Аннотация. В статье с опорой на архивные источники исследуются события на Дальнем Востоке в преддверии стремительной победы советских войск над милитаристской Японией. Освещена роль командования и штабов в организации и подготовке боевых действий с использованием опыта, накопленного за время Великой Отечественной войны. В анализируемом историческом материале даётся характеристика театра военных действий, а также местности и инженерных сооружений, прикрывавших важнейшие операционные направления. Подробно излагается специфика подготовки стратегических и оперативных объединений, наступавших в сложных условиях пустынно-степной и горно-таёжной местности Дальнего Востока.
Ключевые слова: Дальний Восток; Япония; внезапность; фронт; операция; группа войск; контратака; директива; планирование; войска; взаимодействие; рекогносцировка; направление; маскировка.
Summary. Based on archival sources, the paper examines the events in the Far East on the eve of the Soviet troops’ rapid victory over the militarist Japan. Drawing on the experience of the Great Patriotic War, the paper emphasizes the role of commanders and staffs in the organization and preparation of combat operations. The historical material that was analyzed provided a comprehensive overview of the theater of military operations, including the terrain and engineering structures that covered the most important operational directions. The preparation of strategic and operational formations that attacked in the challenging conditions of the desert-steppe and mountain-taiga terrain of the Far East is described in detail.
Keywords: Far East; Japan; surprise; front; operation; group of troops; counterattack; directive; planning; troops; interaction; reconnaissance; direction; camouflage.
ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
ПАНКОВ Олег Дмитриевич — начальник Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, кандидат исторических наук
«НАДВИГАЛИСЬ ВАЖНЫЕ СОБЫТИЯ И ВЕЛИКИЕ РАТНЫЕ ДЕЛА»
Некоторые аспекты подготовки стратегической наступательной операции на Дальнем Востоке в 1945 году
Военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана к лету 1945 года определялась как сложная и противоречивая. Основными субъектами, её формировавшими, являлись Япония, Китай, США, Великобритания и СССР.
Япония не собиралась отказываться от своих агрессивных планов захвата дальневосточных территорий СССР. Крупные военные силы милитаристов дислоцировались на стратегических плацдармах в Маньчжурии и были в готовности к нападению. Регулярные приграничные военные провокации гитлеровских союзников создавали напряжённую обстановку1.
В своей докладной записке, датированной 24 марта 1938 года, на имя народного комиссара обороны СССР Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко начальник Генерального штаба Красной армии (ГШ КА) в то время командарм 1 ранга Б.М. Шапошников на основе анализа обстановки указывал на необходимость готовности к войне на двух направлениях: западном и восточном. Недопущение захвата Приморья было первоочередной задачей на Восточном театре военных действий, поэтому совершенно не допускалось ослабление группировки в этом районе. В документе также указывалось, что целью Красной армии на востоке являлось нанесение сокрушительного поражения противнику в Северной Маньчжурии и удержание побережья Тихого океана, Сахалина и Камчатки2.
Накануне и на протяжении всей Великой Отечественной войны из-за постоянной угрозы со стороны Японии Ставка Верховного Главнокомандования (Ставка ВГК) вынуждена была держать на Дальнем Востоке значительную группировку. В 1938 году был образован Дальневосточный фронт, а в 1941-м — Забайкальский. Директивами Ставки ВГК в 1942 году командующим этими фронтами были определены задачи и способы действий в случае внезапного нападения японских вооружённых сил на Советский Союз3.
Приморская группа войск была сформирована позднее, в июле 1943 года. Согласно директиве Ставки ВГК № ОРГ/6/3499 она непосредственно подчинялась командующему Дальневосточным фронтом4.
Однако начинать Дальневосточную кампанию и воевать на два фронта было бы достаточно тяжело и непредусмотрительно. Поэтому Советский Союз планировал начать боевые действия против милитаристской Японии по ликвидации постоянной угрозы Приморью и Дальнему Востоку через два—три месяца после капитуляции Германии. Возврат территорий Южного Сахалина и островов Курильской гряды, утраченных в ходе Русско-японской войны 1904—1905 гг., также входил в планы советского руководства.
Пакт о нейтралитете от 13 апреля 1941 года был расторгнут Советским Союзом 5 апреля 1945 года, когда непосредственная подготовка Красной армии к Дальневосточной кампании уже шла полным ходом.
