Аннотация. В статье с привлечением подлинных архивных документов и специальной литературы рассматривается военное противоборство русского и союзного англо-шведского флотов на Балтике в начале XIX века. Изложены причины войны России со Швецией в 1808—1809 гг. и с Англией в 1807—1812 гг. с вовлечением Франции и Дании. Проанализирован важный эпизод в ходе тех кампаний на море — действия командующего российской эскадрой адмирала П.И. Ханыкова, которые не соответствовали инструкциям императора и морского министра. Одним из последствий того эпизода стало героическое сражение русского корабля «Всеволод» с превосходившим в силах противником, которое завершилось гибелью корабля. Отмечается, что командовал кораблём «Всеволод» капитан 2 ранга Даниил Руднев — предок Всеволода Руднева, командира крейсера «Варяг». Приведены ход и результаты расследования по делу адмирала П.И. Ханыкова.
Ключевые слова: Россия в войне со Швеций и с Англией; Балтийский театр; Наполеон; бомбардировка Копенгагена; Александр I; А.В. Суворов; крепость Свеаборг; П.И. Ханыков; корабль «Всеволод»; династия Рудневых; неравный бой; героизм моряков.
Summary. In the paper, the military confrontation between the Russian and the allied Anglo-Swedish fleets in the Baltic Sea at the beginning of the XIX century is studied with the help of authentic archival documents and specialized literature. The reasons for Russia’s war with Sweden in 1808—1809 and with England in 1807—1812 with the participation of France and Denmark are outlined. An important episode in the course of these naval campaigns is analyzed — the actions of the commander of the Russian squadron, Admiral P.I. Khanykov, who did not follow the instructions of the Emperor and the Minister of the Navy. One of the consequences of this episode was a heroic battle of the Russian ship Vsevolod with a superior enemy, which ended with the loss of the ship. It should be noted that the ship Vsevolod was commanded by Captain 2nd rank Daniel Rudnev — an ancestor of Vsevolod Rudnev, the commander of the cruiser Varyag. The course and results of the investigation into the case of Admiral P.I. Khanykov are given.
Keywords: Russia in the war with Sweden and England; Baltic theater; Napoleon; bombardment of Copenhagen; Alexander I; A.V. Suvorov; Sveaborg fortress; P.I. Khanykov; ship Vsevolod; Rudnev dynasty; unequal battle; heroism of sailors.
ИСТОРИЯ ВОЙН
ГРЕБЕНЩИКОВА Галина Александровна — заведующая лабораторией истории флота и мореплавания Санкт-Петербургского государственного морского технического университета, доктор исторических наук, академик РАЕН
«Пальба была жестокая… кровопролитие час от часу умножалось»
Малоизвестный боевой эпизод в ходе войны России со Швецией 1808—1809 гг.
В 1807 году, вскоре после подписанного императором Александром I мирного договора с Наполеоном в Тильзите (Восточная Пруссия) произошёл разрыв отношений между Россией и Англией, а последовавшая затем война между двумя державами привела к потере Балтийской эскадры под начальством вице-адмирала Д.Н. Сенявина1. Тильзитские соглашения перекроили политическую карту Европы: в результате встречи двух императоров и достигнутых ими соглашений наполеоновская Франция стала союзницей Александра I, а Великобритания — наоборот, перешла в стан противников России. В самой Англии предпочли времени даром не терять, а действовать быстро и решительно — в традиционной манере ведущей морской державы. Глава британского внешнеполитического ведомства (государственный секретарь по иностранным делам) Джордж Каннинг принялся на деле осуществлять прагматичный принцип — «цель оправдывает средства» и убеждать короля Георга III захватить датский военный флот.
Суть заключалась в следующем. Пока складывались и распадались антинаполеоновские коалиции, Дания, обладавшая значительными морскими силами, оставалась нейтральной, но из-за опасения перед Наполеоном пребывала в раздумье относительно присоединения к континентальной блокаде. В этой связи Каннинг, будучи опытным политиком, просчитывал вероятные варианты развития событий и в качестве наиболее эффективного плана предложил королю действовать на упреждение. Франция после разгрома в сражении под Трафальгаром в 1805 году остро нуждалась в восполнении судового состава флота, и Каннинг предполагал, что Наполеон может сделать это за счёт датских морских сил, попросту захватив их. Тогда французы получат преимущество на море, особенно после соединения их с испанской эскадрой, да и участие Дании в континентальной блокаде также становилось для англичан крайне нежелательным. В итоге доводы Каннинга подействовали на британское руководство, и король санкционировал вооружение сильной эскадры для проведения операции на Балтике.
В последних числах июля 1807 года британский королевский флот в составе 25 вымпелов: 14 линейных кораблей (восемь 74-пушечных, шесть 64-пушечных), фрегатов и военных транспортов с 27-тысячным армейским десантом под общим командованием адмирала Дж. Гамбьера отплыл от Ярмута. На борту флагманского корабля Гамбьера 98-пушечном «Prince of Wales» находился будущий герой битвы под Ватерлоо генерал Артур Уэлсли (впоследствии герцог Веллингтон), и как только эскадра вошла в воды Балтики и стала на якорь на внешнем рейде Копенгагена, Уэлсли без лишних предисловий предложил кронпринцу Фредерику VI подписать с Великобританией наступательный союз. В противном случае, подчеркнул он, Данию ждут потеря политической самостоятельности, полная оккупация французскими войсками и принудительное участие в войне против Англии2.
Однако король Дании отклонил предложение генерала Уэлсли, и тогда английские корабли незамедлительно открыли огонь по рейду, произвели массированный обстрел побережья и высадку десанта. От бомбардировок, пожаров и разрывов снарядов пострадали в основном мирные жители, были разрушены и превращены в руины 1800 зданий и построек. Гарнизон Копенгагена капитулировал. Англичанам достался почти весь датский королевский флот — 18 линейных кораблей, включая новые 96-пушечный «Christian VII» и 74-пушечный «Princess Caroline», 15 фрегатов (из них девять новой постройки) и шесть бригов3. Акция «устрашения датчан» и лишения их главных морских сил удалась: операция прошла успешно, и трофеи благополучно отвели в британские порты.
Император Александр I выразил Лондону решительный протест, в котором говорилось, что Дания оскорблена ещё и как союзница России. Наполеон негодовал и сотрясал воздух кулаками, но было поздно. Россия и Англия оказались в состоянии войны, а в следующем, 1808, году открылись боевые действия уже между Россией и Швецией.
