4-й танковый корпус был переподчинён Юго-Западному фронту и после марша он сосредоточился в полосе 21-й армии. Убедившись, что части корпуса сосредоточились, я вместе с комиссаром. А. Синицыным выехали в штаб фронта представиться и доложить командованию фронта о готовности корпуса. Во время беседы с командующим БТ и МВ фронта генерал-майором Воейковым мы спросили, как будет использован танковый корпус в предстоящих боях. Ответ генерала Воейкова нас насторожил. Он явно противоречил целям и задачам танкового корпуса. Оказывается, ещё до прибытия корпуса в состав Юго-Западного фронта уже было предусмотрено, что часть танков корпуса будет использована в качестве НПП (непосредственной поддержки пехоты). Мы высказали мнение, что использование танкового корпуса в качестве танков НПП противоречит основному назначению танкового корпуса. Просили и доказывали командующему БТ и МВ не рвать корпус по частям. Да, товарищ Воейков согласен с тем, что нельзя разрывать танковый корпус по частям, но видите ли сказал он: прежде всего это будет зависить от обстановки. Только что мы уехали к себе, вслед нам была направлена радиограмма, в которой сказано: 47-ю танковую бригаду направить в состав 21-й Армии для взаимодействия с пехотой.
23 июня 1942 года 47-я танковая бригада заняла оборону в полосе 21-й Армии на широком фронте в границах Козьмодемьяновкав – Зимовенька. Бригаде поставлена задача: упорно оборонять переправы на реке Нижеголь и в тоже время быть в готовности к действию в южном направлении по тылам и резервам противника в случае его прорыва в северо-восточном направлении. Правее действуют части 293-й стрелковой, левее 76-й стрелковой дивизий. К этому времени в 293-й стрелковой дивизии имелось всего только до 600 штыков. В результате малочисленности дивизия не имела возможности обеспечить стык соседа слева, поэтому командир 47-й танковой бригады полковник Лавриненко, опасаясь за свой правый фланг прикрыл его танковым заслоном.
На рассвете 24 июня перед фронтом танковой бригады, 293-й и 76-й стрелковых дивизий противник перешёл в наступление силами 75-й и 100-й пехотных дивизий немцев. Эти фашистские войска были усилены большой группой танков. Вражеская авиация в количестве 30 самолётов начала бомбить передний край обороны наших войск, районы расположения командных пунктов и наши тылы. Одновременно с действиями вражеской авиации, фашисты обрушили на наши части сильный артиллерийский и миномётный огонь. Вскоре вражеская пехота при поддержке танков двинулись вперёд. На правый фланг 293-й стрелковой дивизии наступали до двух пехотных батальонов и 26 танков. Такой натиск дивизия не выдержала и стала отходить. В то же время создалось критическое положение на фронте остальных войск стрелковой дивизии и танковой бригады.
Надо было, как можно быстрей остановить наступление противника и восстановить прежнее положение. Для этого в атаку был направлен 83-й танковый батальон в составе 20-и танков Т-34 вместе пехотой 293-й стрелковой дивизии, 251-й танковый батальон поддерживал атаку 83-го танкового батальона огнём с места. Контратаку должна была поддерживать артиллерия 293-й стрелковой дивизии, но по каким то неизвестным причинам она этого не сделала; вместе с этим противник сосредоточил массу артиллерийского и миномётного огня по нашим контратакующим войска и этим массированным огнём прижал нашу пехоту к земле. В результате 83-й танковый батальон, продвигаюсь вперёд, несколько оторвался от своей пехоты и таким образом выполнял задачу один без поддержки пехоты и артиллерии. Но это было ему не под силу, и он был вынужден отойти на исходное положение. Таким образом, контратака не удалась, и танки были отведены на сборный пункт в лес южнее Красная Поляна. Во второй половине дня, по решению командующего Юго-Западного фронта, 47-я танковая бригада вошла в подчинение 21-й армии. Командующий 21-й армии генерал-майор Гордеев решил восстановить положение 293-й стрелковой дивизии, поэтому на 19.00 этого же дня с рубежа Красная Поляна – Анхимовка была намечена вторичная контратака противника силами 47-й танковой бригады и 293-й стрелковой дивизии. За время подготовки к выполнению предстоящей задачи, танки бригады дозаправились, пополнили боезапасы до нормы, и вышли в исходное положение на западную опушку леса у Красная Поляна. В исходном положении, в ожидании подхода пехоты, бригада находилась до 21.00, но пехота в этот район не прибыла. В расположении бригады находился начальник штаба корпуса Д.