Аннотация. В статье рассматриваются количество, место и роль бывших офицеров Русской императорской армии среди высшего командного состава Красной армии в годы Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.). Систематизированы и проанализированы обширные статистические и биографические материалы, характеризующие общее количество бывших офицеров, распределение и перемещение по должностям и родам войск, военно-образовательный и профессиональный уровень, характерные личностные особенности представителей данной группы комсостава. Рассмотрены лица, занимавшие должности командующих фронтами и армиями и командиров корпусов и дивизий, в т.ч. временно, что позволило существенно расширить выборку и достичь более высокой репрезентативности. Основными источниками служат официальные документы Народного комиссариата обороны СССР из фондов Российского государственного военного архива (РГВА) и опубликованные материалы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Обладая богатым военным опытом, прекрасным образованием и выдающимися личными качествами, бывшие офицеры в высшем комсоставе Красной армии олицетворяли и обеспечивали профессиональную, национально-патриотическую и корпоративную преемственность развития вооружённых сил нашей Родины.
Ключевые слова: бывшие офицеры Русской императорской армии; высший командный состав; военно-образовательный уровень; Рабоче-крестьянская Красная армия; РККА; И.В. Хазов; И.Х. Баграмян; А.Я. Крузе; Ф.И. Толбухин; К.П. Трубников; Л.А. Говоров; Б.М. Шапошников; Великая Отечественная война.
Summary. The paper examines the number, location, and role of former officers of the Russian Imperial Army among the top command staff of the Red Army during the Great Patriotic War (1941—1945). It presents extensive statistical and biographical materials characterizing the total number of former officers, their distribution and movement by positions and branches of troops, military-educational and professional level, and the personal features of the representatives of this group of the command staff. Those who held the positions of commanders of fronts, armies, and corps and divisions, including on an interim basis, were included in the sample, which enabled a significant expansion and enhanced representativeness. The principal sources are the official documents of the People’s Commissariat of Defense of the USSR from the Russian State Military Archive and the published materials of the Central Archive of the Ministry of Defense of the Russian Federation The former officers in the Red Army top command staff were distinguished by their extensive military experience, exemplary education, and exceptional personal qualities. They played a pivotal role in maintaining the professional, national-patriotic, and corporate continuity of the armed forces of our Motherland.
Keywords: former officers of the Russian Imperial Army; top command staff; military-educational level; Workers’ and Peasants’ Red Army; Red Army; I.V. Khazov; I.H. Bagramyan; A.Ya. Kruse; F.I. Tolbukhin; K.P. Trubnikov; L.A. Govorov; B.M. Shaposhnikov; Great Patriotic War.
ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ
АБИНЯКИН Роман Михайлович — доцент кафедры истории России Орловского государственного университета имени И.С. Тургенева, кандидат исторических наук, доцент, соискатель учёной степени доктора исторических наук
«ПУТЬ “ОТ ДВУГЛАВОГО ОРЛА К КРАСНОМУ ЗНАМЕНИ”»
Бывшие офицеры Российской императорской армии в высшем командном составе Красной армии (1941—1945 гг.)
Бывшие офицеры Русской императорской армии (РИА) сыграли значительную роль в строительстве РККА и её победе на фронтах Гражданской войны и иностранной военной интервенции, что признают практически все современные авторы. Поэтому служба бывших офицеров, прежде всего на высших командных1 должностях, требует внимательного изучения. Одной из первоочередных задач представляется анализ их численности и удельного веса в общей массе высшего командования Красной армии. Нами предпринята попытка обзорного исследования статистических и биографических данных командующих фронтами и армиями, командиров корпусов и дивизий, т.е. лиц, занимавших командные генеральские должности (хотя далеко не всегда имевших генеральские воинские звания).
Данная публикация является продолжением исследования изменения численности бывших офицеров среди начсостава РККА в 1920-е годы2 и выполнена в рамках подготовки диссертации на соискание учёной степени доктора исторических наук.
Работы последних лет, посвящённые высшему командному составу Красной армии в целом, могут быть условно разделены на три хронологические группы: времён Гражданской войны3, межвоенного периода4 и Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.
Публикации, рассматривающие высший командный состав в период Великой Отечественной войны, в свою очередь, представлены справочно-биографическими и энциклопедическими материалами5 и собственно исследованиями6. Среди последних особого упоминания заслуживает монография А.А. Печёнкина7. Однако и в данной фундаментальной работе, как и во многих других, принадлежность советского генералитета к офицерству Русской императорской армии не является темой исследования и поэтому отражена фрагментарно. Кроме того, почти не затронуты командующие войсками военных округов — тогда как и в мирное, и в военное время данные должности принадлежали к высшему эшелону руководителей вооружённых сил страны.
