Аннотация. В статье рассматривается фортификационное строительство в России в конце XVI — начале XVII века, при царях Фёдоре Ивановиче и Борисе Годунове, в сложное для страны время — после поражения в Ливонской войне (1558—1583) и перед Смутой. Тогда было построено множество крепостей как на границах государства, так и в стратегически важных местах внутри страны. Осваивались новые территории, на них строились остроги и крепости. Московское государство активно расширялось на юг и восток. Новые линии крепостных стен получила и столица. В статье анализируется фортификационное строительство по разным направлениям. Особое внимание уделено каменным и кирпичным памятникам. Поднимаются спорные вопросы датировки. Впервые доказывается, что общепринятые сегодня даты возведения Астраханского кремля требуют пересмотра. Выявлены черты сходства и отличия крепостных сооружений второго фортификационного скачка (конец XVI в.) от первого (конец XV — первая треть XVI в.).
Ключевые слова: фортификация; военное зодчество; история России; Астраханский кремль; Ладожская крепость; Москва; Казанский кремль; Смоленская крепостная стена; Борисов-городок; Соловецкий монастырь; Борис Годунов; Фёдор Иванович; Московское государство.
Summary. The paper examines fortification construction in Russia from the late 16th to early 17th century, under Tsars Fyodor Ivanovich and Boris Godunov, at a difficult time for the country, after the defeat in the Livonian War (1558—1583) and before the Time of Troubles. At that time, many fortresses were built both on the borders of the state and in strategically important places inside the country. New territories were developed on which strongholds and fortresses were built. The Moscow state was actively expanding to the south and east. New lines of fortress walls were added to the capital. The paper analyzes fortification construction in different directions. Particular attention is paid to stone and brick monuments. Disputable issues of dating are raised. For the first time it is proved that the generally accepted dates of the construction of the Astrakhan Kremlin require revision. The features of similarity and distinction of fortifications of the second fortification leap (the end of the XVI century) from the first (the end of the XV — the first third of the XVI century) are revealed.
Keywords: fortification; military architecture; history of Russia; Astrakhan Kremlin; Ladoga Fortress; Moscow; Kazan Kremlin; Smolensk Fortress Wall; Tsarev-Borisov Gorodok; Solovetsky Monastery; Boris Godunov; Fyodor Ivanovich; Moscow State.
ИЗ ИСТОРИИ ФОРТИФИКАЦИИ
НОСОВ Константин Сергеевич — директор Центра изучения истории фортификации, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского института теории и истории архитектуры и градостроительства (филиал Центрального научно-исследовательского и проектного института Министерства строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации), главный редактор сборника «Вопросы истории фортификации», научный сотрудник Тюменского государственного университета, доктор исторических наук
БОРИС ГОДУНОВ ВЫСТРОИЛ «НА ГРАНИЦАХ МНОГОЧИСЛЕННЫЕ УКРЕПЛЕНИЯ БОЛЬШИЯ И КРЕПКИЯ ДЛЯ ЗАЩИТЫ РОССИЙСКОГО ЦАРСТВА»
Второй фортификационный скачок конца XVI века
Крепостное строительство в России в 1580—1590-е годы иногда называют вторым фортификационным скачком1. Принципиальное отличие от первого (конец XV — первая треть XVI в.) заключается в том, что крепостное строительство уже не было связано с иностранными мастерами. Многочисленные крепости конца XVI — начала XVII века строили русские зодчие. Однако выделение этих двух фортификационных скачков подразумевает ослабление оборонительного строительства в период правления Ивана IV Грозного (1547—1584). На самом деле при этом царе было построено не меньше, а больше крепостей, чем в правление Фёдора Ивановича и Бориса Годунова. Другое дело, что «каменных» крепостей при Иване IV за редкими исключениями не строили, а многочисленные древоземляные крепости до наших дней, как правило, не сохранились.
Царь Фёдор Иванович правил в 1584—1598 гг., но фактическим правителем при нём был его шурин (брат жены) — Борис Годунов. Он после смерти Фёдора Ивановича стал новым царём и правил с 1598 по 1605 год. Отделить стройки времени правления каждого из этих двух государей невозможно в силу продолжительности строительства крепостей и спорности некоторых датировок. Поэтому в данной статье будут рассматриваться крепости, строившиеся или модернизировавшиеся в период с 1584 по 1605 год.
После смерти Ивана IV страна находилась в тяжёлом положении. Следствиями опричнины и поражения в Ливонской войне 1558—1583 гг. стали хозяйственная разруха и экономический кризис. Более того, Россия лишилась ряда ключевых крепостей на северо-западе (Ивангород, Копорье, Ям). Заключённое в 1583 году между Швецией и Московским государством Плюсское перемирие заканчивалось в 1586 году, и тогда можно было ожидать начала новых военных действий. В 1585-м Плюсское перемирие продлили ещё на четыре года. Русское правительство воспользовалось этими передышками для осуществления масштабной программы перестройки крепостей по всей стране. В ходе Русско-шведской войны 1590—1595 гг. удалось вернуть крепости Ивангород, Копорье, Корела, Ям, и российский Северо-Запад оказался вновь надёжно защищён. Между тем набег крымских татар Казы-Гирея на Москву в 1591 году продемонстрировал, что столица была всё ещё недостаточно защищена. Хотя татар обратили в бегство, уходя, они пожгли незащищённые посады города. Поэтому после набега в Москве спешно приступили к её укреплению новым кольцом стен.
