Армейский комиссар Н.А.Булганин, переговорив по телефону с товарищем Сталиным, передал мне: «Товарищ Сталин приказал Вам явиться к нему. Но, — заявил он, — в таком виде, как ваш, являться к товарищу Сталину не следует». Вам надо явиться к Начальнику Главного Политического Управления Красной Армии Армейскому комиссару товарищу Мехлису» Это указание я выполнил. После беседы с товарищем Мехлисом по его расторжению я отправился в санаторий «Архангельское» под Москвой, где и пробыл три дня. За это время я был одет в новое обмундирование. После этого отдыха прибыл в распоряжение Я.Н.Федоренко. Вечером 18 августа вместе с ним был вызван к товарищу Сталину, а 20 августа был назначен на должность первого заместителя начальника Главного Бронетанкового Управления.
В обязанность первого заместителя начальника Глазного Бронетанкового Управления входило оказывать помощь формируемым бронетанковым частям и соединениям, контролировать их готовность к отправке по фронтам и сопровождать до места назначения; оказывать помощь командному составу в вопросах правильного использования бронетанковой техники и контролировать, на сколько правильно эта техника применяется в бою. Для этой цели был создан штаб из офицеров ГБтУ, которые выполняли обязанности офицера штаба по совместительству. В него входили: начальник штаба, два заместителя начальника штаба, начальник связи, заместитель по технической части, два писаря и отделение охраны. Этот штаб имел штатные средства передвижения, но не имел средств связи, кроме одной радиостанции. Такому импровизированному штабу приходилось, в отдельных случаях управлять боем конномеханизированной группы. Этот штаб возглавлял полковник Кузьма Девятов. Он имел высшее военное образование и был вполне подготовлен к этой должности.
Во второй половине августа 1941 года обстановка на Брянском фронте с каждым днем усложнялась, В связи с этим, Верховное Главнокомандование передало в распоряжение Брянского фронта два танковых соединения — танковую дивизию и отдельную танковую бригаду. Готовность этих танковых соединений проверяли офицеры штаба начальника Бронетанковых войск Красной Армии генерал — лейтенанта т/в Я.Н. Федоренко на месте их формирования в районе Ржевск.а. Мне, как первому заместителю Я.Н.Федоренко, было приказано сопровождать и передать эти войска Брянскому фронту. Первыми отгружались части 108-й танковой дивизии, командир дивизии полковник Иванов; вслед за танковой дивизией отгружались части 141-й танковой бригады под командованием полковника Чернова.
Исходя из этих возможностей и правильной оценки развивающихся событий, штаб Брянского фронта спланировал создание подвижной группы, в то время, когда войска и техника следовали еще в железнодорожных эшелонах.
В оперативном плане штаба фронта в подвижную группу входили 108-я танковая дивизия, 141-я танковая бригада и 4-я кавалерийская дивизия под командованием полковника Шишкина. В самом начале создания подвижной группы по плану штаба фронта возглавлял ее заместитель командующего фонтом генерал- майор А.Н.Ермаков, но в действительности он ею не командовал.
28 августа 1941 года 47-й танковый корпус противника в составе двух танковых, одной мотодивизии и двух бронеотрядов, начал наступление в общем направлении на Трубчевск и южнее Трубчевска. Во время ожесточенных боев войск Брянского фронта в районе Почеп-Погар, первой из состава подвижной группы прибыла 108-я танковая дивизия и выгружалась в районе города Трубчевска.
