БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ
Р.В. СТРЕЛЕЦ — «В каждом русском мы видели лишь животное». Преступления нацистов против мирного населения Смоленской области в период Великой Отечественной войны
R.V. STRELETS — «Every Russian was a mere animal to us». Nazi crimes against civilians in the Smolensk Region during the Great Patriotic War
Аннотация. На основе введения в научный оборот новых документов раскрыт системный характер уничтожения мирного населения СССР на примере оккупированной территории Смоленской области. С опорой на архивные документы и конкретные факты показан геноцид русского населения Смоленщины — наиболее пострадавшей области РСФСР в период Великой Отечественной войны. Борьба вермахта с партизанами стала лишь ширмой для оправдания массового уничтожения советских граждан. Население грабили, эксплуатировали и уничтожали во всех районах области, даже в тех, где партизанское движение не было развито. В статье проведены параллели с сегодняшним днём и воинскими преступлениями, совершаемыми современными нацистами. Важнейший урок военной истории заключается в том, что сегодня борьба за искоренение фашизма и нацизма является одной из важнейших задач всех прогрессивных сил мира.
Ключевые слова: Великая Отечественная война; Смоленская область; воинские преступления; нацисты; мирное население; оккупация; геноцид советского народа.
Summary. The paper falls back on new documents brought into academic circulation to disclose the systemic nature of exterminating Soviet civilians on the example of the occupied section of the Smolensk Region. Stemming from archival documents and concrete facts it shows genocide of the Russian population in Smolensk region, the worst war-hit area of the RSFSR. The Wehrmacht fight against partisans was merely a screen for justifying mass extermination of Soviet civilians. The locals were robbed, exploited and killed in all parts of the region, including those where the partisan movement was nil. The paper draws parallels with today and war crimes committed by latter-day Nazis. The crucial lesson of military history consists in the fact that at present fighting to eliminate fascism and Nazism is a major task for all progressive forces of the world.
Keywords: Great Patriotic War; Smolensk Region; war crimes; Nazis; civilians; occupation; genocide of the Soviet people.
БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ
СТРЕЛЕЦ Роман Васильевич — доцент Военной академии войсковой противовоздушной обороны ВС РФ имени Маршала Советского Союза А.М. Василевского, полковник, кандидат исторических наук, доцент
(г. Смоленск. E-mail: romanstrel@mail.ru).
«В КАЖДОМ РУССКОМ МЫ ВИДЕЛИ ЛИШЬ ЖИВОТНОЕ»
Преступления нацистов против мирного населения Смоленской области в период Великой Отечественной войны
Смоленская область стала ареной боёв в июле 1941 года. Они велись на её территории до поздней осени 1943-го. Более двух лет продолжалась оккупация Смоленщины. Война всеразрушающим катком прошла через Смоленскую область сначала с запада на восток, затем с востока на запад.
В этих условиях, естественно, больше всех страдали мирные граждане1. Население области перед войной составляло более 1 млн 950,4 тыс. человек (на 1941 г.), в том числе в г. Смоленске проживали 157 тыс. человек2. За годы войны оно сократилось в два раза и составило: менее 900 тыс. человек — ко времени освобождения области от вражеской оккупации и 1 млн 240 тыс. — в 1946 году3. До настоящего времени в силу объективных причин регион так и не вернулся к довоенной численности населения. В современной историко-краеведческой литературе сложилось твёрдое убеждение, что на оккупированной немцами территории остались около 1,5 млн жителей области4.
Главными целями нацистской агрессии против СССР были ликвидация нашего государства, превращение его в сырьевой придаток Третьего рейха, истребление мирных жителей для последующего заселения оккупированной советской территории германскими колонистами.