9 февраля 1945 года командующий Резервным фронтом Маршал Советского Союза К.А. Мерецков утвердил план проведения сборов на тему «Наступательная армейская операция с прорывом сильно укреплённой полосы противника». На сборах среди других прорабатывались следующие вопросы: организация артиллерийского и авиационного наступления при проведении прорыва, артиллерийское и авиационное обеспечение ввода в прорыв танковых и механизированных частей, отражение массированных танковых контратак противника с последующим обеспечением развития успеха5.
21—23 мая 1945 года штаб Приморской группы войск провёл командно-штабную военную игру по теме «Управление в армейской наступательной операции с прорывом укреплённой позиции противника», в ходе которой отрабатывались методы борьбы с тактическими резервами врага, организации отражения контратак в главной оборонительной полосе, ввода в прорыв армий, выхода в оперативную глубину, вопросы принятия решений, отработки боевого приказа и плановой таблицы боя6.
Расположение группировки японских войск на театре военных действий предполагало нанесение стратегического поражения Японии именно на континенте, в районе сосредоточения важнейших военно-экономических ресурсов и главной ударной силы — Квантунской армии. Ставка ВГК и ГШ КА приступили к разработке Маньчжурской стратегической наступательной операции.
Маршал Советского Союза А.М. Василевский так вспоминает события тех дней: «Замысел плана этой крупнейшей по размаху операции был определён с учётом характера театра предстоящих военных действий. Война должна была развернуться на территории площадью около 1,5 млн. кв. км и на глубину 200—800 км, а также на акватории Японского и Охотского морей. План заключался в одновременном нанесении со стороны Забайкалья, Приморья и Приамурья главных и ряда вспомогательных ударов по сходящимся к центру Северо-Восточного Китая направлениям с целью рассечения и разгрома по частям основных сил японской Квантунской армии»7.
Командованию Красной армии было очевидно, что достигнуть целей кампании в кратчайшие сроки было возможно при условии достаточного превосходства над противником в вооружении и живой силе, сосредоточенных в трёх мощных наступательных группировках (Забайкальской, Приамурской и Приморской), создание которых началось с издания директивы Ставки ВГК от 19 марта 1945 года № 11046.
Приморская группа войск под командованием Маршала Советского Союза К.А. Мерецкова выделялась из состава Дальневосточного фронта и подчинялась непосредственно Верховному главнокомандующему для введения противника в заблуждение относительно планов советского командования на Дальнем Востоке8.
26 марта 1945 года в директиве Ставки ВГК были определены необходимые мероприятия для выполнения боевых задач Приморской группой войск в случае возможного нападения японских вооружённых сил. Предписывалось обратить пристальное внимание на обеспечение бесперебойной работы железнодорожного транспорта и прочно прикрыть основные направления: приморское, лесозаводское, ворошиловское, иманское, спасское и г. Владивосток9.
Детальная проработка оборонительных действий также директивно была направлена командующему Дальневосточным фронтом10.
Для планирования Маньчжурской стратегической наступательной операции командующие дальневосточными стратегическими объединениями лично разрабатывали проекты директив Ставки ВГК на проведение фронтовых наступательных операций непосредственно в ГШ КА.
На основании директив Ставки ВГК от 28 июня 1945 года командующему Дальневосточным фронтом предписывалось приступить к подготовке наступательной операции на сунгарийском направлении, командующим Приморской группой войск и Забайкальским фронтом — наступательной операции в Центральной Маньчжурии. Кроме того, Тихоокеанскому флоту и Приморской группе войск ставилась задача воспрепятствовать возможному вторжению противника на территорию Советского Союза и его закреплению на побережье11.
Подготовка операции предусматривала значительные перегруппировки и скрытное сосредоточение войск. Части Красной армии успешно преодолевали эти существенные трудности в строго ограниченные сроки. Также необходимо было оперативно адаптировать и ввести в обстановку войска, прибывшие с запада. Их было немало. Так, из Восточной Пруссии передислоцировались 39-я и 5-я армии, из Чехословакии — 53-я и 6-я гвардейская танковая армии. Была значительно усилена авиационная группировка, создавались необходимые материально-технические запасы12.
