Аннотация. В статье анализируется деятельность генерала от инфантерии А.П. Ермолова по повышению боеспособности частей отдельного Грузинского (позже Кавказского) корпуса путём улучшения их тылового обеспечения и борьбы против злоупотреблений.
Summary. The article analyses the activities of Infantry General A.P. Yermolov on increasing the combat capability of units of the separate Georgian (later Caucasian) Corps by improving their logistical support and struggling against abuses.
ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ
АНДРИАЙНЕН Станислав Вальтерович — доцент кафедры международных отношений, истории и политологии Санкт-Петербургского государственного экономического университета, кандидат исторических наук
(г. Санкт-Петербург. E-mail: andriainen2012@yandex.ru).
«В ПРАВИЛАХ МОИХ НЕТ СНИСХОЖДЕНИЯ К НЕРАДИВЫМ»
Забота генерала от инфантерии А.П. Ермолова о тыловом обеспечении войск на Кавказе в 1816—1827 гг.
Названный «проконсулом Кавказа» один из самых известных военачальников Кавказской войны (1817—1864 гг.) генерал от инфантерии (с 1818 г.) А.П. Ермолов, командир отдельного Грузинского (с 1820 г. Кавказского) корпуса, затем главнокомандующий в Грузии и одновременно чрезвычайный и полномочный посол в Иране1 активно укреплял власть империи в регионе в 1816—1827 гг., не только руководил боевыми действиями, но и повышал боеспособность войск2 путём улучшения их обустройства и снабжения.
Исследователи деятельности Ермолова не часто касались такой её стороны, как борьба со злоупотреблениями командиров и чиновников. Известный военный историк XIX века генерал-лейтенант Н.Ф. Дубровин лишь кратко упомянул о том, что «Алексей Петрович преследовал разного рода злоупотребления, как среди военной, так и среди гражданской администрации. Злоупотребления эти существовали с давних пор, и главнокомандующему приходилось бороться с ними на каждом шагу»3. Современные исследователи также лишь изредка упоминают об этом, порой указывая, что нарушения совершались по объективным причинам4.
В чём только ни обвиняли Ермолова, но ни один из его недоброжелателей ни разу не заявил о том, что генерал неправильно использовал казённые деньги или наживался за счёт солдат. Ермолов был честен до особой щепетильности и бережливости, которые создали ему репутацию неподкупного служаки.
Правда, эта бережливость не всегда приносила пользу службе. Так, в 1813—1814 гг., когда генерал-майор Ермолов командовал гвардейской артиллерийской бригадой, подчинённые ему командиры, признавая несомненные боевые качества Ермолова, жаловались на то, что он очень скупо выдавал казённые деньги на хозяйственные нужды, поэтому офицеры были вынуждены тратить собственные средства на покупку сбруи, фуража и ковку лошадей. По утверждению историка генерала от артиллерии П.П. Потоцкого, излишняя бережливость Ермолова привела к тому, что его подчинённые на плохо подкованных лошадях и с плохой амуницией с трудом догнали наступавшие русские войска зимой 1814 года5.
В 1816 году Ермолов, назначенный командиром отдельного Грузинского корпуса и руководителем огромного края, был опытным боевым генералом с особым стилем командования, в числе черт которого — крайне жёсткая борьба со злоупотреблениями, отражённая в одном из приказов Ермолова словами: «В правилах моих нет снисхождения к нерадивым»6.
Деятельность на Кавказе Ермолов начал с инспекции подчинённых войск и учреждений. Картина открылась неприглядная, и Ермолов подверг виновных резкой критике.
На бумаге численность Грузинского корпуса достигала 50 тыс. человек, а реально — менее 35 тыс.7, подвоз в Закавказье предметов снабжения был затруднён, казарм для размещения войск не хватало. В письмах дежурному генералу Главного штаба генерал-майору, с 1821 года генерал-лейтенанту А.А. Закревскому Ермолов отмечал, что казармы были «сырые, тесные и грозящие падением»8.
