Аннотация. В статье рассмотрена история зарождения и становления центральных органов управления кораблестроением в Российской империи во взаимосвязи с развитием техники кораблестроения и реформами Морского министерства. Предпринята попытка оценить степень эффективности системы управления кораблестроением, достигнутую к концу рассматриваемого исторического периода. По мнению авторов, Морской технический комитет оправдал своё назначение, обеспечив высокий технический уровень проектирования боевых кораблей накануне Первой мировой войны. МТК достаточно эффективно направлял научно-техническую политику России в области кораблестроения и вооружения.
Summary. The paper looks at the history of emergence and establishment of central bodies of shipbuilding management in the Russian Empire in relation to the progress in shipbuilding technologies and reforms of the Naval Ministry. It attempts to estimate the degree of efficiency in the system of shipbuilding management achieved by the end of the period under investigation. The authors argue that the Naval Technical Committee fully justified its purpose having ensured high technological standards of warship designing on the eve of the First World War. The NTC proved a fairly efficient guide of Russia’s science-and-technology policy in the area of shipbuilding and armaments.
ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА
ЛИТИНСКИЙ Дмитрий Юрьевич — научный сотрудник Научно-исследовательского института кораблестроения и вооружения ВМФ ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия» (Санкт-Петербург. E-mail: vunc-vmf-3fil@mil.ru);
СЛЕСАРЕВ Юрий Васильевич — старший научный сотрудник группы истории отечественного кораблестроения и вооружения Научно-исследовательского института кораблестроения и вооружения ВМФ ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия», кандидат исторических наук, доцент
(Санкт-Петербург. E-mail: vunc-vmf-3fil@mil.ru).
«ВЫСШАЯ ТЕХНИЧЕСКАЯ ИНСТАНЦИЯ, К КОТОРОЙ ОБРАЩАЮТСЯ ТОЛЬКО С УЗКО СПЕЦИАЛЬНЫМИ ВОПРОСАМИ…»
Морской технический комитет Морского министерства Российской империи (1867—1911 гг.)
Поражение России в Крымской войне 1853—1856 гг. и закреплённое Парижским договором 1856 года лишение её на 15 лет Черноморского флота создало условия для пересмотра отношения к морской обороне государства и предпринятия усилий к преодолению технической отсталости флота. Однако вследствие понесённых расходов на войну (более 800 млн рублей) финансовая система Российской империи пришла в расстройство, и принявший руководство флотом генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич заверил императора Александра II, что годовой бюджет морского ведомства не превысит 16,5 млн рублей. Задача в области кораблестроения ставилась исходя из невозможности сравняться с Англией и Францией по численности морских сил, поэтому «достаточно иметь флот, который качествами своими не уступал бы никакому иностранному и только числом судов мог бы считаться слабее»1.
В таких условиях важнейшей задачей профессиональных кораблестроителей, с 1826 года объединённых в Корпус корабельных инженеров, становилось создание качественно новых боевых кораблей.
После спуска на воду в 1858 году французского деревянного броненосца «Gloire», вооружённого 30 казнозарядными орудиями калибра 162 мм и обладавшего ходом более 12 узлов, а через два года — британского 40-пушечного «Warrior» с цельножелезным корпусом, 114-мм казематом для защиты механизмов и артиллерии и ходом 14,2 узла деревянные винтовые линейные корабли окончательно утратили своё значение, что заставило искать им срочную замену.
Обеспокоенное интенсивным строительством броненосных кораблей в Англии и Франции русское правительство в 1861 году приняло решение о создании броненосного флота, задачей которого первоначально посчитали обеспечение береговой обороны на Балтике. Тогда же решили «обшить бронёй» строившиеся в Кронштадте и Петербурге деревянные паровые фрегаты «Севастополь» и «Петропавловск».
Переход от деревянного к металлическому судостроению в России начался одновременно с передовыми морскими державами. Постройку первой в России паровой канонерской лодки с железным корпусом («из английского и частью русского железа») «Опыт» водоизмещением 270 т предприняли на частном литейном заводе Карра и Макферсона в Петербурге в 1861 году. Однако броненосную батарею «Первенец» водоизмещением 3280 т с поясной бронёй из 114-мм плит пришлось заказать в Англии. Её стоимость вместе с механизмами составила 1,07 млн рублей.