Д. Бахметьев. Он видел не подготовленность войск к выполнению задачи и поэтому настоял на отмене контратаки только силами одной танковой бригады. Таким образом, контратака не состоялась, танки остались в этом районе, окопались и заняли оборону. С начала фашистского наступления мотострелковый батальон бригады удерживал переправы в течение 4 часов, но когда отошли соседи справа и слева, он, неся значительные потери от авиации, артиллерийского и миномётного огня противника, начал группами отходить на север. В этом напряжённом бою бригада уничтожила 21 танк, 6 противотанковых орудий и до 1000 вражеских солдат и офицеров. Бригада тоже понесла потери: подбито и сожжено 9 машин Т-34, разбита пушка противотанковой батареи, выбыли из строя убитыми и раненными около 250 человек. Так закончился первый день боя 47-й танковой бригады 24 июня 1942 года в районе Красная Поляна – Нижеголь. В ночь с 24 по 25 июня 1942 года заместитель командующего войсками 21-й Армии генерал-лейтенант Турбин отдал распоряжение войскам о готовности к наступлению. Цель этого наступления заключалась в том, чтобы захватить рощу «фигурная», которая находилась в 4 километрах западнее Красная Поляна, Завадный. Силы для этой частной наступательной операции выделены в составе 293-й стрелковой дивизии и приданной ей 47-й танковой бригады. Атака противника назначена на рассвете 25 июня. Во время разработки документов среди офицеров штаба дивизии появилась какая то растерянность и в результате боевой приказ на наступление был подписан только потому, что его настойчиво требовал командир бригады полковник Лавриненков. В подготовке этой операции можно было наблюдать лишь одно: надеялись только на танковую бригаду, так как силы 293-й стрелковой дивизии по существу уже иссякли. Начальник штаба корпуса Д.Д. Бахметьев так докладывал: было видно, что в достижение цели большинство офицеров не верили, а поэтому и появилась у офицеров штаба дивизии пассивность в отработке документации на предстоящий бой.
По плану наступления должна быть артиллерийская обработка вражеской позиции, действия нашей авиации и требовалось сосредоточение пехоты, но к началу наступления и в период самого наступления не проводилась артиллерийская обработка вражеских позиций, и не было авиационного прикрытия. Кроме того, к началу наступления на исходных позициях оказались только танки и до 150 человек пехоты. Было видно, что данное наступление не подготовлено, а поэтому поставленная задача не будет выполнена, но, не смотря на явную неподготовленность и на то, что начало наступления опоздало на 90 минут всё же решение осталось в силе.
В 4 часа 45 минут вместо артиллерийской подготовки танки открыли огонь с места и через несколько минут двинулись в атаку. Вслед за танками поднялись в атаку и пехотные подразделения.
Как только тронулись с места наши войска в сторону противника, он обрушил массу огня из всех видов оружия на наступающих. И таким образом отрезал нашу пехоту от танков. Под воздействием массы огня из всех видов оружия наша пехота залегла, попытки танкистов повести за собой пехоту успеха не имели.
Не смотря на то, что пехота оказалась отрезанной, танкисты продолжали движение вперёд. Отдельные танки ворвались в рощу «фигурная», но без пехоты. В этой роще наши танки были встречены перекрёстным артогнём противника, удержать её они не могли и вынуждены отойти в исходное положение, оставив в роще «фигурная» сгоревшие 2 танка Т-34. Но не смотря на сложность наступления, всё же в этом бою наши танкисты уничтожили и рассеяли до батальона пехоты и раздавили артиллерийскую батарею.