После окончания Русско-шведской кампании 1788—1790 гг. в период правления Екатерины II Петербург и Стокгольм поддерживали нормальные отношения, однако перманентная угроза нападения шведов на Россию сохранялась. Ещё при преемнике Екатерины императоре Павле шведский король Густав IV Адольф занял твёрдую и непримиримую позицию относительно пагубной завоевательной политики генерала Бонапарта. Когда в июне 1798 года Павлу доставили известие о намерении шведов заключить традиционный союзный трактат с Францией, чтобы вновь получать денежные субсидии из Парижа в размере трёх миллионов ливров ежегодно, Павел поручил своему представителю в Стокгольме И.М. Васильеву достоверно выяснить этот вопрос. И.М. Васильев срочно запросил встречи со шведским канцлером Ф. Эренгеймом и попросил объяснить столь нехарактерное для Швеции поведение, поскольку Густав IV позиционировал себя убеждённым противником республиканской Франции. Эренгейм отвечал, что «упомянутый Трактат не только не возобновлен, но и никогда возобновиться не может, и что Король, его Государь, ни в коем случае и ни под каким предлогом субсидий от французов не примет, и от всякой с ними политической связи тщательно удаляться будет»4. Канцлер говорил правду: Густав IV не изменил отношения к Бонапарту даже несмотря на ощутимый экономический урон, который французы наносили Швеции путём захватов множества купеческих судов. Когда Александр I подписал мир с Францией, Густав IV объявил себя свободным от прежних обязательств перед Россией.
Тем не менее Александр I предложил шведскому королю поддержать Наполеона и присоединиться к континентальной блокаде Англии, но король решительно отклонил это предложение. В январе 1808 года его представители подписали в Лондоне наступательный и оборонительный союзный договор, после чего переговоры продолжились в шведском городе Гётеборге.
Когда о начале переговоров Швеции и Англии в Гётеборге стало известно в Зимнем дворце, военно-политическое руководство России после совещаний у императора приняло решение в феврале 1808 года двинуть сухопутные войска в Финляндию и начать подготовку сил флота на случай совершения набеговой операции на порт Гётеборг. По условиям союзного соглашения Англия обязалась предоставить шведскому королю военную помощь кораблями и войсками, поэтому Кабинет Александра I отчётливо понимал, насколько осложнится обстановка на Балтике. В тот период Балтийская эскадра вице-адмирала Д.Н. Сенявина находилась сначала в Лиссабоне, затем в Портсмуте, и против объединённых англо-шведских сил Россия могла выставить не более десяти линейных кораблей и семи фрегатов. Сами же шведы в царствование короля Густава IV мало обращали внимания на состояние парусного флота. Если в прошедшую кампанию основную ударную силу их флота составляли корабли 64- и 74-пушечного рангов, то впоследствии общая тенденция клонилась к увеличению количества парусно-гребных судов так называемого армейского флота. К примеру, к 1808 году шведы располагали всего одиннадцатью боеготовыми линейными кораблями и пятью фрегатами, но численность армейского флота довели до 300 единиц. Гребной флот, разделённый на четыре эскадры, базировался на Стокгольм, Гётеборг, Або и Свеаборг; в Свеаборге под защитой сильных крепостных батарей сосредоточивались самые многочисленные ударные силы5. Свеаборг — главную морскую крепость в Финляндии шведы основательно строили с 1747 года. Разработчиком планов фортификационных сооружений Свеаборга являлся инженер Августин Эренсверд, и только за четыре года на укрепления Свеаборга шведы потратили четыре тонны золота — настолько большое значение они придавали этому порту6.
Перед войной 1808—1809 гг. состав российского флота на Балтике пополнился новыми кораблями. Были введены в строй «Благодать» 130-пушечного ранга и «Гавриил» со 100 орудиями. Гребной флот насчитывал: в Петербурге 11 плавучих батарей, 60 канонерских лодок, 55 иолов; в Роченсальме — 10 канонерок, в Вильманстранде — 217. Российские инженеры укрепили фортификационные сооружения основных оборонительных позиций северного побережья Финского залива — в Выборге, Фридрихсгаме и Роченсальме, а главные военные действия командование сухопутных войск планировало развернуть в Финляндии и овладеть Свеаборгом.
При составлении плана кампании Кабинет Александра I учёл рекомендации генерала А.В. Суворова от 1791—1792 гг. по проведению быстрой наступательной операции в Финляндии. Чтобы противостоять сильному флоту противника, с одной стороны, и создать базу русской галерной флотилии для операций в шхерах — с другой, Суворов предлагал обратить внимание на укрепления Роченсальма и ряда островов, в частности Котки. На суше у россиян имелся надёжный опорный пункт — крепость Кюмень-город, а с моря — обширный Коткинский рейд, по размерам превосходивший Гельсингфорский. Эта линия представляла собой важную оборонительную позицию. На случай военных действий на территории Финляндии главную задачу А.В. Суворов видел в том, чтобы «удерживаясь на фронте Вильманстранд — Нейшлот, наступать вдоль побережья сухопутными войсками, опираясь на морские силы… Фридрихсгам, Кюмень-город и Роченсальм обращаются в плацдармы»8. Необходимым условием успешного ведения наступательной операции против шведов Суворов называл развёртывание наступления войск за Кюмень от Роченсальма и Ревеля при поддержке сил флота. Проводить наступление Суворов рекомендовал в следующих направлениях: ударить на Свеаборг и Гельсингфорс со взятием Свеаборга, затем на Тавастгус и Або и начать совместные с морскими силами общевойсковые действия в обход Свеаборга, заблокировав там флот противника.
