А.П. ДЕГТЯРЕВ — Военные вопросы в Государственной думе России (1906—1917 гг.)
DEGTYARYOV – Military issues at the State Duma of Russia (1906-1917)
Аннотация. В настоящей статье рассматривается деятельность дореволюционной Государственной думы России по реформированию Вооружённых сил, рассмотрению злободневных военных вопросов в период её функционирования — от создания до начала революционных событий 1917 года. Показана роль парламентских фракций и их политических лидеров в технологии разработки военных законопроектов.
Summary. This article examines the activities of the pre-revolutionary State Duma of Russia on reforming the Armed Forces, examining topical military issues in the period of its functioning — from the creation to the beginning of the revolutionary events of 1917. The role of parliamentary factions and their political leaders in the technology of drafting military bills is shown.
Яркой страницей в политической истории дореволюционной России являлась деятельность четырёх созывов российской Государственной думы — предшественницы современной нижней палаты Федерального Собрания РФ. Появившись в годы Первой русской революции, в апрельские дни 1906 года (27 апреля — первый день заседания Государственной думы — стал ныне памятным днём — Днём российского парламентаризма), представительный орган власти приобрёл со временем особое место в государственной системе «третьеиюньской монархии».
Весомую роль занимали военные вопросы в профессиональной деятельности депутатского корпуса дореволюционной Государственной думы, отдельные аспекты которых имеют непосредственный выход на сегодняшнюю действительность по своей актуальности и злободневности. К ним следует отнести: вопросы войны и мира, бюджетной системы, реформирования Вооружённых сил, укрепления военно-экономических основ обороноспособности страны, взаимоотношений в данной области Думы с другими органами государственной власти и военного управления.
Полномочия Государственной думы в сфере военной тематики регулировались существовавшей в начале XX столетия правовой практикой в управлении империей. Указы, манифесты императора и утверждённые им постановления и положения министерств, ведомств, а также проекты, прошедшие через обсуждение в Госсовете и Госдуме, становились законами Российской империи. Согласно ст. 12 и 14 утверждённого императором Николаем II 23 апреля 1906 года «Свода Основных государственных законов» монарх являлся верховным руководителем всех внешних связей Российского государства с иностранными державами. Им определялись направления внешней политики России. Он же был «державным вождём» армии и флота. Царю принадлежало «верховное начальствование» над всеми сухопутными и морскими силами России. Он определял устройство армии и флота, издавал указы и повеления относительно дислокации войск, приведения их в военное положение, обучения, прохождения службы чинами армии и флота и «всего вообще относящегося до устройства Вооружённых сил и обороны государства»1. Казалось бы, эти положения низводили роль Думы в военных вопросах до чисто формального уровня.
Однако законы предоставили Думе ряд прав, которые позволили ей найти своё место в деле государственной обороны. Дума получила главное право — утверждение российского бюджета. Это обеспечило ей (как и верхней палате российского парламента — Государственному совету) при рассмотрении смет отдельных ведомств вторгаться в сферы внешней политики и военной области, хотя целый ряд статей в бюджете был «забронирован», т.е. не подлежал вообще рассмотрению народными избранниками2. К тому же отказ в утверждении очередного бюджета не оставлял правительство без средств — по существовавшему закону в этом случае в силу входила смета прошлого года. Сама зависимость самодержавия от Думы проистекала от невозможности без неё получить в бюджете новые ассигнования, без которых нельзя было вести перевооружение армии и строительство флота3.
Помимо сказанного в условиях затруднений в получении Россией внешних займов источником для перевооружения армии и флота в значительной степени стала налоговая политика государства4. Введение же новых налогов являлось прерогативой Государственной думы.
Таким образом, совершенно необходимое реформирование потерпевшей поражение в войне с Японией русской армии и флота оказалось в прямой зависимости от Государственной думы. Возможность непосредственного влияния на разрешение военных вопросов и искренняя забота большинства парламентских фракций в представительном органе власти о всемерном развитии и укреплении Вооружённых сил России сделали их, по словам лидера партии октябристов А.И. Гучкова, «любимым вопросом III Государственной думы»5.