В 13.00 бригада имела новую задачу: захватить Зимовеньки, Кожановку. Для выполнения этой задачи был создан танкодесантный отряд в количестве 10 машин Т-70, 2 машины Т-60 и до 60-и человек пехоты, которую возглавлял майор Александров. Артиллерия 293-й стрелковой дивизии и в этот раз не поддержала действия танкодесантного отряда. Как только отряд двинулся в направлении объекта атаки, противник обрушил на него массу артиллерийского и миномётного огня, и в результате многие бойцы преждевременно попрыгали с танков. Танкодесантный отряд уже миновал Зимовеньки, но к этому времени правый фланг 76-й стрелковой дивизии отошёл на южную окраину Зимовеньки. Об этом штаб 293-й стрелковой дивизии не знал, и поэтому не мог оказать какую либо помощь, а в результате этого танкодесантный отряд попал в огненный мешок противника. Когда же генерал-майор Турбин узнал действительную обстановку, он приказал танкам возвратиться в Красную Поляну и занять оборону на стыке 293-й и 76-й стрелковых дивизий.
Роща «фигурная» имела большое тактическое значение, и поэтому командование 21-й Армии стремилось овладеть ею. В 16.00 этого же дня генерал-майор Турбин приказал командиру 83-го танкового батальона майору Канавину: во что бы то ни стало, но взять рощу. Танкисты начали атаку 20-ю танками в 19.00 без артиллерии и пехоты. На подходе к роще «фигурная» первые машины были подбиты и сожжены артиллерийским огнём противника. В результате прямых и осколочных попаданий у нескольких машин оказались заклиненными башни и повреждено оружие. В результате эти машины возвратились в исходное положение, не дойдя до рощи «фигурная», и только 5 танков, вместе с майором Канавиным, ворвались в эту рощу. В 20.00 он донёс: задачу выполнил. Следовало бы успех танкистов закрепить пехотой, но этого не случилось. Удержать эту рощу только танками не представлялось возможным, и в этом бою все они погибли. Погиб и отважный командир танкового батальона майор Канавин. Так закончился день боя 47-й танковой бригады 25 июня 1942 года.
С 23.00 25 июня 293-я стрелковая дивизия и 47-я танковая бригада заняли оборону на рубеже Репной – Красная Поляна.
Сил и средств было затрачено много, но 293-я стрелковая дивизия с приданной 47-й танковой бригадой поставленной задачи не выполнила. Роща «фигурная» осталась в руках противника. Кому то надо отвечать за невыполнение поставленной задачи. В результате краткого разбора этой частной операции и на основании доклада командира 293-й стрелковой дивизии нашли «без вины виноватого», им оказался командир 47-й танковой бригады полковник Лавриненко.
Конечно, очень неудобно, чтобы пятно о невыполнении приказа пало на войска 21-й Армии, а поэтому все неприятности надо было списать на приданных. Командарм Гордов арестовал полковника Лавриненко и отдал под суд Военного трибунала, обвинив его в том, что пехота не пошла за танками по вине танкистов. В течении 3 суток велось следствие и мои настойчивые доказательства, как командира корпуса, командарму о невиновности полковника Лавриненко ни к чему не привели. Товарища Лавриненко судили и за недоказанностью виновности командира и воинов танкистов, полковник Лавриненко был оправдан. На следующий день после суда полковник Лавриненко был назначен начальником БТ и МВ армии Юго – Западного фронта. Это назначение говорило о том, что товарищ Лавриненко незаслуженно был наказан. Такое отношение к командному составу оставило отрицательный осадок в сознании офицеров не только 47-й танковой бригады, но и у многих других, в том числе и у общевойсковых офицеров 21-й Армии.
Хотя полковник Лавриненко был и оправдан, но среди офицеров появились отрицательные настроения по отношению командира 293-й стрелковой дивизии и командарма Гордова. Вместе с этим, среди офицеров-танкистов, появлялись высказывания недоверия ко многим другим офицерам и генералам общевойсковых соединений.
Суд над полковником Лавриненко это не случайное явление. Под суд товарищ Лавриненко был отдан Гордовым обдуманно. Задача осталась не выполненной, это может принести неприятности. Надо сохранить свой авторитет и достоинство. В ходе боевых действий командир дивизии скрывал истинное положение своих войск. Все неудачи сваливал на поддерживающие танковые части. «Они, только они во всём виноваты. Они прикрыты бронею, значит, они должны обеспечивать продвижение пехоты не смотря ни на что». Сваливая всю вину на приданные части это приём, оправдать свою собственную вину и вину своих подчинённых перед вышестоящим начальником. Такое отношение к людям – приданым частям, недобросовестное отношение, хотя подобные случаи были и редкими, но, к сожалению, они имели место.