Основным источником биографических и служебных данных высшего командного состава Красной армии в годы Великой Отечественной войны являются документы Главного управления кадров Народного комиссариата обороны СССР из фондов Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ), опубликованные в 2005—2015 гг.8 Изданные в форме военных биографических словарей, подробнейшие сведения о командующих фронтами и армиями, командирах корпусов и дивизий и о лицах, временно занимавших эти должности, — могут быть охарактеризованы в большей степени как опубликованные источники-документы, чем как исторические исследования. Особую ценность представляет подробная и скрупулёзная систематизация материалов учётно-послужных карточек, автобиографий и прочих кадровых сведений. Данные публикации стали одним из заметных событий в расширении источниковой базы и историографии истории Великой Отечественной войны. Вместе с тем даже официальные биографические документы не всегда свободны от неточностей и даже заведомых искажений. Так, в биографии генерал-лейтенанта, бывшего поручика И.В. Хазова отсутствуют сведения о его аресте в 1931 году и обстоятельствах освобождения в 1932 году9; в данных о генерал-лейтенанте, бывшем Генерального штаба генерал-майоре А.Я. Крузе нет указаний на его службу на высоких штабных должностях в Белой армии в годы Гражданской войны в России10.
На момент завершения широкой чистки комсостава в 1931 году в РККА числились 5195 бывших офицеров, или 12,2 проц. всего командного состава, в т.ч. высшего — 954 человека (18,4 проц.)11.
Данные конца 1930-х годов представляют исключительную ценность, характеризуя итоговую ситуацию в армии после завершения основного этапа репрессий 1937—1939 гг., позволяя объективно оценить степень изменения представительства бывших офицеров РИА в РККА в ходе него.
Большинство бывших офицеров к 1939 году были сосредоточены в командном (1,4 проц., или 1506 из 110 566 человек) и хозяйственно-административном (1,8 проц., или 426 из 23 961 человека) составе12. Однако в высшем командном составе бывшие офицеры продолжали занимать не только заметные, но и лидирующие места. Будучи в подавляющем большинстве офицерами уже не кадровыми, а производства военного времени, они принадлежали к самой динамичной и опытной возрастной категории 40—50 лет, к тому же активно проходили обучение и переобучение в военно-учебных заведениях, прежде всего академического уровня.
Великая Отечественная война стала одновременно и апогеем, и ярким завершением карьеры бывших офицеров в Красной армии, т.к. в последующие годы с учётом возраста и выслуги их представительство быстро сокращалось. Поэтому важно проследить их распределение и движение по высшим командным должностям в 1941—1945 гг.
Ключевыми, стратегическими командными должностями в годы войны были должности командующих фронтами. На них назначались самые подготовленные, энергичные и надёжные военачальники — правда, не всегда это происходило удачно с первого раза.
В 1941 году в условиях частых смещений и реорганизаций первых месяцев войны фронтами командовали 29 человек13. Из них 10 человек, или 34,5 проц., были офицерами старой армии. В 1942 году из 25 командовавших фронтами к числу бывших офицеров принадлежали 9 (36 проц.). В 1943 году они составили 9 человек из 22 командующих, т.е. 40,9 проц. За 1944 год фронтами командовал 21 человек, из них 8 (38,1 проц.) имели дореволюционный офицерский стаж. И в 1945 году их представительство превысило половину, составив 53,3 проц.: 8 бывших офицеров из 15 командующих14.
В целом за годы войны должности командующих фронтами, в т.ч. временно, занимали 45 военачальников, из которых бывшими офицерами являлись 18, или 40 проц. Впрочем, кадровым офицером был один, а офицерами военного времени 17 (в т.ч. 8 бывших прапорщиков) (диаграмма 1).
Военно-образовательный уровень командующих фронтами закономерно был самым высоким. Лишь один был произведён в офицеры за боевые отличия, один окончил полный курс военного училища, а остальные получили подготовку по ускоренному курсу военных училищ военного времени и школ прапорщиков и имели боевой командный опыт не только Гражданской, но и Первой мировой войн. А вот их военное образование в Красной армии отличалось фундаментальностью: 14 человек окончили военные академии (77,8 проц.), двое — академические курсы усовершенствования высшего командного или начальствующего состава (11,1 проц.) и двое — прочие курсы усовершенствования и специальные (тоже 11,1 проц.)15.
