Аннотация. Статья посвящена участию кубанских казаков в охране и защите закаспийских рубежей Российской империи (80—90-е гг. XIX в.) после присоединения к её землям Западной и Восточной Туркмении. Цель научного исследования — изучение основных способов и средств формирования эффективной и не обременительной для государства военной организации, способной решать стоящие перед ней задачи по защите и обороне государственных границ России с Персией и Афганистаном. На основе архивных материалов, малоизвестных исторических трудов конца XIX — начала XX века и современной историографии раскрываются главенствующая роль и значение в этом процессе кубанского казачества, которое на протяжении более четверти века защищало интересы Российского государства в Закаспийском регионе. Казаки охраняли границу на кордонных линиях, задерживая контрабанду, обеспечивая карантинный заслон и борясь с разбойниками. Но из-за малочисленности последних даже после появления постов пограничной стражи на границе с Персией и Афганистаном кубанцы вместе с текинской милицией вынуждены были помогать пограничникам.
Summary. The paper is devoted to the participation of Kuban Cossacks in the guarding and protection of the Russian Empire frontiers (the 1880s—1890s) after it had acquired Western and Eastern Turkmenia lands. The point of the research is to study the main methods and means of forming an effective military organization that would not overtax the state and would be able to carry out the task of protecting and defending Russia’s national borders with Persia and Afghanistan. Falling back on archival materials, little-known historical works of the late 19th and early 20th centuries, and contemporary historiography, the paper discloses the cardinal role and importance in the process of the Kuban Cossacks who, for over more than a quarter of a century, protected the interests of the Russian state in Trans-Caspia. The Cossacks guarded the frontier at cordon lines intercepting smuggled goods, ensuring a quarantine barrier and fighting highwaymen. Yet, owing to the vast numbers of the latter, even once frontier guard posts had appeared on the border with Persia and Afghanistan, the Kubanians had to assist frontier guards together with the Teke militia.
НА РУБЕЖАХ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
ПОТАПОВ Андрей Евгеньевич — старший преподаватель кафедры военно-политической работы в войсках (силах) Краснодарского высшего военного авиационного училища лётчиков имени Героя Советского Союза А.К. Серова, подполковник запаса, кандидат исторических наук
«МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ГОТОВЫ, В СЛУЧАЕ ВОЙНЫ С АНГЛИЕЙ, К ПОЯВЛЕНИЮ ТУРКМЕНСКИХ ПАРТИЗАНСКИХ ОТРЯДОВ…»
Казаки кубанского войска на охране Закаспийских рубежей российской империи (вторая половина XIX века)
Россия на протяжении всей истории своего развития постоянно ощущала угрозу независимости, свободе и территориальной целостности. Для охраны и защиты рубежей Отечества необходимо было найти наиболее эффективные, надёжные и в то же время не обременительные для государства формы военной организации, применяя при этом различные способы и средства создания и привлечения для этих целей разнообразных военизированных формирований.
5 августа 1827 года указом императора Николая I в России была фактически учреждена профессиональная пограничная охрана, которая стала непосредственно функционировать на границах государства с начала 1828 года1.
Пограничная охрана предназначалась преимущественно для пресечения нелегального ввоза и вывоза товаров, с которых полагалось взимать таможенные сборы, и лишь попутной задачей являлся контроль за лицами, пересекавшими российские границы. Этим задачам соответствовало и название: «Пограничная таможенная стража». Однако вскоре пришло понимание необходимости борьбы с проникновением в империю иностранных агентов и прочих подрывных элементов, в том числе вооружённых банд. Поэтому в 1835 году из вышеприведённого названия было исключено слово «таможенная»2, а военизированное формирование было подчинено департаменту внешней торговли Министерства финансов.
Пограничная стража организационно состояла из бригад, полубригад, отрядов (батальонов) и рот. Непосредственно дозорную службу в качестве конных и пеших стражников исполняли унтер-офицеры и рядовые, уволенные из армии в запас, а также солдаты, находившиеся в срочном или бессрочном отпуске. Подразделения возглавляли надзиратели и помощники надзирателей, имевшие опыт офицерской службы в регулярной армии.
Только в конце 1840-х годов для служащих пограничной стражи были введены военные чины, а 8 мая 1861 года последовало решение: пополнять личный состав бригад пограничной стражи на основе воинского рекрутского набора3.
Вместе с тем в правительстве понимали, что созданная структура профессиональной пограничной охраны немногочисленна, имеет недостаточный опыт в охране внешних рубежей Отечества и к тому же довольно дорога в содержании. Поэтому в плане совершенствования системы военной организации государства возникла необходимость привлечь для охраны границы казачьи формирования, которые с начала 20-х годов XIX века выполняли функции, присвоенные позднее пограничной страже.