При достижении своих целей оккупанты руководствовались планами, многие из которых разработали ещё накануне войны. Позднее эти документы были представлены в качестве доказательной базы преступлений нацистов Нюрнбергскому трибуналу. В основе преступных действий захватчиков лежала «расовая теория», провозглашавшая мнимое право немцев господствовать над другими народами и применять любые средства для удержания их в повиновении. Данные документы свидетельствуют, что массовые преступления против мирного советского населения были преднамеренными и изначально спланированными. Объявленные цели нацисты настойчиво претворяли в жизнь. Это выразилось в карательных операциях и массовом уничтожении мирного населения, рабской эксплуатации советских граждан, лишениях, голоде, преступлениях против детства, насильственном угоне гражданской молодёжи в рейх, в уничтожении граждан, находившихся в больницах и иных лечебных учреждениях, а также в других преступлениях против человечности5.
Для выполнения «грязной работы» нацисты привлекали коллаборационистов из числа советских граждан. На Смоленщине бесчинствовали различные полицейские и айнзацкоманды, казачьи отряды, печально известная «Военная команда охотников Востока» зондерфюрера (позже — капитана вермахта) Вольдемара Бишлера и др.
Вопрос о воинских преступлениях со всей остротой поднят вновь после начала Специальной военной операции Вооружённых сил Российской Федерации на Украине, где сегодняшние последователи германских нацистов отметились рядом преступлений против человечности.
Война и оккупация нанесли колоссальный урон территории области. Смоленщина является наиболее пострадавшей областью Советского Союза. Почти полностью были разрушены 12 городов, в том числе Смоленск, Вязьма, Велиж, Дорогобуж, Рославль, Рудня, Ярцево. Каратели уничтожили более 5000 деревень, в т.ч. сожгли вместе с мирными жителями около 200 смоленских деревень и сёл6. После окончания войны многие из них так и не возродились.
Чудовищным разрушениям был подвергнут старейший русский город с богатейшей историей — Смоленск. Здесь были разрушены и сожжены 7300 из 8000 домов, два моста, два виадука, водопровод, электрическая станция, 170 магазинов, 260 ларьков, 85 столовых и ресторанов, 2 фабрики-кухни, все 96 фабрик и заводов. Был полностью разрушен Смоленский железнодорожный узел: взорваны 194 км железнодорожных станционных путей, 700 стрелочных переводов, 5 депо, 3 поворотных круга, 7 пунктов набора воды и проч.7
По далеко не полным данным, общий ущерб, причинённый немецко-фашистскими захватчиками коммунальному хозяйству, связи, торговле, промышленным предприятиям, железнодорожному узлу и учреждениям здравоохранения города, составил более 1 млд 130,5 млн руб.8
После освобождения Смоленской области были образованы чрезвычайные комиссии по установлению фактов фашистских злодеяний в период оккупации. Они задокументировали тысячи военных преступлений над населением и военнопленными, которые были зафиксированы в 54 784 актах фашистских злодеяний9. Наиболее резонансные документы получили широкую огласку в средствах массовой информации, во время судебных процессов по военным преступникам, проходивших в Смоленске, а также в ходе работы Нюрнбергского трибунала. Несколько лет назад смоленские историки опубликовали новый пласт архивных документов, ранее находившихся на хранении в УФСБ по Смоленской области10.
Согласно неполным данным Чрезвычайной государственной комиссии (ЧГК) при СНК СССР на территории Смоленской области от рук захватчиков погибли 87 626 мирных жителей, в т.ч. 2453 ребёнка11, ещё 81 621 смолянин угнан на принудительные работы12.
При этом под предлогом борьбы с партизанами гитлеровцы осуществляли плановый и целенаправленный геноцид населения оккупированных территорий СССР. Фашистский преступник Э. фон Бах-Зелевски, уполномоченный рейхсфюрера СС Г. Гиммлера, начальник штаба по борьбе с партизанами, на Нюрнбергском процессе сделал ряд заявлений, подтверждавших, что борьба с партизанами использовалась фашистами как предлог для массового уничтожения советских людей. Когда его спросили, существовали ли приказы, которые бы разграничивали партизан и мирное население, он ответил, что таких приказов не было, как и пояснений, кого следует считать партизаном. На вопрос советского обвинителя: «Подтверждаете ли Вы, что вся практическая деятельность немецких властей, немецких воинских соединений в борьбе с партизанами была направлена на выполнение этой директивы сократить число славян на 30 млн человек?», Э. фон Бах-Зелевски ответил: «Я считаю, что эти методы действительно привели бы к истреблению 30 млн, если бы их продолжали применять и если бы ситуация не изменилась в результате развития событий»13.