По-видимому, специально для реализации программы крепостного строительства в конце 1583 года (либо в начале 1584 г.) был создан Приказ каменных дел2. Поэтому можно констатировать: в той или иной степени эту программу запланировал ещё Иван IV Грозный, но реализовать её не успел. Не исключено, что этот приказ выделился из Городового приказа или был преобразован из него. Приказ каменных дел ведал строительными работами с применением камня и кирпича, в первую очередь возведением оборонительных сооружений. Строительство же деревянных и земляных укреплений перешло к Разрядному и территориальным приказам3. Создание Приказа каменных дел одни непосредственно связывают с перестройкой Ладожской крепости4, другие — с подготовкой строительства Белого города в Москве5.
Древоземляные крепости
Для защиты южных рубежей страны от набегов крымских татар Иван Грозный создал две укреплённые линии (Берег и Большую засечную черту) и активно осваивал «польскую украйну»6. Освоение Дикого поля продолжалось и после смерти Ивана IV. Здесь, в степи, за пределами Большой засечной черты, строили новые деревянные крепости. Летом 1586 года по указу царя Фёдора Ивановича были основаны Ливны и Воронеж. В 1591—1593 гг. восстановили запустевшую столетием ранее крепость Елец. На следующий год (1594) в пределах верхнего течения Оки построили Кромы. В 1596 году была поставлена новая крепость — Курск. В тот же год существенно южнее, на правом берегу реки Северский Донец, срубили Белгород, ставший крупным укреплённым пунктом «польской украйны», а позднее — административным центром Белгородской черты7.
В 1599 году ещё южнее построили две крепости: Валуйки и Царёв-Борисов. Последняя крепость, названная в честь самого царя, имела важнейшее значение. Царёв-Борисов был самой выдвинутой в Диком поле крепостью (отсюда можно было контролировать Изюмский шлях и наблюдать за Кальмиусским и Муравским шляхами). Вестовщики из него предупреждали защитников других степных крепостей о появлении татарских отрядов ещё на дальних подступах. С 1601 года именно здесь производился обмен посольствами между Россией и Крымом. Неудивительно, что для строительства Царёво-Борисовской крепости были посланы мастера «городового дела»: Михайло Кирдешов и «служивой пушкарь и подкопщик Поспел Неклюдов да немчин Юшко Аммон», устроившие необычную крепость с хитростями: с северной и северо-западной сторон перед рубленой стеной насыпали двухсаженный земляной вал с бастионами, а под ними проложили подземные ходы с целью взорвать любую земляную (для штурма) или дровяную (для поджога) насыпи, которые татары и турки могли повести к крепости8.
Одновременно продолжалось освоение Поволжья. Целый ряд крепостей построили здесь при Иване Грозном. При нём же в 1556 году был присоединён город Астрахань, что в низовьях Волги. Однако овладение Астраханью ещё не гарантировало безопасности Волжского пути. Протяжённость Волги между Казанью и Астраханью составляла около полутора тысяч километров. Для того чтобы контролировать этот стратегический водный путь, русское правительство в конце XVI века развернуло строительство городов-крепостей на важнейших участках Волги. Наиболее крупными из них стали Самара (1586), Царицын (1589) и Саратов (1590). Особенно большое значение имела Царицынская крепость, поставленная в том месте, где Волга, круто меняя русло, ближе всего подходит к Дону. Здесь, в междуречье Волги и Дона, с древности существовала переволока. Помимо этих основных узлов обороны Волжского пути были возведены несколько острогов с гарнизоном до 300 стрельцов, в задачу которых входили патрулирование вдоль волжских берегов и контроль переправ. Сторожевые разъезды в основном контролировали Волгу на отрезке Самара — Саратов — Царицын.
Первая попытка закрепиться на Северном Кавказе (в «Шевхавской земле») была предпринята ещё Иваном Грозным после обращения к нему с просьбой о помощи кабардинского правителя Темрюка. Однако попытка не удалась, людей пришлось вывести, а Сунженский острог снести. Только в 1588 году, уже при Фёдоре Ивановиче, русские заложили удачную крепость в устье Терека, на притоке Тюменка; строительство было завершено в следующем, 1589, году. Крепость называли «Тюменский острог на Тереке», «Тюменский новый город», «Терский городок», а впоследствии — просто «Терки». Крепость контролировала место пересечения торговых путей, проходивших из Дагестана, Персии и стран Закавказья к побережью Чёрного и Азовского морей, к Дону и Астрахани. Этим определялось как стратегическое, так и экономическое значение крепости, ставшей впоследствии главным опорным пунктом русского правительства на Северном Кавказе.
В 1590-м восстановили Сунженский острог, просуществовавший на этот раз до 1605 года9. В 1594-м поставили Койсинский городок (Койсу) и попытались возвести укреплённый пункт «в Тарках», но неудачно — государевых людей перебили, «воеводы же утекли не со многими людми»10. Крепость «в Тарках» возобновили в 1604 году11.
Как следствие сибирского похода Ермака в 1580—1590-е годы в Западной Сибири развернулось бурное фортификационное строительство. Все укреплённые пункты были привязаны к важным рекам, что давало возможность контролировать передвижение по водным путям. Свои наименования остроги тоже часто получали по названиям рек: Тюмень (1586; на р. Тюмень), Тобольск (1587; на слиянии рек Тобол и Иртыш), Лозва (Лозвинский городок, 1589—1590; на р. Уда), Тавда (1589; на р. Лозва), Пелым (1593; на р. Пелымка при слиянии её с р. Лозва), Тара (1594; на р. Иртыш), Берёзов (1593), Сургут (1594), Обдорск (1595), Нарым (1596) и Кетский острог (1596) — на р. Обь; Верхотурье (1598) и Туринск (1600) — в верховьях р. Тура12.