Существует довольно интересная версия происхождения слова «казак». Оно не русского, а монгольского происхождения, состоящее из двух отдельных частей: «ко» («броня», «латы», «защита») и «зах» («граница», «межа», «рубеж»). То есть «козах» — это защитник границы4.
Говоря об актуальности исследования данного вопроса, необходимо отметить следующее. В справочниках — «Кратком очерке истории пограничной службы» (М., 1998) и энциклопедии «Пограничная служба России» (М., 2009), посвящённых истории Пограничных войск, об участии кубанских казаков в охране закаспийских рубежей Российской империи практически ничего не сказано. Это «свидетельствуют лишь о том, что данная тема остаётся практически не изученной»5.
Тем не менее кубанские казаки несли кордонную службу на границах России с конца XVIII века, однако её характер и эффективность менялись в зависимости от времени и региона. После окончания Кавказской войны казаков привлекали к службе на границе с Османской империей и Персией в Закавказье, где приходилось бороться с контрабандистами и разными разбойничьими шайками.
С целью повышения надёжности южной сухопутной границы империи в 1882—1883 гг. в Закавказье были учреждены три бригады пограничной стражи: Черноморская (с центром в Батуме), Карская и Бакинская. Все они составляли VI округ Пограничной стражи, штаб которого находился в Тифлисе. Бригады делились на отделы, а последние — на отряды и посты.
Относительно особенностей охраны российско-турецкой границы казаками-полтавцами И.Е. Гулыга — летописец 1-го Полтавского полка Кубанского казачьего войска вспоминал: «Горный характер местности, покрытой дремучими малопроходимыми лесами и сильно пересекаемой глубокими ущельями с быстрыми реками и ручьями, весной во время дождей почти непроходимыми, поддерживал и развивал у людей сметливость, удаль и отвагу. А возможность неожиданных столкновений с турками и аджарцами, занимавшимися контрабандой и грабежами жителей, держала всех чинов полка в постоянном напряженном состоянии и заставляла их изощряться во всякого рода хитростях, которые необходимо было противопоставить хитростям контрабандистов и разбойников»6. Те же навыки вырабатывались и у казаков прочих полков, охранявших границу. Опыт организации и проведения боевой подготовки, в т.ч. и по вопросам охраны государственной границы, в казачьих войсках обобщался и имел большое значение для совершенствования способов и методов защиты рубежей Отечества7.
После успешного окончания Ахалтекинских походов 1879—1881 гг. к Российской империи была присоединена Западная Туркмения8. Её восточная часть (Пендинский оазис) закрепилась за Россией в результате победоносного сражения Мургабского отряда с афганскими регулярными войсками близ р. Кушка (у Таш-Кепри) в марте 1885 года9.
Первоначально охрана российско-афганской государственной границы, установленной по р. Кушка, возлагалась на кубанских казаков 1-й сотни 1-го Кавказского полка, помогать которым должна была туркменская конная милиция. Перед казаками поставили задачу: организовать пограничные посты вдоль р. Кушка с целью защиты границы и создания таможенного досмотра.
С того времени, как Кушка обмелела (в начале мая), пост у моста, поставленный сразу после боя у Таш-Кепри, был снят. Из казачьего взвода с офицером создали заставу — в 50 верстах вверх от Таш-Кепри по Кушкинской долине, у заброшенного укрепления Кале-и-Мор10.
Во второй половине июня 1885 года в направлении на Герат в урочище Чемен-и-Бид дислоцировался штаб 1-й сотни, подчинявшейся начальнику Мургабского отряда11. Казаки размещались в афганских палатках, захваченных после боя у Кушки. Две постовые команды летучей почты в составе четырёх казаков в каждой были созданы у селений Еки-Гечен и Кала-и-Мор для организации постоянной связи с Мургабским отрядом. Летучая почта была довольно мобильна — за шесть часов казаки преодолевали расстояние в 70 вёрст. Они вели наблюдение за афганской территорией, привлекая для этого местных жителей12.
Страдая от жары и испытывая жажду, казаки вынуждены были приспосабливаться к экстремальной обстановке и учиться способам выживания. Историк Кавказского полка (в то время сотник) А.Д. Ламанов вспоминал, что, когда после крайне утомительного пути к р. Теджен, наконец, добрались до воды, лошадей пришлось поить «из торб через траву, чтобы процеживали воду небольшими глотками. Если бы эта дорога продолжилась хотя бы на один час езды, мы, люди и лошади едва ли бы вынесли мучительную жажду»13.
