Аннотация. На основе открывающихся архивных документов ЦРУ рассказывается об этапах разведывательной работы спецслужб США в отношении советской молодёжи в 1947—1957 гг.
Summary. The paper relies on the CIA archival documents being released into public domain to tell of the stages in the intelligence work of US secret services aimed at the Soviet youth in 1947—1957.
ШЛА «ХОЛОДНАЯ ВОЙНА»
ЙАНЛИК Левент — аспирант Донского государственного технического университета
(г. Ростов-на-Дону. E-mail: lenta47@list.ru).
«Только медленное воздействие может отвратить от коммунизма…»
Работа ЦРУ с советской молодёжью
В 1995 году президент США Билл Клинтон санкционировал рассекречивание имеющих «историческую ценность» документов Центрального разведывательного управления (ЦРУ) до 1970 года. Доступ к ним открывался после получения специального разрешения еженедельно в рабочее время на четырёх компьютерах Национального архива США. И только в январе 2017 года документы стали общедоступными: их разместили на интернет-сайте управления. Запечатлённая в них советская действительность коррелируется с собственной исторической памятью россиян с поправкой на антикоммунистическую риторику, которая, впрочем, не занимает много места.
Основную массу документов составляют сводки разведывательных данных. Среди прочих встречаются материалы, рассказывающие о положении молодёжи в Советском Союзе, её образе жизни, политических настроениях, системе образования, о международных фестивалях молодёжи и студентов (первый из которых прошёл в 1947 г. в Праге). Целью сбора подобной информации был поиск уязвимых сторон потенциального противника и вариантов вербовки «агентов влияния» в рабочей или студенческой среде.
СССР в отличие от своих «младших собратьев» был надёжно укрыт неприступным «железным занавесом».
В начале своей деятельности ЦРУ было вынуждено пользоваться только открытыми источниками по СССР. В отношении стран народной демократии (Польши, ГДР, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии) и им подобных затруднений в приобретении достоверных и весьма детализированных сведений не возникало. В сводке о ситуации в Румынии можно встретить, например, список частных продовольственных магазинов. Но попадалась и действительно ценная информация. ЦРУ смогло получить документы министерства железнодорожного транспорта ГДР. Когда им стал известен график движения поездов, то, ведя слежку за дорогами, они могли вычислить поезда военного назначения для группы советских войск в Германии1.
СССР в отличие от своих «младших собратьев» был надёжно укрыт неприступным «железным занавесом». Поэтому в 1948—1949 гг. информация черпалась из газет «Красное знамя» (Приморского края), «Советская Сибирь» (Новосибирской области), «Тихоокеанская звезда», «Молодой дальневосточник» (Хабаровского края), «Заря Востока», «Забайкальский рабочий» и т.д. В этом перечне ощущается особый интерес к Дальнему Востоку как возможному театру военных действий. Не надо забывать, что в то время шла Корейская война, в которой за спинами воевавших сторон стояли СССР и США. Военное значение такой информации было сомнительно. Но от внимания аналитиков не ускользнули особенности тематики газет разных регионов. Новости Дальнего Востока большей частью касались текущей жизни производственных ячеек ВЛКСМ. На западе страны комсомольские структуры были ориентированы на идеологическую работу на основе массового изучения «Краткого курса истории ВКП(б)» И.В. Сталина. Специфику комсомольской жизни Казахстана и Грузии составила борьба с зажимом «критики снизу». Примечательно, что инициатива исходила из ЦК партий этих республик2.
Удивлённые цээрушники отмечали свободу и непринуждённость отношений между юношами и девушками, возможность получать образование на родном языке и даже религиозное образование, свободу при выборе профессии.
Аналитики ЦРУ уделяли отдельное внимание работе ДОСААФ (Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту), предшественник которого Осоавиахим показал высокий мобилизационный потенциал в предшествовавшие Великой Отечественной войне годы. Советские молодые люди рассматривались на Западе как действующие или потенциальные военнослужащие. Совместные мероприятия комитетов ВЛКСМ и оргкомитетов ДОСААФ с целью повышения мобилизационной готовности молодёжи привлекли внимание аналитиков ЦРУ. Среди них — тренировки в противогазах, создание «школьных групп гражданской обороны», обучение тактике поведения во время воздушной тревоги, политинформации, где говорилось о возможности англо-американской агрессии3.