В 1600 году отряд в составе 50 казаков был направлен в сказочно богатую и независимую Мангазею, на р. Таз. По одной версии, отряд подвергся нападению, не достиг места назначения и в 1601-м поставил Мангазейский острог в 300 верстах от тазовского устья. По другой версии, отряд, хотя и с потерями, но достиг места назначения и поставил острог при впадении Мангазейки в р. Таз. По третьей версии, места назначения достигла не первая экспедиция, а вторая, посланная годом позже. Как бы то ни было, Мангазея стала опорной базой дальнейшего продвижения русских на север вдоль р. Таз и на северо-восток — вдоль Турухана к Енисею.
В 1604 году по просьбе князя Тояна для защиты его земель от набегов кыргызов и калмыков на берегу р. Томь «сразу рубленным городом» была заложена крепость Томск13. В результате к началу XVII века надёжно контролировались укреплёнными пунктами бóльшая часть течения Оби — главной магистрали Западной Сибири, а также Иртыш и его притоки.
Значительные фортификационные работы с начала 1580-х годов шли в Новгороде Великом. Ещё при Иване IV был построен бастионный древоземляной Малый Земляной город14. В середине 1580-х, уже при Фёдоре Ивановиче, строились укрепления Окольного города, модернизировались стены и башни кремля (возведена новая Покровская башня, устроены подошвенные бои в пряслах, надстроен парапет с заменой зубцов в форме «ласточкин хвост» на прямоугольные)15.
Каменные крепости
Далее подробно рассмотрим крепости «каменные» (в то время так называли и каменные, и кирпичные). Возведение их было более трудоёмким и дорогостоящим по сравнению с деревянными крепостями (в несколько десятков раз16). Именно их строили в ключевых местах; большинство их сохранились до наших дней. А одна — Смоленская крепостная стена — возводилась «всеми городами Московского государства»17. Знакомство с памятниками проведём в хронологическом порядке их закладки, хотя из-за спорных датировок порядок перечисления неоднозначен.
Астраханский кремль
Известный исследователь Астраханского кремля А.В. Воробьёв считал, что строительство каменного кремля Астрахани началось в 1582 году и продолжалось семь лет, до 1589-го18. К сожалению, ссылками на источник эти датировки не подкреплены. Но они стали общепризнанными и встречаются как в научных изданиях19, так и в популярных. Однако такие даты плохо увязываются с сообщениями некоторых источников. По Ключарёвской летописи деревянная крепость в Астрахани стояла до 1588 года, и только в царствование Фёдора Ивановича был «выдан чертеж на построение кремля каменнаго». Для его строительства велели брать кирпич из домов по Ахтубе. Речь, несомненно, идёт именно о кремле, т.к. для Белого города Астрахани чертёж должны были прислать позднее20.
Другой источник — «Пискарёвский летописец» — сообщает о посылке в Астрахань для фортификационного строительства Михаила Вельяминова и Дея Губастого: «Лета 7096-го послал царь и государь в Астарахань города делати каменного Михаила Вельяминова да дияка Дея Губастово, а велел ломати мизгити [мечети] и полаты в Золотой арде и тем делати город. И зделан город безчисленно хорош, а круго его пояс мраморен зелен да красен, а на башнях тако же»21. Очевидно, что было это весной или летом, т.к. осенью и зимой крепости строили лишь в исключительных случаях. Значит, речь снова идёт о 1588 годе.
Дата окончания работ не ясна. Однако известно, что какие-то фортификационные работы велись ещё по крайней мере в 1591 году. Именно им датируется документ, из которого мы узнаём о разбирательстве вопроса о качестве извести, происходившей из бывшей столицы Золотой Орды г. Сарая. В Астрахани у мастеров возник спор, можно ли без обжига использовать для новых строений известь, сбивавшуюся с кирпичей старых зданий Сарая. Проводились даже эксперименты: старую известь обжигали в разное время, затем пробовали различную кладку (известь с песком и без него). Дей Губастый не хотел использовать старую известь. Дело дошло до отправки в Москву образца извести, который по царскому указу «досмотрел» известный зодчий Фёдор Конь. Он, в частности, «сказал: толко тое известь мешати вполы с новою известью, и она в городовое дело пригодится»22. В свете вышесказанного началом возведения каменного Астраханского кремля, пожалуй, стоит считать 1588 год, и стройка затянулась по крайней мере до 1590-х годов.
Астраханский кремль получил подтреугольную форму плана. В каждой вершине треугольника поставили по четырёхугольной башне, а всего в кремле было 7 башен: три проездные и четыре глухие. По обмерам советского времени общий периметр стен и башен кремля составляет 1544 м, высота прясел в зависимости от рельефа колеблется от 7 до 11,3 м, толщина — от 2,8 до 5,2 м23.
Астраханский кремль находится в хорошей степени сохранности, хотя в более или менее оригинальном виде до наших дней дошли только три глухие башни: Крымская, Артиллерийская и Житная.
Ладожская крепость
Долгое время считали, что крепость в Ладоге была перестроена и приобрела нынешний вид или в конце XV, или на грани XV—XVI вв. П.А. Раппопорт связывал это событие с присоединением территории Приладожья к Москве и масштабными фортификационными работами в Московском государстве на рубеже XV—XVI вв.24
Эту датировку, правда, с уточнением (конец 1480-х — 1490-е гг.), принял и известный исследователь Старой Ладоги А.Н. Кирпичников, опиравшийся также на дендрохронологический анализ спилов из Раскатной башни25. Однако повторное исследование спилов связей Раскатной башни не подтвердило первоначальную датировку, оставив вопрос открытым.