В середине июля 1885 года от лазутчика были получены сведения (оказавшиеся ложными) о подготовке эмиром Афганистана нового вторжения в Пендинский оазис. В связи с этим возглавивший Мургабский отряд полковник М.П. Казанцев «распорядился установить более быструю и надежную казачью летучую почту до самого Мерва, на 200 верст от отряда (всего 10 постов по 6 казаков), на что в наряд вышла полусотня. В наряд — на ближнее охранение отрядного бивака снова стала высылаться застава к Таш-Кепри на плато, — на этот раз из казаков, как наиболее здоровых и бодрых». Тогда в Восточной Туркмении (Мерв) размещался 1-й Кизляро-Гребенской конный полк Терского казачьего войска14.
Вероятнее всего, размещение шести сотен этого полка в важнейшем центре текинцев было вызвано слухами о военных приготовлениях в Афганистане, так как после перехода Мургабского отряда на зимнюю стоянку в Аймак-Джар «только одним четырем сотням Кавказских казаков пришлось зимовать в туркменских кибитках на Таш-Кепринском поле под начальством есаула Батыева. Заставы и посты с Кушкинской долины были временно сняты; посылались туда только одни разъезды»15.
10 сентября 1885 года представители России и Афганистана закончили консультации, достигнув полной договорённости о делимитации северо-западной границы Афганистана и окончательном размежевании туркменских земель, вошедших в состав Российской империи до Аму-Дарьи. Однако только 22 июня 1887 года этот вопрос разрешился окончательно. В результате подписания Россией и Великобританией заключительного протокола государственная граница Российской империи и Афганистана стала простираться от р. Герируд на западе до р. Аму-Дарья на востоке. При этом англичане согласились на «исправление» самой южной точки российской границы и дополнительную прирезку к территории России «клина с долиной Гумбезли, в районе которого впоследствии обосновалась наша теперешняя крепость Кушка, преобразованная из Кушкинского поста, первоначально занимавшегося очередной сотней Кавказского полка»16. До этого Россия уступила небольшой участок в районе Зюльфагара.
В конце октября 1885 года Мургабский отряд решением вышестоящего командования был расформирован, так как положение на российско-афганской границе после подписания договора стало более стабильным. Подразделения кубанских казаков Кавказского полка (сотни с 1-й по 6-ю), ранее входившие в отряд под руководством сотенных офицеров есаула Кузнецова, хорунжего Фисенко, сотника Ламанова, есаула Батыева, сотников Кобцева и Волковникова, были переведены на зимние квартиры в Аймак-Джара, Пуль-и-Хатум, Имам-Баба и Тахта-базар17.
Весной 1886 года командиру 6-й сотни кавказцев, размещённой в Тахта-базаре, сотнику Волковникову была поставлена задача по наблюдению «за афганской крепостью Меручак посредством разъездов, так как крепость от Тахта-базара находилась на расстоянии около 25—30 верст, выставляла посты у Таш-Кепри и в Кала-и-Мор. С проведением границы и установлением пограничных знаков пограничная служба сама собой образовала раму, знакомую полку по Ванскому кордону»18.
В 1888 году обстановка на афганско-российской границе резко обострилась. Более двух сотен представителей туркменского племени салоров (салыров) решили самовольно вернуться из Афганистана к себе на родину, в селение Серахс, расположенное на р. Теджен. Во время пересечения границы салорами афганские пограничники открыли огонь по нарушителям, но перебежчики успешно завершили свой манёвр. Данный инцидент вызвал недовольство афганской стороны, России была направлена дипломатическая нота. Исходя из сложившейся ситуации, в октябре 1888 года в Тахта-базар из Мерва и Сары-язы прибыли два Закаспийских стрелковых батальона, батарея артиллерии, 5-я (под командованием подъесаула Бухтеева) и 6-я (подъесаула Ламанова) сотни 1-го Кавказского конного полка, из которых был образован «Тахта-базарский наблюдательный отряд». Его возглавил полковник Н.П. Линевич — начальник Закаспийской стрелковой бригады. К счастью, приграничный конфликт удалось разрешить мирным путём, и уже к концу ноября отряд был расформирован.
Подобные инциденты на границе происходили довольно часто, поэтому необходимо было принимать кардинальные меры по совершенствованию организации и установлению строжайшего таможенного и пограничного контроля. Казачьи посты, расположенные вдоль недавно образованной российско-афганской границы, из-за своей малочисленности не могли в полной мере выполнять возложенные на них обязанности. А.Д. Ламанов, непосредственный участник описываемых событий и летописец 1-го Кавказского конного полка Кубанского казачьего войска (ККВ) вспоминал о том, что граница практически не охранялась, «афганцы беспрепятственно вырубали лес по Кушке, собирали фисташковые орехи в лесах восточнее Зиарет-шейх-Джунайда, а главным образом, беспошлинно собирали соль на берегах озера Ёр-Ойлана, по пути, мимо колодцев Ак-Рабата (Акрабат)»19.
