Аннотация. 20-я румынская пехотная дивизия была одной из двух дивизий королевской Румынии, оказавшихся в ходе наступательной операции «Уран» в Сталинградском котле. В данной статье на основе хранящихся в фондах Центрального архива Министерства обороны РФ документов, содержащих показания румынских военнопленных, анализируются история формирования дивизии, её участие в боях под Сталинградом и полный разгром. Отдельно исследуется вопрос о взаимоотношениях немцев и румын на Восточном фронте, т.к. на всех допросах румынских военнопленных этой проблеме уделялось особое внимание.
Ключевые слова: 20-я румынская пехотная дивизия; операция «Уран»; Сталинградская битва; Сталинградский котёл окружения; румынские военнопленные.
Summary. The 20th Romanian Infantry Division was one of the two divisions of the Royal Romanian Army that found itself in the Stalingrad Cauldron during the Uranus Offensive. In this paper, the history of the formation of the division, its participation in the battles of Stalingrad and its total defeat are analyzed on the basis of documents kept in the Central Archive of the Ministry of Defense of the Russian Federation, which contain the testimonies of Romanian prisoners of war. The question of the relationship between the Germans and the Romanians on the Eastern Front is examined separately, since special attention was paid to this problem in all the interrogations of Romanian prisoners of war.
Keywords: 20th Romanian Infantry Division; Operation Uranus; Battle of Stalingrad; Stalingrad Cauldron of encirclement; Romanian prisoners of war.
МАЛЮТИНА Татьяна Петровна — профессор кафедры истории России Воронежского государственного педагогического университета, доктор исторических наук, доцент
«…СОПРОТИВЛЕНИЕ СТАНОВИЛОСЬ БЕССМЫСЛЕННЫМ, ТАК КАК РУССКИЕ ТАНКИ УЖЕ НАС ОКРУЖИЛИ…»
Разгром 20-й румынской пехотной дивизии в Сталинградской битве глазами румынских военнопленных
Разрабатывая операцию «Барбаросса», А. Гитлер отводил особую роль румынам. Румыния была выгодна фашистскому диктатору, т.к. имела запасы нефти (а значит, могла обеспечить горючим армии вермахта), была аграрной страной (соответственно, подходящим источником для снабжения войск провиантом и обмундированием) и являлась удобным плацдармом для нападения на Советский Союз. Кроме того, кондукэтор1 Румынии Й. Антонеску поддерживал захватнические устремления Гитлера и для помощи в их реализации выделял 3-ю и 4-ю румынские армии. Это был самый многочисленный контингент войск, выставленный сателлитом гитлеровской Германии для ведения боевых действий на советско-германском фронте. С 22 июня 1941 года немцы использовали румынские подразделения для решения не только тактических, но и стратегических задач. Румыны участвовали в захвате Молдавии, Южной Украины, Крыма, Кубани, Северного Кавказа. На огромной советской причерноморской территории они создали новую румынскую провинцию — Транснистрию с центром в Одессе. Летом 1942 года части 3-й румынской армии вышли к Дону и Волге.
В основе данного исследования — материалы допросов солдат и офицеров 20-й румынской пехотной дивизии (20 рпд), взятых в плен осенью 1942 — зимой 1943 года под Сталинградом:
1. Командир 20 рпд бригадный генерал Димитриу Ромулус (1892 г. рождения); уроженец г. Тыргу-Жиу; потомственный военный; был женат; трое детей — лицеисты в г. Крайова. В 1912 году он окончил офицерское училище в Бухаресте, служил по военной линии; участник Первой мировой войны2; после изгнания короля Кароля II был отправлен в отставку, но в январе 1941-го с приходом к власти маршала Й. Антонеску снова призван в армию в звании полковник. Звание бригадный генерал получил 17 января 1943 года, уже находясь в Сталинградском котле; 19 января был назначен командиром 20 рпд вместо генерала Н. Тэтэряну3. Р. Димитриу стал первым генералом противника, взятым в плен войсками 64-й армии; принял его капитуляцию и перевёл через линию фронта младший лейтенант Г.С. Ротов4.
2. Начальник штаба 20 рпд майор Дмитрий Белцатеску (1902 г.р.); уроженец г. Яссы; выходец из семьи мелкого служащего. Окончил 8 классов лицея, офицерское училище в Бухаресте и военную академию, где учился с 1931 по 1933 год. В 1938—1942 гг. он служил при Генеральном штабе румынской армии в информационном отделе; был дружен с генералом Н. Тэтэряну. 20 июля 1942 года последнего назначили командиром 20 рпд, и он запросил Генеральный штаб и отозвал из него в свою дивизию майора Белцатеску. 7 августа того же года Белцатеску получил назначение на должность начальника 4-го отдела 20 рпд и стал заниматься материальным обеспечением дивизии. Начальником штаба 20 рпд его назначили в декабре 1942 года5.
3. Командир 1-го батальона 91-го пехотного полка 20 рпд капитан Архип Флок (1910 г.р.); уроженец уезда Алба-Юлия; образование — 8 классов лицея и двухлетняя военная школа в г. Сибиу, которую окончил в звании младший лейтенант. 1 марта 1936 года он стал лейтенантом, 8 июня 1940-го получил звание капитан. А. Флок был командиром комендантской роты 91-го пехотного полка, а затем командиром роты сапёров; на фронте с 21 марта 1942 года. 11 октября того же года его назначили «начальником бюро операций полка», а 20 ноября во время наступления советских войск А. Флок сдался в плен6.