С полномочиями Думы вынуждены были считаться и сам император, и правительственные чиновники различных степеней. Стремление власти многое оставить по-старому, следуя вековым традициям русской государственности, и необходимость соблюдения положений Основных законов Российской империи от 23 апреля 1906 года обусловили крайне противоречивый характер взаимоотношений Государственной думы с Николаем II, правительством, военным, морским и другими ведомствами империи.
В первую очередь, император выражал поддержку «благим намерениям» Думы, лично инструктировал министров, как им вести себя при обсуждении в ней дел Военного и Морского министерств6. Он назвал, например, день утверждения Думой программы усиленного судостроения Балтийского флота в 1912 году историческим днём, «днём великих надежд для России»7. П.А. Столыпин неоднократно заявлял, что Дума встретит в правительстве живейшее и искреннейшее стремление к согласованной, плодотворной творческой работе8.
За годы думской деятельности целый ряд глав ведомств — А.Ф. Редигер, И.К. Григорович, А.А. Поливанов, Д.С. Шуваев — стремились наладить тесные плодотворные контакты с народными избранниками в вопросах реформирования министерств и отпора внешнему врагу в годы войны. Часть из них (Редигер, Поливанов) за это сотрудничество и поплатились, будучи снятыми со своих должностей царём.
Естественно, чувствуя свою возраставшую силу, основные думские фракции стремились использовать парламентскую трибуну для реализации требований общественности, остро переживавшей состояние дел в области обороны, что и нашло своё отражение в процессе депутатских баталий.
И в то же время Николай II не терпел никакого вмешательства со стороны народных избранников в пределы своей власти и власти министров. Наглядным подтверждением этому стало неутверждение им законопроекта о штатах Морского генерального штаба в 1909 году (после двух положительных голосований в Думе и прохождения законопроекта в Госсовете). Дума была обвинена императором в нарушении законов и ограничении компетенции царя как «верховного вождя армии». Изданные вскоре, после соответствующего указания Николая II о разграничении полномочий верховной власти и законодательных учреждений в сфере военного управления9, новые бюджетные Правила от 24 августа 1909 года урезали часть прав Думы в военной области10.
В стремлении поставить Думу на место последний русский император запрещал ряду министров выступать в ней. Со слов военного министра В.А. Сухомлинова, постоянно подчёркивавшего своё пренебрежение к Думе и нередко демонстративно отказывавшегося посещать её заседания, Николай II в апреле 1909 года сказал ему в отношении депутатов: «Что Вам с ними спорить — Вы мой министр»11. Но сама по себе практика ответственности военного и морского министров лишь перед первым лицом государства значительно сказывалась на эффективности работы Думы.
Несмотря на то, что вопросы внешней политики, тесно связанные в начале века с сохранением хрупкого мира на ближайших подступах к России, укреплением обороны страны, и были «отодвинуты» от Государственной думы, депутаты неоднократно обсуждали их (при рассмотрении смет МИДа и т.п.). А.И. Гучков (председатель думской комиссии по государственной обороне) в 1909 году на заседании Думы отмечал, что вся «цена дипломатическим шагам в том, насколько народное сознание, общественные симпатии стоят за ними или нет. Ведь когда вам придётся (обращаясь к представителям МИДа. — Прим. авт.), повышая свои требования, дойти до ультиматумов, до высшей санкции для этих ультиматумов, ведь вы придёте же сюда, вам нужны будут военные кредиты, вам нужна будет кровь наша, наших братьев и сыновей, и вы тогда придёте и за деньгами, и за людьми, и мы вам их дадим. Но мы можем дать вам ещё одно: залог победы, тот энтузиазм, без которого борьба и победа невозможны. И вот, именно, потому, что эта последняя санкция вам нужна, вы должны с самого начала ввести нас в круг тех вопросов, которые вы решаете»12.
Приведённые выше слова Гучкова отчётливо демонстрируют роль Думы в вопросах войны и мира. Сама жизнь постепенно воплощала их в действительность.
Первоначальные неудачные попытки депутатов I Думы включиться в борьбу за сохранение мира, ликвидацию насильственных средств разрешения международных столкновений и замену их правовыми13 сменились постепенным признанием в парламентском мире и мире бизнеса ощутимого влияния народного представительства на политику государства. Вера иностранных банкиров в кредитоспособность России во многом зависела от Думы14.