Большой проблемой были злоупотребления командиров воинских частей, которые самостоятельно заготовляли продовольствие, заказывали пошив мундиров, организовывали строительство казарм, покупали лошадей.
На Кавказе полки зачастую дислоцировались в диких по меркам европейской части России местах, вынуждены были заводить большие хозяйства с огородами, коровами, лошадьми, мастерскими. Поэтому хозяйственная деятельность полковых командиров была сложнее, её роль в обеспечении боеспособности частей выше, чем в других, более обжитых местах. Горные условия затрудняли контроль этой деятельности со стороны вышестоящего начальства, лишали возможности ограничивать инициативу тех командиров9, которые использовали полковые хозяйства для личного обогащения.
19 мая 1818 года Ермолов в своём приказе так отозвался о деятельности бывшего командира Вологодского пехотного полка полковника В.И. Пятерикова: «…приобрёл хутор на земле Кубанского полка… развёл рогатый скот, лошадей и овец в немалом количестве, учредил хлебопашество и весьма умножил хуторостроение. Лес на оное вырубал полковыми мастеровыми… присмотр за скотом и табунами и хлебопашество производил денщиками и фурлейтами (нестроевые солдаты, отвечавшие за перевозку грузов на повозках-фурах. — Прим. авт.), из коих некоторые жили по пяти лет на хуторе; должность же фурлейтов под видом караула при подъёмных лошадях отправляли строевые люди. Всеми вблизи расположенными ротами косил сено, коим выкармливал свои стада и табуны; при рыболовстве, пчеловодстве состояли рядовые… Пороху для обучения солдат никогда не отпускается в роты полного количества, а между тем г. полковник забавляется стрелянием из собственных пушек и за сие удовольствие заплатил денщик его Денис Фёдоров оторванною правою рукой, которая отрезана выше локтя, и повреждённою ногой, о каковом происшествии г. полковник, укрывая, не донёс начальству»10.
А командир Белёвского пехотного полка полковник С.Д. Мерлини владел столь большими табунами, что при сдаче части в 1816 году у него остался излишек лошадей. По словам Ермолова, Мерлини смог полностью прокрыть их недостачу в полку, продал до 70 лошадей в казачий полк, и после этого у него остались в собственности до 40 лошадей11, а полковое хозяйство оказалось в запущенном состоянии, было плохо организовано лечение больных в полковом лазарете.
В качестве наказания Ермолов приказал отдать под лазарет собственный дом провинившегося Мерлини12. Протестовать полковник не мог, поскольку дом был построен силами солдат Белёвского полка, которым за эту работу не заплатили.
Вместе с тем Ермолов предпочёл не доводить дело до суда, а переместить провинившегося офицера. Полковник С.Д. Мерлини, несмотря на критические отзывы о нём Ермолова, в 1816 году продолжил службу командиром пехотной бригады, получил чин генерал-майора и позже вышел в отставку генерал-лейтенантом.
Проштрафившихся командиров Ермолов заменял своими выдвиженцами. Несмотря на грозные приказы и большие связи Ермолова, зачастую смена командиров затягивалась. Командира Грузинского гренадерского полка полковника И.А. Дьячкова Ермолов смог сместить в 1818 году, а командира 7-го карабинерного полка полковника П.А. Ладинского, обладавшего обширными связями, только в 1822 году, выдвинув на его место полковника Н.Н. Муравьёва. Это были элитные воинские части, которые Ермолов стремился не распылять, а держать близ Тифлиса в качестве своего резерва.
Причины, по которым смена командиров полков затягивалась, были разными. Помимо их личных связей сказывалась сложность контроля полкового хозяйства в условиях автономности. Денежные суммы и имущество полка (мастерские, лошади, запасы, обозы) были велики, проверки настолько затруднены, что хозяйственные проблемы порой становились препятствием для смещения полкового командира. Так, в 1819 году Ермолов заявил, что готов оставить во главе Тенгинского пехотного полка полковника И.С. Оранского, несмотря на то, что характеризовал его как посредственного офицера, потому что эта часть объединялась с Суздальским пехотным полком, слияние и приём их хозяйств были настолько головоломными, что, по мнению Ермолова, командира полка, назначенного со стороны, «щёты не кончились бы вовек»13.