4. Командир 13-й противотанковой роты 91-го пехотного полка 20 рпд сержант Штефан Ивашку (1915 г.р.); житель Бухареста. Работал кассиром трамвая; был мобилизован 1 сентября 1941 года, затем отпущен домой; повторно мобилизован в 1942 году. 18 марта того же года выехал на фронт; взят в плен 20 ноября 1942-го7.
5. Командир 1-й роты 83-го пехотного полка 20 рпд сержант Аурел Калиян, сдавшийся в плен 22 ноября 1942 года8.
6. Сержант транспортной колонны 83-го пехотного полка 20 рпд Григори Раколца (1915 г.р.); уроженец Буковины, его мать была украинкой, отец — румыном; образование — 7 классов начальной школы и четырёхлетняя сельскохозяйственная школа. 25 декабря 1942 года Г. Раколца добровольно сдался в плен9.
7. Ефрейтор 4-й роты 1-го батальона 91-го пехотного полка 20 рпд Георге Сучиу (1920 г.р.); уроженец с. Гырбова де Жос уезда Алба-Юлия; образование — 3 класса начальной школы в своём селе. Крестьянин; был призван в румынскую армию весной 1942 года, выехал на фронт в июне, на позициях находился 1,5 месяца. 18 ноября 1942-го раненым был захвачен в плен советскими разведчиками10.
8. Рядовой 1-й роты 1-го батальона 91-го пехотного полка 20 рпд Портений Немеш (1920 г.р.); образование — 3 класса начальной школы. Из крестьян; своей земли не имел, поэтому «приходилось работать у панов»; до восьми лет жил у родных, а затем нанялся пасти овец у богачей; последнее время был слугой у Вода Филона, откуда его мобилизовали в армию в феврале 1942 года. На фронт П. Немеш выехал 25 июня того же года. 6 ноября 1942-го раненым его захватили в плен советские разведчики11.
По показаниям румынских военнопленных 20 рпд зимой 1942 года имела в своём составе 82, 83 и 91-й пехотные, 39-й и 40-й артиллерийские полки.
91-й пехотный полк дислоцировался в Алба-Юлии. 83-й пехотный полк формировался в Турца, 82-й пехотный полк — в городах Тырновень и Себеш. 39-й лёгкий артполк размещался в Алба-Юлии, 40-й тяжёлый артполк — в Себеше. Штаб дивизии находился в Алба-Юлии.
Дивизия выехала на советско-германский фронт в марте 1942 года12. Ехали через Алба-Юлию — Плоешти — Тирасполь — Одессу — Николаев — Днепропетровск, где и выгрузились. Из Днепропетровска до самого фронта, под Лозовую, шли пешком13. После участия там в Харьковском сражении 20 рпд направили к Сталинграду14. Это связано с тем, что А. Гитлер, нацелившийся на нефть Грозного и Баку, вынужден был максимально использовать войска сателлитов во всё более значительных количествах15.
Новобранцы, набранные в дивизию зимой 1942-го, были оставлены в Румынии и продолжали изучать военное дело. Три батальона этого пополнения выехали на фронт 25 июня 1942 года. Они погрузились в поезд в Алба-Юлии и ехали до Днепропетровска тем же маршрутом16.
Сохранилось несколько страниц из дневника неизвестного румынского офицера, описывавшего свой частично схожий путь на Восточный фронт: «Двое суток мчался поезд до Николаева. Здесь свирепствует голод в самых ужасающих формах. Царит дороговизна. Наши солдаты воруют и обманывают вовсю. Опустошают всё и везде, как саранча. Украиной управляют немцы <…>. Запорожье — ультрасовременный город, индустриальный центр. Кажется, это знаменитая родина запорожцев из “Тараса Бульбы” <…>. От Мариуполя до Таганрога 500 км я ехал верхом на лошади. Таганрог — красивый порт. Был я в рабочем посёлке, который построили коммунисты. Красиво. Нечего сказать. Что правда — то правда. До Ростова осталось ещё 70 км, как мы меняем маршрут. Раньше ехали на Кавказ, а теперь на Дон, между Воронежем и Сталинградом <…>. Хорошая немецкая пища. Наши солдаты едят, как помещики. Сухой паёк получаем: консервы, мёд, папиросы, конфеты. Но солдаты жалуются, что мало им дают (они привыкли есть некачественную пищу, но много)»17.
Из Днепропетровска новобранцы 20 рпд пешим маршем догоняли свою дивизию и настигли её уже после 1 августа за Доном. Майор Д. Белцатеску на допросе показал: «20 рпд от Тормосина до Сталинграда получила пополнение всего один раз, ещё до окружения, численностью около 2500 человек. В их числе было 25 офицеров. Солдаты пополнения имели слабую боевую и физическую подготовку, а также слабую дисциплину, так как прошли путь пешком вместе с обозом от Днепра до Дона. Под Тормосином в августе 1942 г. дивизия насчитывала 13 000 человек»18.