28 августа в 20.00 дивизия получила приказ. Дивизия должна сделать 100-километровый ночной марш и к 3.00. 29 августа 1941 года сосредоточиться в районе Ореховский, Литенский западнее Плюсково -Трубчевского района. Дивизия приступила к выполнению приказа, но в указанное ей время не смогла сосредоточиться. Почему танковая дивизия не выполнила приказа: прежде всего это произошло потому, что при организации марша не был учтён элемент времени, плохое состояние дорог, неисправность мостов, а в ряде мест их совершенно не было. Подготавливая дивизию к маршу, не было учтено и то, что это соединение создавалось в ускоренные сроки и надо полагать, штаб как орган управления, еще не приобрел тех навыков и оперативности, которые требовались в данной обстановке. Вопросы разведки, охранения, служба регулирования, разработка приказа /пусть он будет не текстуальным, а графический/ и доведения его до исполнителей, требуется минимальное время. Допустим, что офицеры и водители всех категорий обладают высокими качествами, но за 7 часов отведенного времени приказ окажется не выполненным. Так оно и получилось в действительности. Возьмем несколько грубоватый подсчет времени и получим следующие данные. Марш 100 километров, а время на марш отведено 7 часов. В этом случае средняя скорость будет 100:7 = — 15 км/час. Такую скорость движения в условиях ночи без света или с затемненными фарами может дать рота, в крайнем случае, батальон, но не дивизия. Чтобы организовать марш танковой дивизии требовалось 40 минут времени для того, чтобы довести приказ до исполнителей, с учетом средств связи дивизии того времени один час потребуется времени для того, чтобы вытянуть колонны, один час 30 минут на протягивание ее в районе сосредоточения. Вместе с этим надо было учесть небольшие остановки для отдыха водителей и непредвиденные задержки в пути. Таким образом, дивизия должна была идти со скоростью 25-28 км/ час. Этого сделать она не могла и поэтому дивизия опоздала с выходом в район сосредоточения на 12 часов.
В это время три дивизии 13-й армии успешно нанесли контрудар, а затем были опрокинуты вражескими силами. Войска армии начали отход и в результате создалась исключительно тяжелая обстановка на фланге 13-й армии. В это время по плану штаба фронта на правом фланге 13-й армии вводилась в бой подвижная группа.
29 августа в 18.00 дивизия получила боевой приказ № 7 штаба Брянского фронта. В этом документе указано: подвижной группе в составе 108-й танковой дивизии, 141-й танковой бригаде и 4-й кавалерийской дивизии наступать в направлении Новгород — Северекий с задачей окружить и уничтожить прорвавшиеся танковые и моточасти противника. 108-й танковой дивизии наступать в направлении Мосточная, Погар, железнодорожными мост, Шостка, во взаимодействии с 141-й танковой бригадой и 4-й кавалерийской дивизией уничтожить прорвавшегося противника и обеспечить отход войск 13-й армии. Однако вместо трех соединений подвижной группы боевые действия начала только одна 108-я танковая дивизия, так как к этому времени 141 танковая бригада не была готова к боевым действиям, а 4-я кавалерийская дивизия вела бои западнее Трубчевска в районе Ужи. В развитии боевого приказа штаба фронта 108-й танковая дивизия не получила боевого приказа от штаба подвижной группы. В 6.00 30.8. дивизия приступила к выполнению поставленной задачи. На всю подготовительную работу по разгрому вражеских танковых сил дивизия имела всего только около 10 часов. Это время было довольное ограниченное. В связи с этим не было возможности провести более тщательную разведку. К тому же вопросы взаимодействия с соседними частями не были отработаны, отсутствовала связь со штабом подвижной группы, и совершенно не было таблицы радиосвязи. Позднее стадо известно, что противник не ожидал наступательных действий наших танковых частей на этом участке фронта, поэтому и возник встречный танковый бой. Части дивизии с хода атаковали вражескую пехоту и танки, но разбить войска противника дивизия не могла. Вместе с этим своими смелыми действиями 108-я танковая дивизия приостановила продвижение танков противника и этим самым обеспечила возможности совершить организованный отход частей 13-й Армии за реку Десну и не допустить захвата фашистами города Трубчевска. Однако 108-я танковая дивизия, обеспечивая отход войск 13-й армии, не могла начать своевременно свой отход из-под удара и поэтому сама оказалась в окружении. Такое положение вызвало не удовольствие у командования Брянским фронтом. Так, 108-я танковая дивизия оказалась в окружении и ведёт ожесточенные бои. В это время 141-я танковая бригада прибыла на
станцию разгрузки и сосредоточилась в районе Комягино, Родино, Субботово. Вместе с бригадой, я прибыл, как сопровождающий от Главного Бронетанкового Управления. На станции разгрузки танковую бригаду встречал заместитель командующего фронтом генерал — лейтенант М.Г.Ефремов. Вскоре после сигнала «Воздушная тревога» над станцией разгрузки появились вражеские самолёты. Построившись в замкнутый круг, самолеты начали сбрасывать авиабомбы и одновремённо вести пулеметный огонь. Специальных зенитных средств прикрытия района разгрузки не было, а огонь пулеметов и автоматов, гак видно, не особенно беспокоили фашистских летчиков. В результате этого налета в бригаде оказались четыре человека ранены и у одного танка «КВ» прямым попаданием авиабомбы, был вырван осколок башни, но удивительно то, что экипаж танка не пострадал и танк «КВ» остался в строю.