Вступавший в должность командира вместе с ней принимал на себя ответственность за возможные недостачи, поэтому должен был тщательно проверить наличие и качество вооружения, имущества и, обнаружив недостачу, мог постараться получить от предшественника своего рода «отступные».
Когда командир Кабардинского пехотного полка полковник В.А. Булгаков попытался затянуть сдачу должности преемнику, Ермолов в частном письме пригрозил ему разоблачением, заявив, что знает, сколько денег Булгаков «содрал» со своего предшественника14.
В некоторых случаях сдававший должность командир и его преемник торговались, оперируя крупными суммами.
Участник Кавказской войны генерал от артиллерии Э.В. Бриммер в своих мемуарах описал конфликт, произошедший в 1829 году между сдававшим должность командиром Кавказского подвижного запасного парка штабс-капитаном И.И. Ивановым и его преемником подполковником И.Т. Радожицким, который «дал штабс-капитану Иванову сдаточную ведомость, по которой он должен был приплатить ему без малого 20 тысяч рублей. Видимо… желал обобрать своего предшественника, формировавшего парк. Иван Иванович Иванов был ошеломлён, увидя громадность требуемой с него суммы. У него было 14 тысяч собственных в казённом ящике. Что делать?»15.
Сумма ошеломила Иванова и поставила в тупик потому, что Радожицкий потребовал от него в 27 с лишним раз больше годового оклада жалованья штабс-капитана армейской пешей артиллерии, составлявшего по табели 1817 года 720 рублей ассигнациями16.
Бриммер, назначенный по приказу начальника артиллерии корпуса официальным посредником, обнаружил, что Радожицкий отчасти прав, Иванов должен заплатить 7200 рублей ассигнациями за «испорченные и недостающие вещи». Это требование было вполне законным, поскольку после принятия должности Радожицкому пришлось бы восполнить недостачу за свой счёт. Но Бриммер был категорически против того, чтобы Иванов переплачивал. В итоге Иванов заплатил 7200 рублей, а Радожицкий получил от начальника артиллерии выговор за «несообразность требований»17.
К слову, 14 тыс. рублей собственных средств штабс-капитана Иванова в казённом ящике, требования подполковника Радожицкого и другие примеры такого рода не дают оснований представлять офицеров Кавказского корпуса коррупционерами, вымогателями, потому что организация войскового хозяйства в то время значительно отличалась от современной. Особенности системы тылового обеспечения войск в первой половине XIX века порождали так называемые безгрешные доходы от службы помимо жалованья. Кроме того, при относительно скудном финансировании командиры были вынуждены изыскивать деньги на обмундирование солдат и улучшение их питания, покупку лошадей и прочее, чтобы не оставить подчинённых без пищи, одежды и гужевого транспорта, резервировать часть средств на будущие нужды, как это сделал Иванов.
Проблема злоупотреблений, с которыми нещадно боролись Ермолов и такие его подчинённые, как Бриммер, возникала тогда, когда отдельные командиры начинали рассматривать доходы хозяйств воинских частей как собственные.
Поскольку от командира полка на Кавказе требовалось не только умело руководить подчинёнными в бою, но и быть хорошим хозяйственником, подбор кандидатов на такие должности иногда затягивался. В 1821 году Ермолов в письмах Закревскому просил прислать на пост командира Нижегородского драгунского полка хорошего хозяйственника, так как на Кавказе нельзя было содержать полк, «как большая часть то делает в России»18, где, по его словам, среди командиров полков были «пустые щёголи», занятые только пошивом мундиров и строевой подготовкой.