В целях строжайшего соблюдения скрытности подготовительных мероприятий в разработке планирующих боевых документов участвовали только командующий, член военного совета, начальник штаба и начальник оперативного управления штаба фронта. Командующие армиями получали задачи при личном обращении устно.
Генерал армии С.М. Штеменко, в то время начальник оперативного управления ГШ КА, вспоминал: «Внезапность начала войны на Дальнем Востоке зависела, прежде всего, от сохранения в секрете степени готовности советских войск. С этой целью был разработан и строжайшим образом соблюдался особый режим перегруппировок. Срок начала боевых действий никому, конечно, не объявлялся. Возможность достижения внезапности таилась также и в необычном порядке сосредоточения материальных средств. Мы считали, что враг, хотя и узнает о поставках союзников, всё же непременно завысит сроки наших перевозок по единственной в Сибири железной дороге. Ожидалось, что на основе относительно слабой пропускной способности Транссибирской магистрали японцы определят начало войны где-то на осень и, видимо, только к этому времени сами будут полностью готовы к ней»13.
Ещё одним свидетельством скрытности проводившихся мероприятий являлось отсутствие в военной периодической печати информации, связанной с подготовкой к боевым действиям против Японии. Только немногие заголовки материалов ежедневной красноармейской газеты Забайкальского фронта «На боевом посту» в июне—июле 1945 года в некоторой степени приоткрывали завесу секретности: «Япония (краткий очерк)», «Как найти воду в степи?», «Наступление — основной вид боевых действий Красной армии», «Прорыв позиционной обороны», «Принципы обороны мелких подразделений японской армии», «Разведка в горах», «Стремительное наступление», «Учить войска на разнообразной местности», «Стрелковое оружие японской армии»14.
В целях повышения эффективности управления, его централизации и обеспечения единого руководства выполнением общего замысла кампании Забайкальский и Дальневосточный фронты, Приморская группа войск и Тихоокеанский флот решением Ставки ВГК от 30 июля 1945 года были подчинены вновь созданному Главному командованию советских войск на Дальнем Востоке. Главнокомандующим был назначен Маршал Советского Союза А.М. Василевский15.
Штаб главнокомандующего был сформирован на основе «Оперативной группы генерал-полковника Васильева» директивой Ставки ВГК от 2 августа 1945 года № 11121. Приморская группа войск переименована в 1-й Дальневосточный фронт, а Дальневосточный фронт получил наименование 2-го Дальневосточного16.
1-й Дальневосточный фронт имел в своём составе: 1-ю Краснознамённую, 5, 25, 35-ю общевойсковые армии и 9-ю воздушную армию. Войскам фронта предстояло нанести главный удар силами двух армий на муданьцзянском направлении, на восемнадцатый день операции выйти на рубеж Боли — Муданьцзян — Ванцин. В дальнейшем развивать наступление правофланговыми соединениями на Харбин, левофланговыми — на Гирин и Чанчунь17.
В состав Забайкальского фронта под командованием Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского входили: 17, 39, 36 и 53-я общевойсковые армии, 6-я гвардейская танковая армия, 12-я воздушная армия, Забайкальская армия ПВО и конно-механизированная группа генерал-полковника И.А. Плиева. Основной задачей войск фронта было нанесение удара тремя общевойсковыми и танковой армиями из района Тамцаг-Булагского выступа в общем направлении на Чанчунь и Мукден. Ставилась задача к пятнадцатому дню операции выйти на линию Дабаныиань — Солунь, а затем на рубеж Чжаланьтунь — Чанчунь — Мукден — Чифын. На флангах войска фронта наносили два вспомогательных удара. На севере наступала 36-я армия, на юге — конно-механизированная группа18.
Маршал Р.Я. Малиновский, внеся изменения в свой первоначальный замысел, решил поставить в первый эшелон 6-ю гвардейскую танковую армию под командованием генерал-полковника танковых войск А.Г. Кравченко, включив её в состав главной ударной группировки. Её задача состояла в преодолении двумя колоннами горного хребта и захвате не позднее пятого дня операции перевалов через Большой Хинган, воспрепятствование тем самым возможным переброскам японских резервов из центральной и южной частей Маньчжурии. Затем войскам следовало наступать на Чанчунь и Мукден19.