Батальоны новобранцев дивизии за Доном продолжили совершенствоваться в военном деле и только к 1 октября 1942 года вышли на позиции к Сталинграду. Здесь их распределили по подразделениям, в каждую роту по 80 человек19.
20 рпд прибыла под Сталинград в начале сентября 1942-го. Оперативно она входила в состав 6-го румынского корпуса 4-й румынской армии генерала К. Константинеску-Клапс20. Линия обороны корпуса была растянута южнее Сталинграда более чем на 100 км21. Полки 20 рпд заняли позиции в районе Песчанка — Ст. Дубовка — Хара-Усун — Андреевка по р. Червлёная, сменив 271-ю пехотную дивизию немцев22.
В донесении 118-й немецкой команды связи о состоянии 20 рпд от 10 сентября 1942 года значится, что в составе дивизии были 7 сильных батальонов пехоты и 1 сильный сапёрный батальон, 6 лёгких и 6 тяжёлых батарей; «войска здоровы и боеспособны. Настроение войск уверенное. Дивизия полностью пригодна для обороны, а также для лёгких наступательных задач». Проблемой в дивизии с точки зрения немецких связистов являлась нехватка мотоциклов и фуража для лошадей, что отрицательно сказывалось на мобильности румын23. 26 сентября 1942-го немцы отмечали, что у солдат 20 рпд «плохая обувь» и «желательно в скором времени организовать отпуска домой» — сделать это позволяла большая «окопная численность»24.
К ноябрю 1942 года проблемы державшей свою линию обороны 20 рпд решены командованием не были, более того, судя по допросам военнопленных, они серьёзно усугубились. Так, рядовой П. Немеш, характеризуя санитарное состояние в дивизии, показал: «Обмундирование плохое. Зимнего обмундирования до сих пор нет. Бельё стирается самими солдатами. Со времени выезда из Румынии солдаты три раза меняли бельё, стиранное без мыла»25.
Ефрейтор Г. Сучиу рассказывал: «Мы на позициях 1,5 месяца, и за это время ни разу не мылись, т.к. офицеры не разрешают солдатам покидать окопы. Бельё не меняли уже 1,5 месяца, и оно имеет вид жалких чёрных тряпок. Вшей у солдат очень много. Они развелись не только на одежде и голове, но и на бровях. Солдаты целыми днями очищают от вшей одежду, а ночью их опять становится столько же. Мыла в Румынии очень много, и я думаю, что его посылают нам, но оно забирается начальством. Когда солдаты обращаются к старшине, чтобы им сменили бельё и выдали мыло, он им отвечает: “Скоро вас сменим, тогда уже помоетесь и получите бельё”». Майор А.А. Гладков, проводивший допрос ефрейтора Г. Сучиу, отмечал прямо в тексте допроса: «У военнопленного руки чёрные, как сажа. Сам небритый, оборванный. Вообще имеет очень жалкий вид. Похож больше на бродягу, чем на солдата». Кстати, советские разведчики, взявшие в плен Г. Сучиу, не только перевязали ему рану, но и выдали чистое бельё, что румынского ефрейтора «крайне удивило», как он признался на допросе26.
В 20 рпд к ноябрю 1942 года, по показаниям военнопленных, остро встал вопрос, связанный со снабжением и выплатой денежного довольствия рядовому составу. «Солдатам положено 2 лея в день содержания, но его не выдают уже три месяца. Один месяц выдали по 2 марки каждому. 3 солдата сложили свою месячную получку и купили у немца 1 буханку хлеба, которую моментально разделили между собой и съели», — отмечал рядовой П. Немеш27.
Были распространены телесные наказания: «Ефрейтор Буда 15 октября 1942 г. пожаловался командиру роты лейтенанту Александреску, что плохо кормят. За это получил 25 ударов палкой лично от лейтенанта. Тогда же был избит и Павел Иосиф за то, что отошёл немного в сторону от позиции, чтобы собрать травы для окопа. Были избиты и многие другие солдаты 1-й роты»28; «Командир 1-го взвода младший лейтенант Финикиу очень злой и страшный человек. Он может встать ночью и избить кого-нибудь без всякого основания. Так, им были избиты две недели тому назад сержант Димитраки и капрал Ион Халману за то, что плохо стрелял пулемёт. Ефрейтор Абрудян Георге — за то, что своевременно не вышел из блиндажа, когда приближался командир. Солдат Франческу Петру — за то, что собирал по дороге картофель, выпавший из машин. Так ни за что были избиты по нескольку раз все сержанты, капралы и солдаты его взвода»29.
Пленные отмечали, что румынские солдаты ненавидели офицеров, которые избивали и обкрадывали их, но предпринять ничего не могли, т.к. в ротах были доносчики, передававшие командирам все разговоры, «надеясь, что их за это наградят». Кроме того, между уже повоевавшими солдатами и прибывшим, необстрелянным пополнением «нет дружбы». Бывалые фронтовики, «считая себя очень опытными, чуть ли не приказывают новобранцам, что делать». В дивизии также были жандармы, которые смотрели за точным выполнением приказов и вели войну с дезертирством. Многие румынские солдаты, по показаниям военнопленных, не выдерживали сложившейся ситуации, не хотели воевать и находились «в отчаянии, думая день и ночь, что же делать дальше. Солдаты часто плачут. В плен идти боятся, что будут казнить, а дезертировать почти невозможно». На допросе ефрейтор Г. Сучиу не смог сдержать эмоции. «Я бедный крестьянин, — вдруг заявил он, — и мне всё равно, кто будет руководить Румынией — Россия, Германия или Италия. Я как был крестьянином, так им и останусь»30.