Зимняя кампания 1808 года на суше в целом оказалась для россиян успешной. 10 февраля главнокомандующий русскими сухопутными войсками в Финляндии генерал от инфантерии граф Ф.Ф. Буксгевден отдал приказ по армии перейти границу, не дожидаясь официального объявления войны, и русские войска тремя колоннами форсированным маршем двинулись на Гельсингфорс (главное направление), Тавастгус, Ловизу и далее в глубь Финляндии. В течение февраля—марта они взяли Або, заняли Аландские острова, произвели артобстрелы одной из сильных крепостей шведов в Финляндии — Свеаборга и начали его осаду. 16 марта 1808 года Россия объявила Швеции войну, а 21 апреля гарнизон Свеаборга капитулировал. Россиянам достались трофеи — 110 судов и 2000 орудий9. В документах по истории Свеаборгского порта имеется запись: «Когда сдался Свеаборг, мы получили от шведов преславную гавань с преудивительною крепостью и хорошо устроенное Адмиралтейство с флотилией. Морское ведомство получило право владения всеми строениями на острове Стура-Остер-Свард, где находилось Адмиралтейство, и на острове Барген доком, пространством около дока между крепостными стенами и пристанью Киленбанка»10. С приобретением Свеаборга Россия получила базу в Финляндии.
После успехов российской армии на суше британский контр-адмирал Джеймс Сумарец получил приказ командования следовать на Балтику и оказать помощь союзникам со стороны моря. Первый лорд Адмиралтейства Генри Мальгрейв вручил Сумарецу главную инструкцию, снабдив её весьма оригинальным комментарием: «Если ваше здоровье в полном порядке и настолько хорошо, что позволяет вам командовать целым флотом, то я не вижу причин, которые помешали бы вам уничтожить русский флот и оказать содействие нашему союзнику шведскому королю»11. В апреле 1808 года мощная английская эскадра в составе 16 линейных кораблей (из них знаменитый «Victory» со 100 орудиями — бывший флагманский корабль вице-адмирала Г. Нельсона в Трафальгарском сражении, а теперь флагманский Д. Сумареца, девять 74- и два 64-пушечных), с 14-тысячным десантом на военных транспортах подошла на вид шведского порта Гётеборг. По договорённости со шведами Д. Сумарец распределил силы в таком порядке: два линейных корабля под начальством контр-адмирала С. Худа направил к финским берегам на соединение со шведским флотом, часть кораблей отрядил блокировать проливы Бельт, Зунд, а также гавани Пруссии и Померании, занятые французскими войсками, а оставшимся судам приказал идти в Рижский залив.
В связи с военной обстановкой Александр I назначил командующим флотом адмирала Петра Ивановича Ханыкова, которому 27 июня 1808 года направил высочайшие инструкции. 29 июня эти инструкции продублировал Ханыкову министр военных морских сил России Павел Васильевич Чичагов, добавив к ним приказ не выпускать из Кронштадта иностранные коммерческие суда, чтобы они не предупредили противника о подготовке русской эскадры к выходу в море. В Кронштадте находились несколько датских офицеров, и четверых из них — «капитан-командора Гербста, капитанов 2 ранга Бергера и Тунена и лейтенанта Литкена» Чичагов рекомендовал взять с собой, поскольку они «могут стать полезными на время продолжения вверенной вам Экспедиции»12.
Далее в инструкциях императора и Чичагова говорилось: 1. Во время плавания наладить сигналопроизводство на коммуникациях с портами Ревельским, Роченсальмским и Свеаборгским, а также службу разведки для получения сведений о численности сил союзников, чтобы не дать им возможности соединиться. 2. В случае, если шведский флот будет крейсировать в Финском заливе, то «атаковать его стремительно, завладеть им и истребить», брать в приз или уничтожать его крейсерские суда. 3. Войдя в Свеаборг, выяснить местонахождение шведов в шхерах и также уничтожить их там. 4. Принять под своё командование гребную флотилию, находившуюся в Або, и условиться с генералом Буксгевденом о совместных действиях13. Особо император рекомендовал Ханыкову не упустить благоприятного момента для атаки шведов, не допустить англичан к Ревелю (Таллину) и к Балтийскому порту (Палдиски), и только в самом крайнем случае или серьёзной опасности, угрожавшей флоту, позволил войти в Свеаборг и укрыться там под защитой береговых батарей.
16 июля 1808 года эскадра П.И. Ханыкова вышла из Кронштадта.
21 июля эскадра подошла к Свеаборгу, и П.И. Ханыков направил катер к главному командиру Свеаборгского порта с целью получить от него сведения о противнике. Тот сообщил, что «имеет известие от генерала от инфантерии графа Буксгевдена о намерении неприятеля сделать десант между Гангута и Ельсинфорса под прикрытием десяти фрегатов», поэтому Ханыков принял решение идти «к Wту, лавируя под всеми возможными парусами при бывшем тогда Wм ветре»14.
23 июля морской министр П.В. Чичагов уведомил Ханыкова, что главнокомандующий армией генерал Ф.Ф. Буксгевден дал знать о нахождении у Гангута шведской эскадры и транспортных судов с десантными войсками и кавалерией. Буксгевден предполагал, «что шведы имеют намерение сделать сильное нападение на берега новой Финляндии» и произвести высадку между Гангутом и Гельсингфорсом15. Действительно, согласно записям в вахтенном журнале флагманского корабля «Благодать» от 24 июля, когда эскадра «лавировала под парусами против Пакерорта», разведывательный фрегат «Герой» сигналом сообщил, что видит восемь чужих судов. В ответ Ханыков просигналил «всему флоту построиться в ордер похода в две линии»16, что означало уход из этого района. В других случаях начальствующие эскадрами давали сигналы «генеральной погони» или «построиться в линию де баталии и изготовиться к бою», но Ханыков этого не сделал и пошёл к Оденсгольскому маяку.
26 июля 1808 года эскадра подошла к Гангуту и стала на якорь, а Пётр Иванович отрядил несколько судов крейсировать между Гангутом и Юнгвер-Зундом. В тот же день при тихом брамсельном ветре, малой облачности и сиянии солнца сторожевой корвет «Гермион» сигналом дал знать, что «чужие суда идут к W и палят из пушек»17. О тех наблюдениях П.И. Ханыков отправил два донесения: одно министру Чичагову, второе генералу Буксгевдену. П.В. Чичагова он уведомлял: «Лавируя под парусами между мыса Гангута и Юнг Фрау Зунда», корвет «Гермион» «видел на NNW между островами несколько судов, лежащих на якоре, к которым в виду его присоединились от SW четыре других судна и там же легли на якорь, составляя все вместе около десяти судов, которые должны быть неприятельские корабли или фрегаты. Чрез несколько часов и мы могли уже с саленга видеть означенные суда, но за дальностию и множеством островов, коими они окружены, величины их рассмотреть было невозможно. За неимением же лоцманов и неизвестности шхер близко подходить я не отважился, а старался издали рассматривать острова и берег, сличая положение оных с картою. Затруднение сие встречали мы наипаче от того, что назначенные по карте на многих островах около Гангута башни уже не существуют, а потому весьма трудно было заключить, в каком расстоянии мы от оного находились»18.