Авторы очерка, посвящённого светлой памяти мужественных воинов 6-й гвардейской танковой армии, непосредственные участники сражения генерал-майор танковых войск Г.Т. Завизион и полковник П.А. Корнюшин позволяют окунуться в тревожную атмосферу тех далёких героических событий: «Безмолвие горно-таёжных и лесисто-болотистых районов Дальнего Востока и пустынных степей Монголии в начале лета 1945 года было нарушено солдатским говором и шумом нескончаемого потока самых разнообразных машин. Надвигались важные события и великие ратные дела. Предстоящее толковалось по-разному. Для тех, кто многие годы зорко и неустанно охранял здесь нашу землю от посягательств и притязаний врагов наших, всё предстоящее воспринималось как давно ожидаемое и необходимое. Те, кто уже пережил все тяготы войны и радость победы на Западе, были полны уверенности в достижении победы и на Дальнем Востоке»20.
В ходе подготовки к боевым действиям важная роль отводилась противодействию разведке противника и введению его в заблуждение. В целях организации оперативной маскировки каждый фронт разработал специальный план, согласно которому оборудовались ложные позиции и районы сосредоточения, осуществлялись постановочные автомобильные и железнодорожные перевозки войск. Контроль выполнения маскировочных мероприятий вели специально назначенные офицеры штабов фронтов и армий.
Всё было продумано до мелочей. Чтобы не нарушать обычный уклад жизни гарнизонов, даже сенокосные команды продолжали работать в установленном в период затишья режиме, особенно на участках, хорошо просматривавшихся противником. Местное население оставалось в местах постоянного проживания21.
Чтобы перемещение частей на ближние приграничные подступы не вызывало подозрений противника, все передвижения проводились в ходе учений. Даже местное население было убеждено, что проводятся обычные учебные занятия. Движение организовывалось только ночными переходами с полным соблюдением светомаскировки. Например, 284-я стрелковая дивизия Забайкальского фронта в период с 19.00 11 июля по 2.00 22 июля 1945 года совершила марш своим ходом, пройдя расстояние в 240 км за девять ночных переходов. В среднем это 25—30 км за ночь22.
Отсутствие заметных ориентиров затрудняло движение в темноте и требовало от командного состава и штабов усиленного внимания и умения вождения войск по азимуту.
Имевшиеся на маршрутах водоисточники не могли полностью обеспечить войска армий водой. От командования потребовалось принятие специальных мер по отрывке новых колодцев. Назначенные инженерные подразделения, двигаясь впереди войск на 2—3 суточных перехода, отрывали в районах днёвок новые колодцы и приводили в порядок имевшиеся вблизи старые23.
Пристальное внимание уделялось маскировке дорог, хорошо просматривавшихся с территории противника. Вдоль них сооружались заборы и так называемые наддорожные маски. Например, на направлении главного удара в полосе 5-й армии были установлены более полутора тысяч таких масок и около 20 км вертикального маскировочного забора.
В период подготовки операции особое внимание уделялось радиомаскировке. На передачу использовались только радиостанции ранее дислоцированных здесь частей. Всем прибывавшим разрешалось включать радиостанции только на приём, а в большинстве случаев приборы связи вообще не задействовались.
Планировалось перед началом операции занять исходные районы вдоль линии государственной границы за одни—двое суток. Для эффективного манёвра необходимо было заблаговременно провести тщательную рекогносцировку командованием каждой части и соединения своего района. Приготовление пищи, рубка леса и какое бы то ни было движение военной техники и автотранспорта в этих районах запрещались.
Для проведения рекогносцировки командный состав переодевался в солдатскую форму. Рекогносцировка проводилась максимально скрытно из специально оборудованных наблюдательных пунктов, а также из передовых траншей и ходов сообщений24.
Можно с уверенностью констатировать, что комплекс мероприятий командования, штабов и войск Красной армии на Дальневосточном театре военных действий, направленный на обеспечение неожиданности для противника нашей наступательной операции, сыграл решающую роль в достижении тактической и оперативной внезапности.
7 августа в 16 часов 30 минут Верховный главнокомандующий подписал историческую директиву о начале стратегической наступательной операции против милитаристской Японии. В оперативном смысле документ не содержал каких-то новых для командующих решений и лишь подтверждал ранее поставленные фронтам задачи по направлениям.