С данной категорией нарушителей и контрабандистами можно было справиться и без особых потерь. Более серьёзную озабоченность командования вызывали хорошо вооружённые шайки персидских и афганских разбойников, нападавших, грабивших и захватывавших в рабство местное туземное население20. Главной силой, способной дать сокрушительный отпор разбойничьим нашествиям, могли быть только конные подразделения кубанских казаков, имевших огромный опыт охраны закавказских рубежей России.
Отношения Российской империи с Персией развивались довольно предсказуемо, однако для надёжной защиты российско-персидской границы в 1888 году была организована Атрекская линия. На ней были выставлены «2 сотни, 1 рота и Чекишлярская местная команда с приказанием обезоруживать всех на границе»21. Эта линия протяжённостью в 305 вёрст, по-видимому, была создана ещё в 1877 году, когда в районе кочевий туркмен-йомудов постороили пять укреплений22.
Относительно отношений России с Афганистаном необходимо отметить, что на внешнюю политику последнего огромное влияние оказывала Великобритания, пытавшаяся всеми силами, в том числе с помощью военных конфликтов на границе, помешать усилению российского влияния в данном регионе. В этой ситуации начальник Закаспийской области генерал-лейтенант А.Н. Куропаткин понимал, что афганские отряды в случае пересечения границы отрежут от Пенде и разъединят русские авангарды: в Серахсе на Теджене и в Сары-Язы на Мургабе.
Поэтому было решено создать новый приграничный опорный пункт — напротив афганского пограничного поста Кара-Тепе-Курт, на противоположном берегу Кушки. Однако вскоре дислокацию поста пришлось менять из-за отсутствия источников питьевой воды. 2-я кавказская конная сотня под руководством подъесаула Сазонова обнаружила в районе Гюмбезли, где Кушка делает крутой поворот на север, родниковую воду (в большом количестве и хорошего вкуса), вытекавшую из большого горного ущелья. На этом месте и началось обустройство нового опорного пункта — Кушкинского поста. Позже сюда прибыли рота 5-го Закаспийского стрелкового батальона и взвод горной артиллерии под общей командой подполковника Хомичевского, назначенного начальником гарнизона Кушкинского поста. К концу апреля 2-ю сотню Кавказского полка заменили на 3-ю сотню того же полка во главе с есаулом Г.С. Гливенко23.
Генерал А.Н. Куропаткин, принимая во внимание опыт освоения закавказских земель, вынашивал планы не только размещения военных гарнизонов, но и заселения русскими поселенцами закаспийских территорий. В 1893 году рядом с небольшим Кушкинским постом было начато строительство новейшего фортификационного сооружения — Кушкинской крепости. Вблизи неё по приказу Куропаткина построили село Алексеевское, в котором проживали переселенцы из России.
Повседневная постовая и конвойная служба позволяла кубанским казакам поддерживать образцовую строевую выправку и отличное владение боевым вооружением, что и удалось продемонстрировать генерал-майору В.В. Скарятину (июль 1893 г.) на смотровых стрельбах, в которых принимали участие сотни 1-го Кавказского конного полка. В докладе высшему руководству генерал подчеркнул «прекрасную подготовку казаков в стрелковом отношении и образцовый порядок во время смотра»24.
Однако всё чаще возникала необходимость решения вопроса об освобождении казачьих формирований от несения службы по защите государственных рубежей и таможенной службы, передав эти полномочия специально подготовленным подразделениям пограничной стражи. Казакам приходилось довольно много времени уделять защите Закаспийской железной дороги, которая проходила практически рядом с персидской границей: «Английские агенты озаботились уже обучением персидских туркмен, как надо портить железные дороги, и мы должны быть готовы, в случае войны с Англией, к появлению туркменских партизанских отрядов с динамитными патронами и разными инструментами, употребляемыми в войсках для порчи железных путей»25.
Кроме этого, довольно часто подстрекаемые английскими шпионами местные туземные племена совершали опустошительные набеги на хозяйство и имущество Закаспийской железной дороги. С этими разбоями могли бороться только хорошо подготовленные конные подразделения, а, кроме казаков, других подобных формирований в Закаспийском регионе не существовало. Туркменская конная милиция несла службу совместно с кубанскими казаками, но играла исключительно вспомогательную роль, т.к. в полном объёме и самостоятельно не могла выполнять необходимые задачи. Вместе с тем кубанские казаки старались подтянуть её до необходимого уровня боевой готовности и сформировать из туркмен полноценные воинские подразделения. В результате 7 ноября 1892 года было высочайше утверждено «Положение о Туркменском конном дивизионе»26.