В это время я и товарищ Ефремов отошли к одной из станционных построек и здесь под навесом генерал-лейтенант Ефремов У. Г. вручил мне телеграмму, в которой было указано: генерал-лейтенанту танковых войск Мишулину вступить во временное командование подвижной группой фронта. Кроме того М.Г. Ефремов сказал, что этот вопрос согласован с Москвой. Он кратко ознакомил меня с общей обстановкой в полосе 13-й армии и сообщил, что 106-я танковая дивизия ведет бои в окружении и связи с ней нет; 4-я кавалерийская дивизия приводит себя в порядок в районе западнее Трубчевска. И добавил, что более подробно вас ознакомит с обстановкой генерал-майор товарищ Ермаков А.Н., он находится в Трубчевске.
Встретившись с заместителем командующего Брянским фронтом с А.Н. Ермаковым, он повторил то, что было сказано генерал-лейтенантом Ефремовым А.Г., но дополнил: Командующий фронтом требует, как можно быстрее соединиться с танковой дивизией и разгромить противостоящие части, врага. Связь с командующим фронтом держать через городской телеграф, а с войсками армии через штаб дивизии, расположенный на окраине города. С начальником штаба этой дивизии подполковником товарищем Анашкиным, на протяжении всех боевых действий подвижной группы, поддерживалась тесная связь.
Со штабами 141-й танковой бригады и 4-й кавалерийской дивизией установлена телефонная связь и личное общение. В моем распоряжении находились три офицера из Управления Бронетанковых и Механизированных войск, а также для более гибкого управления использовался штаб 141-й танковой бригада. Временно созданный штаб подвижной группы своих радиосредств не имел, а поэтому штаб подвижной группы не имел радиосвязи со штабом фронта. В общем связи между штабами не было, а следовательно поспешно сформированный штаб подвижной группы не чувствовал руководства свыше. Единственные средства связи, которыми располагала подвижная группа,- это был гражданский телеграф города Трубчевска. Этими средствами пользовался командующий группой и только по вызову для переговоров с командующим войсками фронта в строго установленное время. Для внутренней связи использовались средства связи кавалерийской дивизии и танковой бригады.
Получив информацию от Ермакова А.Н., срочно были вызваны полковники товарищи Шишкин и Чернов для совместной разработки плана прорыва вражеского кольца окружения наших войск. В этой сложившейся обстановке соседи оказать помощи не могли, так как они сами еле сдерживали противника, стоящего перед ними. Поэтому было принято решение выполнять поставленную задачу силами 4-й кавалерийской дивизии и 141-й танковой бригады. Начало наступления намечено на 6.00 следующего дня. План действия доложен штабу фронта.