Министры иностранных дел А.П. Извольский (1906—1910 гг.) и С.Д. Сазонов (1910—1916 гг.), чтобы придать больший вес своим дипломатическим акциям, неоднократно выступали в Думе с разъяснениями, приглашали лидеров думских фракций на «чашку чая» и т.д. (так было, например, во время Боснийского кризиса в 1908—1909 гг.).
Осложнение международной ситуации, непоследовательная политика царского правительства накануне Первой мировой войны вызвали поляризацию сил в Государственной думе. Господствовавшими здесь стали два направления: за союз с Германией (часть депутатов правых фракций) и за союз с Францией и Англией (большинство состава Думы).
Полное сочувствие было в Думе славянам в ходе первой Балканской войны 1912—1913 гг. и негодование по поводу промахов нашей дипломатии, в особенности Сазонова, который, по мнению депутатов, заставил Россию играть «ничтожную роль» в международных событиях15.
Сразу после начала Первой мировой войны на заседании Думы лидеры практически всех фракций (кроме социал-демократов — большевиков) выступили с призывом сплотиться вокруг «своего Державного вождя, ведущего Россию в священный бой с врагами славянства», отложив в сторону «внутренние споры с правительством»16.
Ряд депутатских лидеров накануне и в ходе этой войны занялись выработкой внешнеполитических ориентиров России на ближайшее будущее. В частности, глава кадетов П.Н. Милюков выступал за окончательное разрешение «нашей вековой национальной задачи: свободного выхода к морю», чтобы «снять проблемы проливов и Константинополя»17.
Первые сессии в годы Мировой войны служили для правительства своеобразным громоотводом при появлявшихся время от времени вспышках напряжённости в обществе, когда парламентарии выражали дружное единство в комиссиях и на пленарных заседаниях по вопросам ассигнования военных кредитов и продолжения военных действий до победного конца. Однако в дальнейшем, начиная с летней сессии 1915 года внутреннее единство было взорвано. И не помогли здесь ни доблесть русских войск, ни полководческие качества целого ряда высоких начальников. Разрыв единства в конечном счёте привёл к тому, что внешняя война для России стала постепенно перерастать во внутреннюю.
Особый интерес представляет непосредственная законотворческая деятельность Государственной думы за более чем десятилетний период её существования.
Вопросы государственной обороны и развития Вооружённых сил занимали особое место в работе депутатского корпуса в силу ряда причин: «полного неустройства» в армии и на флоте после неудачной войны с Японией; озабоченности широких кругов общественности состоянием реформирования Вооружённых сил и управления ими; привлечения войск к подавлению выступлений народных масс; коренных неполадков в работе военных заводов и пр.
В I Думе (1906 г.) речь в основном шла об «упорядочении» военного дела и прекращении превращения властями армии и казачьих войск в полицейскую силу. В ходе работы II Думы (1907 г.) уже был поднят вопрос о необходимости самого реформирования армии и флота, решались первые бюджетные вопросы18.
Основательная проработка военных проблем началась лишь с III Думы (1907—1912 гг.), когда в ноябре 1907 года была избрана комиссия по государственной обороне в составе 37 депутатов (первый председатель — А.И. Гучков)19.
В обосновании неотложности укрепления государственной обороны проявилась солидарность Думы и правительства. П.А. Столыпин, став премьер-министром, ещё в изложенной перед депутатами II Государственной думы декларации Совета министров от 6 марта 1907 года особо отметил, что «неудачная для нас война (Русско-японская. — Прим. авт.) вызывает необходимость крупных затрат на возрождение нашей армии и флота. Как бы ни было велико наше стремление к миру… но если мы хотим сохранить наше военное могущество… то нам не придётся отступить перед необходимостью затрат, к которым нас обязывает всё великое прошлое России»20. Со Столыпиным были согласны правые (В.М. Пуришкевич, В.А. Бобринский), октябрист М.Я. Капустин, кадет Ф.И. Родичев, каждый из которых выражал позицию своей фракции21. Лишь социал-демократы и часть трудовиков на первых же заседаниях заявили, что «бюджет того государства, которое содержит постоянную армию, суды и полицию для угнетения народа», они «вотировать» не могут, и выдвинули лозунг всеобщего вооружения народа (выступление Г.А. Алексинского)22.