Так продолжалось примерно до 1954 года, дальнейшие перемены были связаны с предательством майора КГБ П.С. Дерябина, который попросил политического убежища в посольстве США в Австрии. Хотя отдельные факты вербовки советских граждан встречались и ранее. Примерно в это время главой ЦРУ стал Аллен Даллес. Число и качество информационных документов об СССР выросло. Очевидно, что, узнав систему работы противника, американцы нашли способы поиска информаторов среди местного населения.
Первый рапорт об информаторе из числа молодёжи датируется 1952 годом. Им стал сын военнослужащего Советской армии, завербованного, по-видимому, ещё во время службы в Восточной Германии. Отец сам предложил сотруднику управления к вербовке своего только что окончившего школу наследника. Тот предоставил сведения, существенно скорректировавшие представления ЦРУ. К примеру, на вопрос о военизированности ВЛКСМ информатор дал ответ: «На самом деле комсомольцы и пионеры были гораздо менее активны и менее воинственно ориентированы, чем принято считать на Западе. Комсомол, безусловно, был менее активным и стойким, чем ССНМ (Союз свободной немецкой молодёжи. — Прим. авт.) в ГДР»4. Ответы этого информаторы были тщательно проанализированы и стали основой для важных выводов. Заслужила высокую оценку советская школьная система, которая оказалась «более равноправной, чем её считали западные наблюдатели». Удивлённые цээрушники отмечали свободу и непринуждённость отношений между юношами и девушками5, возможность получать образование на родном языке и даже религиозное образование, свободу при выборе профессии, хотя в отдельных рапортах продолжал попадаться и традиционный взгляд, согласно которому вся система образования находилась под неусыпным контролем администрации, тайных агентов МВД, партийных органов, органов ВЛКСМ и профсоюзов6.
Уже в 1950-е годы американцы чётко разглядели признаки будущего кризиса ВЛКСМ — заформализованность, отсутствие реального морального авторитета у организации, потерю ощущения избранности комсомола, когда почти каждый достигший 14 лет принимался в его ряды.
Со временем возрастала степень достоверности поставлявшейся информации, всё чаще стали проскальзывать в донесениях негативные примеры советской действительности. В рапорте за 1958 год сообщается о махинациях на экзаменах в Москве, когда «на экзаменационную комиссию оказывается давление со стороны влиятельных семей; случается и фактический подкуп»7.
В другом докладе можно обнаружить информацию о структуре, положении и деятельности ВЛКСМ. Согласно заключению ЦРУ членство в комсомоле — это «добровольно-принудительное дело», «никто не заставляет вас присоединиться, но, если вы этого не сделаете, вы потеряете так много, что было бы гораздо лучше присоединиться». То есть уже в 1950-е годы американцы чётко разглядели признаки будущего кризиса ВЛКСМ — заформализованность, отсутствие реального морального авторитета у организации, потерю ощущения избранности комсомола, когда почти каждый достигший 14 лет принимался в его ряды: «Моральное воздействие… в значительной степени исчезает. Работа настолько скучна и формальна, что выполняется только по необходимости, и энтузиазм полностью отсутствует, кроме… у карьеристов… Лозунги и рисунки на стене имеют такой же эффект, как у известной рекламы “Пейте Coca-Cola”. Может быть, кто-то знает о его существовании, но это мало влияет на то, пьёшь ли ты это или нет — либо вы пьёте это годами, либо вам просто всё равно»8.
Молодёжная оппозиционность в национальных республиках начала зарождаться ещё при жизни И.В. Сталина. В конце 1952 года ЦРУ стало известно о нелегальной группе в Вильнюсе, которая слушала зарубежное радио. Она называлась LRS (Laisves Rysiu Seksija — Связь с отделом Радио “Свобода”)». Периодически она выпускала распространявшиеся среди сочувствовавших вестники, материал которых повторял новости радиостанций «Голос Америки» и «Свобода». Примечательно, что батарейки местные оппозиционеры получали от комсомольцев из числа русских детей советских чиновников9. Некий информатор из Латвии, по-видимому из вузовских преподавателей, отмечал после 3 марта 1953 года, что смерть «отца народов» была воспринята русскими и латышскими студентами как шанс преодолеть межнациональное напряжение в республике10.
Сознание “товарища Иванова” не может быть полностью изменено, только медленное и постепенное воздействие может отвратить его от коммунизма.
