Аннотация. Статья содержит анализ сведений о коалиции войск, поддержавших в 1123 году князя Ярослава Святополчича в его борьбе за удел на Волыни. Целью является преодоление возможности и причин участия в походе чешского контингента: присутствие на русской земле чешских войск часто рассматривается как преувеличение, не имевшее под собой исторических оснований. Однако выявление династических связей князя Ярослава Святополчича, а также польских и венгерских королей позволяет констатировать наличие широких международных коалиций с привлечением чешских (богемских или моравских) правителей. В результате анализа свидетельств русских, польских, венгерских, чешских авторов можно говорить об участии в походе на Владимир-Волынский чешского князя Собеслава I. Соотнесение различных известий приводит к уточнению хронологии событий: поход объединённых польско-венгеро-чешских сил на Русь необходимо отнести к ноябрю—декабрю 1123 года и январю—февралю 1124-го.
Summary. The paper analyzes information about the coalition of troops that endorsed Prince Yaroslav Svyatopolchich in 1123 in his fight for the rule of Volyn. The point was to overcome the possibility and causes of the Czech contingent taking part in the campaign, namely, the presence of the Czech troops on Russian soil is often viewed as a historically unfounded exaggeration. Yet, the discovery of Prince Yaroslav’s dynastic relations, and also those of Polish and Hungarian kings, suggests broad international coalitions including Czech (Bohemian or Moravian) rulers. The analysis of testimonies by Russian, Polish, Hungarian and Czech authors indicates that Czech Prince Sobeslav I did take part in the Vladimir-Volynsky campaign. Matching various pieces of information makes for a more precise chronology of the events; the campaign by joint Polish-Hungarian-Czech forces against Rus should be dated November-December 1123, and January-February 1124.
ТОЧКИ ЗРЕНИЯ. СУЖДЕНИЯ. ВЕРСИИ
СЕЛЕЗНЁВ Юрий Васильевич — профессор кафедры истории России исторического факультета Воронежского государственного университета, доктор исторических наук, доцент
«…ПОЯВЛЕНИЕ ВЕНГЕРСКОГО ВОЙСКА СТАЛО СИГНАЛОМ ДЛЯ ВЫСТУПЛЕНИЯ В ПОХОД ОСТАЛЬНЫХ УЧАСТНИКОВ АНТИМОНОМАХОВСКОЙ КОАЛИЦИИ»
Чешский контингент под стенами Владимира-Волынского в 1123—1124 гг.
В истории Древней Руси в течение второй половины IX — первой трети XII века (960—1132) в источниках зафиксировано 80 военных столкновений русских князей с внешним противником (исключая кочевников — печенегов, торков и половцев)1. В 62 случаях русские войска одержали победу, 17 раз — потерпели поражение; единожды определить победителя не представляется возможным.
Вполне закономерно, что военные столкновения отмечались в первую очередь в отношении соседей — общая граница приводила к конфликтным ситуациям, пограничным и династическим войнам. К примеру, с Польшей было 14 боестолкновений. При этом в истории русско-польских отношений имело место широкое взаимное участие войск сторон во внутренних усобицах друг друга.
Одним из таких конфликтов были военные действия осенью—зимой 1123 (6631) года. Тогда наступила кульминация затянувшегося конфликта киевского князя Владимира Всеволодовича Мономаха с его двоюродным племянником Ярославом Святополчичем Волынским2.
Ряд аспектов этих событий рассмотрен в отдельной работе и представлен в виде доклада «Состав коалиции против князя Владимира Мономаха в 1223 г.» на 13-й региональной научной конференции «Общество и власть: история и современность» (Воронеж, 2019), который опубликован в материалах конференции3.
В данном исследовании анализируются свидетельства средневековых источников и историографические установки на возможность участия в княжеских усобицах на Руси чешских контингентов.
Начало военным действиям положило обвинение князя Ярослава Святополчича Волынского в замыслах против владетелей Галицкой земли Ростиславичей — Володаря Перемышльского и Василько Теребовльского (приходились Владимиру Мономаху двоюродными братьями). Использовав это подозрение в качестве повода к началу вооружённого вторжения, киевский князь Владимир Мономах в 1118 году в союзе с черниговским князем Давидом Святославичем, галицкими князьями Володарем и Василько Ростиславичами выдвинул армию к столичному городу князя Ярополка Святополчича — Владимиру-Волынскому. Однако в результате длительной 60-дневной осады город взять не удалось, и был заключён мир (Владимир Мономах, по словам летописца, «створи миръ съ Ярославомъ»)4. Волынский князь Ярослав Святополчич, «покорившюся и вдарившю челомъ передъ строемъ своимъ»5, подчинился и принёс присягу своему дяде. Ярослав должен был по вызову верховного князя прибыть в Киев или в военную ставку сюзерена: великий князь Владимир «веля ему к собѣ приходити, когда тя позову»6.
