н.К. Риманом7.
В приказе по полку его командир полковник Г.А. Мин в виде общих указаний подчеркнул: «…арестованных не иметь и действовать беспощадно». В этой связи нельзя не согласиться с современником, который писал, что «ни одна статья наших военных законоположений не позволяла отдавать полковнику Мину таких общих указаний. Никакое право, ни при каких обстоятельствах не могло выразиться в такой форме… анархии со стороны военачальников, действовавших по приказу правительства»8.
Публицист В.Д. Кузьмин-Караваев отмечал, что, по некоторым сведениям, расстрелы захваченных в плен и обезоруженных дружинников проводились на основании списка, составленного московской полицией. Подобные экзекуции производились не только в Москве и Подмосковье, но и в Царстве Польском, Прибалтийском крае и некоторых других регионах. Например, в январе 1906 года в Варшаве были расстреляны 11 человек, принадлежавших к сообществу анархистов-коммунистов, уличённых в изготовлении и применении бомб, а также 5 лиц, виновных в «изготовлении и бросании разрывных снарядов, в вымогательствах, грабежах и насилиях»9.
В то же время утверждения, будто войска бесконтрольно и без всяких оснований использовали оружие против мирного населения, демонстраций, митингов и т.п., не соответствуют действительности. В пропагандистских целях оппоненты самодержавия нередко намеренно дискредитировали армию, обвиняя её в преступлениях, которых на самом деле не было. Например, И. Церетели, лидер меньшевистского крыла социал-демократов, обвинил 132-й пехотный Бендерский полк в жестоком и неправомерном отношении к жителям селения Ланчхуты (Кутаисская губерния). В ответ общество офицеров полка возбудило ходатайство о строжайшем расследовании действий их части в ходе пресечения беспорядков с целью изобличения И. Церетели во лжи. В своём заявлении офицеры отметили: «…он и ему подобные не смели бы клеветать, если бы не поддержка… со стороны думского большинства… и той части российской интеллигенции, которая стремится… руководить у нас общественным мнением»10.
С точки зрения сегодняшнего дня многие действовавшие в то время законы были негуманны, но именно они регламентировали использование войск в целях обеспечения общественного порядка и применение ими оружия. До февраля 1906 года действовал закон, утверждённый в 1877 году. В соответствии с ним войска могли привлекаться для содействия гражданским властям при «недостаточности полицейских средств» в целях «охранения порядка и внутренней безопасности». О применении оружия в случае массовых беспорядков говорилось, что «…определение времени, когда войско должно приступить к действию оружием, зависит от усмотрения гражданского начальства. Оно даёт старшему начальнику отряда указание по этому предмету, не иначе как исчерпав все зависящие от него средства к усмирению неповинующихся»11. Иными словами, не военные решали, когда следует применять вооружённую силу.
Любое оружие (холодное или огнестрельное) могло использоваться только после троекратного предупреждения о том, что оно будет пущено в дело. Что касается огнестрельного оружия, то закон требовал, чтобы к нему прибегали лишь «в случае неизбежной необходимости, когда никакими другими способами нельзя будет прекратить беспорядок». В случаях крайней необходимости (нападение на войска или необходимость спасения жизни лиц, подвергавшихся нападению) оружие разрешалось применять без предупреждения и указаний гражданских властей12.
«Употребление при усмирении неповинующихся оружия без крайней в том необходимости» относилось к особенным видам превышения власти по службе и влекло за собой уголовную ответственность. В зависимости от последствий и обстоятельств подобных дел к офицерам, например, применялись такие наказания, как увольнение со службы, разжалование в рядовые, заключение в крепость, лишение всех прав и преимуществ и ссылка в Сибирь13.
На практике оружие применялось далеко не всегда даже в тех случаях, когда этого требовали официальные документы. Например, во время нападения в 1904 году гражданских лиц на караул в Варшавском военном округе военнослужащие, отступая, стреляли только вверх, причём подобные инциденты происходили неоднократно. В этой связи командующий войсками округа, подчеркнув необходимость проявлять осмотрительность при применении оружия, одновременно потребовал использовать оружие в соответствии с инструкцией14.
Современник отмечал, что нежелание офицеров применять оружие приводило к тому, что в войска бросали камни, грязь, кололи лошадей булавками, плевали солдатам в лицо и т.п., причём как действовать в подобных ситуациях, закон не определял15.
В случаях, когда в бесчинствах участвовало гражданское население, офицеры оказывались в особенно сложной этической ситуации. Представляется, что именно этим обстоятельством вызывались их нерешительность и ожидание указаний свыше в случаях, когда приходилось действовать против разношёрстной толпы. В этой связи командующий войсками Виленского военного округа генерал-лейтенант К.Ф. Кршивицкий в своём приказе указал, что подобное поведение демонстрирует «…боязнь взять на себя решение или даже растерянность испрашивающего приказаний». В этой связи командующий потребовал «…в действиях войск, и особенно в случаях применения оружия… быстроты и решительности, без которых присутствие войск на местах беспорядков ведёт лишь… к развитию самих беспорядков…»16.
Бывали трагические случаи, когда офицеры погибали, пытаясь предотвратить столкновение между участниками беспорядков и войсками. Так, в декабре 1904 года в городе Радом собравшаяся толпа напала на дежурную роту 26-го пехотного Могилёвского полка. Командир части полковник И.И. Булатов отдал приказ не стрелять, подошёл к нападавшим и был убит17.