Новую датировку строительных работ предложили М.И. Мильчик и М.И. Коляда. По мнению исследователей, события происходили следующим образом. Перестройку Ладожской крепости начали в 1584-м, причём со строительства древоземляной пристройки с бастионами (так называемого Земляного города), т.к. необходимо было защитить от внезапного нападения каменную крепость на момент её модернизации. В следующем, 1585, году приступили к перестройке каменной крепости, осуществлявшейся в 1585 и 1586 гг. Для этого сюда прислали воевод И.И. Сабурова и Р.В. Олферьева. Согласно документам они были посланы в Ладогу «города делать», т.е. строить укрепления. Делали они именно «города», поскольку возводили одновременно две крепости: достраивали древоземляную и перестраивали каменную. Наибольший объём работ пришёлся, видимо, на 1585 год, когда здесь «годовало» восемь должностных лиц (воевод и наместников) и сюда «согнали» множество посошных людей из разных городов. В 1586-м работы были закончены, и главные руководители работ (И.И. Сабуров и Р.В. Олферьев) были отозваны в Москву, где начиналось строительство стен Белого города26.
Каменная крепость получила пять башен, четыре из которых округлые, а одна (Воротная) — прямоугольная. С южной стороны к каменной крепости пристроили древоземляную, примыкавшую к Климентовской и Раскатной башням. Земляные валы с поставленными на них рубленными тарасами стенами и башнями имели бастионное начертание. До наших дней дошла значительная часть каменной крепости.
Москва
Самой крупной стройкой конца XVI века можно признать возведение в Москве стены Белого города (в официальных документах XVII в. именовалась «Царёв Белый каменный город»). Протяжённость этой стены составила 4463,75 саж. (более 9,5 км)27, она должна была защитить разросшийся посад, полукольцом охватив предместья Китай-города и посада по другую сторону р. Неглинной (земляной вал по трассе этих стен существовал ещё при Иване Грозном, но для защиты Большого посада этих укреплений было уже недостаточно28). Новая стена с одной стороны примыкала к Кремлю, с другой — к стенам Китай-города.
Даты начала и окончания строительства стены Белого города неясны. Одни источники сообщают, что «делати» Белый город начали в 1584 году, другие — в 1585-м, третьи — в 1586-м, четвёртые — в 1587-м. Время окончания работ столь же неоднозначно. В ряде источников конкретный год не назван, а вместо этого указано, что стену делали то ли четыре года, то ли семь лет. Это ещё более усложняет проблему ввиду того, что дата начала строительства не установлена. Поэтому окончание стройки исчисляют 1588, 1589, 1590, 1591 и даже 1593 гг. Подробности о дискуссии, связанной со временем строительства, изложены в работе В.В. Косточкина. По его мнению, наиболее вероятно, что подготовка к строительству началась в 1584 году, а к самим работам приступили в 1586-м; к 1591 году Белый город был «построен почти полностью», т.к. об окончании работ сообщал Джером Горсей в то время, когда он навсегда покинул русскую столицу, а подошедшие к Москве войска крымского хана Казы-Гирея на приступ не пошли29. Работами руководил знаменитый «горододелец» Фёдор Конь.
Вдоль Белгородской стены стояло не менее 27 башен, из них 10 — воротных, которые, как и большинство глухих башен, в плане были прямоугольными. Однако как минимум две башни — «круглые», точнее многогранные: «круглая глухая башня, что на Васильевском лужку» и Алексеевская башня. Они были поставлены в изгибах крепостной ограды в стратегически важных местах. Особый интерес представляет Алексеевская башня, имевшая необычно большие размеры (диаметр — 13, высота — 12,67 саж.). Башня представлена на гравюрах XVII века многошатровой, поэтому её нередко именуют Семиверхой30. К сожалению, стена Белого города не сохранилась — её разобрали во второй половине XVIII века.
Уже ко времени возведения этой крепостной ограды вне её стен осталась значительная часть заселённой, но открытой врагу территории. В 1591 году крымские татары Казы-Гирея были обращены в бегство артиллерийским огнём, однако, уходя, они сожгли незащищённые территории посада Москвы. Опасность нового татарского набега сохранялась, поэтому в Москве предприняли срочные меры по укреплению посадов в Занеглименье и Замоскворечье. Уже в 1592 году (менее чем за два года) была возведена охватившая столицу кольцом новая линия оборонительных стен31. Она получила название Деревянного города, или Скородома (из-за скорости возведения).
В 1599—1600 гг. дополнительно укрепили и Московский Кремль. Тогда расчистили Алевизов ров (существовавший на месте современной Красной площади). Вдоль его краёв (внешнего и внутреннего) возвели две невысокие стенки с зубцами, а заодно и построили невысокую внешнюю стену вдоль Москвы-реки32.
Скорее всего, именно в это время были созданы и выступы по сторонам мостов перед Никольской и Спасской башнями, а также у Собакиной (Угловой Арсенальной) башни33. Нам представляется ошибочным мнение о том, что «околобашенные выступы» («кремлевские бастионы») со стороны рва с напольной стороны Кремля были созданы ещё в конце XV века Пьетро Антонио Солари и усовершенствованы Алевизом Фрязиным34. К сожалению, эти внешние стены Кремля не сохранились.