Однако в следующем, 1119, году Ярослав Святополчич отослал от себя жену. Этот акт означал объявление войны или как минимум мятеж. Дело в том, что женой волынского князя была внучка Владимира Мономаха, дочь его старшего сына князя Мстислава. Вполне закономерно, что незамедлительно к Владимиру-Волынскому были направлены войска киевского князя. Надо полагать, что князь Ярослав Святополчич понимал последствия «развода» — нарушение династических обязательств влекло за собой суровые меры. Поэтому он продумал план дальнейших действий. Во всяком случае, получив известие о движении киевской рати, Ярослав бежал сначала к венграм, а затем в Польшу.
Князь Владимир Всеволодович посадил во Владимире-Волынском своего сына Романа7.
А Ярослав Святополчич нашёл в лице польского князя Болеслава III последовательного союзника в борьбе против Владимира Мономаха. Это также объясняется династическими причинами: Болеслав III был женат первым браком на сестре Ярослава Святополчича Сбыславе8 (ум. в 1112 или 1114 г.).
Таким образом, в 1119 году на границах с Польшей возник очаг напряжённости. В 1120 году князь Андрей Владимирович возглавил русские и союзные половецкие войска в походе на Польшу9. В 1121 году польские войска воеводы Петра, направленные князем Болеславом III, блокировали Червень. Однако посаднику Фоме Ратиборовичу удалось отстоять город10. В следующем году польская рать во главе с воеводой Петром Влостовичем изгоном захватила Перемышль, а князь Володарь Ростиславич попал в плен11 (старший на тот момент из братьев-Ростиславичей). Это обстоятельство значительно поменяло расстановку сил на западной границе Руси. Во-первых, родственникам пришлось собирать огромный выкуп за пленённого князя. Во-вторых, судя по последующим событиям, одними из условий освобождения перемышльского князя стали разрыв союза с киевским князем и поддержка Ярослава Святополчича.
В летописных источниках отмечается, что бывший волынский князь сумел организовать солидную коалицию из венгерских, польских и чешских войск, усиленных дружинами князей-Ростиславичей (владевших Галицкой землёй), а во Владимирском летописце, кроме того, добавлено пинское ополчение (отряд «пенян»).
Получив такие серьёзные военные силы («множьство вои бѣ с нимъ»), князь Ярослав Святополчич в 1123 году попытался вернуть свои владения и осадил Владимир-Волынский. Выдвинувшиеся из Киева полки князя Владимира Мономаха и его старшего сына Мстислава опоздали и не смогли предотвратить блокаду города («не поспѣвшю ис Киева»).
Сам князь Ярослав во время осады в один из воскресных дней («и бывшю дни недѣлному») приблизился к стенам города в сопровождении всего двух дружинников («подъѣха Ярославъ близъ къ граду самъ третии»). Князь предлагал защитникам отворить ворота и впустить в город законного, каковым он считал себя, владетеля Владимира («то есть градъ мои оже ся не отворите, ни выидете с поклономъ»). В противном случае он обещал на следующий день войти в город с боем: «звътра приступлю къ граду и възму городъ»12.
Тогда наместником в городе был князь Андрей Владимирович — ещё один сын Мономаха, который сменил Романа после его скоропостижной смерти в 1119 году. Он решительно отказался открывать ворота города, и горожане его поддержали.
Более того, из-за крепостных стен Владимира выбрались два воина, по происхождению поляки («вышедши два Ляха»), которые смогли устроить засаду на предполагавшемся обратном пути князя Ярослава в лагерь коалиции («надъ оувозъ и ту легоста скрывшася»). Увы, для возвращения Ярослав Святополчич избрал именно эту дорогу. Дружинники напали на него и людей, его сопровождавших. Судьба поляков, совершивших данную вылазку, не известна. Князь Ярослав получил тяжёлое ранение копьём. Ночью князь скончался. Летописец описывает ситуацию в категориях осуждения Ярослава «за великую гордость его»13.
После смерти князя коалиция распалась, а осада с города Владимира была снята14.
Обратимся к составу коалиции. Мы видим, что польская поддержка князя Ярослава не однозначна — на стороне князя Андрея Владимировича, наместника своего отца на Волыни, также присутствуют поляки. Правда, их статус и положение в обществе не известны. Тогда как князя Ярослава поддерживает польский князь Болеслав III. Его позиция раскрывается выявлением династических связей — родная сестра Ярослава Святополчича до своей смерти (около 1112—1114 гг.) была женой Болеслава. Участие же в коалиции для похода под стены Владимира — столицы Волынской волости — венгерского и особенно чешского контингентов не находит очевидных объяснений.