Командиры полков должны были деятельно участвовать в реализации начинаний Ермолова. Одним из самых важных среди них стало новое размещение полков. Ермолов стремился дислоцировать войска так, чтобы они занимали стратегически важные пункты и при этом находились в местностях со здоровым климатом. При нём началось активное обустройство в Закавказье таких гарнизонов, как Манглис (7-й карабинерный полк), Белый Ключ (41-й егерский) в Восточной Грузии и другие. Чтобы препятствовать набегам непокорных горцев, были построены новые крепости — Грозная (нынешняя столица Чечни), Внезапная, Бурная.
Сохранилось описание расположения Нижегородского драгунского полка в Караагаче: «Казармы шести полевых эскадронов, разделённые на три корпуса по два эскадрона в каждом, обращены фасадом к горе; в сотне шагов с тылу, расположенные в том же порядке, параллельно тянутся эскадронные конюшни; между двух рядов этих зданий размещаются деревянные дома полкового начальства и офицеров, выстроенные солдатами. На левом фланге — полковые мастерские, церковь, домик священника, лазарет и кухни. За постройку офицерских домов солдатам выдаётся небольшое вознаграждение, и, разумеется, предоставляются все строительные материалы; таким образом, офицер становился домовладельцем и жителем Караагача, и весьма задёшево»19.
Стремясь превратить гарнизоны в полноценные русские поселения, опору власти, Ермолов добился, чтобы Военное министерство присылало из России на Кавказ солдатских жён и разрешило создавать отдельные роты из женатых солдат, которые получали право жить с жёнами в гарнизонах. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ермолов / Военная энциклопедия (ВЭ): В 8 т. Т. 3. М.: Воениздат, 1995. С. 167.
2 Бобровский П.О. История 13-го Лейб-Гренадерского Эриванского Его Величества полка за 250 лет: В 5 ч. Ч. 4. СПб., 1895. С. 5—9.
3 Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. Т. 6. СПб., 1888. С. 229.
4 Нечитайлов М.В. Военно-бытовая повседневность солдат и офицеров Кавказского корпуса (1817—1864): материальный аспект. Дис. … канд. ист. наук. М., 2005. С. 47.
5 Потоцкий П.П. История гвардейской артиллерии. СПб., 1896. С. 140.
6 Погодин М.П. Алексей Петрович Ермолов. Материалы для биографии. СПб., 1864. С. 256.
7 Бобровский П.О. Указ. соч. С. 6.
8 А.П. Ермолов. Письмо А.А. Закревскому 18 ноября 1816 г. / Ермолов А.П. Кавказские письма. СПб., 2014. С. 33.
9 Лапин В.В. Русская армия в Кавказской войне. СПб., 2008. С. 292.
10 Ермоловские приказы // Военный сборник. 1865. № 9. С. 160.
11 А.П. Ермолов. Письмо А.А. Закревскому 22 февраля 1817 г. / Кавказские письма… С. 55.
12 Погодин М.П. Указ. соч. С. 258.
13 А.П. Ермолов. Письмо А.А. Закревскому 11 ноября 1819 г. / Кавказские письма… С. 209.
14 А.П. Ермолов. Письмо В.А. Булгакову 17 января 1826 г. / Кавказские письма… С. 377.
15 Бриммер Э.В. Служба артиллерийского офицера, воспитывавшегося в 1 кадетском корпусе и выпущенного в 1815 году // Кавказский сборник. Т. XVI. Тифлис, 1896. С. 85.
16 Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое (1649—1825): В 45 т. Т. XLIII. Ч. 2. СПб., 1830. С. 83. Табель I. № 26557. Декабря 12, 1816, о новых окладах жалованья, определяемых с 1817 года.
17 Бриммер Э.В. Указ. соч. С. 87.
18 А.П. Ермолов. Письмо А.А. Закревскому 22 декабря 1820 г./ Кавказские письма… С. 247.
19 Ван-Гален Х. Два года в России / Кавказская война: истоки и начало. 1770—1820 годы. СПб., 2002. С. 401.