Совместная деятельность кубанских казаков и туземных милиционеров дала положительные результаты в деле охраны государственной границы. Но не было никакой гарантии, что милиционеры будут деятельно бороться с контрабандой, если в ней участвовали их родственники. Поэтому требовалось создать профессиональную пограничную охрану, состоявшую из лиц, не связанных родственными узами с местным населением.
Мало того, по мнению войскового старшины М.П. Арнольди (в то время командира 5-й сотни Лабинского конного полка), казаки, разбросанные мелкими командами по пограничным постам, находились в подчинении у не всегда порядочных полицейских чинов, развращались «в разных таможенных и полицейских проделках, деморализирующих военного человека»27.
15 октября 1893 года, на закате правления императора Александра III пограничная служба была реорганизована. Указом Правительствующего сената России было создано военизированное ведомство — Отдельный корпус пограничной стражи (ОКПС) в составе Министерства финансов, в функции которого входили охрана государственной границы Российской империи и усиление борьбы с контрабандой. Главой ведомства стал министр финансов С.Ю. Витте28. «Помимо пограничного надзора чины ОКПС привлекались к осуществлению карантинного надзора на границе, участию в выполнении некоторых полицейских функций, а в случае начала войны — к решению военных задач»29.
В соответствии с указом на всей территории Российской империи были сформированы шесть округов пограничной стражи; на территории каждого из них разместили особые отделы и бригады. Участок государственной границы, охранявшийся пограничным отрядом, назывался «Дистанция». Дистанции делились на разъезды, а последние состояли из участков, охрану которых несли часовые.
Вместе с тем в Среднеазиатском регионе вплоть до 1894 года охрану государственной границы осуществляли только конные казачьи формирования и туркменская милиция30. Спустя пять лет, в феврале 1899-го на территории Средней Азии был сформирован 7-й округ пограничной стражи (штаб в г. Ташкент). В его состав входили 30-я Закаспийская (со штабом в г. Асхабад) и 31-я Аму-Дарьинская (штаб в кишлаке Пата-Кисар, близ укрепления Керки) пограничные бригады31.
Но даже и после этого на помощь пограничникам в случае необходимости привлекали кубанских казаков и туркменских милиционеров.
Выдающийся учёный-востоковед генерал Д.Н. Логофет приводит довольно интересную информацию о том, что «до сформирования закаспийской бригады корпуса пограничной стражи по всей пограничной линии поставлены были казачьи посты, несшие почти исключительно одну почтовую службу. Казармы этих постов, расположенные в 30–50 верстах друг от друга, изображали собою примитивные почтовые учреждения, через которые пересылалась служебная корреспонденция; кроме того, лицам, проезжающим по этой линии по делам службы, давались верховые лошади с уплатою по 3 коп. с версты за каждую. Ныне эта линия, за ненадобностью, снята, и лишь кое-где остаются казачьи посты с командами в 8—10 человек»32.
Понятно, что служебная деятельность кубанских казаков на закаспийских границах не ограничивалась только организацией почтовой службы, они в полной мере участвовали во всех мероприятиях, связанных с защитой границы и проведением таможенного контроля. Кроме того, брали под охрану основные источники воды, караваны с грузами, прикрывали группы, проводившие топографические и исследовательские работы, принимали участие в рейдах по борьбе с разбойниками, сопровождали различные дипломатические миссии в Персию и Афганистан.
В 189433 или 1897 году Хивинскому ханству и Бухарскому эмирату после демаркации российско-афганской границы было предложено создать единую с Российской империей таможенную черту. В результате произошло «переселение нашего пограничного кордона непосредственно на афганскую границу». В этой связи штаб 7-го округа пограничной стражи из Ташкента перевели на правый берег Аму-Дарьи, в Патта-Гиссар. До создания Аму-Дарьинской и Закаспийской бригад ОКПС (с центрами в Патта-Гиссаре и Асхабаде) «прикрытие тысячекилометровых границ и таможенный надзор наряду с регулярными войсками осуществляли казаки»34.
Относительно организации служебной деятельности на границе отметим, что она была разделена на два вида — сторожевую и разведывательную. Если первая включала в себя прежде всего создание пограничных постов для контроля и наблюдения за состоянием государственной границы, то вторая представляла собой агентурно-оперативную работу в сопредельном прикордонье и приграничной полосе на нашей территории.
Виды пограничных нарядов можно подразделить на мобильные и стационарные. К первым относились конный патруль (разъезд) и летучий отряд (состояли, как правило, из казаков), ко вторым — постовой дежурный, таможенный и часовой на границе. Понятно, что в эти наряды назначались преимущественно представители пограничной стражи.