20 ноября 1942 года в ходе начавшейся наступательной операции «Уран» 51-я и 57-я армии Сталинградского фронта нанесли удар по позициям 6-го румынского армейского корпуса. Войска 57-й армии после часовой артиллерийской подготовки начали штурм передней линии обороны румын в 10.30. К 12.00 воины прорвали её, разгромив части 2-й румынской пехотной дивизии и 91-го полка 20-й румынской пехотной дивизии31.
В тот день сдался в плен сержант 91-го пехотного полка Ш. Ивашку. Он рассказал на допросе, что 19 ноября 1942 года по телефону сообщили: 20 ноября нас наконец-то сменят, и «…необходимо зорко наблюдать за передним краем, чтобы быть достойными смены». Солдаты сразу поняли, что «ожидается атака русских», поэтому их подбадривали «очередным номером брехни о смене». Утром 20 ноября Красная армия начала наступление, в результате оборона румын была прорвана, «сопротивление становилось бессмысленным, так как русские танки уже нас окружили. Солдаты спрашивали меня как командира отделения, что им делать. Я посоветовал спрятаться в блиндаж и ждать прихода русских. Ведь лучше сдаться в плен здоровому, чем раненому. Солдаты моего и соседних отделений выполнили этот совет. Когда танки приблизились, я вышел первым из блиндажа, за мной вышло всё моё отделение в количестве 12 человек, а также соседние отделения и сдались в плен. Всех нас было 35 человек. Танкисты пожали нам руки, дали водки. Мы с криками “Ура!” и “Пусть живёт Сталин!” пошли в плен»32.
О событиях 20 ноября 1942-го сообщил командир 1-го батальона 91-го пехотного полка капитан А. Флок: «В результате боя 20.11.1942 г. 40-й артиллерийский полк танками русских был полностью уничтожен <…>. В ходе артподготовки русских была уничтожена 1-я рота моего батальона, за исключением младшего лейтенанта и 7 солдат, которые сейчас находятся в плену. Через час после артобстрела русские танки пошли на 2-ю роту». А. Флок предположил, что 2-я рота была раздавлена советскими танками или сдалась в плен.
Когда танки прошли через позиции оборонявшихся справа 2-й роты и сапёрного батальона, отмечал капитан, началось окружение 3-й роты. Из штаба полка был получен приказ не отходить и, невзирая на танки противника, отрезать атаку наступавшей пехоты, после чего связь со штабом была прервана. Когда её восстановили, командир полка повторил свой приказ: не отходить. Видя, что 3-ю роту полностью окружают, и посчитав, что полк оставил их на произвол судьбы, капитан А. Флок вывел уцелевших солдат 3-й роты на линию артиллерийских позиций. Видя бесполезность сопротивления, он принял решение сдаться в плен с остатками своего батальона: «Решение о сдаче в плен у меня было ещё на командном пункте, но я боялся, чтобы кто-нибудь из роты не убил меня за измену родине. Поэтому я решил командный пункт оставить, отведя остатки батальона на артиллерийские позиции к русским танкам, где и сдался в плен, сохранив свою жизнь и жизни своих подчинённых».
На вопрос, какое у него мнение о русских танкистах, военнопленный ответил, что те отнеслись к румынам очень хорошо: «Имея полную возможность уничтожить нас гусеницами танков, они этого не сделали»33.
Достаточно подробно описывал происходившие 20—25 ноября 1942 года события и разгром 20 рпд пленный сержант 82-го пехотного полка Г. Раколца. 20 ноября он находился в транспортной колонне и непосредственного участия в боях не принимал, но о ходе сражения был неплохо осведомлён. 20 ноября, рассказал Г. Раколца, дивизия занимала линию обороны следующим образом: 83-й пехотный полк дислоцировался начиная от высоты 128,2, правее него находился 82-й пехотный полк, ещё правее — 91-й. Утром 20 ноября началась сильная артподготовка и стрельба «катюш» по переднему краю их войск. Для румынского командования и солдат наступление Красной армии оказалось неожиданным. Солдаты были уверены, что их через несколько дней сменит подходивший 5-й румынский корпус, а они будут отправлены на отдых. Внезапный сильный огонь, заставший румын врасплох, их напугал, и они начали в панике разбегаться.
Наступление на участке 83-го пехотного полка было направлено главным образом на 1-й батальон. Солдаты были вынуждены оставить свои блиндажи и окопы из-за сильного огня «катюш» и артиллерии. 2-й батальон держался до вечера 20 ноября. Командир 83-го пехотного полка полковник Жияну, увидев, что его солдаты беспорядочно бегут и оставили передний край обороны, спешно отправил на усиление обозников и сапёров в составе трёх взводов. Эта вновь составленная рота держалась до 21 ноября, затем ей удалось взять высоту 122 и продержаться там до 3 часов ночи 22 ноября.