Утром 30 августа, сосредоточив артиллерийские средства (они были крайне ограничены) на стыке внутренних флангов подвижной группы и после 30-минутного артиллерийского налета части 141-й танковой бригады и 4-й кавалерийской дивизии перешли в решительное наступление. Но фашисты, используя свои наземные средства и бомбардировочную авиацию, прижали наши войска к земле и в результате превосходства противника в технике наши воины возвратились в свое исходное положение. Однако обстановка требовала во что бы то ни стало прорвать вражеское кольцо окружения и соединиться с частями 108-й танковой дивизии. Приблизительно в 17.00 наши войска вновь перешли в наступление, но немцы опять сосредоточили основную массу наземных огневых средств и взаимодействуя с бомбардировочной авиацией прижали наши войска к земле и таким образом вторично сорвали наше наступлением. С наступлением темноты мы были вынуждены прекратить боевые действия. Эти неудачи продолжались. Почему же в течение 5-6 суток наши войска продолжали наступление и каждый раз неудачно. Войска не повинны в неудачном наступлении. Воины проявляли настойчивость, смелость и упорство и в начале наступлений успешно продвигались вперед, но преимущество в технике было на стороне врага. Неудачу наступления можно объяснить еще и тем, что мы имели очень ограниченное количество наземной артиллерии, совершенно не имели зенитных артиллерийских средств, и наше наступление не было прикрыто с воздуха. Полное преимущество в технике было на стороне врага. Участники боев испытали на себе действие фашистской авиации, и они знают, как сильно действует авиация врага на моральные качества воина, но наши бойцы были сильны боевым духом и мы не имели случаев трусости или каких-либо других аморальных явлений. По ходу боев видно, что подвижная группа фронта действовала без авиационного прибытия. В это время штаб фронта имел в своем распоряжении авиачасти, но вместе с этим не было видно наших летчиков на данном участке фронта. Возможно, что это было вызвано сложившейся обстановкой, которая нам была неизвестна. Авиа средства были необходимы нам для прикрытия войск 4-й кавалерийской дивизии, 141-й танковой бригады и для взаимодействия при наступлении, но как видно, этих возможностей у фронта не было. Кроме того подвижная группа не имела зенитных артиллерийских средств и поэтому защищалась от воздушного нападения только штатными огневыми средствами, а в результате несли излишние потери. 108-я танковая дивизия, находясь в окружении, каждый день отражала одну за другой сильные танковые атаки противника и тем самым сковывала основную часть вражеских сил. Предпоследнюю атаку противник предпринял 3 сентября. В этот день в 7.00 в районе Брусничный противник начал; атаку боевых порядков наших войск, стремясь сломить сопротивление советских воинов. В этом бою наши войска подбили 7 вражеских танков, но и своих потеряли столько же. Вскоре противник прекратил атаки и откатился в исходное положение. В остальное время дня фашисты применяли только артиллерийский и минометный налеты по нашим боевым порядкам.
Успешно отражая вражеские атаки, и в то же время подвижная группа не смогла прорвать кольцо окружения. Одной из главных причин этих неудач — разрозненные действия, не было возможности увязать боевые усилия 108-й танковой дивизии с наступательными действиями кавалерийской дивизии и танковой бригады.
Это произошло в результате слабой организации работы средств связи. Танковая дивизия получила приказ фронта , но не получила боевого приказа и таблицы радиосвязи от штаба подвижной группы. Кроме того, противник в первый день боя в окружении, вклинился своими танками в центр боевого порядка 108-й танковой дивизии, и таким образом ему удалось разрезать войска дивизии на две группы. В этой обстановке командир дивизии в течение двух суток не имел связи с частями дивизии. В это время войска считали командира дивизии пропавшим без вести, но принимали все меры к розыску командира и установлению с ним связи. Несмотря на угрожающую обстановку и сложность боя в окружении, части дивизии успешно и с большими потерями врага отражали фашистские атаки. В этих условиях воины дивизии проявили мужество, устойчивость и стремление к победе.