В донесении генералу Буксгевдену Ханыков сообщил, что «усмотрел к W стоящую за островами неприятельскую эскадру» из пяти кораблей, четырёх фрегатов и трёх малых судов, однако вместо решительной атаки он запросил Буксгевдена, как ему действовать дальше19. В настоящее время, по прошествии свыше двухсот лет, трудно понять причины, побудившие заслуженного боевого адмирала не воспользоваться подходящим моментом для внезапного нападения на противника. Пётр Иванович служил под начальством адмирала С.К. Грейга, принимал участие во всех крупных сражениях на Балтике в прошлую кампанию со шведами, оказывал военную поддержку англичанам и нёс боевое дежурство в Северном море в 1795—1796 гг., а С.К. Грейг отзывался о нём исключительно как о храбром и толковом офицере. Тем не менее время было упущено, и атаки не последовало. Возможно, Ханыков опасался посадить корабли на мель, но в то же время, как явствует из его донесений, шведский флот свободно перемещался между островами.
27 июля российская эскадра вошла в Гангутскую губу, и Ханыков вступил в переписку с главнокомандующим армией генералом Ф.Ф. Буксгевденом. Тот просил адмирала о содействии: «Король Шведский, переправив регулярные войска и большую часть милиции или в Аланд, или в северную его армию в Финляндии, а также и на границы Норвегии, оставил около Стокгольма и по берегам немного регулярных войск и часть милиции, отчего берега слабо защищены. Вы сделали бы великую пользу нашему предприятию, беспокоя шведские берега набегами. Для того вы можете употребить десантные войска, которых у вас на флоте находится до 700 человек, высаживая их в разных пунктах с тем, чтобы срывать посты, брать контрибуцию, разглашать, что мы имеем намерение сделать высадку в больших силах»20. В таком случае, как полагал Буксгевден, шведские обыватели, недовольные войной, станут роптать, укорять правительство, в столице начнутся беспорядки, и шведы запросят мира.
Таким образом, Ханыкову ставились две совершенно разные задачи. Император Александр I и морской министр П.В. Чичагов приказывали разбить шведский флот до его соединения с английским, что в тех условиях являлось наиболее правильным. А генерал Ф.Ф. Буксгевден, действуя в интересах подчинённых ему сухопутных сил, советовал совершать набеговые рейды, тревожить побережье противника и нарушать его коммуникации.
У Гангута П.И. Ханыков с главными силами простоял до 9 августа. Ему неоднократно докладывали о близости судов противника, но приказов об атаке он не отдавал, а позже такое бездействие объяснил необходимостью исправлений по эскадре. За время стоянки у Гангута моряки в ходе крейсерской войны захватили пять шведских транспортов с продовольствием и запасами, один военный бриг и полностью оборудованное госпитальное судно вместимостью до 130 человек больных21.
От Гангута Ханыков отплыл к Юнгвер-Зунду, намереваясь выяснить местонахождение флота противника. Высланные впереди эскадры разведывательные суда дали знать, что видят в шхерах неприятельский флот из 18 кораблей и фрегатов, однако вновь вместо нападения адмирал предпочёл крейсировать у Юнгвер-Зунда. 13 августа он просигналил авангарду, что противник снимается с якоря и выходит в море, в связи с чем приказал строиться в боевой порядок на левый галс, нести все паруса и лавировать к востоку. Ханыков отрядил фрегат «Быстрый» наблюдать за передвижениями неприятельского флота, а сам решил не давать возможности шведам отрезать его от русских портов, вблизи которых намеревался вступить в бой22. К вечеру адмирал разослал на шлюпках приказ: скрыть на ночь огни и нести все паруса, но ночью линия расстроилась, корабли сбились в кучу и почти скрещивались реями.
Сражения вновь не произошло. Впоследствии П.И. Ханыков объяснял это тем, что не хотел рисковать флотом в шхерной местности («не подвергать опасности в шхерах»), а также тем, что у него не имелось карт шхерных районов и лоцманов23. По этому поводу весьма обтекаемо высказался авторитетный военный историк позапрошлого столетия Пётр Ниве: «Обстоятельство важное, с которым придётся, быть может, посчитаться и в будущем»24. Обстоятельство, безусловно, важное, но Ханыков знал о том, что в скором времени шведы соединятся с англичанами, и тогда вступать в бой станет сложнее. Представляет интерес и рассуждение морского министра П.В. Чичагова по этому вопросу: в своих мемуарах он пишет, что Ханыков, будучи человеком суеверным, не стал атаковать именно 13 числа. Пётр Иванович имел чёткие инструкции императора: обнаружить и разбить шведский флот до его соединения с английским, поэтому мог проявить инициативу и действовать по обстановке, как, например, Ф.Ф. Ушаков на Чёрном море. Но адмирал не воспользовался благоприятным моментом.
Вверенная ему эскадра взяла курс к Балтийскому порту, где Ханыков намеревался стать на шпринги и в таком положении встретить противника. На рассвете 14 августа с салингов русских кораблей рассмотрели следовавший за ними англо-шведский флот: 13 линейных кораблей, в т.ч. два английских, и пять фрегатов; шведские корабли в кильватер английским. В донесении в Петербург П.И. Ханыков указывал, что из этих двух английских кораблей «один оказался 3х дечный и под контр-адмиральским флагом, и шведский 3х дечный»25. На самом деле трёхдечных кораблей союзников в том районе не было: флагманский адмирала Д. Сумареца «Victory» блокировал Ревель, а шведы — важно подчеркнуть — вообще не имели кораблей такого ранга.
20 сентября 1808 года лондонская газета «The London Gazette» опубликовала состав шведской эскадры под начальством контр-адмирала Х.-Ю. Наукхоффа (с указанием рангов (количества орудий) кораблей и фрегатов) — на основании рапорта контр-адмирала С. Худа в Британское адмиралтейство от 27 августа 1808 года:
«Dristigheten», 74;
«Gustav III», 74;
«Gustav IV Adolf», 78, флагманский контр-адмирала Х.-Ю. Наукхоффа;
«Faderneslandet», 74;
«Taperheten», 66;
«Aran», 76;
«Vladislav», 76;
«Adolf Fredric», 76;
«Centaur», 74, флаг контр-адмирала С. Худа;
«Implacable», 74;
«Fredric Adolf», 70;
«Forsikligheten», 66;
«Mannligheten», 74;
«Chapman», 44;
«Euridice», 46;
«Camilla», 42;
«Bellona», 42;
«Dolphin», бриг.