Таким образом, к концу XVI столетия Москва имела четыре линии укреплений: стены Кремля, Китай-города, Белого-города и Деревянного города (Скородома).
Казанский кремль
На 1590-е годы приходится второй этап строительства стен Казанского кремля. Во время первого этапа (1555—1562) из камня были построены южная часть кремля и, возможно, другие воротные башни; руководили работой «церковный и городовой мастер» Посник Яковлев и каменщик Иван Ширяев. Но бóльшая часть кремлёвских стен была срублена из дуба в 1564—1565 гг. В таком виде Казанский кремль простоял около 30 лет, и достроить его решили только в 1590-х годах. Точные даты не известны, условно этот этап датируется 1594—1595 гг.35 Имя «горододельца» для второго этапа мы тоже не знаем. Этим человеком, по мнению В.В. Косточкина, не может быть Фёдор Конь36.
Новые стены были выше тех, что возвели в середине XVI века, и примерно такой же толщины (высота — 6—8, толщина — 4—5 м). Удивительно, но низкие и толстые стены Казанского кремля лишены нижнего и среднего боя. По описи 1675 года в Казанском кремле было 13 башен: 5 воротных и 8 глухих. Воротные башни постройки конца XVI века к настоящему времени оказались сильно перестроенными, а многие глухие башни не сохранились. Фактически от крепости 1594—1595 гг. дошли до нас только две башни — Консисторская и Безымянная37.
Смоленская крепостная стена
Мощнейшим «аккордом» фортификационной деятельности Бориса Годунова стало возведение Смоленской крепостной стены. В январе 1591 года Россия и Речь Посполитая заключили 12-летнее перемирие, по окончании которого можно было ожидать новой войны с западным соседом. Заключение в 1595 году Тявзинского мира («вечного мира»), завершившего войну со Швецией, позволило направить все силы и средства Русского государства на оборонительное строительство на западе — приступить к возведению крепости в Смоленске.
Царским указом от 15 декабря 1595 года в Смоленск были направлены воеводы и «городовой мастер» Фёдор Конь, до этого строивший укрепления Белого города в Москве. Началась подготовка к строительству38. Но ещё ранее, вероятно в 1594-м, Фёдор Конь посетил Смоленск и составил проект будущей крепости, т.к. зимой 1595/96 года воеводы и «горододелец» занимались заготовкой материалов для будущего строительства, а их точное количество к тому времени уже было известно.
На эту стройку «бросили» все силы и средства. В связи с особой важностью царским указом предписывалось со всей Руси направить в Смоленск каменщиков, кирпичников и гончаров. До окончания возведения крепости под страхом смертной казни запретили всякое каменное строительство по стране (по-видимому, единственное исключение сделали для царской резиденции — Борисова-городка). Такая «мобилизация» мастеров и запрет на каменное строительство были предприняты в России впервые. Весной 1596 года в Смоленск выехал фактический правитель государства и будущий царь Борис Годунов, торжественно заложивший первый камень39. Обычно период строительства Смоленской крепостной стены определяют в рамках 1596—1602 гг., но у исследователей есть некоторые разногласия, особенно по поводу даты завершения строительства40.
Общая протяжённость Смоленской стены составляла 2488 саж. «с полусаженью и с полушестым вершком» (5375,41 м), а по внешнему периметру с учётом выступавших многогранных башен была и того больше41. Построенная по подобию ограды Московского Кремля, она стала зримым воплощением мощи Русского государства на западной границе.
Смоленская стена изначально насчитывала 38 башен42. Однако к началу XX столетия старых башен осталось только 1743. Традиционно считается, что до наших дней дошли 16 башен, но лишь 14 из них сохранили более или менее первоначальные формы44.
По обмерам 1681 года прясла имели толщину от 4,32 до 6,21 м, высоту — от 9,16 до 15,37 м. Высота прясел зависела от рельефа местности: самые высокие построили вдоль Днепра, а наиболее низкие — в южной части города45.
Борисов-городок (Царёв-Борисов)
К западу от Москвы, недалеко от Можайска, в самом конце XVI века была заложена укреплённая резиденция Бориса Годунова — редкий для России факт частновладельческого каменно-кирпичного замкового строительства (более ранний и известный пример — Александрова слобода, резиденция Ивана Грозного). По поводу даты закладки ведутся дискуссии. Полагают, что это произошло после венчания Бориса Годунова на царство, т.к. название дано по имени, что было возможно только для государя. Кроме того, в более поздних документах городок упоминается как Царёв-Борисов (не путать с древоземляной крепостью на южной «украйне»). Сегодня наиболее распространена версия о начале строительства этой резиденции в 1599 году, хотя встречаются и другие даты (1598, 1600).
Ансамбль состоял из цитадели и дворцового комплекса. Цитадель располагалась на окружённом оврагами, рвом и рекой холме. Она имела форму неправильного овала и была небольшой (по разным описям, периметр стен — 88 «без чети», 99 или 115 саж.). Вдоль стен стояли пять башен: четыре глухих и одна воротная. Высота стен была разной: 6 саж. (13 м) — со стороны р. Протвы, 4 саж. (8,6 м) — слобод. В стенах находились 223 нижние, средние и верхние бойницы. Деревянный мост через ров соединял цитадель с дворцовым комплексом, где стояли великолепная каменная церковь Святых Бориса и Глеба (освящена в 1603 г.) и деревянные палаты царя Бориса Годунова. Дворцовый комплекс окружала деревянная ограда (острог с башнями)46.