Кровавый террор осуществлялся во всех районах Смоленской области. Массовые захоронения советских граждан обнаружены в Смоленске на ул. Нормандия-Неман (45 тыс. военнопленных), ул. Большая Советская, в районе Смоленской медицинской академии, Реадовском парке и близлежащих городских окраинах (Садки, Красный Бор, Катынь, Ясенная, Серебрянка, Печерск и десятки других мест)14.
С 1942 года гитлеровцы использовали специализированные машины-душегубки («газенвагены») и крематории для массового уничтожения людей. Гражданское население загонялось в душегубки, которые совершали рейс в район деревень Магалинщина, Садки, Вязовенька, где уже мёртвые тела сгружались в ров15. В Смоленске, кроме того, тела граждан уничтожались в крематории, располагавшемся в овраге близ нынешней ул. Нахимова. Документальных данных, подтверждающих этот факт, смоленским историкам обнаружить пока не удалось, но местные краеведы, исходя из технических решений, применённых в строительстве объекта, который сохранился, и близости к лагерной зоне, уверены в его использовании по предназначению.
В рамках умерщвления душевно и неизлечимо больных были уничтожены пациенты, как считалось ране, эвакуированной в дер. Гедеоновка психиатрической больницы. Видимо, часть пациентов всё же осталась. В апреле 1943 года комендант немецкого военного госпиталя, располагавшегося в здании бывшей Смоленской психиатрической больницы, учинил расправу над 11 советскими гражданами. Люди подвергались мучительным пыткам. У всех были вывернуты колени и кисти рук. Затем их заживо сожгли16.
Большинство жителей Смоленщины проживали в сельской местности — 82 проц. населения. Для эффективного ограбления сельских тружеников оккупанты вынуждены были (там, где имелась возможность) сохранить колхозы и всевозможные общинные артели. Рабочий день крестьян продолжался с 5—6 до 18—19 ч. Распространённой практикой стало использование людей в качестве тягловой силы. Старики, женщины и дети впрягались в плуги, бороны и сеялки из-за отсутствия тракторов и горючего. За их работой наблюдали назначенные новыми господами старосты и полиция. За порчу имущества, саботаж, невыполнение норм и другие проступки крестьян избивали и штрафовали. У них отбирали сено, солому и живность личного подворья. Наказывали вплоть до расстрела17.
На оккупированной территории одной из самых острых стала проблема продовольственного обеспечения населения. При планировании восточной кампании было указано, что она должна осуществляться за счёт местных ресурсов. Немецкая администрация выкачивала их из села для нужд армии и рейха: продовольствие, деньги, тёплую одежду, лыжи и проч.
На плечи смоленского крестьянства тяжёлым бременем легли всевозможные налоги, которые были неподъёмными. Историки выделяют две условные группы налогов: областные (налог с оборота товаров и торгово-промышленных предприятий, подоходный налог и др.) и общинные («военный сбор» во фронтовой полосе, налоги на строения, земельный налог, продовольственные поставки и др.). Кроме того, существовали и иные разновидности налогов, установленные военной администрацией в каждой волости: на удочки, трубы, окна на улицу, на пропуска из деревни, на посещение школ и больниц и проч.18
Документы свидетельствуют, что «по вопросу заготовок немецкими властями формально доводятся планы сдачи всех видов заготовок и устанавливается норма сдачи вплоть до сеяных трав. Так, например: по зерну — 1,7 ц с га, по молоку — 300 л с коровы, по шерсти — 600 г с овцы и т.д. На самом же деле берут всё, что есть, а именно: озимый хлеб 1942 года убирали и молотили общины, колхозникам оставили из расчёта 200—300 г на едока (5—6 пудов)»19.