«Охрана границы, — говорится в “Летописи пограничного века…”, — строилась в две линии, её плотность была различна: если на границе с Германией она составляла 8,1 человека на версту границы, то в Закавказье — 3,3, в Закаспийской области — всего лишь 0,7»35. Общая протяженность закаспийской границы была 2537 верст, а охраняли её лишь немногим более 3000 человек. Понятно, с такой плотностью охраны закаспийских рубежей России говорить об эффективной работе пограничной стражи не приходилось. Практически пограничники не смогли бы противостоять прорыву через границу любого вооружённого мобильного отряда или шайки разбойников. В подтверждение тому — выводы Д.Н. Логофета: «…на пространстве 150 верст до Караул-Хана на Мургабе граница еще не занята постами пограничной стражи, хотя в настоящее время уже намечены пункты для устройства нескольких постов. Огромное неохраняемое пространство границы, хотя и пролегающей по пустынной местности, способствует, конечно, водворению в наши пределы значительного количества контрабанды»36.
«Разбойники, — пишет Е.Н. Лещёв, — открыто стали нападать даже на посты пограничной стражи, вступая с ними в ожесточённые перестрелки, в результате которых в большинстве случаев с обеих сторон были убитые и раненые»37. Именно поэтому сохранялась необходимость в привлечении дислоцированных рядом казачьих подразделений. Однако руководство Туркестанского военного округа критически относилось к этой идее, хотя в сложившейся обстановке привлечение войск (в том числе казачьих) к охране границы было вынужденной мерой.
Важную роль казачьих войск в охране государственных границ хорошо понимали современники. Генерал-лейтенант С.Е. Толстов, бывший в 1900—1905 гг. наказным атаманом Терского казачьего войска, на протяжении нескольких лет выступал с инициативой — организовать на территории от Хабаровска до Чукотки новое казачье войско (Тихоокеанское, 12-е по счёту). Идея заключалось в том, чтобы казачьи войска, защищавшие границы Российской империи от Закавказья до Тихоокеанского побережья, образовали сплошную и надёжную линию защиты. К сожалению, руководство военного ведомства не поддержало данное предложение.
К концу XIX века военно-политическое и экономическое положение Закаспийского региона не вызывало особого беспокойства у Санкт-Петербурга. Туземное население полагало, что живёт гораздо лучше, чем соплеменники, проживавшие в приграничных районах Персии и Афганистана. Д.Н. Логофет говорит о довольно высоком авторитете кубанских казаков в регионе, приводя в пример слова казачьего есаула: «Престиж наш во многом поддерживается нашими казаками. Отсюда, верстах в 100—150 в глубь Персии, против афганской границы, в городе Тур-Беште, устроены нашим правительством противочумные санитарные пункты, при которых живут наши русские врачи. Для охраны же их военною силою там расположены, по одному взводу в каждом ауле, мои казаки. Ничего себе, живут и не жалуются, напротив, про отношения местного к ним населения отзываются хорошо». По утверждению того же автора есаул и его казачья сотня служили в посёлке Пуль-и-Хатум у р. Теджен, где находился пост пограничной стражи. Судя по тому, что «собравшиеся станичники затянули одну из своих чудных старо-малороссийских песен»38, это были казаки из станицы «черноморской части» Кавказского полка.
Таким образом, процесс создания профессиональной пограничной охраны особо не повлиял на сферу деятельности кубанских казаков в Закаспийском регионе — они по-прежнему с честью несли кордонно-постовую службу. Так, А.Д. Ламанов вспоминал: «16 сентября 1895 г. 2-я сотня 1-го Кавказского полка (под командой есаула Кобцева) выступила на Кушкинский пост сменить 3-ю сотню; 1-я сотня (есаула Акинича) выступила в Тахта-базар сменить 4-ю сотню. К 1897 г. на Кушкинском посту были возведены капитальные постройки для расположения двух сотен Кавказского полка на средства казны»39.
Вместе с тем не везде условия военной службы казаков соответствовали предъявлявшимся требованиям. Например, в середине октября 1899 года сотни 1-го Кавказского полка ККВ посетил с инспекторской проверкой помощник генерал-инспектора кавалерии генерал И.Ф. Тутолмин. Проведя осмотр мест проживания казаков на посту Пуль-и-Хатум, генерал убедился «в неприглядности условий, в каких находятся постовые команды и их строевые лошади». Но после отъезда проверяющего положение практически не изменилось40.