Всего в шведской эскадре было около 916 орудий против примерно 650 орудий в эскадре П.И. Ханыкова.
В ночь на 14 августа на пути к Балтийскому порту, упав под ветер, от эскадры почти на пять морских миль отстал 74-пушечный корабль «Всеволод». Корабль был старой постройки, несколько раз тимберованный (капитально ремонтированный), но не обшитый медью и потому тихоходный. Командиром «Всеволода» был капитан 2 ранга Даниил Владимирович Руднев. Впоследствии, в феврале 1904 года его потомок капитан 1 ранга Всеволод Фёдорович Руднев — командир легендарного крейсера «Варяг» — героически принял неравный бой с превосходившим в силах японским флотом в районе корейского порта Чемульпо.
На рассвете 14 августа 1808 года российская эскадра в составе 23 вымпелов на подходе к Балтийскому порту телеграфом от Суропского маяка дала знать портовому начальству, что «видят к NWту неприятельских 16 судов». П.И. Ханыков приказал эскадре построиться в линию баталии, сомкнуть дистанцию и приготовиться к бою, но произошло совершенно непредвиденное — командующий шведским флотом контр-адмирал Х.-Ю. Наукхофф предпочёл на расстоянии наблюдать русский флот и не нападать первым26. Позже на следствии П.И. Ханыков показал, что принял решение отвести эскадру к востоку с расчётом выманить неприятеля из шхер и принять бой вблизи своих портов. Участник тех событий, служивший на 100-пушечном корабле «Гавриил», вспоминал: «Целью похода было истребление шведского флота. После долгого плавания, наконец, нашли этот флот, усиленный двумя английскими кораблями, но вместо того, чтобы вступить с ним в бой, адмирал наш заблагорассудил уйти от врага»27.
Адмирал П.И. Ханыков ввёл эскадру в губу Балтийского порта и расположил её в боевой линии на шпрингах между островом Малый Роге и портом, а на помощь «Всеволоду» выслал фрегат «Поллукс». Фрегат взял «Всеволод» на буксир, и в таком положении корабли направились к порту, однако в 11 ч утра буксир оборвался. Несмотря на усилия команды, «Всеволод», уклонившись далеко под ветер, не мог обогнуть северного мыса острова Малый Роге и войти в Балтийский порт. Адмирал Ханыков направил к «Всеволоду» шлюпки и вооружённые барказы, которые начали верповать корабль и волочь его за собой.
В тот же день, 14 августа около 5 ч утра два английских корабля — «Centaur» (командир У. Уэбли), и «Implacable» (командир Т. Мартин), воспользовавшись аварийной ситуацией у русских, атаковали «Всеволод». Рассеяв русские гребные суда картечью, «Centaur» первым открыл огонь по повреждённому «Всеволоду». Поставленный в два огня, «Всеволод» упорно сражался с вдвое превосходившим в силах противником и получал повреждения: его штаги и марса-шкоты были перебиты, сбита фор-брам-стеньга и прострелены паруса. Ханыков просигналил командирам трёх кораблей — «Гавриила» капитану 2 ранга И.Я. Чернавину, «Архистратига Михаила» А.И. Лукки и «Орла» капитану 1 ранга О.Е. фон Гастверу немедленно идти на помощь «Всеволоду», но те не исполнили приказа. Повторный сигнал они также проигнорировали — «пример, небывалый в русском флоте», говорили современники28.
Командир «Всеволода» Даниил Владимирович Руднев собрал военный совет, на котором постановили упорно защищаться, а в случае безысходного положения посадить корабль на мель, спасти команду и сжечь корабль. Так и поступили. «Всеволод» намеренно приткнули к мели, где он стал на якорь, но для англичан это движение осталось незамеченным, и они были уверены, что «Всеволод» находится на глубине. Завязался бой, о котором в документе говорится: «Всеволод с неустрашимостью начал отчаянное сражение. Капитан Руднев, несмотря на то, что команда его состояла большей частью из ратников милиции, примером собственной своей храбрости ободряя и укрепляя подчиненных, встретил неприятеля. Пальба была жестокая. Багровое зарево сверкало беспрестанно над сражающимися. Пушечный, мушкетонный и пистолетный огонь свирепствовал, и кровопролитие час от часу умножалось. Командир Всеволода, противоборствуя двум сильным и искусным противникам, не терял присутствия духа» и вместе с подчинёнными «наносили чрезвычайный вред неприятелю»29. В том бою вместе со своими товарищами на «Всеволоде» храбро сражался против англичан мичман Михаил Петрович Лазарев — будущий адмирал и главный командир Черноморского флота и портов, военный губернатор Севастополя и Николаева.
Английский «Centaur» с правого борта сделал по «Всеволоду» продольный залп и вплотную сошёлся с ним, увязав его бушприт в своих бизань-вантах так, что дула орудий касались носовой части «Всеволода». Однако вскоре «Centaur» сам оказался на мели и не мог маневрировать. «Всеволод», «паля всем своим левым лагом в корму неприятеля, побил у него множество людей», но и сам получил множество подводных пробоин, отчего начал погружаться в воду. «Тогда, распустив раздранные остатки парусов своих, стал плотно на мель и возобновил сражение, во время коего один из неприятельских кораблей абордировал его. Тут началась кровавая сеча».
Неоднократно английские абордажные партии взбирались на борт «Всеволода», но команда отчаянно защищалась и отражала нападение. Так продолжалось около часа, пока английский «Implacable» не приблизился к «Всеволоду» и не открыл по нему огонь из всех бортовых орудий, как говорили моряки, «сделал ему лаг всем бортом». Это решило исход боя в пользу англичан.