Перед командованием корпуса встала задача, как можно быстрее ликвидировать эти нездоровые настроения среди личного состава. Вскоре было проведено совещание с командирами и комиссарами бригад. На этом совещании участники его получили указания: мобилизовать все силы и в первую очередь партийные и комсомольские организации на ликвидацию этих нездоровых настроений. Главным вопросом должен быть вопрос укрепления воинской дисциплины, точность выполнения приказов и приказаний, и точность выполнения своих служебных обязанностей офицерами штабов.
Эти нездоровые настроения были быстро ликвидированы, и танковая бригада оставалась вполне боеспособной и действовала на этом участке до её возвращения в корпус без замечаний. По отзывам старших начальников известно о том, что воины бригады, как во взаимодействии с пехотой, а так же и самостоятельно, действовали энергично и решительно. Не смотря на численное превосходство противника в танках, артиллерии и авиации на участке стрелковой дивизии, бригада имела потери, но в тоже время фашисты понесли гораздо больший урон в пехоте и танках от огня наших танкистов.
Полковник Лавриненко ушёл к новому месту службы, в командование бригадой вступил его заместитель по строевой части подполковник товарищ Жидков. Товарищ Жидков зарекомендовал себя как способный командир, будучи ещё заместителем командира бригады по строевой части. Он находчив, смел, решителен и пользовался заслуженным авторитетом среди офицеров корпуса и своих подчинённых. Во время боя всегда находился в боевых порядках, показывая своим подчинённым примеры бесстрашия и отваги. В последующих боях в районе Нов.Оскол, прикрывал отход пехоты 21-й Армии. Воины танкисты под его командованием упорно и настойчиво отражали атаки вражеских танков и мотопехоты. Всегда находясь в боевых порядках, умело руководил боем. Танкисты его бригады действовали смело и решительно, нанося значительные потери вражеской пехоте и технике.
В результате пятидневных боёв части бригады уничтожили 22 танка, 19 противотанковых орудий, 9 миномётов, 1 батарею. Воины бригады уничтожили 2000 солдат и офицеров противника и трёх фашистов взяли в плен. Бригада в этих боях потеряла убитыми и раненными до 400 человек, безвозвратно потеряны 23 танка, одно противотанковое орудие, 4 автомашины и два мотоцикла.
Здесь вполне уместно сказать о работе медиков.
Работа санинструкторов, медицинских сестёр, военфельдшеров и врачей велика и почётна. Благодаря их самоотверженному труду очень многие воины ими спасены от инвалидности и преждевременной смерти. Во время артиллерийско-миномётного огня, если в сферу его попадают люди, то они прекращают движение или делают рывок вперёд, чтобы выскочить из зоны обстрела. Но на долю медицинского персонала, и в особенности военфельдшеров, санинструкторов выпадает в большинстве случаев, спешить на помощь раненному, не обращая внимания на опасность. Медики это настоящие труженики боевого фронта и в ряде случаев им приходится иногда труднее, чем воину с автоматом. В танковых частях условия работы медицинского персонала имеют свои особенности. Танкисты в своём большинстве – тяжело ранены или основательно обожжены. В таких случаях требуется неотложная помощь. Но ведь, во-первых: надо до раненного добраться, оказать ему помощь, а после этого помочь ему отползти ему в укрытие, если он способен, а если нет, медик при помощи плащ-палатки или шинели тащит раненного волоком в укрытие. В этих условиях медики рискуют своей жизнью ради спасения жизни раненого воина. Вот один пример из массы примеров, который характеризует мужество и отвагу людей с медицинским образованием.
Старший военфельдшер танковой бригады А.М. Ульяницкая в самый разгар боя под селом Красная Поляна в июне 1942 года вынесла с поля боя и оказала медицинскую помощь более 10-и воинам, обожженным и тяжело раненным. Выполняя эту работу, она находилась всё время под артиллерийским, миномётным и пулемётным огнём. И так изо дня в день во время ожесточённых боёв.