Квартирное расположение сотен этого казачьего полка в 1897 году было следующим: 1-я сотня (есаул Акинич) — пост Кушкинский; 2-я (подъесаул Сазонов) — там же; 3-я (есаул Озаровский) — Пуль-и-Хатум; 4-я (есаул Левченко) — Мерв; 5-я (есаул Чёрный) — Пуль-и-Хатум; 6-я (сотник Миргородский) — Мерв.
С конца 1896 года в Индии начала распространяться эпидемия чумы, поэтому было принято решение о создании кордонной линии, чтобы закрыть доступ людям, скоту и товарам, следовавшим из Афганистана или Китая в пределы России и Бухарского эмирата. Эта кордонная линия — Аму-Дарьинско-Пенджабская — была разделена на четыре участка. Общее командование на линии поручили генерал-майору М.Е. Ионову. Здесь помимо 5-й и 6-й сотен 1-го Кавказского полка ККВ несли службу сотни 1-го Астраханского казачьего полка (1-я и 3-я), а также по одной сотне Уральского и Оренбургского казачьих войск41.
Кубанские сотни размещались вдоль персидской границы. 5-я сотня (в неё вошли 3 обер-офицера, 120 строевых и 11 нестроевых нижних чинов) «9 февраля выступила из Пуль-и-Хатума в Персию для занятия карантинных постов: в Турбет — Шейх-Джам, Кяриз, Хоросан и др., вследствие появления там чумы. Вместо выступившей сотни прибыла в Пуль-и-Хатум 3-я сотня. Одновременно от 6-й сотни были назначены казаки на 6 карантинных постов от Каахка до Душака — вдоль персидской границы». А.Д. Ламанов отмечал, что 5-я сотня 1-го Кавказского полка возвратилась из Персии в Пуль-и-Хатум в 1898 году, а 3-я прибыла на зимние квартиры в Мерв42.
Сотни 1-го Астраханского казачьего конного полка оставались на карантинном кордоне до августа 1897 года, а затем «пришло распоряжение перевести их на постоянную службу в пределы Хивинского ханства». Причём одна была дислоцирована в Петро-Александровске, другая — в Кунграде и Нукусе (на самом деле в Хивинском ханстве находился лишь Кунград, а Нукус и Петро-Александровск — на правом берегу Аму-Дарьи, т.е. в Аму-Дарьинском отделе). Вместо них на туркменской земле (но не в Закаспийской области, а на территории Бухарского эмирата) стал служить 4-й Оренбургский казачий полк, переведённый в Керки из Петро-Александровска43.
Напротив первого афганского пограничного поста у Зюльфагарского прохода находился русский пограничный пост Ак-Рабат. Там же был и казачий пост, устроенный «для поддержания почтового сообщения между Кушкою и Серахсом», но в большей мере казаки должны были содействовать пограничникам в случае необходимости. Путешествовавший в тех местах в начале XX века Д.Н. Логофет узнал от местного офицера, что англо-русское разграничение точно установило границу, «но потом столбы раскрали, копцы позасыпались», единственным уцелевшим остался высокий каменный столб с чугунным двуглавым орлом у поста Ислим-Чешме. Туземное население рубило пограничные столбы ввиду того, что «дерево здесь чуть не на вес золота […] поэтому кочевники, несмотря на надзор, постоянно воруют поставленные столбы»44. Хотя граница с Афганистаном считалась тогда спокойной, в перспективе такая ситуация могла породить серьёзные пограничные конфликты.
1 июля 1899 года руководство Закаспийской области было реорганизовано и в соответствии с высочайшим указом передано в управление Туркестанского генерал-губернаторства45. Данное событие мало сказалось на казачьей службе, хотя должно было привести к замене кубанских казаков на уральских или оренбургских. Но этого не произошло, и в дальнейшем здесь служили только подразделения ККВ.
Таким образом, совместные усилия армейских подразделений, пограничников, казачьих формирований, туркменских милиционеров и вольнонаёмных джигитов дали положительный результат в осуществлении пограничного, таможенного контроля и защиты населения Закаспийского региона. Вместе с тем именно кубанские казаки после присоединения Туркмении к России играли важнейшую роль в охране границы, задерживая контрабанду, обеспечивая карантинный заслон и борясь с разбойниками. Опыт охраны кубанскими казаками южных рубежей Российской империи нуждается в дальнейшем изучении.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Российский государственный исторический архив. Ф. 1161. Оп. 1. Д. 49. Л. 37.
2 См.: Плеханов A.A., Плеханов A.М. Отдельный корпус пограничной стражи императорской России (1893—1917). М., 2003. С. 4—15.
3 Лятавец К. Поляки в Отдельном корпусе пограничной стражи Российской Империи на рубеже XIX—XX вв. // Поляки в России: история и современность. Краснодар, 2007. С. 78, 79.