Обратите внимание на фразу: «формальные налоги»! Оккупанты могли взять всё, что им требовалось, фактически это был грабёж. Об этом свидетельствовала гражданка Бердникова, которая работала переводчицей у немцев в Хиславичах: «Для солдат “крупными буквами” было написано: “Злодеяние карается законом”. Формальная сторона этого закона была показана в розовом свете, но зато существо самого закона было действительно злодеянием»20.
Оккупационные власти в 1942 году установили минимум продовольственного потребления для крестьян из расчёта 1 ц зерновых на одного едока в год. Фактический же подсчёт зерновых, находившихся в распоряжении крестьян, по семи районам области свидетельствует, что на каждого едока приходилось от 82 до 245 г зерна в сутки21, т.е. от 29,93 до 89,425 кг в год.
При огромных физических нагрузках для организма этого было недостаточно. Фактически русскую деревню обрекли на смерть. Если осень — зиму 1941 года крестьянство пережило за счёт припрятанного имущества и хлеба, то с 1942-го во многих районах области отмечались случаи голода, причём вызванного искусственно, за счёт ограбления населения.
В этой связи интерес вызывают воспоминания Дмитрия Г. из д. Лубня, что в 15 км от Смоленска, на Старой Смоленской дороге. В июне 1941 года ему исполнилось 12 лет, поэтому его пытливая юношеская память смогла зафиксировать многие мелкие детали и пронести их через годы. Он так и пишет: «Хорошо в моей памяти остались те трудные военные годы <…> Когда отец уходил в армию, матери говорил: “Береги детей, а вещи хорошие — вырой яму и закопайте”. Мать удивилась: “Неужели вы немца пустите в Смоленск?”. Отец сказал: “То от пожара”»22. Так они и сделали. Этот спасённый от огня и врага нехитрый скарб помог им пережить тяжёлые годы оккупации.
В результате ограбления крестьянства, приведшего к голоду, в Ярцевском районе Смоленской области ежедневно погибали несколько десятков человек. В период оккупации в Вяземском районе от голода, болезней и непосильного труда умерли 1946 человек, в т.ч. 787 детей, в Батуринском — 2616 человек23.
Домашнюю птицу, свиней, баранов нацисты уничтожили сразу, крупный рогатый скот оставили, но резали по необходимости. В ряде районов области существовали ежемесячные планы сдачи мяса для нужд немецкой армии, например, в 1942 году — до 600 голов скота с Хиславичского района. Однако здесь скот «внепланово убивался в неограниченных размерах», резали его «не имея в этом никакой нужды, и не истреблённые туши разлагались в огородах, где находились немцы»24. Если не сдавалась установленная годовая норма — 300 л молока с коровы, она изымалась. А ведь в крестьянских семьях корова — кормилица. Такое хищническое отношение привело к резкому сокращению поголовья скота и голоду. Секретарь Семлёвского райкома ВКП(б) докладывал в марте 1943 года, что после освобождения во всём районе остались одна корова и несколько десятков чесоточных «лошадей-калек»25!
Эти и другие факты свидетельствуют, какой большой урон был нанесён животноводству и сельскому хозяйству Смоленской области. За годы оккупации нацисты конфисковали для нужд «Великой Германии» 264 820 лошадей, 370 021 голову крупного рогатого скота, 363 490 свиней, 67 869 овец и коз, 3 578 061 птицу и более 80 тыс. семей пчёл. Фашисты сожгли 247 800 домов колхозников и вывезли в Германию 670 тыс. различных сельхозмашин26.
В тех же воспоминаниях Димы из д. Лубни имеется эпизод тотального ограбления крестьянства не подготовленными к морозной зиме солдатами вермахта: «Настала зима. В начале зимы были большие морозы, а потом очень много снега выпало. У немцев не было зимней одежды. Стали ходить по хатам, что найдут, то забирали, а если на дороге кого встречали в тёплой одежде, то раздевали и пускали голого. Прихожу я к другу тёзке, Диме, а его отец старый был. Подъехали немцы, заходят в хату, начали обыскивать. Нашёл немец старые валенки, за печку были спрятаны. Немец засмеялся. Теперь, говорит, мне тепло будет. Старик стал его просить, чтобы он отдал ему валенки, и говорит немцу: “Пан, мои ноги больные. Отдай мои валенки”. Немец сказал: “Дома тебе и без валенок хорошо будет”».