Подготовка операции закончилась. 9 августа в 1.00 войска 1-го Дальневосточного фронта пересекли государственную границу, наступая навстречу Забайкальскому фронту. С задачей скрытно перейти государственную границу и быстро овладеть приграничной оборонительной полосой противника советским командованием был грамотно запланирован и проведён бой передовыми батальонами на широком фронте для максимального использования элемента внезапности. Начиналось самое главное, к чему так долго шли сквозь суровые военные годы, — победоносное завершение Второй мировой войны…25
Эффективно и содержательно проведённые перед началом кампании подготовительные мероприятия на Дальнем Востоке привели к достижению Красной армией стратегических целей практически в начальном периоде Советско-японской войны, что является её особенностью. Применение важнейших элементов военного искусства, таких как скрытность сосредоточения и развёртывания, внезапный переход в наступление в ночных условиях и решительный массированный упреждающий первый удар, привело к ошеломляющему сокрушению противника.
Условия ведения боевых действий на трёх основных направлениях имели существенные различия, которые необходимо было учитывать Ставке главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке в ходе организации взаимодействия между тремя фронтами, флотом и речной флотилией26.
Особо следует отметить в работе командования и штабов Красной армии то, что при принятии решения были учтены специфическая конфигурация государственной границы, оперативная доступность и дислокация укреплённых районов, состав главных сил японской армии, отсутствие в ней значительного количества танковых соединений, ограничение противника в манёвре резервами из-за слабо развитой сети дорог.
Замысел всей кампании совершенно справедливо был основан на захвате и владении стратегической и оперативной инициативой в ходе всего периода боевых действий. Поэтому полностью себя оправдало решение на нанесение двух концентрических ударов во встречных направлениях с целью окружения основных сил Квантунской армии27.
Чтобы японцы были вынуждены постоянно держать оборону на протяжении всей границы и не могли оперативно концентрировать силы на важных направлениях, командование Красной армии дальновидно запланировало на некоторых направлениях вспомогательные сковывающие удары28.
В соответствии с принятыми решениями по направлениям главных и вспомогательных ударов была грамотно создана группировка советских войск. Каждый фронт имел оптимальный состав с учётом направления его действий, характера местности и противника, поставленных задач29.
Особенностью театра военных действий объясняется специфика планирования операции во фронтах. Горно-таёжная местность в полосе 1-го Дальневосточного фронта вынуждала командование использовать только отдельные направления. Напротив, пустынно-степная территория действий Забайкальского фронта способствовала частям и соединениям широко наступать с глубоким охватом основных плацдармов врага30.
Опыт, приобретённый Красной армией в ходе Дальневосточной кампании, бесценен. Не только потому, что она закончилась победоносно с минимальным количеством потерь. Советско-японское противостояние 1945 года обогатило отечественное военное искусство знаниями по осуществлению замысла грандиозной операции, связанной с передислокацией на большие расстояния значительных сил и средств, их скрытным сосредоточением и выдвижением, внезапным боевым применением и стремительным манёвром, захватом и прочным удержанием стратегической инициативы, взаимодействием разнородных сил армии и флота.
«Боевые действия Дальневосточных фронтов Красной армии, — писал Маршал Советского Союза А.М. Василевский, — по своей продолжительности измеряются днями, но по размаху, напряжённости боёв и конечным результатам они явились одним из важнейших этапов закончившейся Второй мировой войны. Могучие удары, обрушенные Красной армией на Квантунскую армию японцев, вынудили её капитулировать и предопределили полный крах Японии»31.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Карты группировки японских и маньчжурских войск против СССР на 23 февраля и 15 июня 1945 г. // Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ). Ф. 270. Оп. 3371. Д. 168; Ф. 210. Оп. 3116. Д. 244, 245.
2 Докладная записка начальника ГШ РККА командарма 1 ранга Б.М. Шапошникова от 24 марта 1938 г. // Там же. Ф. 28. Оп. 17. Д. 16. Л. 121—150.
3 Директивы Ставки ВГК от 16 марта 1942 г. № 170149 и № 170150, директива начальника ГШ РККА от 13 октября 1942 г. № 157521 // Там же. Ф. 3. Оп. 10. Д. 99. Л. 5—14; Ф. 5. Оп. 27. Д. 100. Л. 199—200.