Исходя из летописных известий, В.Т. Пашуто считает, что Ярослав Святополчич, «отстаивая волынскую столицу в 1123 г. от Мономаха, использовал не только польские и венгерские, но и чешские наёмные войска». Такое положение дел, по мнению исследователя, было возможно только в случае дружественных договорных отношений «с Чехией, где Мономах едва ли пользовался симпатиями после похода 1076 г.»15.
М.К. Юрасов отмечает, что князь Ярослав Святополчич в союзе с Болеславом III терпел поражение за поражением, и именно «это могло побудить Ярослава к тому, чтобы в 1123 г. добиться поддержки из других мест. К полученной ранее польской помощи он присоединил венгерские и чешские отряды»16.
С.Н. Абуков подчёркивает, что Ярослав Святополчич имел слабую поддержку на Волыни. Поэтому, стараясь вернуть себе власть, он опирался «на польские и венгерские силы своих родственников, которые, поддерживая изгнанника, преследовали на Руси свои цели»17. Об участии чешского отряда автор не упоминает.
М. Фонт признаёт, что «у нас нет данных относительно чешских участников похода», допуская, «что упоминаемые в древнерусских летописях чехи прибыли с Иштваном II, поскольку венгерский король в 1120 и 1122 гг. принимал эмигрантов, бежавших от Вратислава I»18. При этом исследовательница говорит, что «предположения А.В. Флоровского об их брачных связях мы считаем слишком гипотетичными»19.
В свою очередь А.В. Флоровский указывает лишь, что при рассмотрении военно-политической ситуации в 1123 году «необходимо… помнить», что моравский князь «Собеслав был с 1122 г. женат на венгерской королевне Адельгейде, которая была дочерью венгерского герцога Альмоша (Константина) и русской княжны Предславы, дочери великого князя Святополка Изяславича»20.
Действительно, тесть моравского князя Собеслава I21 и польский князь Болеслав III были женаты на родных сёстрах. При этом Альмош, князь Нитранский (княжество, располагавшееся на территории современной Словакии с политическим центром в городе Нитра), а именно он был отцом Аделаиды (Адлеты), жены Собеслава, являлся родным дядей действовавшего венгерского короля Иштвана II. Однако до 1123 года ни венгерский, ни моравский дома не поддерживали Ярослава Святополчича.
Можно предположить, что к 1123 году сложилась благоприятная для Ярослава Святополчича внешнеполитическая ситуация. Такое заключение вытекает из череды событий, отложившихся в источниках различного происхождения. К примеру, Козьма Пражский отмечает, что в марте 1123 года чешский верховный правитель Владислав I изгнал своего брата Собеслава: «Движимый ужасным гневом против своего брата Собеслава, князь Владислав в марте месяце выступил с оружием против него. Он изгнал брата со всеми его людьми из Моравии и возвратил Конраду, сыну Литольда, его наследство»22. Изгнанник обратился за помощью к Генриху V — императору Священной Римской империи. Однако, по словам Козьмы Пражского, призывы Собеслава к справедливости, поддержке и помощи оказались безрезультатными, «так как просьбы, обращаемые ко всем королям, если они не подкреплены деньгами, остаются тщетными, и справедливость закона умолкает»23. Тогда «в ноябре месяце Собеслав переправился в Польшу», где «князь Болеслав встретил его в своих владениях с почётом»24.
Покровительство польского князя также вполне объяснимо династическими связями: Болеслав III приходился кузеном Собеславу, матерью которого была Светослава — тётка польского правителя, сестра его отца. Болеслав III и ранее, например в 1110 году25, уже оказывал помощь своему двоюродному брату.
Кроме того, Козьма Пражский обращает внимание на то, что «жену [Собеслава], дочь князя Алмуса, с радостью принял у себя венгерский король Стефан, считая её своей родственницей»26. Необходимо отметить, что Аделаиде (Адлете) (жена Собеслава) приходилась Иштвану II (Стефану) Венгерскому двоюродной сестрой, являлась дочерью дяди короля — принца Альмоша. При этом последний был женат на киевской княжне Предславе Святополковне (ещё одной сестре князя Ярослава). То есть княгиня Аделаиде приходилась племянницей князю Ярославу Святополчичу.
