АРМИЯ И ОБЩЕСТВО
Трошина Татьяна Игоревна — доцент Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова (г. Архангельск), кандидат исторических наук
(г. Архангельск. E-mail: tatr-arh@mail.ru)
Роль военнослужащих в социально-культурном преобразовании общества
Армия была и остаётся наиболее организованным и мобильным социальным институтом, способным аккумулировать огромные человеческие ресурсы, которые при определённых обстоятельствах могут применяться и для решения внутренних социальных и политических задач. Классик социологической мысли П.А. Сорокин относил армию к основным социальным лифтам, позволяющим человеку изменить свой статус, что имеет значение как для конкретного человека, так и для локального социума, избавляющегося, в добровольном или принудительном порядке, с помощью воинской службы от части своих членов. В российских условиях военнослужащие, в первую очередь отставные, являлись своего рода культурными и социальными посредниками между обществом и государством, поскольку именно через них власть получала возможность распространять своё влияние на население самых отдалённых и малолюдных территорий. Эту роль выполняли не только отставные офицеры, направляемые в качестве чиновников уездного и губернского уровня в захолустные уголки России, но и нижние чины, возвращавшиеся домой в «бессрочный отпуск» и принося с собой передовые образцы бытовой культуры, новые знания и умения, повышенные социальные стандарты.
Надо сказать, что в России многие социальные изменения происходили как явления, сопутствующие военным реформам, ибо традиционному российскому социуму не была свойственна потребность в социальной мобильности, которая является обязательным условием нормального функционирования общества. Петровская реформа способствовала появлению государственных форм социальной помощи, способам замены обязательной службы «по выбору» службой по найму. Военная реформа 1870-х гг. привела к росту народного образования, развитию промышленности, социальной и территориальной мобильности. За счёт отставных военнослужащих решались многие социальные проблемы, в том числе гражданской службы, формирования ремесленного и торгового сословия. Отрыв многих тысяч мужчин на значительное время от семьи подтолкнул процесс распада патриархально-семейных связей. Распространение других модернизированных явлений также происходило с помощью «отставников», приносивших в родные места новую культуру. Постепенно, сначала с помощью законодательной политики государства, затем вследствие проявления личной инициативы, прошедшие армейскую службу люди превращались в наиболее мобильную в социальном и географическом отношении часть российского общества. Это относится не только к тем, кто возвращался в родные края, но и к тем, кто оставался и обустраивался на месте последней службы или уезжал в иные регионы. Чем больше в российском обществе «накапливалось» лиц, вышедших из военного сословия (отставные нижние чины, их жёны и дети, солдатские вдовы и дети), тем более менялся облик этого общества, создавая социальные предпосылки для его успешной модернизации.
Военнослужащие, получившие отставку в связи с утратой здоровья, являлись главным резервом властей при формировании сословия низших служащих. Так, в 1806 году Военное министерство, озабоченное проблемой укомплектования команд, исполнявших полицейские функции в городах, распорядилось предлагать «отставным чинам, уже восстановившим своё здоровье на родине, вступать в команды по своей воле», то есть добровольно, оформляясь по контракту1. Это был неплохой способ устройства солдат, отвыкших за годы службы от работы на земле, что создавало напряжение в родных семействах.
Отметим, что государственная власть стремилась не только решить вопрос о трудоустройстве отставников, но и использовать этот «человеческий материал», на который было затрачено много денег и усилий, для решения иных задач. В увольнительных документах начала XVIII века старому солдату предписывалось и в повседневной жизни применять полученные им во время службы навыки, в частности «платье носить немецкое и бороду брить». Солдаты были грамотны, многие из них получили специальные знания и умения. В своих селениях они могли заниматься ремёслами и обучать детей. Отставников рекомендовалось назначать на должности сельских старост, волостных старшин и писарей. Те, кому платных должностей не хватало, имели возможность «водвориться» в крестьянское или мещанское общество, где охотно принимали лиц, имевших какую-либо специальность. Например, до 1860-х годов служившие в Архангельске нижние чины в большинстве являлись мастеровыми адмиралтейских заводов, получив профессиональное образование в особых училищах. Из этих отставников в значительной степени стали формироваться местные ремесленные «цеха».