Когда из-за обострения отношений с Англией и Францией в связи с Польским восстанием в 1863 году для обороны Кронштадта срочно потребовалось строительство броненосных судов, на что было ассигновано в общей сложности 6,5 млн рублей, Кораблестроительный технический комитет в качестве образца для постройки десяти «однобашенных лодок» избрал «Monitor» американца Эриксона. Определённый комитетом из двух фрегатов («Князь Пожарский» и «Минин») в качестве лучшего для постройки в России и из отечественных материалов проект мореходного броненосного корабля с цельнометаллическим (железным) корпусом разработал англичанин К. Митчел, ранее выступавший подрядчиком строительства в Петербурге броненосной батареи «Не тронь меня».
Вместе с тем Морским министерством предпринимались большие усилия для ликвидации зависимости от зарубежных подрядчиков как в судостроительных материалах, так и в судовых механизмах, для чего требовалось расширить участие в исполнении заказов частных заводов. Об успешности политики импортозамещения свидетельствовало высочайшее повеление от 6 октября 1866 года: с целью сокращения перевода денег за границу «прекратить на будущее время правительственные заказы за границею, подобно тому, как это уже приведено в исполнение по морскому ведомству, и затем все заказы, как военного министерства и министерства путей сообщения, так и других ведомств, исполнять внутри государства, не смотря ни на какие затруднения или неудобства, которые это могло бы представить на первых порах»2.
В ходе завершения начатой в 1860 году реформы Морского министерства в системе создания кораблей произошли изменения, обусловленные дальнейшей децентрализацией и сокращением административного аппарата министерства. Изданным в декабре 1866 года указом «О главных основаниях для преобразования управления Морским министерством» упразднялись кораблестроительный и комиссариатский департаменты, артиллерийское и строительное управления и Кораблестроительный технический комитет и учреждался Морской технический комитет (МТК), которому поручалось «высшее в техническом отношении наблюдение за кораблестроительными, артиллерийскими и строительными работами». Комитет разделялся на четыре отделения: кораблестроительное, артиллерийское, строительное и учёное, которые возглавлялись председателями. Из-за недостатка финансирования учреждение механического отделения не состоялось, и заведование механической частью оставили главному инженер-механику флота, которому вменили в обязанность принимать участие в заседаниях МТК. В особо важных случаях на общих собраниях отделений председательствовал управляющий Морским министерством3.
Кораблестроительное отделение МТК в течение первых двух лет возглавлял генерал-майор по Адмиралтейству С.И. Чернявский, его сменил генерал-лейтенант И.С. Дмитриев.
Начало деятельности МТК связано с кораблестроительной инициативой контр-адмирала А.А. Попова, который, будучи с февраля 1861 года членом Морского учёного и Кораблестроительного технического комитетов, а с декабря 1866 года — кораблестроительного отделения МТК и имея полную поддержку генерал-адмирала, предложил концепцию «океанского брустверного монитора». Она рассматривалась на заседании кораблестроительного отделения МТК в январе 1867 года. Председательствующий генерал-майор С.И. Чернявский, осознавая недостатки представленного А.А. Поповым «концепта» (фактически — обоснование тактико-технического задания на проектирование), не желая конфликтовать с имевшим высоких покровителей адмиралом, «избрал путь непротивления», предоставив в распоряжение адмирала для работы над его эскизным проектом квалифицированных корабельных инженеров. В результате последовательного устранения недостатков первоначальной концепции силами кораблестроительного отделения МТК к лету 1869 года был разработан окончательный вариант проекта «четырёхпушечного двухбашенного железного монитора».
Несмотря на состоявшееся по инициативе великого князя осенью 1868 года сокращение бюджета Морского министерства на 28 проц., генерал-адмирал Константин Николаевич испросил разрешения императора начать постройку монитора «Крейсер»4. Его закладка на верфи Галерного островка в Санкт-Петербурге состоялась 11 июля 1870 года. Спуск на воду произошёл 15 августа того же года, в конце сентября буксиры перевели его в Кронштадт, в бассейн Пароходного завода, для монтажа главных механизмов и вооружения. По приказу главного командира Кронштадтского порта от 2 октября 1874 года броненосец, на котором отсутствовали главные механизмы и артиллерия, вступил в кампанию5. Только в 1876 году на «Петре Великом» установили изготовленные петербургским заводом Берда паровые машины с горизонтальными цилиндрами. На ходовых испытаниях летом 1877 года из-за серьёзных дефектов этих механизмов броненосец не смог развить контрактной скорости 14 узлов, и по решению МТК через четыре года корабль отправили в Англию для замены машин.