Аналитические справки, подготовленные по заказу ЦРУ, зачастую напоминают социологические или политологические исследования. Касались они в основном осмысления процессов постсталинской эпохи. Семистраничный документ от 23 июля 1954 года принадлежит, по-видимому, знатоку марксистско-ленинской мысли из числа академической публики. Он был предназначен для сотрудников управления, работавших в СССР. Они должны были черпать из него знания о советском менталитете для вербовки новых агентов: «Для того чтобы глубоко проникнуть внутрь его (советского гражданина, обобщённо именовавшегося “товарищем Ивановым”. — Прим. авт.) разума, говорите о возможности освобождения от “красной диктатуры”, предоставлении убежища в нашей свободной системе, что должно быть выражено в подобных терминах. Коммунистическая идеология может быть наиболее эффективно оспорена только другой идеологией или идеологиями, которые исходят из тех же принципов. Сознание “товарища Иванова” не может быть полностью изменено, только медленное и постепенное воздействие может отвратить его от коммунизма»11.
Интерес к советской молодёжи усилился после того, как московские студенты бурно отреагировали на военное вмешательство в венгерские события в ноябре 1956 года. Наблюдатели из посольства знали об инцидентах в студенческой среде, происходивших после 30 ноября. Студенты критиковали подход СССР к Венгрии, и в этой критике обращались к учению В.И. Ленина о партии нового типа, «которая обязана принять требования рабочих и направить их». Критика имела выраженный антибюрократический характер. В ходе дискуссий в Библиотеке имени Ленина открыто поднимался вопрос о том, не «стала ли партийная бюрократия “эксплуататорским классом” в отношении классического марксистского смысла?». На следующий день на доске комитета комсомола МГУ появились призывы начать открытое обсуждение венгерских событий. На комсомольском собрании представитель студентов набросился на «сверхбюрократизированный аппарат», который «потерял связь с массами и пытается удержать власть с помощью методов уже разоблачённого Берии». В конце концов «3 декабря администрация университета отчислила 140 студентов за “хулиганство” и объявила о прекращении лекций по марксизму-ленинизму до нового года»12.
Американцы были в курсе и других идеологических дискуссий — о новом устройстве колхозов, о роли интеллигенции в советском обществе, об антисоветских настроениях в разных слоях и районах СССР. При этом аналитики отмечали, что критика строилась на базисе коммунистической доктрины: молодёжь не против коммунизма, ей нужно больше коммунизма. Студенты, молодые рабочие и служащие выступали против существовавшего разрыва между обещанием и исполнением, за бóльшую реалистичность представлений о коммунизме, критиковали экономическую систему, которая продуцировала «психологию воров»13. Аналитик делал вывод: «Что касается природы будущего коммунистического общества, в студенческом сообществе все ещё существует множество иллюзий очень утопического характера. Студенты часто цитируют Энгельса: прыжок из царства необходимости в царство свободы. Они имеют в виду не только политическую свободу, но и свободу от власти денег и власти привилегий»14. Появление имевшего явный антибюрократический посыл романа В. Дудинцева «Не хлебом единим» бросало открытый вызов не только методу социалистического реализма, но и советской бюрократии. Роман стал темой бурных молодёжных дискуссий.
Эти явления показали ЦРУ потенциал молодёжи в социалистическом лагере, даже возникло мнение, что в СССР поднимается оппозиция режиму. При этом сотрудники ЦРУ и их информаторы не играли никакой роли в ходе событий. Разведывательному ведомству была известна популярность западных радиостанций среди молодёжи, ориентировавшейся на американский стиль жизни. Зная ритм жизни студенчества, аналитики рекомендовали учитывать его при планировании выхода специализированных передач в эфир. Руководство СССР не менее американцев осознавало неблагополучие в этой сфере. Его обеспокоенность привела к полномасштабной партийной кампании против «идеологических отклонений» и «нездоровых идеологических тенденций».
Молодёжь не против коммунизма, ей нужно больше коммунизма.
Интерес к мировому молодёжному движению усилился после 1957 года, что связано с большим успехом Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве. А фестивали, в свою очередь, представляли опасность для идейного и политического влияния Запада, так как немало молодых представителей колоний и полуколоний привлекали социалистические, революционные и освободительные идеи, что получило выражение в концепции «некапиталистического пути развития» и в движениях за независимость по всему миру. Американские аналитики увидели в фестивалях стремление «расширять советское влияние в азиатско-африканском и латиноамериканском регионах мира». Политика СССР виделась американцам такой: «Основными советскими целями в афро-азиатских странах являются оказание поддержки национально-освободительным движениям и движению неприсоединения; поощрение афро-азиатского единства, в котором страны азиатского коммунистического блока (включая СССР, претендующего на звание азиатской страны) будут приняты в качестве полноправных и равных партнёров… содействие национализации предприятий, находящихся в иностранной собственности; формирование настороженного и, если возможно, откровенно враждебного отношения к Западу и, особенно, к Соединённым Штатам, а также развитие экономических и культурных связей с Советским Союзом… Советские цели в Латинской Америке, по сути, такие же, хотя разжигание подозрений и вражды ещё более конкретно нацелено на Соединенные Штаты»15.