В качестве наиболее яркого примера можно привести бывшего поручика И.Х. Баграмяна. Несмотря на службу в антибольшевистской армии лимитрофной Армении, он стал командиром в РККА, где получил полноценное, а затем и высшее военное образование и отличился как на строевой, так и на штабной службе. Начав Великую Отечественную войну полковником, Баграмян проявил выдающиеся способности, став уже в 1943 году генералом армии и командующим фронтом. «Выделялся умением предусмотрительно и гибко реагировать на назревающие изменения обстановки, стремился не доводить развитие событий до момента, когда надо круто менять принятые решения»16.
Среди 226 командующих, в т.ч. временно, общевойсковыми и приравненными к ним армиями бывших офицеров насчитывалось 87 (38,5 проц.). Удельный вес бывших офицеров среди командующих прочими армиями возрастает от 7,1 проц. (два из 28) в авиации до 12 проц. в сапёрных армиях (три из 25), 15,8 проц. в танковых армиях (три из 19) и до 21,4 проц. в ПВО (шесть из 28)17 (диаграмма 2).
В целом среди 324 командующих армиями имели офицерский стаж в старой армии 99 человек (30,6 проц.)18. Среди них было 4 кадровых офицера и 95 офицеров военного времени, в т.ч. 45 прапорщиков.
Шестеро из них обучались в военных училищах мирного времени, 85 прошли ускоренные курсы военных училищ и школ прапорщиков, а восемь не имели военного образования старой армии (произведены в офицеры за боевые заслуги). Выпускниками военных академий РККА были 58 человек, академические курсы окончили 29 командиров, прочие курсы усовершенствования 10, и один не имел высшего военного образования19.
Одним из самых способных командующих армиями по праву следует назвать бывшего штабс-капитана Ф.И. Толбухина. Пребывание на штабных и тыловых должностях (блестяще исполненных) в начальный период войны ограничивало раскрытие его стратегического таланта. Однако дальнейшая служба с лихвой компенсировала эту задержку: прокомандовав армией всего восемь месяцев, Толбухин стал командующим фронтом, а уже в 1944 году — Маршалом Советского Союза. Именно про него сказаны слова, которые можно применить к бывшим офицерам в высшем комсоставе Красной армии: «Если бы мы искали человека, символизирующего драматический путь русской армии в минувшем столетии, её путь “от двуглавого орла к красному знамени”, её лучшие традиции, тяжёлые дни и великие победы, одним из главных персоналий стал бы Фёдор Иванович Толбухин»20.
Дополнительным, хотя и косвенным свидетельством профессиональной подготовленности (и эффективности кадрового отбора) являются перемещения командиров на повышение или понижение. Из 99 бывших офицеров, командовавших армиями, повышение получили 23 (23,2 проц.), понижение — 15 (15,2 проц.), а ещё троих коснулось и то, и другое.
Наибольший процент бывших офицеров на корпусном уровне (20,8 проц.) приходился на командиров механизированных корпусов — 10 из 48 человек, стрелковых и приравненных к ним корпусов (17,2 проц.) — 78 из 454 человека. Понижение представительства бывших офицеров по командирам корпусов остальных родов войск выглядит следующим образом: 13 проц. (трое из 23) воздушно-десантных; 9,5 проц. (четыре из 42) кавалерийских; 7,7 проц. (три из 39) ПВО; 7,4 проц. (двое из 27) артиллерийских; 2,5 проц. (двое из 79) танковых; 1,6 проц. (один из 61) авиационных21.
Следовательно, среди 772 командиров корпусов число бывших офицеров составляло 101 (13,1 проц.). С учётом лиц, выдвинутых в годы войны на более высокие должности — прежде всего на командование армиями (отражённых в опубликованных биографических справочниках дважды и потому не учитываемых сейчас повторно), общие цифры по данной группе составляют 896 и 132 человека (14,7 проц.) соответственно. Из них кадровых офицеров девять, офицеров военного времени 66 и 57 прапорщиков (диаграмма 3).
Однако среди получивших повышение с корпусного до армейского уровня 124 генерала, бывшие офицеры, имели заметно больший удельный вес — 31 человек, т.е. уже 25 проц. Отстранены или понижены в должности были 20 человек (15,2 проц.), из которых пятеро были затем восстановлены, причём двое впоследствии даже получили повышение. Косвенным образом это указывает на их высокий профессиональный уровень и его признание военным и политическим руководством страны.