Тем не менее на момент вступления в строй (1877 г.) «Петр Великий» считался «современным броненосцем, не уступающим лучшим новейшим судам английского, французского и германского флотов»6.
После Крымской войны строительство кораблей и изготовление для них механизмов продолжалось в Петербурге и Архангельске, а кораблестроение Юга России оказалось в запустении. Идея строить для усиления намеченных к возведению в Керченском проливе и Днепро-Бугском лимане береговых укреплений несамоходные плавучие батареи, формально не подпадавшие под ограничения Парижского договора, исходила от военного министра Д.А. Милютина. В 1865 году под руководством председателя Кораблестроительного технического комитета С.И. Чернявского разработали эскизный проект деревянной шестипушечной плоскодонной батареи водоизмещением около 2000 тонн, строить которые предполагали в Керчи. Осуществление плана оказалось невозможным из-за бюджетных сокращений, а 10 октября 1866 года последовало высочайшее повеление о ликвидации всей Черноморской флотилии7.
Собравшиеся в декабре 1869 года на «особое совещание» под председательством генерал-адмирала высшие чины Военного и Морского министерств решили строить в Николаевском адмиралтействе в течение двух лет четыре малых броненосца общей стоимостью 4 млн рублей (из которых 200 тыс. требовалось для дооборудования адмиралтейства). Вице-адмиралу А.А. Попову поручалась проработка проекта по двум вариантам: «размеров двухбашенных лодок» (мониторов типа «Русалка») и «круглого судна».
Идея А.А. Попова, нашедшего способ не только совместить требования военного ведомства о калибре орудий (не менее 280 мм) и толщине брони («более, чем на крупнейших иностранных броненосцах») с ограничением осадки величиной 3,3 м, но и обещавшего казне экономию средств, была следующей: «Уменьшая длину и увеличивая ширину судна, можно не только уменьшить его денежную стоимость, но и увеличить водоизмещение. Доведя эту аксиому до конечной степени, т.е. сделав длину равной его ширине, мы достигнем наиболее благоприятных условий, как в отношении стоимости, так и водоизмещения. Поэтому все ватерлинии его образованы из кругов…».
В январе 1870 года император Александр II повелел начать строительство четырёх броненосных судов, а генерал-адмирал в конце мая следующего года из представленных проектов избрал для осуществления «круглое судно» диаметром 46 метров с четырьмя 508-мм гладкоствольными орудиями и 550-мм бронёй. Его полное водоизмещение при осадке 3,8 м составляло 6054 т. Морской технический комитет решил заменить артиллерию на пять 280-мм нарезных орудий Круппа.
Постройка «круглого броненосца» «Новгород», заказчиком которого выступало военное ведомство, началась в Новом Адмиралтействе в декабре 1871 года. В разобранном виде корпусные конструкции доставили по железной дороге в Николаев, где «Новгород» снова собрали и в мае 1873 года спустили на воду.
Постройку второй «поповки», получившей наименование «Киев», начали в январе 1872 года. Проведённые в августе в страшной спешке подготовки к царскому смотру испытания, естественно, были признаны комиссией удовлетворительными. «Новгород» перешёл в Севастополь, где 11 сентября броненосец посетили Александр II и Д.А. Милютин. На создателей и команду «пролился дождь наград», а военный министр записал в дневнике: «Не верится, что эта круглая машина действительно морское судно…».
После царских «смотрин» на «Новгороде» установили оба 280-мм артиллерийских орудия, снаряды которых на дистанции четыре кабельтова должны были пробивать броню, равную по толщине их калибру.
В августе 1873 года последовало высочайшее разрешение на постройку третьего броненосца с 305-мм орудиями, который в октябре получил наименование «Вице-адмирал Попов». В Николаеве начали переделывать и укреплять стапель, а собранные конструкции «Киева» разобрали.