В годы Смуты крепость играла роль форпоста Можайска и успешно выдержала осаду польского королевича Владислава в 1618 году. В Новом летописце о тех событиях сообщено: «А в Борисове городке в те поры сидел воевода Константин Ивашкин. Литовские ж люди многижды к нему приходяху и не можаху ничево ему зделати, что тот городок крепок добре»47.
В конце XVIII или начале XIX века руины Борисовской крепости и церковь Святых Бориса и Глеба разобрали на стройматериал. В настоящее время лишь в отдельных местах бывшей крепости видны остатки белокаменных фундаментов.
Монастыри
Ещё в 1570-е годы ситуация на Русском Севере резко ухудшилась. Шведы стали вынашивать планы поживиться за счёт ослабевшего соседа, и у шведского короля Иоанна III родилась «великая восточная программа», целью которой было захватить все морские пути из России на Запад. В начале 1580-х годов ситуация на Беломорье продолжала ухудшаться. В 1581-м была потеряна Нарва, а вместе с ней и «нарвское плавание», что фактически означало утрату морских ворот на Балтике. Для торговли со странами Западной Европы у России оставался только северный путь через Белое море. Однако в 1582 году датский король Фредерик II направил в Белое море флотилию для корсарской деятельности48. Более того, не укреплённое побережье Белого моря позволило немецкому шпиону Генриху Штадену предложить северные рубежи России в качестве плацдарма для вторжения. «План обращения Московии в имперскую провинцию» был составлен в 1577—1578 гг. и представлен императору Священной Римской империи Рудольфу II. Согласно плану Штадена первым делом следовало занять Колу («Колу можно взять и укрепить с отрядом в 800 человек»), далее «с отрядом в 500 человек — половина мореходцев — следует занять Соловецкий монастырь», где «можно устроить складочный пункт»49. Видимо, план Штадена стал каким-то образом известен правительству Ивана Грозного.
Опасность потерять Поморье потребовала срочно создать здесь укреплённый район. Соловецкому монастырю в этом отводилась ключевая роль. Поэтому в конце 1578 года для защиты монастыря начали возводить деревянные стены. Работа была закончена летом 1579-го. А уже в 1582 году началась перестройка крепостных стен в камне, продолжавшаяся 14 лет, до 1595-го. В 1582—1594 гг. построили основной массив крепостных стен, а в 1595-м пристроили ещё одну башню — «Белую». В 1595 году был заключён «вечный мир» со Швецией, опасность нападения на монастырь временно отпала, и строительную деятельность прекратили50.
Место для Соловецкой крепости выбрали превосходное: на перешейке между морем и озером. С запада её защищал морской залив, с востока — Святое озеро, обеспечивавшее монастырь пресной водой. Узкие напольные участки с севера и юга защищали сухие рвы. Стены и башни сложили из валунов, в изобилии встречавшихся на острове. Из-за этого монастырь получил совершенно уникальный, суровый, но вместе с тем привлекательный вид. Масса некоторых валунов достигала 14 и даже 16 т. Протяжённость крепостных стен составляла 1081,8 м. Высота прясел первоначально варьировалась от 8,3 до 10,5 м (сегодня от 7,1 до 9,6 м). Толщина стен в зависимости от прясла колебалась от 4,8 до 8,1 м в основании и от 3 до 5 м — в верхней части. Прясла имели два уровня боя: нижний (подошвенный) и верхний, с боевого хода. В крепости конца XVI века было шесть башен: одна четырехугольная и пять круглых по углам51.
В последние два десятилетия XVI века каменными стенами обзавёлся не только Соловецкий монастырь. Старая ограда Кирилло-Белозёрского монастыря датировалась А.Н. Кирпичниковым и И.Н. Хлопиным в достаточно широком временном интервале. Стены Успенского монастыря — 1557—1600 гг., Ивановского — 1576—1600 гг.52 Но сегодня есть основания сузить эти хронологические интервалы до 1580—1590-х годов53. Информационный стенд в монастыре вообще указывает датировку большинства башен и прясел Успенского и Ивановского монастырей в пределах 1591—1600 гг.
В 1590-е годы в камне были перестроены стены и башни контролировавшего верхнее течение Волги Ипатьевского монастыря под Костромой54. Что же касается ограды Пафнутьев-Боровского монастыря, то её отнесение к 1590-м годам опроверг В.В. Косточкин, доказав, что в существующем ныне виде она более поздняя, построена в XVII веке при восстановлении монастыря после изгнания поляков55.
* * *
Таким образом, при царях Фёдоре Ивановиче и Борисе Годунове велось активное крепостное строительство. Начало освоению некоторых направлений (Дикого поля, Поволжья, Северного Кавказа) возведением крепостных сооружений было положено ещё при Иване Грозном56.
При его преемниках на южной «украйне» поддерживались и усиливались укреплённые линии, были построены ряд новых крепостей, сильно выдвинутых в сторону Дикого поля. Для обеспечения безопасности Волжского пути в нижнем течении были возведены крепости Самара, Царицын и Саратов. Более удачными оказались попытки возведения опорных пунктов на Северном Кавказе. Новым направлением стало освоение Западной Сибири, где удалось закрепиться острогами на Оби и Иртыше.