Военно-образовательный уровень командиров корпусов мало отличался от уровня командующих армиями. В старой армии один окончил ускоренный курс Николаевской академии Генерального штаба, 10 — военные училища мирного времени, 118 — ускоренные курсы военных училищ и школы прапорщиков, и двое военного образования не имели. Военные академии Красной армии окончили 74 человека (56,1 проц.) (из них 19 по заочной и вечерней форме), академические курсы — 24 (18,2 проц.), прочие курсы — 31 (23,5 проц.) и военные школы — трое (2,2 проц.)22.
Удивительна судьба бывшего подъесаула Т.Т. Шапкина, бессменно командовавшего 4-м кавалерийским корпусом. В 1918 году он был мобилизован в Добровольческую армию, где командовал сотней в 6-м Донском казачьем полку; в 1920 году вместе с сотней добровольно перешёл на сторону Красной армии. В отличие от многих белых офицеров репрессиям не подвергался и сразу был назначен командиром полка, а вскоре бригады. В 1921—1922 гг. получил два ордена Красного Знамени (и как орденоносец по существовавшему правилу был снят с особого учёта бывших белых офицеров23). В годы Великой Отечественной войны проявил незаурядный талант кавалерийского командира нового типа, прекрасно вписавшегося в «войну моторов»: в ходе Сталинградской битвы «успех контрнаступления кавалерийских частей предопределили: правильный выбор направления главного удара и момент перехода их в наступление, чёткое взаимодействие с танковыми и механизированными соединениями, скрытность подготовки операции, умелые действия кавалерийских войск под прикрытием артиллерийского и авиационного наступления»24. Эти слова могут служить эпитафией генерал-лейтенанту Шапкину, который в марте 1943 года умер от инсульта и не дожил до Победы.
Командиры (и временно исполнявшие должности командиров) стрелковых и приравненных к ним дивизий за годы войны насчитывали 1901 человека. Из них к старому офицерству принадлежали 254 (13,4 проц.). Ощутимо выше доля бывших офицеров среди командиров дивизий народного ополчения — 12 человек из 57, т.е. 21,1 проц. Довольно заметным было их наличие среди командиров воздушно-десантных (четверо из 39 человек (10,6 проц.)), мотострелковых, моторизованных (шестеро из 70 (8,6 проц.)) и танковых (шестеро из 76 (7,9 проц.)) дивизий. Среди 409 командиров авиационных дивизий ВВС и ВМФ выходцем из бывших офицеров являлся всего один (0,2 проц.), что объясняется общей тенденцией замещения авиационных должностей более молодыми командирами.
Далее наличие бывших офицеров снижается среди командиров кавалерийских (12 из 179 (6,7 проц.)), артиллерийских и миномётных дивизий (шесть из 92 (6,5 проц.)), дивизионных районов ПВО, дивизий ПВО, зенитных артиллерийских дивизий РГК, истребительных дивизий ПВО, дивизий ВНОС, аэростатов заграждений и прожекторных дивизий (восемь из 258 (3,1 проц.))25 (диаграмма 4).
Всего бывшие офицеры насчитывали 309 человек (10 проц.) среди 3081 командира дивизий Красной армии в 1941—1945 гг. В их числе были 17 кадровых офицеров и 293 офицера военного времени, а также 99 прапорщиков.
Военное образование бывших офицеров — командиров дивизий Красной армии — было вполне достаточным, хотя и не стопроцентно высшим. Военные академии РККА окончили 129 человек (41,9 проц.) (из них 37 в вечерней, заочной и ускоренной форме). Академические курсы прошли ещё 12 человек (3,9 проц.). Переподготовку на прочих курсах имел 121 командир (39,3 проц.). В сумме это составляет 85,1 проц. Оставшиеся 14,9 проц. (46 человек) имели лишь среднее военное образование26, в т.ч. и полученное только в старой армии. Последнее относится к командирам, увольнявшимся в запас в 1920—1930-е годы и возвратившимся в армию только в 1939—1941 гг., порой уже после начала войны.
Среди 309 бывших офицеров, командовавших дивизиями (в т.ч. временно), получили повышение 98 человек (31,7 проц.), а 69 (22,3 проц.), напротив, были отстранены или сняты с должностей. Как видим, бывшие офицеры при повышении до корпусного уровня имели ещё больший удельный вес по сравнению с командирами корпусов, поднявшимися на армейскую ступень.