4 Российское казачество: Научно-справочное издание / сост. Рос. акад. наук; Ин-т этнологии и антропологии; [О. В. Агафонов и др.]. М., 2003. С. 47.
5 Потапов А.Е. Участие кубанского казачества в присоединении Средней Азии к России (70—90-е годы XIX века). Автореф. дис. … канд. ист. наук. Краснодар, 2020.
6 Гулыга И.Е. 1-й Полтавский Кошевого атамана Сидора Белого полк Кубанского казачьего войска. 1788—1912. Тифлис, 1913. С. 121.
7 Шахторин А.А. Из истории организации боевой подготовки в черноморском казачьем войске в дореформенной период (конец 18-го века — первая половина 19-го века) // Общество — философия, история, культура. 2019. № 5. С. 43.
8 Потапов А.Е., Махров А.М. Роль кубанских казаков в Ахал-текинских экспедициях 1879—1881 гг. по свидетельствам современников // Военный академический журнал. 2018. №3(19). С. 71—77.
9 Потапов А.Е. Кубанские казаки в Мургабском походе. Бой у реки Кушка (1885 г.) // Военно-исторический журнал. 2019. № 8. С. 64—69.
10 Прасалов В.П. Мургабский поход 1885 года, завершившийся боем с авганцами на Кушке 18 марта. СПб., 1910. С. 128, 129.
11 Ламанов А.Д. История Первого Кавказского полка. Кропоткин, 2011. С. 128.
12 Прасалов В.П. Указ. соч. С. 128.
13 Ламанов А.Д. Указ. соч. С. 132.
14 Прасалов В.П. Указ. соч. С. 130.
15 Там же. С. 136, 138.
16 Там же. С. 139.
17 Ламанов А.Д. Указ. соч. С. 133.
18 Прасалов В.П. Указ. соч. С. 139.
19 Ламанов А.Д. Указ. соч. С. 136.
20 Лещёв Е.Н. Создание 7-го округа ОКПС и обеспечение безопасности южного участка Государственной границы Российской империи // Власть. 2009. № 9. С. 138.
21 Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. Т. III. СПб., 1906. С. 361.
22 Куропаткин А.Н. Завоевание Туркмении (Поход в Ахал-теке в 1880—1881 гг.). С очерком военных действий в Средней Азии с 1839 по 1876 г. СПб., 1899. С. 121.
23 Ламанов А.Д. Указ. соч. С. 137, 138.
24 Там же. С. 141.
25 Терентьев М.А. Указ. соч. С. 230.
26 Ильясов А. Присоединение Мургабского оазиса к России и провал происков британского империализма в Туркмении (80-е гг. XIX века). Автореф. дис. … канд. ист. наук, Ташкент, 1956. С. 13.
27 Арнольди М.П. В Закаспийском крае в 1877 году. (Воспоминания офицера). СПб., 1885. С. 11.
28 Собрание узаконений и распоряжений Правительства. 1893. № 162. 22 октября. С. 3627, 3628.
29 Летопись пограничного века: иллюстрированный историко-публицистический сборник. М., 2017. С. 12.
30 Ламанов А.Д. Указ. соч. С. 141.
31 Лещёв Е.Н. Указ. соч. С. 138.
32 Логофет Д.Н. На границах Средней Азии. Путевые очерки в 3 книгах. Кн. 1. Персидская граница. СПб., 1909. С. 91.
33 Керки // Энциклопедический словарь / Изд. Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона. Т. XIV(14). СПб., 1895. С. 956.
34 Сапунов Д.А. Участие казачества Урала и Сибири в присоединении Средней Азии к России: 40—90-е гг. XIX в. Дис. … канд. ист. наук. Челябинск, 2001. С. 183.
35 Летопись пограничного века… С. 13.
36 Логофет Д.Н. На границах Средней Азии… Кн. 2. Русско-Афганская граница. СПб., 1909. С. 29.
37 Лещёв Е.Н. Указ. соч. С. 140.
38 Логофет Д.Н. На границах Средней Азии… Кн. 1. С. 223, 224, 228.
39 Ламанов А.Д. Указ. соч. С. 141.
40 Там же. С. 142.
41 Бирюков И.А. История Астраханского казачьего войска в 3 ч. Ч. III. Саратов, 1911. С. 192, 193.
42 Ламанов А.Д. Указ. соч. С. 142.
43 Бирюков И.А. Указ. соч. С. 195.
44 Логофет Д.Н. На границах Средней Азии… Кн. 2. С. 7, 9, 12.
45 Терентьев М.А. Указ. соч. С. 487.
Фото с сайтов: mmg—kalai—naw.ucoz.ru; warspot.ru; foto-history.livejournal.com; mamlas.livejournal.com.