При Фёдоре Ивановиче и Борисе Годунове были устранены недостатки в стратегии обороны страны, имевшие место в конце правления Ивана Грозного. К таковым можно отнести слабое внимание к укреплению столицы и оголение западных и северо-западных рубежей страны из-за потери к концу Ливонской войны крепостей в Полоцкой земле, Ивангорода, Копорья и Яма. Если бы усилиями всей страны по инициативе Бориса Годунова не была построена Смоленская крепость, задержавшая польско-литовскую армию Сигизмунда III, дорога на Москву была бы открыта, и тогда неизвестно, чем бы закончилось Смутное время. Но к началу XVII века западное направление усилили двумя крепостями — Смоленском и Борисовом-городком, на северо-западном рубеже была дополнительно укреплена Ладожская крепость, удалось вернуть крепости Ивангород, Копорье, Корела и Ям. Наконец, полноценные оборонительные сооружения получили посады Москвы (Белый город и Деревянный город), был дополнительно укреплён Московский Кремль.
Высокую оценку оборонительному строительству конца XVI столетия дал Арсений Елассонский (1550—1625). В записках «Описание путешествия в Московию» он отметил, что Борис Годунов «прогнал татар далеко от русских границ, выстроивши на границах многочисленные укрепления большия и крепкия для защиты Российского царства»57. Однако складывается впечатление, что архиепископ, прибывший в Россию в 1585 году, уже после смерти Ивана Грозного, приписал фактическому правителю страны достижения не только его самого, но и предшественника.
Для оборонительных сооружений конца XVI века была характерна регулярность, но она отличалась не строгой геометрией планов, а равномерной расстановкой башен и прямолинейными участками стен между ними. Во многих крепостных сооружениях этого времени продолжало использоваться оформление зубцов в форме «ласточкина хвоста», появившейся за 100 лет до этого на стенах Московского Кремля и привнесённой в Россию итальянскими зодчими.
Но по сравнению с предшествующим временем облик крепостных сооружений значительно обогатился. У многих из них появились декоративные элементы гражданской и церковной архитектуры, которые были уже представлены не только в монастырских оградах (тяги и филёнки в Ипатьевском монастыре, ряды бегунца и поребрика — в Кирилло-Белозёрском). Они имелись и в городских крепостях (лопатки, поясок, валик на башнях Белого города Москвы и Астраханского кремля; ещё больший набор декоративных элементов — в Смоленской крепостной стене).
В то время появились полукруглые бойницы (к примеру, башни Астраханского кремля и «Семиверхая» башня Белого города Москвы), широко распространились круглые бойницы, или псевдобойницы (Астраханский и Казанский кремли, Ипатьевский монастырь, Смоленская крепостная стена). Впервые в крепостном зодчестве возникли декор из голубого глазурованного кирпича (на башнях Астраханского кремля) и декоративные наличники (у боевых бойниц в Смоленской крепостной стене).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Мильчик М.И. Коломенский кремль в кругу древнерусских крепостей, построенных итальянцами // Коломна и Коломенская земля: история и культура. Коломна: Лига, 2009. С. 146.
2 Мильчик М.И., Коляда М.И. Когда построена Ладожская крепость? // Новгородский исторический сборник. Вып. 6(16). Новгород: Дмитрий Буланин, 1997. С. 180.
3 Пашков Б.Г. История государственности России. Справочник. Т. I: Россия. Российская империя XV в. — 7.XI.1917 г. М.: Книжный союз, 2009. С. 96, 323.
4 Мильчик М.И., Коляда М.И. Указ. соч. С. 180.
5 Сперанский А.Н. Очерки по истории приказа каменных дел Московского государства. М.: РАНИОН, 1930. С. 39; Пашков Б.Г. Указ. соч. С. 323.
6 См.: Носов К.С. Русские крепости конца XV—XVII в. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ; Нестор-История, 2009. С. 32; он же. Русские средневековые крепости. М.: Яуза, 2019. С. 190, 191.
7 Воротникова И.А., Неделин В.М. Кремли, крепости и укреплённые монастыри Русского государства XV—XVII веков. Крепости юга России. Т. 2. Кн. 1. М.: Индрик, 2016. С. 224, 240, 248, 263, 264, 278, 328.
8 Там же. Т. 2. Кн. 2. М.: Индрик, 2016. С. 262, 263.
9 Носов К.С. Русские крепости конца XV—XVII в. С. 34.
10 Новый летописец. Гл. 41 // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. XIV. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 46.
11 Косточкин В.В. Государев мастер Фёдор Конь. М.: Наука, 1964. С. 18.
12 Там же. С. 18; Кочедамов В.И. Первые русские города Сибири. М.: Стройиздат, 1978. С. 21—23, 74—141; Ласковский Ф. Материалы для истории инженерного искусства в России. Ч. 1. СПб.: В тип. Императорской Академии Наук, 1858. С. 27—31.
13 Кочедамов В.И. Указ. соч. С. 22.
14 Псковские летописи. Вып. 2. М.: Изд-во Академии наук, 1955. С. 263.
15 Кузьмина Н.Н., Филиппова Л.А. Крепостные сооружения Новгорода Великого. СПб.: Дмитрий Буланин, 1997. С. 54, 55; Петров Д.А. Реконструктивные работы в Новгородском кремле в 1580-х гг.: устройство «роскатов» // Вопросы истории фортификации. Вып. 7. М.; СПб.: Остров, 2020. С. 71, 77.
16 Носов К.С. Русские средневековые крепости. С. 234, 239.
17 Новый летописец. Гл. 72 // ПСРЛ. Т. XIV. С. 54.
18 Воробьёв А.В. Астраханский кремль. Волгоград: Нижне-волжское книжное изд-во, 1968. С. 7.
19 Воротникова И.А., Неделин В.М. Кремли, крепости и укрепленные монастыри Русского государства XV—XVII веков. Крепости восточных рубежей России. Кн. 1. М.: БуксМАрт, 2021. С. 544.