Но ЦРУ справедливо полагало, что фестивали молодёжи и студентов открывают и американцам новые идеологические и разведывательные возможности. Если делегатам из других стран и будет угрожать советское «промывание мозгов», то появляется возможность влиять также на советскую молодежь: «Для нескольких тысяч человек со стороны “хозяев” мероприятие станет поводом задавать много вопросов… (это мероприятие. — Прим. авт.) предоставит молодым людям из Свободного мира много возможностей для неформальных личных встреч с молодёжью коммунистического блока»16.
Итак, для ЦРУ главной задачей было определение точек уязвимости СССР. Мы можем предполагать, что интерес американской разведки к ВЛКСМ был вызван тремя причинами. Первая заключалась в поиске способов вербовки на основе детальных сведений о жизни советского гражданина. Вторая состояла в том, чтобы приобретать достоверную информацию о военном потенциале страны, т.к. ВЛКСМ играл весьма большую роль в тыловой жизни. Третья состояла в противодействии влиянию ВЛКСМ в рамках международных контактов с тем, чтобы саботировать деятельность прогрессивных молодёжных организаций и, что важнее, — обнаруживать молодых коммунистов, участвовавших в этой деятельности, с целью их нейтрализации.
Убрав антикоммунистическую риторику, стоит отметить, что в это время ЦРУ находило в Советском Союзе весьма свободную систему обучения, весьма живую интеллектуальную среду, весьма демократичную тенденцию в форме линии на «критику снизу», весьма большую приверженность идеалам коммунизма и значительные усилия молодёжи в решении задач развития гражданского общества.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Germany (Soviet Zone), Changes in the Status of the Locomotive Columns dated 24 August 1951 // CIA FOIA RDP82-00457R008600380010-9.
2 USSR, Indications of Psychological Vulnerabilities dated 9 June 1952 // CIA FOIA RDP78-04864A000300010003-4.
3 USSR, Developments in the Estonian SSR: DOSAAF — Komsomol Cooperation to Advance Paramilitary Training / CW and Antiaircraft Defense Measures for Schoolchildren dated 20 January 1954 // CIA FOIA RDP80-00809A000500350213-4.
4 USSR (Moscow Oblast), Soviet Secondary Education dated 1952 // CIA FOIA RDP80-00810A001400390001-3.
5 USSR, Education in the USSR dated 28 April 1954 // CIA FOIA RDP80-00810A004001010008-7.
6 USSR, Government Influence and Control over Education dated 10 May 1954 // CIA FOIA RDP82-00047R000400390002-2.
7 USSR, The Student in the USSR dated 5 June 1958 // CIA FOIA RDP80T00246A042500700001-2.
8 Ibid.
9 USSR, Alleged Participation of Soviet Youths in Opposition Activities within the Vilna Komsomol / Publication of the IRS (Laisves Rysiu Sekcija-Link with Freedom) Group dated May 1953 // CIA FOIA RDP83-00423R000700170001-5.
10 USSR, Elementary and Secondary School Education in the Latvian SSR: State Requirements / Fees / Curriculum / Textbooks and Supplies / Communism / Teachers / Schools ind Liepaja / FRA-Schools dated 12 June 1953 // CIA FOIA RDP80-00809A000500070138-9.
11 USSR, Dialectical Materialism and Its Effect on the Soviet Citizen dated 23 July 1954 // CIA FOIA RDP80-00809A000600060187-9.
12 International Communism and Youth: The Challenge of the 1957 Moscow Festival dated 6 June 1957 // CIA FOIA RDP80-01445R000100050001-2.
13 USSR, The Student in the USSR // Op. cit.
14 Ibid. См. также: International Communism and Youth: The Challenge of the 1957 Moscow Festival // Op. cit.
15 Between Two Communist World Youth Festivals: Moscow 1957 — Vienna 1959 dated 7 November 1958 // CIA FOIA RDP78-00915R001000220001-5. P. 195.
16 International Communism and Youth: The Challenge of the 1957 Moscow Festival // Op. cit.