С началом войны с Турцией 12 апреля 1877 года «поповки» прибыли на Одесский рейд, оставаясь там в бездействии. Потребовавший от главного командира Черноморского флота и портов вице-адмирала Н.А. Аркаса и начальника обороны Одессы использовать их по прямому назначению генерал-адмирал встретил открытое противодействие, получив в рапорте контр-адмирала Н.М. Чихачёва язвительные слова: «…прославить русский флаг в открытом море поповкам придётся не иначе как ценой собственной гибели».
Дорогостоящий эксперимент за счёт казны со строительством «поповок» остался курьёзом в истории кораблестроения.
Возглавив в 1880 году кораблестроительное отделение МТК и оставаясь в этой должности чуть более года, вице-адмирал А.А. Попов реабилитировался в качестве кораблестроителя, направив свою неуёмную энергию и богатейший опыт моряка на реализацию концепции океанского броненосного крейсера.
Идею такого корабля ещё в феврале 1868 года сформулировал в своём обращении к великому князю Константину Николаевичу капитан 2-го ранга Н.В. Копытов. Его проектное предложение рассматривалось на совместном заседании кораблестроительного и артиллерийского отделений МТК 4 ноября 1869 года: вооружение из двенадцати 9-дюймовых орудий (восемь — в закрытой батарее и четыре — на верхней палубе), водоизмещение 7718 тонн, мощность паровой машины 13 120 л.с., скорость 17,9 узла, запас топлива на 2000 миль плавания. В журнале кораблестроительного отделения МТК от 29 ноября 1868 года записали: «Идея капитана 2-го ранга Копытова о том, чтобы защищать крейсеры полосою брони по ватерлинии, уже осуществляется постройкой корвета “Генерал-Адмирал”, и если это последнее судно, относительно своей обороны, будет соответствовать цели, то честь идеи такой обороны должна остаться за г. Копытовым…»8.
В июле 1881 года главным начальником флота и морского ведомства стал брат нового императора Александра III великий князь Алексей Александрович, а 16 ноября того же года председателем кораблестроительного отделения МТК был назначен вице-адмирал И.А. Шестаков. По запросу Государственного совета и указанию временно управляющего Морским министерством контр-адмирала А.А. Пещурова он занялся разработкой проекта 20-летней кораблестроительной программы. Представленный уже морским министром И.А. Шестаковым императору Александру III проект программы был утверждён на Особом совещании в Морском министерстве 20 мая 1882 года.
Двумя днями ранее МТК по приказанию И.А. Шестакова начал обсуждение концепции черноморского броненосца, который должен был обладать «весьма толстой броней, сильнейшими орудиями (не свыше 45 тонн веса), развивать 14-узловой ход и иметь запас угля на четверо суток». К концу года проект был завершён: при водоизмещении 9990 тонн корабль нёс шесть 305-мм и семь 152-мм орудий. Защита — пояс из сталежелезной брони толщиной 457 мм. Паровые машины мощностью 9000 л.с. должны были обеспечить броненосцу расчётную скорость 14 узлов9.
Строилась «Екатерина II» в Николаеве, «Чесма» и «Синоп» — в Севастополе. Первый броненосец Черноморского флота, спущенный на воду 8 мая 1886 года, завершил испытания только через три года.
В рамках реформы морского ведомства 1885 года, предпринятой в условиях необходимости усиления флота, сложилась окончательная организация МТК, который разделили на инспекции (отделения): кораблестроительную, механическую, артиллерийскую и минную (в ведении последней находилось и корабельное электрооборудование). Их возглавляли главные инспекторы по специальности.
Созданный в 1854 году Корпус инженер-механиков Морского ведомства указом императора Александра III от 15 мая 1886 года был реорганизован с введением пяти особых должностных званий. Некоторое время существовал и Морской строительный комитет, ведавший проектированием береговых сооружений, но в 1891 году его упразднили, передав функции созданной Главной инспекции строительной части МТК. Из МТК снова был выделен Морской учёный комитет10, председателем которого стал начальник Главного гидрографического управления.
Составление утверждавшихся ежегодно морским министром планов кораблестроительных работ и заказов с их распределением, закупка материалов, выдача нарядов на работы стало ответственностью образованного Главного управления кораблестроения и снабжений (ГУКиС), которое также заготавливало все предметы материально-технического и интендантского снабжения флота. В составе ГУКиС функционировали три отдела: сооружений, заготовлений и счётный (последний занимался составлением смет и отпуском средств).