20 Ключарёвская летопись. Астрахань: Типография Г.М. Вечеслава, 1889. С. 7.
21 ПСРЛ. Т. XXXIV. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1978. С. 196.
22 Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. 1. СПб.: в тип. Экспедиции заготовления Государственных бумаг, 1841. С. 438, 439.
23 Воробьёв А.В. Указ. соч. С. 10.
24 Раппопорт П.А. Из истории военно-инженерного искусства древней Руси // Материалы и исследования по археологии СССР. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1952. № 31. С. 146—148.
25 Кирпичников А.Н., Овсянников О.В. Историческое и архитектурно-археологическое исследование Ладожской каменной и земляной крепостей. Б.г.: б.и., 1976. С. 14. 44 (рукопись в архиве Петербургского НИИ «Спецпроектреставрация»); Мильчик М.И., Коляда М.И. Указ. соч. С. 175, 176.
26 Мильчик М.И., Коляда М.И. Указ. соч. С. 175—181.
27 Коробков Н.М. Стена Белого города // Историко-археологический сборник. М.: б.и., 1948. С. 13.
28 Косточкин В.В. Указ. соч. С. 45, 48, 49.
29 Там же. С. 45—49.
30 Коробков Н.М. Указ. соч. С. 28—30, 33; Косточкин В.В. Указ. соч. С. 62—67.
31 Новый летописец. Гл. 29 // ПСРЛ. Т. XIV. С. 43.
32 ПСРЛ. Т. XXXIV. С. 202.
33 Воротникова И.А. К истории строительства оборонительных сооружений Московского Кремля в конце XV—XVI веке // Московский Кремль XVI столетия. Древние святыни и исторические памятники. Кн. 1. М.: БуксМАрт, 2014. С. 146. И.А. Воротникова называет эти выступы «раскатами».
34 Кирпичников А.Н. Крепости бастионного типа в средневековой России // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник. 1978 г. М.: Наука, 1979. С. 474—476.
35 Седов Вл.В. Казанский кремль в конце XVI века // Архитектурное наследство. Вып. 62. М.; СПб.: Коло, 2015. С. 52, 54.
36 Косточкин В.В. Указ. соч. С. 140, 141.
37 Седов Вл.В. Указ. соч. С. 52—67.
38 Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией Императорской Академии наук (ААЭ). Т. 1. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1836. № 365. С. 450—452.
39 Более подробное изложение связанных со строительством ключевых событий и ссылки на источники см.: Косточкин В.В. Указ. соч. С. 72—80; Модестов Ф.Э. Смоленская крепость. Смоленск: ФГУП Смоленский полиграф. комбинат Министерства Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, 2003. С. 19—26.
40 Подробнее см.: Носов К.С. Смоленская крепостная стена рубежа XVI—XVII вв. в кругу русских крепостей «в итальянском стиле» конца XV — начала XVIII вв. Ч. 1 // Вопросы истории фортификации. Вып. 8. СПб.; М.: Остров, 2021. С. 117, 118.
41 Модестов Ф.Э. Указ. соч. С. 29, 31, 32.
42 Наличие именно 38 башен доказал И.И. Орловский. До этого считали, что башен было 36. См.: Орловский И.И. Смоленская стена 1602—1902. Смоленск: Смолен. губ. стат. ком., 1902. С. 44.
43 Покрышкин П.П. Смоленская крепостная стена: Отчет об осмотре ея, произведенном в январе 1903 года, с краткою историческою справкою // Известия Императорской археологической комиссии. Вып. 12. СПб.: Тип. Главного Управления Уделов, 1904. С. 12.
44 Носов К.С. Смоленская крепостная стена рубежа XVI—XVII вв. … С. 115.
45 Модестов Ф.Э. Указ. соч. С. 46, 50.
46 Раппопорт П.А. Борисов городок. Материалы к истории строительства Бориса Годунова // Материалы и исследования по археологии СССР. Вып. 44. М.: Ин-т археологии РАН, 1955. С. 59—76; Иванов Ю.Г. Старинные крепости России. Смоленск: Русич, 2004. С. 193, 194; Воротникова И.А., Неделин В.М. Кремли, крепости и укреплённые монастыри Русского государства XV—XVII веков. Крепости Центральной России. Т. 1. М.: БуксМАрт, 2013. С. 371.
47 Новый летописец. Гл. 373 // ПСРЛ. Т. XIV. С. 143.
48 Буров В.А. Крепость Соловецкого монастыря: История, зодчество, археология. Т. 1. М.; СПб.: Нестор-История, 2020. С. 24, 32.
49 Штаден Г. Записки немца-опричника / Сост. и ком. к.и.н. С. Ю. Шокарева. М.: Российская политическая энциклопедия, 2002. С. 26.
50 Буров В.А. Указ. соч. С. 24—29, 32, 36, 38—40, 415.
51 Там же. С. 182, 232—235, 241, 242.
52 Кирпичников А.Н., Хлопин И.Н. Великая государева крепость. Л.: Художник РСФСР, 1972. С. 70, 74, 246, 247.
53 Седов Вл.В. Указ. соч. С. 55.
54 Там же.
55 Косточкин В.В. Указ. соч. С. 142—152.
56 См.: Носов К.С. Русские крепости конца XV—XVII в. С. 31—36.
57 Дмитриевский А. Архиепископ Елассонский Арсений и мемуары его из русской истории. Киев: Тип. Имп. У-та св. Владимира Н.Т. Корчак-Новицкого, 1899. С. 97.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Тюменской области в рамках научного проекта № 20-49-720012.