Стремительной была карьера в качестве командира дивизии бывшего поручика К.П. Трубникова, который начал войну комбригом (после необоснованного ареста и справедливого освобождения), а закончил генерал-полковником. Будучи сначала на преподавательской работе, вскоре в экстремальных условиях сформировал 258-ю стрелковую дивизию, с которой оборонял Тулу и был награждён орденом Красного Знамени — при том, что награждения в 1941 году следовали очень скупо. Через неполный год пошёл на повышение и в дальнейшем занимал должности заместителя командующих фронтами и командовал армиями. Наградные документы подтверждают его выдающиеся способности: «Показал себя высокограмотным в военном отношении, культурным, тактически развитым боевым командиром… Значительная заслуга принадлежит тов. Трубникову в нанесении сокрушительного удара фашистским войскам, окружённым и разгромленным под Сталинградом»27.
Наконец, чрезвычайно показателен тот факт, что, как свидетельствуют опубликованные биографические данные из фондов ЦАМО РФ, в годы Великой Отечественной войны бывших офицеров в составе строевого высшего командного состава практически не затронули репрессивные меры. Из общего количества осуждена была ничтожно малая часть — всего семеро (два командующих армиями, два командира корпуса и три командира дивизии). Ещё два командующих армиями, пять командиров корпусов и 16 командиров дивизий арестовывались, но были вскоре освобождены.
В то же время некоторые даже уволенные в 1920—1930-е годы по морально-политическому несоответствию командиры прошли в запасе через курсы усовершенствования комсостава. Можно предположить, что в первую очередь это касалось именно бывших офицеров как имевших базовое военное образование и боевой опыт. В качестве примера можно привести бывшего штабс-капитана Н.С. Кудрина. Уволенный из армии в звании майор в 1938 году в ходе чистки, он впоследствии работал на канцелярской должности в Медбытремонте, а затем в Авиационном институте в Ленинграде. Вскоре после начала войны, 1 июля 1941 года он добровольно записался в Ленинградскую армию народного ополчения, а уже на следующий день был назначен начальником штаба формировавшейся 2-й дивизии народного ополчения28. Судя по данным из его воспоминаний, рассматривалась даже должность командира дивизии, хотя в дальнейшем Кудрин служил заместителем начальника штаба дивизии по тылу — несмотря на то, что, находясь в запасе, прошёл переподготовку на более высокую должность29.
Нельзя не упомянуть командующих войсками военных округов во время Великой Отечественной войны — самую немногочисленную и стабильную группу высшего командного состава. Естественно, что непосредственного участия в боевых действиях они не принимали, выполняя важную, но всё же вспомогательную функцию по формированию пополнений и обеспечению режима военного времени на тыловых территориях. Поэтому, если в мирные годы командующие войсками военных округов были самой высокопоставленной группой военной элиты и высшей служебной категорией (К-14), в которой равными с ними учитывались командующие фронтом или армией30, то теперь их фактическое положение существенно изменилось.
Бывшие офицеры среди командующих были представлены по округам весьма неравномерно. Московским, Ленинградским, Среднеазиатским, Сталинградским и Львовским (с 1944 г.) военными округами они не командовали. Однако Западным особым (с 1943 г. Белорусским) военным округом командовали два бывших офицера из трёх генералов, занимавших этот пост в годы войны; Киевским особым (с 1943 г. Киевским) — один из трёх; Орловским — один из трёх; Харьковским — два из пяти; Северо-Кавказским — два из четырёх; Архангельским (с 1945 г. Беломорским) — один из трёх; Приволжским — два из трёх; Уральским — один из двух; Южно-Уральским — два из четырёх; Сибирским — два из трёх и Степным (1943 г.) — один из трёх. Своеобразными рекордсменами оказались военные округа, которыми на протяжении всей войны командовали только бывшие офицеры: Прибалтийский особый (1941 г.) — один человек, Одесский — четверо, Закавказский (1941—1942 гг.) — двое и Забайкальский (1941 г.) — один31.
В целом это даёт такой процент бывших офицеров, который заметно превышает показатели даже по командующим фронтами, особенно в отдельные годы. В 1941 году среди 22 лиц, занимавших должности командующих войсками военных округов, 11 являлись бывшими офицерами (50 проц.); в 1942 — трое из восьми (37,5 проц.), в 1943 — четверо из 11 (36,4 проц.), в 1944 — восемь из 16 (50 проц.) и в 1945 году — семеро из 14 (50 проц.). Количество командующих разнится в связи с двумя обстоятельствами. Во-первых, это изменение количества военных округов сначала из-за оккупации противником, а затем при освобождении территории СССР. Во-вторых, перемещения командующих в течение года — например, Одесским военным округом в 1941 году успели покомандовать четыре человека (диаграмма 5).
В итоге из 34 человек, командовавших военными округами, ровно половина — 17 генералов — принадлежала к этой служебной группе. Их общее количество включает в себя и находившихся в должности более календарного года, и сменившихся в течение года, поэтому оно не является простой суммой приведённых выше цифр.