Бывшие солдаты устраивались в городах и другими способами. Учитывая, что за время службы многие из них обзаводились семействами и недвижимым имуществом, то, выходя в отставку, они продолжали жить в гарнизонах. Так появились постоянные жители в военном селении Соломбала. На основании указа 1803 года никто из горожан не имел права здесь селиться, и только военнослужащим и их семействам выделялись земельные участки для строительства домов с учётом дальнейшего постоянного проживания. Они занимались в основном торговлей и ремесленным производством2. Подобное положение сложилось и в Новодвинской крепости, где проживали «в собственных домах отставные оседлые нижние чины до 150 человек»3. После упразднения крепости в ней остались только эти отставники, превратившиеся, по сути, в крестьян.
Введение в 1874 году всесословной воинской повинности способствовало индивидуализации личности военнослужащих. Отслужившие солдаты легче отказывались от норм традиционной культуры, связанной с селом, и с лёгкостью готовы были сменить свой социальный и профессиональный статус, а также место проживания.
Если при рекрутской системе человек оказывался жертвой обстоятельств4, то теперь от него самого зависело, будет ли он вообще служить в армии и какой срок, поскольку существовала система отсрочек, связанных с экономическим положением и образовательным уровнем призывника. Отцы семейств уже привыкали к мысли, что сыновья через несколько лет вернутся со службы и в экономическом плане рассчитывали на них. Чтобы сын вернулся быстрее, стремились получить льготу. Легче всего это было сделать через образование. Если прежде детей в школы отпускали «с воем, точно в солдатчину»5, то с конца 1870-х годов Россия столкнулась со школьным «бумом» в народной среде. Сельские общества забрасывали власти прошениями об организации училищ, возлагая на себя часть расходов по их содержанию.
Вместе с тем подспудно формировалась и основа будущей социальной дифференциации: более предприимчивые горожане стремились симулировать плохое здоровье, получать любое образование, лишь бы не идти в армию, которая тем самым всё более становилась крестьянской. В самой крестьянской среде также выделялась «верхушка» детей из обеспеченных семей, чьи родители, ответственно относясь к будущему своих отпрысков, отправляли их учиться.
Военная реформа также способствовала повышению брачного возраста мужчин. Священникам не рекомендовалось венчать молодых людей, которым предстоял воинский призыв; разъяснялось, что государство отныне не будет оказывать поддержку жене и детям солдата, которым на время его службы придётся жить на содержании родственников. В начале ХХ века молодые люди уже и сами не стремились вступать в брак до армии. Позднее вступление в брак давало возможность мужчинам повысить свой образовательный и профессиональный уровень, достичь определённого социального статуса. При этом уменьшалась традиционная ответственность за семью. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 1.Оп. 1. Т. 1. Д. 1034. Л. 2.
2 Государственный архив Архангельской области (ГА АО) Ф. 91. Оп. 1. Д. 30. Л. 1, 19—21.
3 Там же. Ф. 1. Оп. 4. Т. 2. Д. 188. Л. 74 об.
4 По традиции, а потом и по закону рекрутов брали в первую очередь из семей, где имелось не менее трёх мужчин-работников (отец и два старших брата). Поэтому третьего сына последний год перед призывом не утруждали работой. Будущие рекруты также стремились соответствовать своей грядущей роли отщепенца, «конченого» человека. Современники отмечали показную разухабистость, которой бравировали рекруты, стремясь скрыть свой страх перед новой, совершенно незнакомой жизнью. Если же судьба уготовила им возвращение на родину, они стремились показать землякам свою «бывалость», что в традиционном обществе воспринималось не слишком благожелательно, даже с опаской.
5 Грандилевский А. Родина Ломоносова. // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1911. № 3. С. 171.