22 ноября 20 рпд получила приказ на отступление. Следовало занять новый район обороны по линии Цыбенко — Карповка — Ракотино. 91-й пехотный полк и лёгкий пехотный батальон заняли оборону левее Цыбенко, рядом с ними уступом назад расположились позиции 82-го пехотного полка, 83-й пехотный полк занял участок обороны у Карповки.
Но уже вечером 23 ноября 91-й пехотный полк и лёгкий батальон под натиском советских войск стали отступать. Приехавший немецкий генерал (фамилию которого военнопленный не знал) приказал всех оставшихся в тылу румын бросить на передний край обороны, а уклонявшихся и бежавших солдат — расстреливать.
На указанном участке 20 рпд оборонялась до 24 ноября: «24 ноября снова стали бить русские из артиллерии и миномётов, затем появилось 16 танков с пехотой, и остатки нашей дивизии начали в панике бежать. На наше место немедленно были брошены немцы, которые заняли эту линию обороны».
Утром 25 ноября приехал командир 20 рпд генерал Н. Тэтэряну, который приказал собрать всех разбежавшихся румынских солдат и вместо полков создать батальоны (за исключением 82-го пехотного полка). Командиров 83-го и 91-го пехотных полков во время боя и к 25 ноября не было с войсками. Военнопленный предположил, что из-за этого командира 83-го пехотного полка полковника Жияну сняли с занимаемой должности и вместо него поставили полковника Петрович (бывшего помощника командира 91-го пехотного полка). Новым командиром 91-го пехотного полка был назначен полковник Попеску.
К 25 ноября из состава 83-го пехотного полка удалось собрать возле населённого пункта Цыбенко около 600 человек, которые вечером того же дня были отправлены к Сталинграду. В ночь на 27 ноября они прибыли в Песчанку и поступили в распоряжение командира 671-го пехотного полка 371-й немецкой пехотной дивизии. Сапёрная рота в составе 80 человек была оставлена при командире 671-го полка, остальных направили в батальоны. Из 600 румынских солдат, собранных у Цыбенко, в Песчанку пришли только 350—400 человек, остальные по дороге сбежали.
В каждый немецкий батальон попало по одной румынской роте (100—120 человек). 1-я рота, в которой находился военнопленный Г. Раколца, попала в 3-й батальон 671-го пехотного полка. 28 ноября румынская рота была расформирована и распределена между немцами. «Я сам, — отмечал военнопленный румынский сержант, — попал во 2-ю роту 1-го батальона, насчитывающую 60 человек немцев. С тех пор до момента перехода в плен я находился на линии обороны 671-го немецкого полка»34.
Командир 422-й дивизии 57-й армии полковник И.К. Морозов, характеризуя мощный и быстрый натиск советских подразделений на румынские позиции (в результате был разгромлен 6-й румынский армейский корпус), в мемуарах отмечал следующее. Лишь «немногим немцам и румынам 20-й королевской пехотной дивизии удалось уйти и укрыться за мощной обороной по реке Червлёной, на рубеже Цыбенко — скотобойня — Ракотино — Береславка и Старый Рогачик»35. Но их участь тоже оказалась незавидной — они оказались окружёнными в Сталинградском котле.
По данным майора Д. Белцатеску, попали в окружение из состава 20 рпд 5300 человек. Остальные погибли в ноябрьских боях или были взяты в плен. Также около 600 человек личного состава дивизии на момент начала операции «Уран» находились в отпусках и потому в боевых действиях участия не принимали36.
В Сталинградском котле, площадь которого составляла 56 на 32 км, находились свыше 250 тыс. человек37. В окружение попали 22 дивизии: 20 немецких и 2 румынские — 20-я пехотная и 1-я кавалерийская38.
5000 румынских лошадей были отданы на убой, кавалерийские части распущены и превращены в «крепостные батальоны».
20-я румынская пехотная дивизия до последнего сохранялась как боевое соединение, сражаясь на передовой в южной части кольца окружения.
О ситуации в Сталинградском котле рассказал на допросе сержант Г. Раколца: «В конце декабря 1942 г. положение солдат на передовой сильно ухудшилось по сравнению с положением конца ноября. До 30 ноября каждый солдат получал в сутки 400 г хлеба, 100 г консервов, 20—50 г масла или колбасы, шоколад или конфеты, папиросы. С 1 декабря продовольственный паёк уменьшился: на 8 человек 1 хлеб (1 кг 200 г), 50 г консервов, 25 г масла, 1 раз в 4 дня шоколад. К 25 декабря паёк ещё сильнее уменьшился: 1 хлеб на 14 человек, 50 г консервов, масла и шоколада не стало, суп только из конины». В блиндажах солдатам было холодно, имелись большие трудности с доставкой дров. За дровами приходилось ходить с передовой в Сталинград39.
В конце ноября — начале декабря немецкие и румынские офицеры говорили солдатам, что они окружены, но окружение скоро будет ликвидировано, т.к. на помощь шли большая группа Клейста и румынский корпус генерала Думитреску с Кавказа. Бояться окружения якобы не следовало, ведь, например, генерал Э. Роммель находился в окружении в Африке целый год, самолёты сбрасывали окружённым войскам всё необходимое, и впоследствии он «не только вышел из окружения, но погнал англичан до Египта». Офицеры убеждали солдат: «Мы можем хоть сейчас выйти из кольца, но мы не хотим оставить русским Сталинград».