Чтобы не оказаться в плену, команда «Всеволода» по приказу командира бросилась в воду и вплавь добралась до безопасных мест, но противнику всё же удалось взять в плен несколько человек, особенно раненых, и поджечь корабль. Впоследствии контр-адмирал С. Худ вернул П.И. Ханыкову 37 тяжелораненых. Англичане потеряли убитыми на обоих кораблях девять человек, ранеными 5430. На помощь «Всеволоду» неоднократно пытались прийти «Эмгейтен», а также сам Ханыков на своём флагманском корабле «Благодать» и некоторые фрегаты, но из-за наступившего штиля не смогли начать движение. На следующий день, 15 августа в 8 ч утра «Всеволод» вновь загорелся и вскоре взорвался.
Разбирая этот странный боевой эпизод, военные историки вправе задаться вопросом: почему обе противоборствующие стороны так «активно» бездействовали? Шведская эскадра в бой не вступала — право сразиться со своим противником Х.-Ю. Наукхофф предоставил двум английским кораблям. Неоднократно отказывался от боя и адмирал П.И. Ханыков, а затем вошёл в губу Балтийского порта. В течение следующих четырёх дней союзники не предпринимали никаких действий, а российские моряки вместе с гарнизоном Балтийского порта приготовились к обороне: в интервалах между кораблями выставили 19 плавучих батарей со 138 орудиями, загородили вход в гавань бонами из толстых брёвен, соорудили на Малом Роге шесть батарей с 45 орудиями и возвели дополнительные береговые укрепления. Всего в акватории порта насчитывалось 25 батарей и 183 орудия31. Главную живую силу обороны составили четыре тысячи человек сухопутных войск, придвинутых к Балтийскому порту, и морские команды с эскадры П.И. Ханыкова.
19 августа 1808 года британский вице-адмирал Д. Сумарец на 100-пушечном «Victory» с тремя кораблями и несколькими фрегатами стал на якорь на расстоянии примерно двух миль от Балтийского порта. Соединённый англо-шведский флот насчитывал 16 линейных кораблей. Сумарец назначил атаку на 21 августа. Однако дувший в течение восьми суток свежий ветер от S, встречный его эскадре, делал атаку невозможной, поэтому англичане неоднократно предпринимали бомбардировку порта, но и сами получали повреждения от российской береговой артиллерии. В перерывах между обстрелами русских позиций адмирал Сумарец пытался вступить в переписку в П.И. Ханыковым и даже с императором Александром I. Сумарец предлагал Петру Ивановичу добровольно сдать эскадру и гарантировал свободный уход в Кронштадт, а императора настойчиво призывал прекратить войну со Швецией и с Англией. Часть этой переписки хранится в РГА ВМФ32.
К середине сентября крепкие осенние ветра вынудили английского командующего снять блокаду. Да и на шведской эскадре оказалось множество больных, поэтому дальнейшее пребывание союзников в море стало затруднительным. 30 сентября 1808 года (н. ст.) английская эскадра отплыла в главную базу шведского флота Карлскруну, затем в Англию.
После ухода англо-шведской эскадры в Балтийский порт прибыл министр военных морских сил (морской министр) П.В. Чичагов. Из документов следует, что именно Чичагов стал инициатором дела Петра Ивановича Ханыкова и поднял перед Александром I вопрос о виновности адмирала. Так, в докладной записке императору Чичагов подчёркивал: «Морская сила наша, без сомнения, достаточно быть могла, чтобы отнять начинавшееся господство шведского флота на Балтийском море», но Ханыков этим не воспользовался и позволил английским силам беспрепятственно соединиться со шведскими. В результате «не оставалось ничего иного, как или остаться в бездействии с равною силою против шведской и смотреть равнодушно на все вредные от того для нас последствия, или внезапным нападением нанести шведам удар завладением или истреблением флота их»33.
Безусловно, получение господства на море являлось одной из главных составляющих морской стратегии, равно как и цель разбить равного или превосходящего в силах противника и перенести военные действия к его берегам. Но в случае с П.И. Ханыковым этого не произошло. Кроме того, П.В. Чичагов предъявил обвинение адмиралу и в том, что тот не принял мер к скорейшему выходу «вверенной ему эскадры из Балтийской губы для следования в Кронштадт или в Свеаборг, смотря по обстоятельствам», когда союзники уже сняли блокаду. В записке императору Чичагов отмечал: «Не взирая на представившуюся удобность к безопасному отбытию эскадры из Балтийского порта, адмирал Ханыков ни 16-го, ни в последующие два дня не сделал никакого распоряжения к выходу в море и даже не отправил крейсеров для наблюдения направления неприятеля». Действия Петра Ивановича Чичагов расценил как «беспечность и явное упущение обязанностей службы»34. Министр предписал Ханыкову сдать эскадру старшему после себя контр-адмиралу Ф.Я. Ломену и прибыть в Петербург.
30 сентября Чичагов направил в Государственную адмиралтейств-коллегию предложение: «Предлагаю: поелику донесения адмирала Ханыкова о сражении находившегося под начальством его корабля Всеволода с англичанами оказались неосновательными, то предписать произвести строжайшее исследование о потере сего корабля, и кто в том виновным окажется, меня уведомить». Коллегия поручила главному командиру Кронштадтского порта вице-адмиралу И.М. Колокольцеву «обще с Контр Адмиралом Ломеном произвести о сем строжайшее исследование, и кто в нем виновным окажется, донести коллегии»35.
4 ноября 1808 года последовал указ Александра I Адмиралтейств-коллегии о производстве суда над адмиралом П.И. Ханыковым за неисполнение предписаний и потерю корабля. В указе говорилось: «Вверив адмиралу Ханыкову начальство над эскадрою Нашею, в Балтийском море в минувшем лете плавание совершавшую, Мы с крайним неудовольствием видели, что адмирал сей, вместо точного исполнения предписаний от Нас и от министра Морских военных сил, по воле Нашей ему данных, поступил вопреки оных» и потерял 74-пушечный корабль. Император приказал коллегии произвести суд над адмиралом Ханыковым с тщательным рассмотрением всех обстоятельств и изучением судовых и вахтенных журналов36.
Слушания начались 11 ноября. Главными пунктами обвинения стали: бесцельная двухнедельная стоянка у Гангута, гибель «Всеволода», команда которого большей частью состояла из неопытных ратников милиции, нерешительность адмирала П.И. Ханыкова и его уклонение от боя. Сам же Ханыков неоднократно повторял, что все находившиеся на «Всеволоде» «Штаб и Обер офицеры, а равно и служители исполняли в точности долг сынов Отечества верных подданных».