Статистическая стабильность общего числа бывших офицеров на командно-окружном уровне может быть истолкована двояко. С одной стороны, это снимает любые вопросы о каком бы то ни было недоверии к ним. С другой стороны, их максимальный процент на высших командных должностях в тылу по сравнению с фронтовыми указывает на стремление руководства использовать для непосредственных боевых действий более молодой, динамичный и подготовленный генералитет, то есть косвенно говорит о недостаточном соответствии ряда бывших офицеров требованиям современной войны.
Характерно, что и внутри Красной армии, и в общем политическом контексте к концу войны само понятие «бывший офицер» практически полностью исчезает из употребления. Ему на смену приходит определение «советский офицер», применяемое ко всему начальствующему составу и полностью реабилитирующее данный термин. Так, в своей известной записке «О генералитете Красной Армии» от 18 мая 1944 года начальник Главного управления кадров Наркомата обороны СССР генерал-полковник (впоследствии Маршал Советского Союза) Ф.И. Голиков ни разу не употребил прежний термин, оперируя сугубо прагматическими категориями опыта, возраста и выслуги32. Следовательно, специальное наблюдение за данной категорией командного состава и его отдельный учёт были окончательно признаны неактуальными (диаграмма 6).
Завершая данную публикацию, посвящённую статистическим и военно-профессиональным характеристикам, нельзя не упомянуть о личных качествах бывших офицеров, занимавших высшие командные должности в Красной армии. Помимо чисто профессиональных достоинств в подавляющем большинстве это были люди высокой личной культуры и воспитания, подтянутые и деловитые, с удивительной самодисциплиной и скромностью. Многие выделялись исключительной корректностью и уважением к подчинённым, им были чужды формализм и сухость в общении — при этом они сохраняли твёрдость командного управления.
Наиболее яркими свидетельствами этого являются воспоминания сослуживцев и очевидцев. Многие мемуаристы оставили неизменно тёплые отзывы о Маршале Советского Союза Б.М. Шапошникове (один из очень немногих кадровых офицеров, ещё остававшихся на службе). С особенной симпатией отзывался о нём И.Х. Баграмян, подчёркивая это сочетание неуставного, человеческого обращения и несгибаемой воли военачальника: «В устах Бориса Михайловича слово “голубчик” звучало всегда по-разному, иногда в нём слышалась укоризна, иногда — сожаление, а иной раз — прямо-таки отцовская ласка. Тогда, в сентябре 1941 года, говоря со мной, он именно своим любимым словцом как бы по-отцовски с нежностью обнял меня… И я невольно представил тогда, как лучистая улыбка озарила лицо этого внешне столь сурового и педантичного человека»33.
В отношении самого И.Х. Баграмяна существует масса свидетельств не просто уважения, а искренней симпатии подчинённых. Генералы и ближайшие сослуживцы выразили это так: «Одних боялись потому, что голову могли снести, а вас, Иван Христофорович, боялись, как бы в чём не подвести!»; красноармейцы же за глаза называли командующего «Батька»34, что явно отсылает к лермонтовскому образу «отец солдатам».
Командующий 5-й армией генерал-майор (впоследствии Маршал Советского Союза) Л.А. Говоров даже в критических ситуациях Битвы под Москвой описан так: «Подобно опытному хирургу во время сложной операции, немолодой подтянутый военный с аккуратной щеточкой усов управлял огромным армейским механизмом… Был вызван начальник разведки, которого генерал очень спокойно, не повышая голоса, но весьма чувствительно распушил»35.
О Ф.И. Толбухине даже сверхбдительные комиссары отзывались восторженно: «Расчудесный человек, хотя и из штабс-капитанов царской армии. […] прошёл суровую школу жизни, деловой сам и любит расторопных. Словом, повезло тебе с командиром», а сам будущий Маршал Советского Союза в разговорах часто, подробно и с явным удовольствием вспоминал своё староофицерское прошлое36.
Таким образом, определённая рознь части бывших офицеров-военспецов с краскомами и политработниками, имевшая место в 1920-е и иногда даже в 1930-е годы, была полностью изжита (диаграмма 7).