24 декабря офицеры объявили, что немецкие войска разбили кольцо вокруг Сталинграда извне в трёх местах: у Калача, Котельникова и Клетской. Но «уже 26 декабря они снова говорили, что мы окружены, подчёркивая, что это окружение несерьёзное, так как идёт большая помощь: 1 корпус из Испании и 2 корпуса из Германии».
Офицеры внушали солдатам: «Русские — это такие варвары, которые, невзирая на безнадёжность своего положения, глупо умирают, и поэтому нам приходится вести с ними такую тяжёлую борьбу». Немецкое командование через румынских офицеров постоянно напоминало румынским солдатам, что как только немцы завоюют всю Россию, румын отпустят домой, а всем желающим дадут русскую землю.
Начальник штаба 20 рпд майор Д. Белцатеску показал на допросе: «Солдатам мы говорили в беседах, что русские убивают военнопленных, издеваются над ними и т.д., что в листовках русские лгут. Но это не помогало». Формы идеологической обработки солдат были различными, но наиболее распространёнными являлись беседы на темы: о патриотизме, воинской чести и о том, что большевизм угрожает цивилизации (отсутствие семьи, собственности), что коммунисты — враги христианства40.
Офицеры убеждали нас, говорил на допросе рядовой П. Немеш, что война ведётся за новую «Великую Румынию», Германия за участие Румынии в войне обещает дать тракторы, автомашины и другие виды техники41.
Немецкие солдаты, находившиеся в окружении в Сталинграде, по мнению сержанта Г. Раколца, верили своим офицерам, надеялись на помощь извне и в большинстве своём настраивались сражаться до конца. Многие из них были убеждены, что русские всех немцев в плену убивают или же, в лучшем случае, отправляют в Сибирь. Их рассуждения сводились к следующему: «Плен — это смерть. Воевать, возможно, — это тоже смерть. Но лучше умереть в бою, чем сдаться в плен».
Настроение румынских солдат, прикреплённых к 671-му немецкому пехотному полку, Г. Раколца характеризовал по-другому. В конце ноября, когда румын направляли в немецкие части, они шли очень неохотно и между собой говорили, что если до 1 января 1943 года «немцы из кольца не выйдут, и их будут плохо кормить, они будут сдаваться в плен». Многие солдаты не боялись плена, но не могли перейти на сторону советских войск из-за того, что за ними следили немцы, которые «в случае перехода стреляют по ним». Солдаты говорили: «Если русские начнут наступать на нас, мы воевать не станем, а сдадимся в плен, пусть они делают с нами, что хотят. Всех не убьют. Лучше сдаться в плен, чем замёрзнуть или умереть с голоду».
В конце декабря 1942 года настроение румынских солдат кардинально ухудшилось. Особенно негативно влияла на них скудная продовольственная норма. Немцы, распределяя пайки, обделяли румынских солдат. «За время с 28 ноября по 25 декабря 10 румынских солдат в полку отморозили себе ноги из-за плохой обуви. Около 30 румын было убито советскими снайперами. Много румынских солдат выводится каждый день из строя миномётным огнём, особенно во время обеда», — показал на допросе Г. Раколца.
«Я и мои товарищи вместе с немецкими солдатами, — отмечал Г. Раколца, — часто слушали ваши радиопередачи. 16 декабря 1942 г. после передачи на немецком языке об окружении, когда выступали немцы, назвавшие себя представителями немецкого народа и призывавшие солдат сдаваться в плен, немецкие солдаты обсуждали эту передачу, но в большинстве своём склонялись к тому, что это советская пропаганда». С точки зрения военнопленного на румынских солдат эта радиопередача произвела очень сильное впечатление. Они обсуждали её между собой, и многие сговаривались попарно или по три человека пробовать перебегать к русским42.
Добровольно сдавшийся в плен командир роты 83-го пехотного полка 20 рпд А. Калиян показал на допросе: «Неделю назад прочитал советскую листовку “Братья румыны”. В ней говорилось, что Россию никто и никогда не победит. “Кончайте войну и, пока живы, уходите домой или сдавайтесь в плен”. Такие листовки имели почти все солдаты. Каждый думал, если я сдамся в плен с листовкой, и русский меня захочет расстрелять, я ему скажу: “Господин, а ты же в листовке писал, что не расстреливаешь!”»43.
О том, как попал в плен, обстоятельно рассказывал сержант Г. Раковца: «Видя безнадёжность положения и неизбежность нашего разгрома или смерти от голода и холода, я решил, что мне нечего делать у немцев и перейти в плен. 25 декабря в 4 часа утра я вылез из окопа и направился к русским окопам. Немецкий солдат заметил меня и открыл огонь из пулемёта, затем застрочили ещё три пулемёта. Я был вынужден упасть на землю, но всё же меня ранило в ногу. В это время меня настиг немецкий офицер с солдатом, и вернули обратно. Написав сопровождающую бумагу, этот офицер отправил меня под конвоем солдата в трибунал. Отойдя от окопов, я, понимая, что терять уже нечего, ударил сопровождавшего меня, отобрал револьвер, несколько раз ударил его револьвером по голове, потом сбежал на участок 2-й роты и в седьмом часу утра перешёл к русским».