Не миновала сия участь и семью маленького Димы: «Зимой приходил немец к нам в хлев, где мы жили. У нас стоял ящик, а там лежали всякие тряпки. Повыбросил всё из ящика, ничего ему не понравилось. Дома у нас ничего хорошего не было. Что хорошее, мы закопали. Немцы что нашли, всё откопали и забрали. Отодвинул ящик, а там лежал клубок ниток. Мать из льна напряла. Забрал нитки и стал уходить, а у нас под печкой была одна курица. Мы её берегли. Она закудахтала, тогда он вернулся, посмотрел под печь и выстрелил в неё и говорит мне: “Лезь, достань курицу”. Я говорю: “Лезь сам и доставай”.Тогда он наставил автомат на меня. Сестра заплакала и полезла за курицей». Ничем не гнушались завоеватели: ни курицей, ни клубком ниток. Забирали всё подчистую.
Крестьяне повсеместно использовались на различных принудительных работах. Как правило, весной и летом население привлекалось к полевым работам, летом и осенью — к заготовке сена, торфа, грибов и ягод, расчистке леса, зимой — к заготовке дров и чистке дорог от снега, а в прифронтовых районах — к строительству полевых укреплений. Причём дети привлекались к сельхозработам с 12 лет. Отказы исключались. Полиция шантажировала население раскрытием немцам сведений об имевшихся в Красной армии родственниках, угрожала расстрелами.
Для запугивания местного населения, воспрещения помощи выходившим из окружения солдатам Красной армии и сотрудничества с партизанами была введена круговая порука (ответственность), и нарушителям грозил расстрел. Свидетельств массовых наказаний в назидание — сотни. В Монастырщинском районе за одного убитого в январе 1942 года немца были расстреляны 49 мужчин в возрасте от 15 до 60 лет. В д. Зиновино за ранение немца «были собраны 25 мужчин и расстреляны среди улицы на глазах их родственников»27.
Самым чудовищным и бесчеловечным стало проведение оккупантами и их пособниками карательных акций, в ходе которых деревни сжигали вместе с жителями. Эти преступления совершались по всей Смоленщине, которая в годы войны стала одним из центров партизанского движения. На территории области во вражеском тылу в 1942 году были созданы три партизанских края: Северо-Западный, Вадинский и Дорогобужский. В 25 административных районах области (полностью или частично) восстановили советскую власть.
В целях подрыва социальной базы разраставшегося партизанского движения захватчики с зимы 1942 года стали проводить карательные акции по сожжению смоленских деревень, многих — вместе с жителями. Так, гитлеровцы сожгли 207 жителей д. Борьба Семлёвского (ныне Угранского) района; всего в пяти его деревнях — заживо 340 человек28.
5 февраля 1942 года оккупанты расправились с жителями д. Пекарево Вяземского района. Прибывший утром карательный отряд начал грабить сельчан. Затем женщин, стариков и детей согнали в два деревянных сарая и открыли по ним огонь из автоматического оружия. Оккупанты подожгли сараи. В огне погиб 21 (по другим данным, 26) житель деревни. Чудом спаслась только Анна Игнатьевна Ковалёва: раненная, она сумела выползти из объятого пламенем сарая и видела, как сгорели её мать и малолетние дети29.
28 мая 1942 года были уничтожены все жители Титова хутора Духовщинского района, а их дома сожжены. При расстреле во рву чудом остались живы семь женщин, которые получили тяжёлые ранения, но выжили только потому, что были завалены трупами своих односельчан. Раненых добивали гранатами и разрывными пулями30. Деревня в послевоенное время так и не восстановилась.
7 марта 1942 года произошла самая массовая (из известных случаев в годы войны) акция по сожжению советских людей на всей оккупированной территории31.