По мнению известного корабельного инженера Н.Н. Кутейникова, «Главное управление кораблестроения и снабжений является не только хозяином судостроения, но и главным исполнителем его. Практика показывает, что это управление широко пользуется этими своими правами и, не совещаясь с Морским техническим комитетом, само заказывает части корабля по разным заводам, не согласуясь с техническими требованиями, нарушая порядок постройки и ее быстроту, путем отдачи заказов часто в неподходящие руки, неисправным заводчикам»11.
На основании полученных от ГУКиС «сведений о размерах и рангах разрешенных к постройке кораблей» МТК «составлял» общие чертежи, спецификации и технические условия, сообщая главным командирам портов необходимые технические данные для разработки портовыми строителями рабочих чертежей и спецификаций кораблей, рассматривал и корректировал представленные рабочие чертежи, спецификации и сметы, выдавал заключения по всем возникшим по технической части вопросам, рассматривал и проверял технические отчёты.
При Морском техническом комитете состояли 15 артиллерийских и три минных приёмщика для технического приёма на казённых и частных заводах предметов артиллерийского и минного снаряжения флота.
Как отмечал в своих воспоминаниях академик А.Н. Крылов, «учреждения, ведающего “морской политикой” в части стратегической подготовки флота (в соответствии с его назначением в общей системе обороны и военных государственных задач), не было. Теоретически предполагалось, что этим ведает генерал-адмирал по непосредственным указаниям царя, а исполнительным органом является “Учёный отдел Главного морского штаба…»12.
Из журнала МТК по кораблестроению № 124 от 13 октября 1888 года: «Рассматривали… эскизный чертеж броненосца в 9200 тонн водоизмещения для Балтийского моря… По объяснению Председателя МТК означенный проект составлен вследствие приказания Его Императорского Высочества Генерал-Адмирала Алексея Александровича проектировать броненосец более сильный, чем “Александр II” с водоизмещением от 8000 до 9000 тонн, вооруженный 12-дюймовыми орудиями, с броней и скоростью возможно большими и с запасом угля, которого было бы достаточно даже в случае назначения его в дальнее плавание». Речь на заседании комитета шла о проекте будущего эскадренного броненосца «Наварин».
Таким образом, на МТК возлагалось определение основных тактико-технических элементов будущих кораблей в отсутствие конкретно сформулированных оперативно-тактических требований.
В практике кораблестроительного отделения МТК соблюдался важнейший принцип состязательности — для каждого запланированного к постройке корабля разрабатывался как минимум один альтернативный проект, который готовили участники объявленного конкурса или назначенный председателем отделения корабельный инженер. Этот проект в обязательном порядке рассматривался вместе с основным вариантом.
Интересная ситуация сложилась с принятием на вооружение отечественного флота торпедного оружия. Это произошло без участия МТК. Заведующий минной частью на флоте контр-адмирал К.П. Пилкин был сторонником Р. Уайтхеда, который впервые предложил своё изобретение России в 1873 году, а управляющий Морским министерством адмирал Н.К. Краббе — торпеды И.Ф. Александровского. Преемник Краббе адмирал С.С. Лесовский создал в октябре 1875 года «Комитет по вопросу приобретения мин Вайтгеда и применения их к судам флота», который подавляющим большинством голосов решил закупать торпеду Уайтхеда. Не стал МТК проводником новых идей и в отношении появившихся в иностранных флотах носителей торпедного оружия — минных катеров, миноносок и миноносцев. Позиция комитета сводилась к рекомендации закупать у иностранных фирм лучшие образцы для последующего копирования на отечественных заводах.
Обязанности главного инспектора морской артиллерии с октября 1891 по 1894 год исполнял контр-адмирал С.О. Макаров, предложивший решение проблемы недостаточной эффективности бронебойных снарядов путём снабжения их наконечником из «мягкой» стали («макаровский колпачок») и использования созданного Д.И. Менделеевым бездымного пороха. Артиллерийскому отделению МТК подчинялись открытый в 1879 году Ржевский морской артиллерийский полигон и созданная в 1891 году Научно-техническая лаборатория порохов и взрывчатых веществ.
В 1890 году МТК одобрил эскизный проект бассейна для проведения буксировочных испытаний моделей судов. Открытие Опытового бассейна морского ведомства (шестого в мире) в Санкт-Петербурге, на острове Новая Голландия, состоялось 8 марта 1894 года в присутствии императора Александра III.