За все время боевых действий не менее двух раз в день, по телеграфу из города Трубчевска я докладывал командующему войсками фронта генерал-лейтенанту
А.И. Еременко о ходе боевых действий подвижной группы. У всех воинов группы было огромное желание выполнить постатейную задачу. Офицеры штаба стремились к тому, чтобы восстановить связь с частями танковой дивизии и совместными действиями разгромить врага в этом районе. Представлялось целесообразным самолетом У2 перебросить офицера штаба группы в штаб 108-й танковой дивизии для увязки боевых действий. Но прежде чем выслать офицера штаба с поручением, требовалось установить связь со штабом дивизии, а поэтому сразу же возникли вопросы, как дать знать командиру дивизии о вылете офицера от штаба группы, найдется ли посадочная площадка в районе штаба дивизии, но самое главное беспокоило то, что при такой ситуации не трудно оказаться и в руках у фашистов. Вылет в район дивизии не состоялся. Обсуждая вопрос с офицерами штаба о предстоящем наступлении, оперативный дежурный доложил: прибыл офицер связи 108-й танковой дивизии. Это сообщение для нас было большой радостью. Но вскоре нам пришлось убавить свой восторг по этому вопросу. Явился старший политрук и в беседе с ним выяснилось. Он действительно был послан в Трубчевск для того, чтобы разыскать штаб группы и доложить, что дивизия оказалась в окружении, и ведет упорные бои с превосходящими силами противника. Он доложил; войска упорно дерутся, но связь потеряна. Уже 4 дня прошло с того времени, как он вышел на связь и ничего не может сказать, что происходило вчера и какие мероприятия были намечены на сегодня. Он показал на карте где он прошел с двумя бойцами и был уверен, что этим маршрутом ложно свободно пройти в расположение дивизии. Все это были предположения и предложения, но только нет связи с дивизией. И так на протяжении всего времени вопрос связи был главным вопросов в ходе боев подвижной группы Брянского фронта.
4 сентября в 20 километрах к западу от Трубчевека в районе Ужи противник перешел в контрнаступление. В течение всего дня части кавалерийской дивизии и танковой бригады с успехом отражали вражеские атаки. В это же время 108-я танковая дивизия отбивала атаки противника в районе Карбовка — Магор. 5 сентября с утра войска 4-й кавалерийской дивизии и 141-й танковой бригады вновь перешли в наступление. После продолжительного сопротивления противник был выбит из района восточнее Ужи. В то же время 108-я танковая дивизия атаковала небольшую группу противника из района Карбовка в направлении Магор. Противник в этом районе оказал незначительное сопротивление, а вскоре его совсем не оказалось перед фронтом дивизии. Наконец, 108-я танковая дивизия вышла из окружения и установила связь с кавалерийской дивизией и танковой бригадой. Характерно то, что во второй половине этого дня противник не проявлял особой активности против 108-й танковой дивизии с фронта и на флангах, как это было в первые дни ее окружения. Как только получил данные о прорыве кольца окружения, с офицером и автоматчиком поспешил в район боевых действий 108-й танковой дивизии в район Карбовки. На месте убедился в том, что танковая дивизия выдержала напряжение боев и доказала свою боеспособность и преданность Родине.
В результате боев противник оставил на поле боя перед фронтом танковой дивизии до 50-ти танков сгоревшими и разбитыми. 108-я танковая дивизия то же самое имела значительные потери. Важно было знать, почему противник прекратил боевые действия на этом участке и отошел в неизвестном направлении. Немедленно были высланы разведывательные группы, которым была поставлена задача; установить направление отхода фашистских войск. Таким образом, в силу разрозненных действий, подвижная группа в целом не выполнила поставленной задачи, она не разгромила вражескую танковую группу в районе Погар, но тем не менее она отвлекла значительные силы врага на себя и этим самым дала возможность восстановить положение войск 13-й Армии. Кроме того, противник имел полное превосходство в технике, но ему не удалось уничтожить войска 108-й танковой дивизии, к чему он крайне стремился.
К утру 6 сентября 108-я танковая дивизия сосредоточилась в районе Дубровский и Радушно, 4-я кавалерийская дивизия и 141-я танковая бригада оставались в районе восточнее Ужи. К исходу 6 сентября конно-механизированная группа закончила свои боевые действия, и я со своими офицерами был вызван в штаб Брянского фронта, где лично доложил командующему войсками фронта А.И. Еременко итоги боевых действий подвижной группы. На следующий день вместе с офицерами своего штаба выбыл в Москву.