В то же время представитель кадетской фракции Н.Н. Кутлер, критикуя военное управление, подчеркнул, что «Дума наиболее правильно исполнит свой долг и поступит истинно патриотично, если в ответ на призыв увеличить ассигнования по обороне подвергнет кредит военному и морскому ведомству самой тщательной критике и, устранив всё, что не нужно, оставит только то, необходимость чего безусловно доказана»23. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Свод законов Российской империи. Т. 1. Ч. 1. СПб., 1906. С. 3, 4.
2 Бюджетные правила от 8 марта 1906 г. запрещали Думе сокращать или изменять расходы, основанные на законах, штатах, положениях, расписаниях, высочайших повелениях; давали право правительству тратить казённые средства без доведения до сведения Думы, если будет признано необходимым сохранить расходы в тайне; сохраняли неприкосновенным особый многомиллионный фонд на экстренные, не предусмотренные росписью надобности, чрезвычайные расходы на потребности военного времени и т.д. См.: Там же. Т. 1. Ч. 2. СПб., 1906. С. 6.
3 Там же. Т. 1. Ч. 1. С. 10.
4 Сидоров А.Л. Из истории подготовки царизма к Первой мировой войне // Исторический архив. 1962. № 2. С. 127.
5 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 555. Оп. 1. Д. 511. Л. 3.
6 Там же. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 653. Л. 17.
7 Морской сборник. 1912. № 7.
8 Столыпин П.А. Нам нужна великая Россия. М., 1991. С. 65.
9 В нарушение Основных законов, т.к. всякое толкование закона не могло производиться односторонним актом императора, а должно было проходить в обычном законодательном порядке.
10 Речь. 1909. 28 апреля; Россия. 1909. 3 сентября.
11 Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника 1907—1916 гг. М.: Высший военный редакционный совет, 1924. С. 34.
12 ГА РФ. Ф. 555. Оп. 1. Д. 58. Л. 51.
13 В июле 1906 г. состоялась первая поездка шести думцев в Лондон на межпарламентскую конференцию.
14 Ленин В.И. Дума и утверждение бюджета // Полное собрание сочинений: В 55 т. Т. 15. М.: Политическая литература, 1972. С. 165.
15 Родзянко М.В. Крушение империи. Л., 1929. С. 71.
16 Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976. С. 68, 69.
17 Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991. С. 390, 392.
18 Доклады бюджетной комиссии II Государственной думы (не рассмотренные Думой вследствие её роспуска). СПб., 1907.
19 Деятельность комиссии протекала в тесной взаимосвязи с другими комиссиями Думы, в первую очередь — бюджетной, которая отрабатывала финансовые стороны законопроектов. Усилиями фракций правых и октябристов в нарушение принципа пропорционального представительства левые партии (в т.ч. и кадеты) в комиссию избраны не были из-за «отсутствия патриотизма». Государственная дума в ноябре 1908 г. приняла постановление, разрешавшее председателю комиссии объявлять её заседания закрытыми под предлогом сохранения военной тайны по требованию любого представителя военного и морского ведомств, дававшего разъяснения в комиссии. Несмотря на эти односторонние действия большинства депутатского корпуса, именно такое представительство политических сил в комиссии фактически обеспечило частое взаимопонимание и постоянные контакты депутатов с членами правительства по оборонным вопросам. Изменение ситуации в стране, в самом представительном органе власти и развитие подходов к военным вопросам с течением лет привели к созданию в IV Думе комиссии с более широкими полномочиями — по военным и морским делам. А во время войны в неё вошли кадеты, социал-демократы и трудовики. Причём при выборах председателя военно-морской комиссии за кадета А.И. Шингарёва голосовали и правые (даже В.М. Пуришкевич), часть националистов и октябристов.
20 Столыпин П.А. Нам нужна великая Россия. М., 1991. С. 61.
21 Государственная дума. Стенографические отчёты. Созыв 2. Т. 1. СПб., 1907. Стб. 974, 1001—1037.
22 Там же. Стб. 938—940.
23 Там же. Стб. 825, 826.