Подводя итоги, отметим, что на протяжении всей Великой Отечественной войны бывшие офицеры старой армии составляли заметную и активную часть высшего комсостава. Они широко и эффективно участвовали в реализации стратегии и оперативных планов, обеспечивая управление, боеспособность, развитие и обучение войск, а кроме того — олицетворяли морально-патриотическую преемственность с прогрессивным русским офицерством начала ХХ века. Уменьшение уровня их представительства происходило по мере снижения должностного положения, колеблясь от 50 проц. среди командующих войсками военных округов, 40 проц. командующих фронтами и 30,2 проц. командующих армиями до 14,7 проц. среди командиров корпусов и 10 проц. командиров дивизий. Иначе говоря, каждый второй командующий войсками военного округа, каждый третий командующий фронтом и армией, каждый восьмой командир корпуса и каждый десятый командир дивизии имел опыт офицерской службы в старой армии — как военный, так и культурно-нравственный. Доля бывших офицеров среди выдвинутых на более высокие должности возрастала с 23,2 проц. среди командующих армиями до 25 проц. среди командиров корпусов и до 31,8 проц. на уровне дивизий. Постепенное сокращение доли бывших офицеров в высшем комсоставе происходило не столько за счёт боевых потерь и естественной убыли, сколько ввиду широкого мобилизационного развёртывания.
В абсолютных цифрах количество бывших офицеров среди высшего комсостава составило 557 человек (13,2 проц.), и это без учёта лиц, занимавших строевые должности заместителей командующих фронтами и армиями и командиров корпусов и дивизий. Каждый восьмой представитель высшего комсостава являлся бывшим офицером. Следовательно, до конца Великой Отечественной войны они по-прежнему оставались заметной и всё ещё незаменимой группой высшего командного состава. Отличаясь в подавляющем большинстве высоким профессионализмом и безукоризненными личными качествами, высшие командиры Красной армии из числа бывших офицеров внесли огромный вклад в Великую Победу.
Дальнейшее исследование целесообразно в двух направлениях — расширение количественных данных за счёт бывших офицеров, занимавших прочие высшие должности (заместители командующих, начальники родов войск и т.п.), а также выявление и подробная реконструкция персональных сведений — от служебной специфики до социально-психологических особенностей представителей данной военно-корпоративной субгруппы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Начальствующий состав Красной армии делился на командный, военно-политический, военно-технический, военно-хозяйственный и административный, военно-медицинский, военно-ветеринарный, военно-юридический. В данной статье рассматривается только высший командный состав.
2 Абинякин Р.М. Изменения численности бывших офицеров среди начальствующего состава РККА в 1920-е гг. // Военно-исторический журнал. 2012. № 5. С. 18—21.
3 См., например: Войтиков С.С. Высшие кадры Красной Армии. 1917—1921 гг. М.: Эксмо, Алгоритм, 2010; Ганин А.В. Военспецы: очерки о бывших офицерах, стоявших у истоков Красной армии. М.: Кучково поле, 2022; Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов: 1917—1920 гг. М.: Наука, 1988.
4 Берхин И.Б. Военная реформа в СССР (1924—1925). М.: Воениздат, 1958; Минаков С.Т. Военная элита 20—30-х годов ХХ века. М.: Русское слово, 2004; Черушев Н.С., Черушев Ю.Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1 и 2 рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937—1941: биографический словарь. М.: Кучково поле, Мегаполис, 2012; Тинченко Я.Ю. Голгофа русского офицерства в СССР. 1930—1931 гг.: монография. М.: Московский общественный научный фонд, 2000.
5 Генералы 1940 года: биографический справочник в 6 т. / Авт.-сост. М.В. Музалевский. М.: Кавалер, 2012—2013; Генералы 1941 года: биографический справочник / Авт.-сост. М.В. Музалевский. М.: Кавалер, 2015; Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940—1941 гг.: структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий: документы и материалы [сборник] / [Сост.: Н.С. Тархова (отв.) и др.]. М.; СПб.: Летний сад, 2005; Кузнецов И.И. Маршалы, генералы и адмиралы 1940 года. Иркутск: Восточно-Сибирская издательская компания, 2000; Советская военная энциклопедия в 8 т. М.: Воениздат, 1976—1980; Великая Отечественная война 1941—1945 годов в 12 т. М.: Кучково поле, 2011—2014.
6 См., например: Кузнецов И.И. Судьбы генеральские. Высшие командные кадры Красной Армии в 1940—1953 гг. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 2000; Малашенко Е.И. Командующие фронтами и армиями в годы Великой Отечественной войны. М.: Библос Консалтинг, 2010; Панков О.Д. Офицеры — представители Генерального штаба Красной армии в системе изучения и применения боевого опыта в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. // Военно-исторический журнал. 2023. № 3. С. 4—22; он же. Российскому государству необходима интеллектуальная элита в погонах: к 85-летию Главного управления кадров // Там же. 2003. № 3. С. 2, 3; Саранцев Н.В. Элита Красной Армии в предвоенные и военные годы (1935—1945 гг.) // Военно-исторические исследования в Поволжье. Вып. 6. Саратов: Научная книга, 2005. С. 118—135; Симонов Ф.В. Командармы Великой Отечественной. Подольск: Сатурн-С, 1996; он же. Они командовали фронтами. Подольск: Сатурн-С, 1995; Царегородцев С.С. Командующие фронтами // Военно-исторический архив. 2007. № 12. С. 69—76.