При возникновении волнений и беспорядков в самих воинских частях оружие также стремились применять лишь в крайних случаях. Например, в октябре 1905 года во Владивостоке произошёл бунт запасных нижних чинов, недовольных тем, что их не распустили по домам. Пьяная толпа начала грабить торговые заведения, разгромила базар. Бесчинства сопровождались поджогами зданий, в результате чего «сгорела лучшая часть города». Как отмечала пресса, беспорядки «приняли большие размеры потому, что власти, руководясь гуманными побуждениями, пытались прекратить их, не пуская в ход оружие»18.
Во время выступления в ноябре 1905 года сапёров в Киеве вооружённая толпа численностью до тысячи человек двигалась по улицам, пытаясь присоединить к себе другие части и подразделения. Военное командование сосредоточило необходимые силы для противодействия восставшим, однако оружие было решено не применять, так как в результате столкновения могли пострадать жители города. Уговоры оказались безуспешными, поэтому казакам, преградившим путь толпе на одной из улиц, во избежание кровопролития было приказано пропустить её. Когда восставшие подошли к казармам 45-го пехотного Азовского полка, отказавшегося присоединиться к восстанию, из рядов мятежников прозвучали выстрелы в сторону пехотинцев. Только после этого были произведены три ответных залпа, завязалась перестрелка19.
О неправомерности обвинений армии в систематическом и необоснованном применении оружия свидетельствует статистика. Например, в течение революционного 1905 года войска для содействия гражданским властям вызывались 3893 раза, в то время как оружие применялось лишь 311 раз. Очевидно, что оружие шло в дело в абсолютном меньшинстве случаев. Можно предположить также, что это происходило в критических ситуациях, так как при этом были убиты 73, ранены 350, травмированы 179 солдат и офицеров20.
В то же время нельзя не отметить, что случаи неоправданного применения оружия бывали. Например, в октябре 1905 года так произошло в Минске, где по митинговавшим был открыт огонь; в результате погибли около 50 человек, около 100 оказались ранеными. Следствие выяснило, что главной причиной тому стали неадекватные действия гражданских властей. Правительствующий сенат обвинил минского губернатора П.Г. Курлова в нарушении правил о призыве войск для содействия гражданским властям, а также в бездействии власти, «…выразившемся в непринятии лично во время беспорядков каких-либо мер к пресечению самих беспорядков и к предупреждению употребления против толпы оружия без особой к тому надобности…»21.
Самым известным случаем расстрела граждан являются события 9 января 1905 года в Петербурге, названные «кровавым воскресеньем». Следует отметить, однако, что многие обстоятельства данной трагедии в полной мере не выяснены и поныне. Не ставя целью анализ событий в целом, коснёмся лишь действий войск.
<…> Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ужасные дни в Москве // Московские ведомости. 1905. 17(30) декабря. № 324. С. 2, 3; События в Москве // Там же. 1905. 18(31) декабря. № 325. С. 2.
2 Климков В. Расправы и расстрелы (письма, очерки и наброски специального корреспондента газеты «Русь»). М.: [б.и.], 1906. С. 32.
3 Владимиров В. Карательная экспедиция отряда лейб-гвардии Семёновского полка в декабрьские дни на Московско-Казанской железной дороге. М.: Типография А.П. Поплавского, 1906. С. 60, 75, 81; Климков В. Указ. соч. С. 80.
4 События в Москве… С. 2.
5 Ужасные дни в Москве… С. 3; События в Москве… С. 2.
6 Климков В. Указ. соч. С. 16, 25.
7 Владимиров В. Указ. соч. С. 14—22, 48, 61, 62, 65, 68.
8 Там же. С. 10, 11.
9 Кузьмин-Караваев В.Д. Расстреляние без суда // Из эпохи освободительного движения. Ч. 2. 17 октября 1905 г. — 8 июля 1906 г. СПб.: Типография М. Стасюлевича, 1907. С. 109, 111.
10 Колбе С. Дума и армия // Разведчик. 1907. № 866. С. 303, 304.
11 № 57748. Высочайше утверждённое мнение Государственного совета «О правилах, определяющих порядок призыва войск для содействия гражданским властям». 3 октября // Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ РИ). Собр. второе. Т. LII. Отделение II. От № 57529—58047. СПб., 1879. С. 161.
12 Там же. С. 161, 162.
13 Воинский устав о наказаниях. 2-е изд., испр., доп. СПб.: Военная типография, 1899. С. 56, 57.
14 Приказ войскам Варшавского военного округа № 150 // Разведчик. 1904. № 731. С. 1074.
15 Мартынов Е. Защита армии от оскорблений // Разведчик. 1903. № 681. С. 973.
16 Приказ войскам Виленского военного округа № 18 // Разведчик. 1906. № 797. С. 71.
17 Деникин А.И. Путь русского офицера. М.: Современник, 1991. С. 94; Разведчик. 1905. № 742—743. С. 30.
18 Разведчик. 1905. № 788. С. 896.
19 Там же. С. 896, 897.
20 Общий обзор состояния и деятельности всех частей Военного министерства за 1905 год // Всеподданнейший отчёт Военного министерства за 1905 год. СПб.: Военная типография, 1907. С. 27, 28.
21 Дело об ответственности и.д. минского губернатора П.Г. Курлова за неправильные действия по службе // Материалы к истории русской контрреволюции. Т. 1. Погромы по официальным документам. СПб.: Типография товарищества «Общественная польза», 1908. С. 299—309, 317—319, 326, 327.