Тем временем Ф.Я. Ломен и И.М. Колокольцев произвели тщательное дознание, опросили офицеров со «Всеволода», сопоставили их показания с записями в вахтенных журналах и пришли к заключению, что «они не находят в потере корабля Всеволода ни кого из них виновными, хотя же и усматривают, что корабль Всеволод по конструкции своей весьма тяжел был в ходу, от чего с самого выхода из Гангута был все время под ветром ниже флота, и по делаемым ему от флагмана сигналам не мог подниматься к ветру и вступить с флотом в свое место. Когда при втором с английским кораблем в сражении расстреляны у него были паруса и снасти, то за всем тем заключают: 1е. Что если бы по сделанным прежде от флагмана сигналам корабли Гавриил, Архистратиг Михаил и Орел пришли на помощь, то он не потерял бы от неприятелей столь великого в парусах и снастях вреда, и чрез то не имел бы большей уклонности далее под ветер. 2е. В таковом будучи он положении, когда подлежало по сделанному сигналу идти ему на назначенное рандеву в Балтийский порт, то если бы он по невозможности хода веден был буксиром под прикрытием назначенных тогда по сигналу от флагмана к нему на вспомоществование кораблей Гавриила, Зачатия Св. Анны и фрегата Героя, кои, как из дела видно, начали было к нему и спускаться, а догонявшие Всеволода два английские корабля поворотили тогда назад, то бы не был уклоняем ниже под ветер, а доведен бы был совершенно в Балтийский порт. Напротив чего, когда по сигналу от флагмана, как из журнала видно, чрез четверть часа последовала тем кораблям и фрегату от того отмена, и велено привести им к ветру на левый галс, что они и исполнили, тогда английские два корабля увидя сие, пустились к ветру опять за Всеволодом, который будучи оставлен, видел за собою в кильватере вместо своих неприятельские корабли, и дошел до предстоявшего ему бедствия»37.
Следствие завершилось в июне 1809 года решением: «О бывших на корабле Всеволоде офицерах, что к обвинению их в потере сего корабля ни каких причин по следствию не найдено. Потеря корабля Всеволода последовала не от явного небрежения или упущения в чем либо бывшего на сем корабле командира капитана 2 ранга Руднева и прочих находившихся на оном Штаб и Обер офицеров, но главнейше от других причин. То есть: 1е. От неисполнения некоторыми капитанами кораблей делаемых им от Командующего флотом флагмана сигналов о подании помощи кораблю Всеволоду при нападении на него неприятельских двух английских кораблей»38.
Следствие вынесло приговор: командир «Всеволода» капитан 2 ранга Д.В. Руднев и его подчинённые невиновны. Командиры кораблей, не оказавших помощи «Всеволоду», были признаны виновными и по высшей инстанции Александра I отставлены от службы. Однако в Общем морском списке сведений об увольнении от службы командиров кораблей «Гавриил» капитана 2 ранга И.Я. Чернявина и «Зачатия Св. Анны» капитана 2 ранга В. Михайлова нет. Наоборот, указано, что они продолжали служить на флоте.
Адмирала П.И. Ханыкова следствие постановило разжаловать в матросы на месяц, но император не утвердил приговор, и суд вынес повторное решение — разжаловать Ханыкова в матросы на 24 часа39. Наверное, такое наказание для боевого адмирала, как разжалование в матросы — пусть всего лишь на сутки, являлось крайне суровым прежде всего в моральном отношении.
Очевидцы тех драматических событий убеждены: по неизвестной причине Пётр Иванович проявлял излишнюю осторожность, упускал благоприятные моменты и не атаковал противника. Бесполезная двухнедельная стоянка в Гангуте свидетельствовала «о его нерешимости вступить в сражение», но эта нерешимость ещё более проявилась во время ухода от преследования двумя английскими кораблями, причём находившимися далеко от главных сил союзного шведского флота. Ханыков подверг опасности упавший под ветер «Всеволод» и не отстранил от командования командиров кораблей, не исполнивших его приказов. Как полагал современник, «он мог бы построить эскадру по подветренному кораблю, и тогда русская линия, построенная по “Всеволоду”, могла повернуть оверштаг, выбраться на ветер, несколько дней пролежать на правом галсе, затем повернуть снова и прийти в Балтийский порт прежним левым галсом»40.
В войне 1808—1809 гг. шведский флот сохранил господство на море: до наступления зимы шведы беспрепятственно находились в Ботническом заливе — важной коммуникационной линии между Швецией и Финляндией. Российский же корабельный флот помимо того, что не разгромил противника и позволил ему соединиться, ещё не оказал и должной поддержки сухопутным частям. Так, 24 августа 1808 года, после того как П.И. Ханыков не разбил противника, главнокомандующий финляндской армией генерал Ф.Ф. Буксгевден адресовался к военному министру А.А. Аракчееву: «Появление на высотах Свеаборга и против Гангута неприятельских фрегатов и малых судов свидетельствует, что на водах финских господствуют теперь шведские крейсеры, а главный их флот отошел к весту. Причины такового движения сил неизвестны»41.
Буксгевден полагал, что, навязав противнику сражение, адмирал Ханыков мог бы «найти верное пристанище для починок» кораблей в любом ближайшем порту — таких как Ревель и Свеаборг. А разбитый шведский флот вынужденно ушёл бы в Карлскруну, освободив не только Финский, но и Ботнический заливы, что значительно облегчило бы положение российских сухопутных частей. Но этого не произошло, и Буксгевден не без основания беспокоился как за гребную флотилию, которая оказалась подверженной опасности, так и за снабжение войск. Главные магазины находились в Свеаборге, откуда провиант доставляли в армию, а запасы в Свеаборге пополнялись за счёт подвоза продовольствия, обмундирования, пороха, снарядов из Ревеля, Петербурга и Кронштадта на военных транспортах. В случае нарушения шведами водной коммуникации по Финскому заливу армия оставалась без снабжения, а доставлять провиант и запасы сухим путём было затруднительно. Поэтому Буксгевден предложил приемлемый выход: если корабельный флот не выполнил боевую задачу и не разбил противника, то пусть конвоирует транспорты.