В ходе карательной операции, проведённой захватчиками в д. Чертово Вырубовского сельского совета Тумановского (ныне Вяземского) района были уничтожены 450 местных жителей (по другим данным, 458). В тот день из окрестных деревень в д. Чертово палачи согнали более 400 местных жителей, заперли их в огромном сарае и открыли по нему огонь из пулемётов. После каратели обложили сарай соломой и подожгли. В огне погибли все, кто там находился, включая маленьких детей: Наталья Самуйлова — 1,5 года, Александр Васильев — 2 года, Нина Васильева — 6 месяцев. Уцелел только один мальчик — Семён Самуйлов, 14 лет: его спасли подоспевшие бойцы Красной армии32.
За содержание партизан в июне 1942 года карательный отряд сжёг д. Ольша, бросив в огонь горевших хат 12 детей. В это же время сожгли д. Зубри Ольшанского сельсовета Руднянского района, где в огне погибли 10 детей и 5 стариков33.
В Демидовском районе, по далеко не полным данным, зверски замучили и расстреляли свыше 400 человек. В январе 1942 года из дома инвалидов (пос. Колабаново) согнали в заранее приготовленную яму и расстреляли 80 престарелых инвалидов. Причём часть беспомощных стариков во время расстрела были ранены, но их ещё живыми закопали в яму34.
Особенно кровавым для жителей Смоленщины стал март 1943-го. Приняв решение оставить Ржевско-Вяземский плацдарм, германское командование приказало перед отводом своих войск превратить эту территорию в «зону пустыни». Запылали тысячи смоленских деревень в Гжатском, Вяземском, Тумановском и других прифронтовых районах области.
8 марта 1943 года гитлеровцы сожгли 180 жителей д. Гаврилки Тумановского района, 9 марта — 136 крестьян д. Песочня Двоевского сельского совета Вяземского района35.
15 февраля 1943-го каратели расправились с жителями д. Гуторово (ныне Ярцевский район). Согласно данным 2-й Вадинской партизанской бригады им. Котовского, каратели расстреляли четверых стариков, 32 женщины и 62 ребёнка36. Всего в д. Гуторово уничтожили 147 жителей.
В 1987 году был арестован участник карательной акции в дер. Гуторово Василий Тараканов. Судебное слушание проходило во Дворце культуры железнодорожников г. Смоленска. На заседании были озвучены свидетельские показания одного из участников трагедии.
Антонина Деленджик (Власенкова): «Каратели пришли в полдень и сразу направились в избы, смотреть, сколько народу в деревне. А в избах яблоку некуда упасть — мы принимали погорельцев со всей округи. Жили по 25 человек. Я вышла во двор, слышу — в избе выстрелы <…> Убийцы расправились с моей бабулей Ксенией и моим братиком. Тех, кто остался в живых, согнали к сельсовету. Стою рядом с односельчанкой Соловьёвой и не плачу — боюсь дочек её напугать. Зря <…> Полицай швырнул пятилетнюю девочку в огонь. А потом вырвал из рук женщины трёхлетку и — туда же. Её хотели заставить впрячься в сани с оружием и тащить боеприпасы в немецкий штаб, а она бросилась в самое пекло за детьми»37. Суд приговорил преступника к высшей мере наказания, приговор привели в исполнение в 1988 году.
Ефрейтор Гаудян Курт на допросе рассказал, что в июле 1942 года участвовал в массовом расстреле жителей с. Каспля Смоленской области, разграблении и сожжении их домов, а в д. Осиповичи в сарае он заживо сжёг до 60 человек. Другой «истинный ариец» ефрейтор Мюллер Эрих признался, что являлся непосредственным исполнителем расстрелов во время проведения карательной экспедиции в с. Каспля, где убил 80 мужчин, женщин и детей.
Райшман Иозеф, старший солдат 350-го пехотного полка 14-й пехотной дивизии, служил в качестве ротного собаковода. Во время карательной акции в поселке Монастырщина под улюлюканье сослуживцев сначала затравил собакой, а затем изнасиловал 14-летнюю девочку.