Результатом большой работы МТК стал разработанный под руководством Н.Е. Кутейникова проект 20-летней кораблестроительной программы, который Морское министерство представило на высочайшее утверждение в 1903 году. Хотя первые кредиты Министерство финансов отпустило в том же году, программу пересмотрели в сторону значительного сокращения, а вскоре произошло тяжелейшее поражение в Русско-японской войне 1904—1905 гг.
В 1905 году правительство было вынуждено сократить расходы на нужды Морского министерства на 12,6 млн рублей. Для возрождения флота потребовалась коренная перестройка всей системы его строительства, в т.ч. научно-технических органов. В ноябре 1905 года состоялось назначение в состав Морского технического комитета подполковника по Адмиралтейству А.Н. Крылова.
Задачи разработки кораблестроительных программ и составления оперативно-тактических заданий на проектирование кораблей перешли к учреждённому в 1906 году Морскому генеральному штабу, о необходимости создания которого в России ещё в 1888 году писал вице-адмирал И.Ф. Лихачёв. Однако продолжала существовать «двухзвенная» система управления кораблестроением и вооружением флота.
Председателем МТК в 1907 году являлся контр-адмирал А.А. Вирениус, главным инспектором кораблестроения — Н.Е. Титов, главным инспектором механической части — Ф.Я. Поречкин, главным инспектором артиллерии — генерал-майор А.Ф. Бринк, главным инспектором минного дела — контр-адмирал В.А. Лилье. Кораблестроительное отделение МТК в декабре 1907 года возглавил полковник по Адмиралтейству А.Н. Крылов. «Отдел состоял ещё из трёх членов — корабельных инженеров Н.М. Долгорукова, Г.Ф. Шлезингера и А.И. Мустафина, старшего делопроизводителя титулярного советника В.С. Полтавского, заведующего статистической частью корабельного инженера Н.И. Михайлова, начальника чертёжной корабельного инженера Н.В. Лесникова, двух молодых корабельных инженеров, производителей работ, и опытнейшего, работающего 58-й год чертёжника П.К. Ермакова»13. Должность старшего делопроизводителя МТК с 1905 года занимал младший судостроитель (с 1907 г. — подполковник Корпуса корабельных инженеров) А.П. Шершов.
Кораблестроительной чертёжной МТК, фактически разрабатывавшей эскизные проекты кораблей, с июня 1903 по ноябрь 1907 года заведовал полковник по Адмиралтейству И.Г. Бубнов, старшим производителем работ с 1908 года был назначен капитан Корпуса корабельных инженеров Л.М. Мациевич. В 1903—1904 гг. в кораблестроительной чертёжной МТК был разработан эскизный проект дизельных мониторов для реки Амур. В 1906 году чертёжная представила в МТК несколько вариантов проектных проработок линейного корабля «дредноутного типа». После проведения международного конкурса на разработку эскизного проекта линейного корабля для Балтийского моря утвердили доработанный проект Балтийского завода, дальнейшее проектирование выполнялось под руководством И.Г. Бубнова. Кроме собственно проектирования, чертёжная МТК также выполняла функции экспертной организации, выдавая заключения на технические предложения и проектные материалы, поступавшие в комитет от их авторов с запросом привилегии (патента).
И всё же, по оценке компетентных современников, «…взаимоотношения различных инстанций Морского ведомства, с одной стороны, и казенных и частных заводов, работающих для Морского министерства, — с другой, крайне усложняются тем, что дача заказов и наблюдение за их исправным исполнением сосредоточены не в одном месте… Власть разбита между двумя постоянно враждующими друг с другом учреждениями — Главным управлением кораблестроения и снабжения и Морским техническим комитетом… Существование параллельно этих двух учреждений никаким образом не оправдывает требованиями насущной необходимости»14. «МТК — отнюдь не хозяин судостроения, а только высшая техническая инстанция, к которой обращаются только с узко специальными вопросами, на которые, поэтому, комитет может давать столь же односторонние ответы, не касаясь хозяйственных и общих вопросов»15.
Важность и масштабность задач, стоявших перед возрождавшимся быстрыми темпами отечественным флотом накануне мировой войны, требовала приведения государственного механизма управления процессами создания боевых кораблей в состояние наибольшей эффективности.