4 Директива Ставки ВГК от 24 июля 1943 г. № ОРГ/6/3499 // Там же. Ф. 3. Оп. 10. Д. 134. Л. 178—179.
5 План проведения сборов генералов и офицеров Полевого управления Резервного фронта в феврале—марте 1945 г. // Там же. Ф. 214. Оп. 1437. Д. 3066. Л. 5—30.
6 Материалы командно-штабной военной игры Приморской группы войск // Там же. Ф. 23. Оп. 11610. Д. 1888; Ф. 234. Оп. 3213. Д. 520. Л. 2—13, 18—27; Ф. 234. Оп. 12111. Д. 3218.
7 Василевский А.М. Дело всей жизни. 6-е изд. Кн. 2. М.: Политиздат, 1988. Л. 241.
8 Директива Ставки ВГК от 19 марта 1945 г. № 11046 // ЦАМО РФ. Ф. 3. Оп. 10. Д. 131. Л. 225—228.
9 Директива Ставки ВГК от 26 марта 1945 г. № 11047 // Там же. Д. 104. Л. 73—74.
10 Директива Ставки ВГК от 26 марта 1945 г. № 11048 // Там же. Л. 75—76.
11 Директивы Ставки ВГК от 28 июня 1945 г. № 11112, 11113, 11114 // Там же. Д. 131. Л. 238—250; Доклад командующего Приморской группой войск от 18 июня 1945 г. // Там же. Ф. 234. Оп. 3213. Д. 248. Л. 74—87.
12 Внотченко Л.Н. Победа на Дальнем Востоке. М.: Воениздат, 1966. С. 47, 130.
13 Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 2. М.: Воениздат, 1989. С. 239.
14 Ежедневная красноармейская газета Забайкальского фронта «На боевом посту» // ЦАМО РФ. Ф. 210. Оп. 3135. Д. 28. Л. 48; Д. 29. Л. 158, 175, 187, 195, 198, 200.
15 Приказ Ставки ВГК от 30 июля 1945 г. // Там же. Ф. 3. Оп. 10. Д. 202. Л. 155.
16 Директива Ставки ВГК от 2 августа 1945 г. № 11121 // Там же. Л. 161.
17 График и схема боевого состава Приморской группы войск на 1 августа 1945 г. // Там же. Ф. 234. Оп. 3213. Д. 400. Л. 1—2.
18 План Маньчжурской операции войск Забайкальского фронта на карте // Там же. Ф. 210. Оп. 3116. Д. 303.
19 План Хинганской операции 6-й гвардейской танковой армии // Там же. Д. 188. Л. 1—26.
20 Завизион Г.Т., Корнюшин П.А. И на Тихом океане… М.: Воениздат, 1967. С. 206.
21 Оперативная директива Приморской группы войск по маскировке // ЦАМО РФ. Ф. 234. Оп. 3213. Д. 123. Л. 120—121.
22 План оперативных и снабженческих перевозок // Там же. Д. 248. Л. 139—141.
23 Описание Маньчжурской наступательной операции Забайкальского фронта // Там же. Ф. 210. Оп. 3116. Д. 308. Л. 1—146.
24 План рекогносцировки Приморской группы войск // Там же. Ф. 234. Оп. 3213. Д. 255. Л. 8—8 об., 10—12, 30—36.
25 Директива Ставки ВГК от 7 августа 1945 г. № 11122 // Там же. Ф. 3. Оп. 10. Д. 202. Л. 162—163.
26 Карты районов боевых действий // Там же. Ф. 16а. Оп. 3310. Д. 11—2, 11—23; Ф. 210. Оп. 3116. Д. 189, 246.
27 Журнал боевых действий Забайкальского фронта // Там же. Ф. 210. Оп. 3116. Д. 293. Л. 1—85.
28 Карта (трофейная) шоссейных дорог и специальных водоснабжающих сооружений Маньчжурии // Там же. Ф. 500. Оп. 2. Д. 10. Л. 43.
29 Журнал боевых действий 1-й Краснознамённой армии // Там же. Ф. 234. Оп. 3213. Д. 397. Л. 48—51.
30 Доклад командующего Забайкальским фронтом // Там же. Ф. 210. Оп. 3116. Д. 243. Л. 1—16 об.
31 Журнал «Пограничник». 1945. № 20. С. 15.