13 марта 1809 года в союзном англичанам Стокгольме произошёл государственный переворот: несколько офицеров ворвались во дворец и арестовали короля. 29 марта Густав IV отрёкся от престола. В мае 1809 года британский королевский флот в составе 10 линейных кораблей и 17 малых судов (флагманским оставался «Victory») вновь пришёл на Балтику, где часть сил адмирал Д. Сумарец отрядил для блокады Кронштадта. Однако активных боевых действий с русским флотом тогда не последовало, и в сентябре 1809 года Сумарец снял блокаду и вышел обратным курсом. В Англии его ожидали строгие выговоры начальства и гневное порицание общественности. Морская нация, привыкшая к громким победам, особенно после триумфа Нельсона под Трафальгаром, и получившая в приз датский флот, не простила Сумарецу досадного проигрыша. Британцы негодовали, клеймили адмирала позором и обвиняли в преступном бездействии42.
Русско-шведская война завершилась в 1809 году подписанием 5(17) сентября мирного договора во Фридрихсгаме, по которому к Российской империи отошли Финляндия и Аландские острова. Это стало возможным благодаря успешным операциям русской армии на суше. А 16(28) июля 1812 года в шведском городе Эребру представители России и Англии подписали мирный договор, завершивший Русско-английскую войну 1807—1812 гг.
Дело адмирала П.И. Ханыкова оказалось настолько драматичным и резонансным, что всколыхнуло Петербург и Кронштадт, взбудоражило флотскую молодёжь, и никто из офицеров не остался к нему равнодушным. Постепенно разговоры об этом инциденте стихли, а горячие споры сменились искренним сочувствием адмиралу, когда после обвинений и разбирательств с ним случился инсульт. Умер Пётр Иванович в 1813 году. Однако боевой эпизод в кампании со шведами на море — героическое сражение корабля «Всеволода» нашло продолжение через 96 лет, когда потомок Даниила Руднева Всеволод Руднев вступил в такой же героический бой с японцами. Два Всеволода и два Руднева навсегда остались в боевой летописи Русского флота.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Подробнее об этих событиях см: Гребенщикова Г.А. Россия и Англия в конце XVIII — начале XIX века: от союза к войне // Военно-исторический журнал. 2020. № 9. С. 27—39.
2 Brenton E.P. The Naval History of Great Britain. London, 1837. V. II. P. 168, 169, 233. Кронпринц Фредерик VI фактически правил Данией. Официально стал королём в 1808 г.
3 Ibid. P. 177, 178.
4 Архив внешней политики Российской империи. Ф. 96. Оп. 96/6. Д. 924. 1798 год. Л. 13—17 об.
5 Svenska Flottans Historia. Bd. 2, 3. Malmö, 1943. Lars Otto Berg. The Swedish Navy. 1780—1820 // Meddelande Armemuseum 1998—1999. Stockholm, 2000.
6 Ниве П.А. Русско-шведская война 1808—1809 гг. СПб., 1910. С. 38.
7 Михайловский-Данилевский А.И. Полное собрание сочинений. Т. 2. СПб., 1849. С. 49, 50.
8 Ниве П.А. Указ. соч. С. 45, 46. Подробнее о строительстве и значении Свеаборга см.: Кикнадзе В.Г. Героическая оборона балтийскими военными моряками Свеаборгской крепости // Военно-исторический журнал. 2006. № 8. С. 57; Комков Д., Кикнадзе В. В Хельсинки под Андреевским флагом // Морской сборник. 2006. № 2. С. 47, 48.
9 Михайловский-Данилевский А.И. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море. СПб., 1841. С. 139, 140.
10 Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 972. Оп. 3. Д. 249. Л. 3, 4.
11 Memoirs and Correspondence of Admiral Lord De Saumarez. By Sir John Ross. Vol. II. London, 1838. P. 99.
12 РГА ВМФ. Ф. 166. Оп. 1. Д. 1048. Л. 1.
13 Там же. Л. 46; Ф. 212. Оп. 9. Д. 50. Л. 11, 12; Ф. 166. Оп. 1. Д. 4675. Л. 11, 12, 22—25.
14 Из материалов следствия над адмиралом П.И. Ханыковым // Там же. Ф. 166. Оп. 1. Д. 4675. Л. 35—37.
15 Там же. Ф. 212. Оп. 9. Д. 50. Л. 12.
16 Вахтенный журнал флагманского корабля «Благодать». 1808 г. // Там же. Ф. 870. Оп. 1. Д. 2926. Л. 21, 22.
17 Там же. Л. 23.
18 Там же. Ф. 166. Оп. 1. Д. 4675. Л. 36, 37.
19 Там же. Ф. 212. Оп. 9. Д. 50. Л. 13.
20 Михайловский-Данилевский А.И. Полное собрание сочинений. Т. 2. С. 195; РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 9. Д. 50. Л. 262, 262 об.
21 РГА ВМФ. Ф. 166. Оп. 1. Д. 1048. Л. 59 об.
22 Вахтенный журнал флагманского корабля «Благодать»… Л. 40, 40 об.; РГА ВМФ. Ф. 166. Оп. 1. Д. 4675. Л. 62—65. Из рапорта П.И. Ханыкова П.В. Чичагову от 15 августа 1808 г.
23 РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 9. Д. 50.
24 Ниве П.А. Указ. соч. С. 233.
25 РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 9. Д. 50. Л. 312; Ф. 166. Оп. 1. Д. 4675. Л. 62 об.
26 Вахтенный журнал флагманского корабля «Благодать»… Л. 41, 41 об.
27 Воспоминания Броневского // Русская Старина. 1908. Т. 134. С. 546.
28 Михайловский-Данилевский А.И. Полное собрание сочинений. Т. 2. С. 302.
29 РГА ВМФ. Ф. 166. Оп. 1. Д. 4675. Л. 69 об.—71.
30 Brenton E.P. Op. сit. Р. 233, 234.
31 Ниве П.А. Указ. соч. С. 234.
32 РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 9. Д. 50. Л. 15—18. Оба письма Сумареца остались без ответа.
33 Там же. Л. 9, 10.
34 Там же. Ф. 166. Оп. 1. Д. 1048. Л. 201—204 об.
35 Там же. Д. 4669. Л. 1—3.
36 Там же. Д. 1048. Л. 282, 282 об.
37 Там же. Д. 4669. Л. 5 об.—7.
38 Там же. Л. 4, 8.
39 Общий морской список. Ч. 2. СПб., 1885.
40 Михайловский-Данилевский А.И. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море. С. 310.
41 Ниве П.А. Указ. соч. С. 236.
42 Brenton E.P. Op. сit. Р. 234—236.