НА РУБЕЖАХ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
ИБРАГИМОВА Зарема Хасановна — старший научный сотрудник отдела Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук
(Е-mail: ZaremaHas@mail.ru)
ВОЕННО-НАРОДНОЕ УПРАВЛЕНИЕ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
(вторая половина ХIХ — начало ХХ в.)
На протяжении XIX — начала XX века русским правительством вёлся поиск баланса между укреплением центральной власти и учётом национальной специфики в отдалённых областях страны, воплощавшейся в функционировании органов местного самоуправления. Со второй половины XIX века, опираясь на утверждавшееся как на Западе, так и в России убеждение, что наибольшие потенции развития заложены в национальном государстве, царизм стал последовательно проводить политику более тесного включения окраин в централизованную общероссийскую систему управления. Это относилось и к Северному Кавказу.
По мнению целого ряда влиятельных российских политиков середины XIX века, военно-народное управление должно было заложить основы политической стабильности на Северном Кавказе, предотвратить распространение шариата и основанного на нём движения мюридизма как наиболее серьёзной опасности для российской власти на Кавказе, постепенно создать в регионе условия для распространения общероссийской правовой системы и «насаждения русской гражданственности» в сознании горцев1. Система военно-народного управления являлась специфичной для Северного Кавказа и носила относительно прогрессивный характер. В частности, на первых порах съезды доверенных представителей позволяли населению чувствовать себя защищёнными от произвола чиновников2.
За понятием «военно-народное управление» во второй половине XIX века закрепилось значение особой, отличной от общероссийской системы административных органов по управлению горцами Кавказа и одновременно принципа управления «туземными» племенами. Сущность этой системы довольно точно и кратко охарактеризовал наместник на Кавказе генерал-адъютант граф И.И. Воронцов-Дашков: «Система военно-народного управления, созданная на Кавказе в период борьбы русских войск с местными горцами, основана на сосредоточении административной власти в руках отдельных офицеров, под высшим руководством главнокомандующего Кавказской армии и на предоставлении населению во внутренних делах ведаться по своим адатам». При этом предполагалось привлечение в низшую администрацию и суд представителей горцев, в том числе в выборном порядке. В качестве главных черт военно-народного управления назывались: единоначалие; возможность быстрого перемещения войск; народный суд3.
Как правило, активное воплощение в управленческой практике на Северном Кавказе принципов военно-народного управления связывается с именами наместников на Кавказе М.С. Воронцова (1844—1854) и А.И. Барятинского (1856—1862). Хотя, по мнению историка Кавказа, начальника военно-исторического отдела штаба Кавказского военного округа С. Эсадзе, опиравшегося в своих исследованиях на богатый фактический архивный материал, «творца этой системы трудно определить, так как она создавалась во время военных действий и под влиянием военной обстановки»4. Действительно, идея создания системы военно-народного управления не возникла в одночасье в кабинетах кавказских или центральных властей. Военно-народное управление создавалось под влиянием обстоятельств, не терпевших отлагательства, непосредственно в ходе многолетней Кавказской войны. Несомненно, элементы военно-народного управления внедрялись с самого начала этой войны и постепенно укоренялись в виде распоряжений военных начальников, в руках которых сосредоточивалась обыкновенно и гражданская власть.
С завершением Кавказской войны назрела необходимость изменить структуру управления краем, которая до этого не строилась по принципу отдельных административных единиц, а подразделялась на территориальные районы военных действий отрядов Кавказской армии (Правое крыло, Левое крыло и т.д.). Возникла необходимость в создании самостоятельных административных единиц (область, наибство) военно-народного управления и центральных учреждений для руководства и регулирования управления подданными5.
К концу XIX века все области Российской империи подразделялись на входившие и не входившие в состав генерал-губернаторств. К первой группе относились Терская, Дагестанская и Кубанская области. Области, не входившие в состав генерал-губернаторств (Область Войска Донского, Уральская и др.), подчинялись непосредственно министрам. Для областей, входивших в состав Кавказского края, положительным моментом управления являлось совпадение административных границ края и специальных округов (почтового и финансового), что приводило систему, например финансово-контрольную, в относительную упорядоченность по сравнению с Сибирью или Степным генерал-губернаторством, где территория одной области могла входить в разные финансовые округа.
В государственном устройстве Российской империи область представляла собой самостоятельное административно-территориальное образование, формировавшиеся в соответствии с региональной политикой государства и создававшиеся на присоединённых или приграничных территориях с целью их постепенной интеграции в общероссийскую систему государственного устройства, с сохранением местных особенностей управленческо-регулятивного характера, отражающих специфику геополитического положения, этнического состава населения, а также традиций социального управления и нормативного регулирования общественных отношений. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
___________________
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Зиссерман А.Л. Фельдмаршал князь А.И. Барятинский (1815—1879). Т. 1. М., 1888. С. 217.
2 Батукаев М.Э. Особенности исторического развития Чечни и Ингушетии в пореформенный период. Дис. … канд. ист. наук. Пятигорск, 2006. С. 138.
3 Архив внешней политики Российской империи. Ф. 144. Оп. 488. Д. 418. Л. 53.
4 Мачукаева Л.Ш. Система управления Северным Кавказом в конце XIX — начале XX в. (на материалах Терской области). Дис. … канд. ист. наук. М., 2004. С. 29.
5 Гасанов М.М. Дагестан в составе России: проблемы экономического, политического и культурного развития второй половине XIX в.). Дис. … докт. ист. наук. Махачкала, 1999. С. 205.