На тексте допроса румынского сержанта отмечено, что он «дважды выступал через микрофон с обращением к своим товарищам. В первый раз выступил в день перехода в плен»44.
25 декабря 1942 года командир 20 рпд генерал Н. Тэтэряну был награждён Железным крестом. Ему передали командные полномочия над всеми румынскими частями в Сталинграде.
18 января 1943 года Н. Тэтэряну улетел «с донесением» в Ростов, но назад в Сталинград вернуться отказался. Командование 20 рпд было возложено на полковника Димитриу45. В конце января 1943-го он сдался в плен46.
При капитуляции вражеских войск в Сталинградском котле, по данным майора Д. Белцатеску, в составе 20 рпд оставались около 2200 человек вместе с больными, ранеными и обмороженными. Количество обмороженных лиц доходило до 25—30 проц.47
На допросах все военнопленные из нашей выборки затрагивали вопрос о взаимоотношениях румын и немцев.
Так, сержант Ш. Ивашку отмечал: «Бывший командир батальона капитан Михаил Барбу при солдатах всегда ругал немцев, говоря, что они нас обманывают. “Имейте в виду, хлопцы, что их шоколад и сигареты выйдут нам боком. Мы потеряем всё то, что имели наши деды и прадеды”». По наблюдениям сержанта, «немцы питаются хорошо, а мы живём впроголодь. Они смотрят на нас как на низшие существа. Сами останавливаются в городах и сёлах, а мы — в степи, под открытым небом. Немцы смеются над румынами, называя нас цыганами <…>. Они вывозят из Румынии всё, а население там получает продукты по карточкам в очень ограниченном количестве. Хлеба, например, 250 г на человека. Объясняют это тем, что в тылу нужно потерпеть, ибо следует усиленно снабжать армию. Но армия также голодает. Нам, солдатам, ясно, что все продукты поедаются немцами»48.
Сержант А. Калиян замечал, что «в листовках вы пишете о том, что немцы грабят румынский народ, и это действует на нас, потому что это правда»49.
Ефрейтор Г. Сучиу рассуждал на допросе: «В настоящее время в стране господствуют немцы. Отец и мать писали мне из дому о том, что намолоченный хлеб этого урожая забронирован государством. До 1941 г. государство никогда не бронировало хлеб крестьянина — это начали практиковать только с приходом немцев. Солдаты, несмотря на запреты, между собой говорят, что до прихода в страну немцев жилось лучше. Но ничего не поделаешь. Румыния страна маленькая — немцы что хотят, то и творят»50.
Капитан А. Флок показал: «Взаимоотношения между румынами и немцами плохие по двум причинам: первая — это то, что немцы забрали у румын Трансильванию и отдали венграм, вторая — это то, что румын на войну погнали немцы, и они воюют за их интересы»51.
Майор Д. Белцатеску признавался: «Отношения между немцами и румынами обостряются изо дня в день. Немцы считают нас, румын, плохими солдатами. Под Сталинградом румынские солдаты и офицеры получали гораздо меньше пищи, чем немецкие, хотя и румынские войска снабжали немцы. На Сталинградском фронте было много случаев, когда между немецкими и румынскими солдатами завязывались драки из-за грабежа, из-за оскорблений. Мне, например, известен факт, что немецкие солдаты гранатой ранили локотинента Апостолеску — адъютанта командира 20-й пехотной дивизии только потому, что он сделал замечание одному немецкому солдату. Уже в Сталинградском котле 20—21 января 1943 г. немцы начали обвинять нас в предательстве, и между немцами и румынскими солдатами 83-го пехотного полка была драка. Немецкое командование не верит нам, румынам. Нас контролируют немецкие офицеры связи и агенты гестапо. Например, в окружении под Сталинградом мы вынуждены были делать то, что нам приказывал агент гестапо немец — капитан Беника».
Военнопленный майор выражал недовольство тем, что маршал Румынии Й. Антонеску стал сателлитом А. Гитлера. Об Антонеску Д. Белцатеску отзывался в негативном ключе, называя его «политически близоруким, ограниченным и слабым военным стратегом». В доказательство приводил в пример военные операции под Одессой, где под руководством Антонеску «румынская армия потеряла около 90 000 человек убитыми, ранеными и пленными»52.
Командир 20 рпд бригадный генерал Р. Димитриу, характеризуя взаимоотношения немцев и румын, на допросе привёл два конкретных вопиющих случая: «3 января 1943 г. три румынских солдата были посланы в Сталинград за дровами. На обратном пути их встретили немцы, которые расстреляли этих солдат, а подводу с дровами увезли для себя <…>. 20 января 1943 г. при эвакуации раненых немецких солдат и офицеров санитарным самолётом немецкий врач сбросил с самолёта тяжелораненого румынского офицера»53.
Таким образом, допросы военнопленных и перебежчиков позволили советскому командованию получить определённые сведения о разгроме 20 рпд под Сталинградом и о её положении в Сталинградском котле. Подобные допросы служили одним из важнейших источников, пополнявшим информацию о противнике. Даже если сведения, полученные от пленного, не соответствовали действительности и являлись плодом его воображения, результатом неосведомлённости или просто злостной дезинформацией, сравнение допросов нескольких военнопленных из одного подразделения давало довольно объективную, целостную картину54.