7 Печёнкин А.А. Высший командный состав Красной Армии в годы Второй Мировой войны. М.: Прометей, 2002.
8 Великая Отечественная. Командармы: Военный биографический словарь. М.; Жуковский: Кучково поле, 2005; Великая Отечественная. Комкоры: военный биографический словарь в 2 т. М.; Жуковский: Кучково поле, 2006; Великая Отечественная. Комдивы: военный биографический словарь в 5 т. М.; Жуковский: Кучково поле, 2011—2015.
9 Подробнее см.: Тинченко Я.Ю. Агенты и сексоты карательных органов среди бывших офицеров // Книга учёта лиц, состоявших на особом учёте бывших белых офицеров в органах ГПУ Украины в 4 т. / Предисл. Я. Тинченко Т. 4. Харьков: САГА, 2012. С. 14.
10 Подробнее см.: Ганин А.В. «Мозг армии» в период «Русской Смуты». М.: Русский путь, 2013. С. 236, 237.
11 Подсчитано по: Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 37837. Оп. 21. Д. 84. Л. 98—99.
12 Там же. Ф. 54. Оп. 17. Д. 402. Л. 134, 139.
13 В том числе командующий войсками Орловского военного округа, приравненный в период 30 сентября — 3 октября 1941 г. к командующему фронтом.
14 Малашенко Е.И. Указ. соч. С. 10—247; Печёнкин А.А. Указ. соч. С. 116, 137, 156; Симонов Ф.В. Они командовали фронтами. С. 5—166; Царегородцев С.С. Указ. соч. С. 69—76.
15 Там же.
16 Цит. по: Мартиросян А.Б. Маршал Баграмян: жизнь, служба, любовь. М.: Вече, 2017. С. 94.
17 Подсчитано по: Великая Отечественная. Командармы: военный биографический словарь. С. 13—395; Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940—1941 гг.: структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий. Документы и материалы. С. 100—108; Симонов Ф.В. Командармы Великой Отечественной. С. 7—268.
18 В опубликованных биографических материалах ЦАМО РФ их количество больше на два, но эти два лица учтены дважды как командовавшие армиями разных родов войск в разное время.
19 Подсчитано по: Великая Отечественная. Командармы: военный биографический словарь. С. 13—395.
20 Никишин А. Маршал Толбухин. Мир и война. М.: Музей техники Вадима Задорожного, 2019. С. 4.
21 Подсчитано по: Великая Отечественная. Комкоры: военный биографический словарь. Т. 1. С. 15—659; Т. 2. С. 7—445.
22 Там же.
23 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-3316. Оп. 13 Д. 3. Л. 27 об.
24 Великая Отечественная. Комкоры: военный биографический словарь. Т. 2. С. 92.
25 Подсчитано по: Великая Отечественная. Комдивы: военный биографический словарь Т. 1. С. 15—716; Т. 2. С. 11—961; Т. 3. С. 11—1086; Т. 4. С. 9—1206; Т. 5. С. 9—1129.
26 Там же.
27 Там же. Т. 5. С. 675.
28 Кудрин Н.С. Семейная память // Военно-исторический архив. 2008. № 7. С. 89, 90, 101, 102.
29 Там же. С. 89.
30 РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 629. Л. 35.
31 Подсчитано по: Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940—1941 гг.: структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий. Документы и материалы. С. 91—99; Советская военная энциклопедия. Т. 1—8.
32 См.: «Мы располагаем самыми лучшими кадрами»: Записки о послевоенном устройстве армии / Публ. не указ. // Источник. 1996. № 2. С. 139—143.
33 Баграмян И.Х. Великого народа сыновья. М.: Воениздат, 1984. С. 127, 132.
34 Мартиросян А.Б. Указ. соч. С. 94, 95, 163.
35 Ефимов Б.Е. Десять десятилетий: о том, что видел, пережил, запомнил. М.: Вагриус, 2000. С. 345, 346.
36 Мальцев Е.Е. В годы испытаний. М.: Воениздат, 1979. С. 8, 10—12.