Немного статистики по количеству жителей в районах области до оккупации и после освобождения от немецко-фашистских захватчиков. В 1939 году в Гагаринском районе проживали 45 653 человека, в 1943-м (после его освобождения) остались 21 862, в Демидовском — соответственно 47 660 и 19 850, в Духовщинском — 49 713 и 15 097, в Пречистенском — 49 556 и 9699. И так во многих районах области.
Неотвратимость наказания — важнейший принцип закона, который на практике был реализован на открытом процессе военного трибунала над названными выше военными преступниками и мерзавцами в 1945 году, который вошёл в историю под названием «Смоленский Нюрнберг». Тогда на колхозной площади Смоленска при большом стечении народа были повешены семь немецких преступников.
Всего, согласно данным, собранным коллективом Смоленской областной «Книги памяти», на территории этой области захватчики и их пособники сожгли вместе с жителями около 200 деревень и сёл38.
Партизаны после таких акций устрашения отмечали приток в отряды новых людей, а также бегство местного населения в леса и на болота.
Почему жестокость, смерть и кровавый след повсюду сопровождали наступавшую армию вермахта? Ответ прост: вседозволенность и безнаказанность. Немецкие солдаты освобождались от всякой уголовной ответственности за совершённые воинские преступления.
В Смоленске несколько раз проводили открытые судебные процессы над военными преступниками. Последний — в 1989 году. Свидетельские показания военных преступников поражают своими откровениями и цинизмом. Так, нацист лекарский помощник военного лазарета № 551 старший ефрейтор Рудольф Модиш, казнённый на площади в Смоленске 20 декабря 1945 года, на допросе свидетельствовал: «В каждом русском мы видели лишь животное.Это ежедневно вдалбливалось в наши головы начальством. Поэтому, совершая убийства и другие преступления, мы не задумывались над этим, так как в наших глазах русские не были людьми»39.
В трофейных документах одной из пехотных дивизий вермахта прямо сказано: «Славянские народы — это рабы по своей натуре, и довольны, когда с ними обращаются как с рабами»40.
Как здесь ни провести аналогию с сегодняшним днём. Современные неонацисты полностью перенимают методы из варварского арсенала гитлеровцев. Об этом красноречиво свидетельствуют события, происходящие сегодня на Украине.
Пленённый в Мариуполе в ходе Специальной военной операции Российских Вооружённых сил гражданин Украины старшина разведывательной роты 36-й бригады морской пехоты сержант Роман Костюченко на допросе прямо заявил, что жителей Донбасса они не воспринимали своим народом, поэтому допускали в отношении них воинские преступления и убийства41.
8 сентября 1941 года в Германии были изданы «Правила по обращению с советскими военнопленными», в которых отмечалось: «Большевистский солдат потерял право на то, чтобы с ним обращались как с честным противником»42.
Сегодняшние фашисты киевского режима оперируют при издевательствах над российскими военнопленными подобными нацистскими тезисами. Они, как и 80 лет назад нацистские изверги, грубо попирают общепринятые нормы международного права, предусматривающие контроль за военнопленными со стороны военного командования пленивших их войск.
Отдельную значительную группу воинских преступлений нацистов составляют те, что были совершены против детства. Дети Смоленщины использовались на каторжном труде наравне с взрослыми с 12 лет, но если взрослому мужчине полагалось в сутки 350 г хлеба, то ребенку — лишь 70 г и раз в месяц — 500 г ржаной крупы и 150 г соли. Если взрослый мужчина при таком пайке мог влачить жалкое существование, к тому же сам имел возможность дополнительно добывать пропитание, то дети — нет. Поэтому они, оставшиеся без попечения взрослых, умирали. Детские дома области были предоставлены сами себе, продукты и деньги не выделялись, дети были оставлены без средств к существованию.
За период оккупации (4 октября 1941 — 10 марта 1943 г.) немецко-фашистские захватчики и их сообщники в Аношенском детдоме Бухановского сельсовета Вяземского района Смоленской области расстреляли, замучили, уморили голодом 113 детей, ещё 70 разбрелись по соседним сёлам43.