В этой связи данный вид источников представляется информативным и ценным для истории, поскольку расширяет наше видение взаимоотношений, в частности, в коалиционных захватнических войсках немцев и их сателлитов — румын, а также во время Сталинградской битвы в целом.
В реалиях современной эпохи мы должны помнить, что летом 1942 года под Сталинградом каждый четвёртый солдат, сражавшийся против Красной армии, не являлся немцем. Это были граждане европейских стран, сегодня входящих в НАТО. Войска объединённой Гитлером Европы воевали по-разному, но финал был один — полный разгром. Об этом историческом опыте, равно как и о показаниях на допросах военнопленных румын, полезно помнить их потомкам, прямо или косвенно участвующим сегодня в новой «коалиционной войне» Запада с Россией.
Иллюстрации из: tacticmedia.ru; topwar.ru.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Кондукэтор (в пер. c румынского «предводитель», «вождь») — официальный титул, а также неофициальный эпитет ряда румынских политиков.
2 Савченко В.А., Филипенко А.А. Оборона Одессы. 73 дня героической обороны города. М.: Центрполиграф, 2011. С. 430.
3 Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 32. Оп. 11306. Д. 298. Л. 171—176.
4 Чунихин А. На дне сталинградского котла. URL: https://tacticmedia.ru/news/na-dne-stalingradskogo-kotla.
5 ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 226. Л. 74—76.
6 Там же. Д. 194. Л. 605—607.
7 Там же. Д. 226. Л. 179—180.
8 Там же. Л. 181.
9 Там же. Л. 183—184 об.
10 Там же. Д. 194. Л. 603—604.
11 Там же. Л. 597—598.
12 Там же. Л. 597.
13 Там же. Д. 226. Л. 179.
14 Быков К. Последний триумф Вермахта. Харьковский «котел». М.: Эксмо, 2009. С. 108.
15 Коалиционные силы Запада в войне против СССР (1941—1945) / Отв. ред. С.И. Филоненко. Воронеж: Воронежский гос. пед. ун-т, 2023. С. 5.
16 ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 194. Л. 597.
17 Там же. Д. 226. Л. 36—37.
18 Там же. Л. 74.
19 Там же. Д. 194. Л. 597.
20 Малютина Т.П. Разгром 6-го румынского армейского корпуса 20—22 ноября 1942 года войсками Сталинградского фронта // Военно-исторический журнал. 2018. № 11. С. 23.
21 Она же. Авантюра маршала Антонеску: румыны в войне против СССР 1941—1944 гг. Воронеж: ВО Воронежский ГАУ, 2019. С. 248.
22 ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 194. Л. 605.
23 Донесение 118-й немецкой команды связи о состоянии 20-й румынской пд за 10 сентября 1942 г. URL: https://stalingrad1942—1943.ru/index.php/node/1660
24 Донесение 118-й немецкой команды связи о состоянии 20-й румынской пд за 26 сентября 1942 г. URL: https://stalingrad1942-1943.ru/index.php/node/1854
25 ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 194. Л. 597—598.
26 Там же. Л. 603.
27 Там же. Л. 598.
28 Там же.
29 Там же. Л. 603.
30 Там же. Л. 604.
31 Там же. Ф. 425. Оп. 10339. Д. 63. Л. 7.
32 Там же. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 226. Л. 179.
33 Там же. Д. 194. Л. 605—606.
34 Там же. Д. 226. Л. 183, 183 об.
35 Морозов И.К. Полки сражались по-гвардейски. Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во, 1962. С. 88—90.
36 ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 226. Л. 74.
37 Walsh St. Stalingrad. Die Holle im Kessel. 1942/43. [Б.м.]: Neuer Kaiser Verlag, 2005. Р. 117.
38 Ионеску М.Е. 3-я и 4-я румынские армии в Сталинградской битве // Война на Дону, 1942—1943 гг.: материалы междунар. науч. конф. / Под ред. С.И. Филоненко. Ч. 1—2. Воронеж: Истоки, 2008. С. 104.
39 ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 226. Л. 183 об.
40 Там же. Л. 76.
41 Там же. Д. 194. Л. 598.
42 Там же. Д. 226. Л.184, 184 об.
43 Там же. Л. 181.
44 Там же. Л. 184 об.
45 Gosztony P. Deutschland Waffengefahrten an der Ostfront. 1941—1945. Stuttgart: Motorbuch Verlag, 1981. P. 105.
46 Левит И.Э. Крах политики агрессии диктатуры Антонеску (19.XI.1942 — 23.VIII.1944). Кишинёв: Штиинца, 1983. С. 44.
47 ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 226. Л. 74.
48 Там же. Л. 179—180.
59 Там же. Л. 181.
50 Там же. Д. 194. Л. 604.
51 Там же. Л. 606.
52 Там же. Д. 226. Л. 75, 75 об.
53 Там же. Д. 298. Л. 174—175.
54 Малышева Е.М. Сражение на «Восточном фронте» и советские войска в 1942 году: оценка противника // Коалиционная война в Европе и сражение за Воронеж. Уроки истории: материалы Всерос. науч.-практ. конф. 28 июня 2022 г., г. Воронеж / Под ред. С.И. Филоненко. Воронеж: Изд.-полиграф. центр ВГПУ, 2022. С. 191.