11 октября 1911 года император Николай II утвердил «Временное положение об управлении Морским министерством», которым вводилась новая система управления процессами создания боевых кораблей. В едином органе — Главном управлении кораблестроения — сосредоточились все функции научно-технического и хозяйственного руководства, связанные с постройкой кораблей, их вооружением, ремонтом и снабжением, а обязанность начальника управления состояла в том, чтобы «корабль своевременно был готов к действию и обладал в целом теми мореходными и боевыми качествами, которые были приняты за основание при утверждении проекта, и чтобы отпускаемые в распоряжение Главного управления кораблестроения суммы расходовались по прямому назначению»16.
Как характеристику профессиональных качеств руководителей МТК можно расценивать популярную ныне цитату из «Инструкции для Корабельных Инженеров, наблюдающих за постройкою судов на казенных и частных заводах», введённой в действие циркуляром МТК №15 от 29 ноября 1910 года: «Никакая инструкция не может перечислить всех обязанностей должностного лица, предусмотреть все отдельные случаи и дать вперед соответствующие указания, а поэтому господа инженеры должны проявить инициативу и, руководствуясь знаниями своей специальности и пользой дела, прилагать все усилия для оправдания своего назначения»17.
Рассмотрев основные направления и результаты деятельности Морского технического комитета Морского министерства России от его создания в 1867 году до образования Главного управления кораблестроения в 1911 году, можно констатировать, что в целом МТК вполне оправдал своё назначение, обеспечив к началу реализации кораблестроительной программы высокий технический уровень проектирования боевых кораблей основных классов в соответствии с задачами флота в предстоявшей мировой войне. Выполняя функции кораблестроительного проектного подразделения морского ведомства, действовавшая на основе принципов коллегиальности организация достаточно эффективно направляла научно-техническую политику в области кораблестроения и вооружения, в значительной мере нивелируя влияние волевых вмешательств высокого руководства.
Проводя параллели с последующими этапами развития отечественного кораблестроения, мы видим, что на определённом этапе Морской технический комитет успешно совмещал функции нескольких созданных позже центральных управлений и научно-исследовательских учреждений флота. С учётом этого исторического опыта вызывает сомнение целесообразность принятых в начале 1930-х годов в условиях жесточайшего кадрового дефицита решений о разделении создававшихся научно-исследовательских учреждений ВМФ на самостоятельные «кораблестроительное» и «вооруженческое».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 224. Оп. 1. Д. 269. Л. 427 об.
2 Русское военное судостроение в течение последних 25-ти лет. 1855—1880. Составил капитан-лейтенант Пав. Мордвин. СПб.: типография Морского министерства, 1881. С. 14.
3 Чувинский В. Историческое обозрение устройства управления морским ведомством в России. СПб.: типография Морского министерства, 1869. С. 277—279.
4 В связи с 200-летием со дня рождения императора Петра I причисленный к 1 рангу корабль, строившийся под руководством полковника Корпуса корабельных инженеров, члена кораблестроительного отделения МТК М.М. Окунева, приказом управляющего Морским министерством № 69 от 30 мая 1872 г. переименовали в «Петр Великий».
5 Арбузов В.В. Броненосец «Пётр Великий». СПб., 1993. С. 12—18, 38—40.
6 История отечественного судостроения в 5 т. Т. II. Паровое и металлическое судостроение во второй половине XIX века. СПб.: Судостроение,1996. С. 79.
7 Там же. С. 47—49.
8 РГА ВМФ. Ф. 421. Оп. 1. Д. 92. Л. 1—2, 40—46.
9 Там же. Д. 765. Л. 11, 65, 85, 90.
10 В 1891 г. Морской учёный комитет упразднили, а его функции разделили между Главным морским штабом, Морским техническим комитетом и Гидрографическим управлением.
11 Кутейников Н. Организация судостроения в нашем флоте // Русское судоходство. 1907. № 10. С. 43—64.
12 Крылов А.Н. Мои воспоминания. Л.: Судостроение, 1979. С. 144.
13 Там же. С. 147.
14 Дмитриев Н.И., Колпычев В.В. Судостроительные заводы и судостроение в России и за границей. СПб.: типография Морского министерства, 1909. С. 1028.
15 Кутейников Н. Указ. соч. С. 43—64.
16 Указатель правительственных распоряжений по Морскому ведомству. СПб., 1910. С. 791—793.
17 Там же. С. 956.