Становится очевидным, что различные политические обстоятельства позволили Ярославу Святополчичу привлечь на свою сторону не только польских, но и чешских, и венгерских союзников. Это оказалось возможным благодаря сложнейшим переплетениям родственных связей королевских и княжеских домов Европы. В конкретно-исторических условиях данные связи оказались основой военного единства правителей различных государств и преследовавших разные военно-политические цели (не самая прочная основа для союза).
Таким образом, в коалиционные войска, оказавшие поддержку князю Ярославу Святополчичу, вошли правители, связанные с ним династическими отношениями. Прежде всего, это зять князя — польский правитель Болеслав III (женатый на сестре Ярослава, родившей князю наследника Владислава, но к 1123 г. уже умершей). Далее, двоюродный брат Болеслава (сын тётки) моравский правитель Собеслав, женатый на Аделаиде, которая, в свою очередь, была племянницей Ярослава. Самым дальним в родственном ряду оказался двоюродный брат Аделаиды венгерский король Иштван II.
Мы видим, что военный союз объединяла только фигура князя Ярослава Святополчича. М.К. Юрасов вслед за Паулером27, основываясь на упоминаниях в источниках о том, что венгерский король Иштван II первым осадил Владимир-Волынский, высказывает вполне закономерное предположение: «Вместе с королём пришёл сам Ярослав, а появление венгерского войска стало сигналом для выступления в поход остальных участников антимономаховской коалиции»28.
Учитывая тот факт, что из всех участников коалиции именно с венгерским королем у князя Ярослава Святополчича были самые слабые родственные отношения (Иштван — двоюродный брат племянницы), князь должен был лично присутствовать при венгерском дворе и убеждать короля принять участие в походе, давая гарантии компенсаций после победы и возвращения княжества.
В этой связи не должен вызывать удивления и тот факт, что венгерские полки ушли из-под стен Владимира-Волынского, а военный союз скоротечно распался после внезапной гибели князя Ярослава Святополчича, ведь главное (чуть не единственное) связующее звено объединения и лицо, обеспечивавшее компенсацию расходов, связанных с военными действиями, оказалось устранено.
Выявление чешского союзника — князя Ярослава Святополчича позволяет уточнить и время похода коалиционных сил на Волынское княжество. Дело в том, что в труде В.Н. Татищева штурм столичного Владимира приурочен к весне 1123 года, (точнее — к 15 мая)29. И со времени выхода в свет данного труда эти события традиционно датируются именно так. Однако «последний летописец» сопроводил их описание подробностями, источники которых выявить до сих пор не удалось. При этом во главе венгерских войск назван король Коломан I Книжник, что является явным анахронизмом: Коломан к 1123 году уже умер, венгерской короной владел его сын Иштван (Стефан), который вполне закономерно возглавлял венгерскую армию в походе под стены Владимира-Волынского.
В то же время известия Козьмы Пражского относят появление при дворе польского князя Болеслава III изгнанного моравского правителя Собеслава к ноябрю 1123 года30. Надо полагать, что только после этого, получив заверения и польского, и чешского правителей, князь Ярослав Святополчич обратился к венгерскому королю Иштвану II. И лишь после получения согласия венгерской знати и короля начался поход на Русь. Исходя из такой хронологии событий, военные действия коалиции необходимо отнести к ноябрю—декабрю 1123 года и/или январю—февралю 1124-го — до начала нового, 6632 (по мартовскому стилю), года.
Таким образом, матримониальные связи Ярослава Святополчича помогают выявить командовавшего чешским контингентом во время похода на Владимир-Волынский в 1123 году. С большой долей вероятности можно утверждать, что это был моравский князь Собеслав I. Хронология пребывания князя при польском дворе позволяет, в свою очередь, локализовать время похода союзников на Волынь концом 1123 — началом 1124 года.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 80 боестолкновений в течение 272 лет: в среднем раз в три с половиной года.
2 Селезнёв Ю.В., Курбатов О.А. Военные конфликты, кампании и боевые действия русских войск в 2 т. Т. I: 860—1700 гг. М.: Руниверс, 2018. С. 452.
3 Селезнёв Ю.В. Состав коалиции против князя Владимира Мономаха в 1223 г. // Общество и власть: история и современность. Материалы 13-й региональной научной конференции. Воронеж: Издательский дом ВГУ, 2019. С. 3—5.
4 Он же. Княжеские усобицы в Древней Руси 977—1132 гг. М.: Руниверс, 2017. С. 195—197; Повесть временных лет / Подг. текста, перев., ст. и коммент. Д.С. Лихачёва / Под ред. В.П. Адриановой—Перетц. СПб., 2007. С. 129; Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. I: Лаврентьевская летопись. М.: Изд-во АН СССР, 1962. Стб. 291; Т. II: Ипатьевская летопись. М.: Языки русской культуры, 1998. Стб. 284, 285; Т. IX: Никоновская летопись. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 150.
5 ПСРЛ. Т. II. Стб. 284, 285.
6 Там же. Т. II. Стб. 285.
7 Там же. Т. I. Стб. 292; Т. II. Стб. 285; Т. IX. С. 150.
8 Фонт М. Венгерско-русские политические связи в XII веке (1118—1199 гг.) // Венгры и их соседи по Центральной Европе в Средние века и Новое время (Памяти Владимира Павловича Шушарина). М.: Институт славяноведения и балканистики, 2004. С. 86.
9 ПСРЛ. Т. II. Стб. 286; Т. VII: Воскресенская летопись. СПб.: в тип. Эдуарда Праца,1856. C. 25; Т. XXIV: Типографская летопись. Пг.: 2-я гос. типография, 1921. С. 74; Т. XL: Густынская летопись. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. С. 76; Абуков С.Н. Брак Ярослава Святополчича с вну[ч]кой Владимира Мономаха и конфликт на Волыни в 1117—1123 гг. // Учёные записки Орловского государственного университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2016. № 3(72). С. 1.
10 ПСРЛ. Т. II. Стб. 286; Т. VII. C. 25.
11 Там же. Т. I. Стб. 292; Т. II. Стб. 286.
12 Там же. Т. II. Стб. 287.
13 Там же.
14 Там же. Т. I. Стб. 293; Т. II. Стб. 287, 288; Т. VII. C. 25; Т. IX. С. 151, 152; Т. XX: Львовская летопись. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 104; Т. XV: Тверская летопись и Рогожский летописец. М.: Языки русской культуры, 2000. Стб. 193; Т. XXIII: Ермолинская летопись. СПб.: Типография М.А. Александрова, 1910. С. 30; Т. XXIV. С. 74; Т. XXX: Владимирский летописец. Новгородская II (Архивская) летопись. М.; Л.: Наука, 1965. С. 45; Chronici Hungarici compositio saeculi XIV / Ed. A. Domanovsky // Scriptores rerum Hungaricarum tempore ducum regumque stirpis Arpadianae gestarum. Edendo operi praefuit E. Szentpétery. Vol. I. Budapest: Nap Kiadó, 1999. [Repr. 1937]. P. 437—439; Абуков С.Н. Указ. соч. С. 11; Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 1—2. СПб.: Издание И. Эйнерлинга, 1842. Стб. 92—93; Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М.: Наука, 1968. С. 152, 183;Рапов О.М. Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в. М.: Изд-во МГУ, 1977. С. 89; Свердлов М.Б. Домонгольская Русь: Князь и княжеская власть на Руси VI — первой трети XIII в. СПб.: Академический проект, 2003. С. 501; Соловьёв М.С. История России с древнейших времен // Соловьёв М.С. Сочинения. Т. 2. Кн. 1—3. М.: Голос, 1993. С. 383—385; Фонт М. Указ. соч. С. 86—88; Юрасов М.К. Русско-венгерские отношения в годы киевского княжения Владимира Мономаха // Российская история. 2008. № 3. С. 12—15.
15 Пашуто В.Т. Указ. соч.С. 183.
16 Юрасов М.К. Указ. соч. С. 12, 13.
17 Абуков С.Н. Указ. соч. С. 11.
18 Фонт М. Указ. соч. С. 87.
19 Там же.
20 Флоровский А.В. Чехи и восточные славяне. Очерк по истории чешско-русских отношений (X—XVIII вв.). Т. 1. V Praze: Slovansky ustav, 1935. C. 61.
21 Gąsiorowski A., Sobiesław I. Słownik Starożytności Słowiańskich. Т. 5. Wrocław; Warszawa; Kraków: Komitet Slowianoznawstwa PAN, 1975. С. 324.
22 Козьма Пражский. Чешская хроника. Кн. 3 / Пер. Г.Э. Санчук. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1962. С. 228.
23 Там же.
24 Там же. С. 229.
25 Там же. С. 213, 214.
26 Там же. С. 228, 229.
27 Pauler Gy. A magyar nemset története az Árpadházi királyok alatt. I.k. Budapest: Atheneum Irod. és Nyomdai R.T. Language, 1899. P. 231.
28 Юрасов М.К. Указ. соч. С. 12, 13.
29 Татищев В.Н. Собрание сочинений в 8 т. Т. 2, 3: История Российская. Ч. 2. Репринт с изд. 1963, 1964 гг. М.: Ладомир, 1994. С. 136.
30 Козьма Пражский. Указ. соч. С. 229.