Большая детская смертность была от голода и заболеваний. Врач-педиатр Н. Бараненко в 1943 году свидетельствовала, что причинами роста детской смертности в г. Смоленске стали заболевания — инфекционные и желудочно-кишечного тракта. Лекарство немцы не выделяли, поэтому смертность больных и истощённых детей составляла 60 проц.44
Повсеместное распространение получили факты забора крови у советских детей, что приводило к их смерти. На допросе упоминавшийся выше ефрейтор Рудольф Модиш показал, что, будучи лекарским помощником в военном лазарете № 551 г. Смоленска, с сентября 1941 по апрель 1943 года производил забор крови для раненых немцев не только у военнопленных солдат и командиров Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА), но и у детей. Военные врачи отдавали предпочтение крови детей и подростков из жителей города или детских учреждений. При этом за один раз брали 600—800 куб. см при норме для взрослого человека с усиленным питанием — не более 350—400 куб. см крови. Русские дети были обречены на смерть. Но это считалось нормальным, т.к. спасало жизнь немцев.
«Вам лично приходилось брать кровь у детей?» — спросил следователь у обвиняемого Рудольфа Модиша. Тот ответил: «Осенью 1942 г. советская авиация произвела сильный налёт на железнодорожную станцию Смоленска. В результате взрыва эшелона с боеприпасами в лазарет поступило большое количество раненых немецких военнослужащих. В хирургическое отделение приняли тяжело раненного обер-лейтенанта, потерявшего много крови. Я быстро отправился в лабораторию, куда только что был доставлен девятилетний мальчик. При моём участии у него было взято более 800 кубических сантиметров крови. Ребёнок потерял сознание, и когда я вторично пришёл в лабораторию, мне сказали, что мальчик не выдержал и скончался»45.
Смоленских детей, угнанных на работы, продавали в Прибалтике как скот или инвентарь: «17 июля с.г. (1943 г. — Прим. авт.)немцы привезли из г. Смоленска на ст. Подбрадзе (Литва) три вагона детей в возрасте до 12 лет, которых начали продавать по три марки за каждого ребёнка <…> Аналогичная торговля детьми имеет место в Вильнюсе, где немецкая ортскомендатура производит продажу детей совершенно открыто»46.
Уничтожая детей, враг убивал будущее нашей страны, и делал это сознательно!
Массовым явлением стал угон трудоспособного молодого и здорового населения в Германию и на территории Третьего рейха. По советским источникам, общее количество угнанных на работы варьируется от почти 4 до 4,3 млн человек47. Не минула сия участь и Смоленщину. Массовый угон мирного населения в Германию производился из всех без исключения районов и городов Смоленской области. В первую очередь это касалось тех районов и городов, через которые длительное время проходила линия фронта. Так, из Велижского района были угнаны в рабство 2059, из Гжатского — 3027, из Сычёвского — 2376, из Тёмкинского — 3727, из Руднянского — 5000, из Пречистенского — 9772, из Батуринского — 4960 человек и т.д.48 Всего по данным, составленным по материалам актов ЧГК, к 1 января 1944 года были угнаны в рабство от 164 до 200 тыс. смолян.
В заключительном акте ЧГК (под руководством академика Н.Н. Бурденко), принятом сразу после освобождения Смоленска от немецко-фашистских захватчиков, значатся 135 тыс. умерщвлённых советских граждан города и его окрестностей. Был сделан закономерный вывод, что «вся совокупность применявшихся способов умерщвления, его систематичность и массовость доказывают, что в г. Смоленске немецко-фашистскими властями в течение всего периода оккупации проводилось планово-организованное истребление мирного советского населения и военнопленных»49. Фактически — геноцид!
По данным современных историков, в Смоленской области умерщвили и угнали в рабство не менее 546 086 человек50. Война и оккупация тяжело отразились на общем состоянии Смоленщины.
Одной из главных задач граждан бывшего СССР было сохранить память о войне, зверствах и лишениях, которые довелось пережить населению, не дать им повториться. Как показывают последние события — не удалось… Поэтому в борьбе за окончательное искоренение фашизма должны сплотиться все прогрессивные силы мира.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В статье рассматриваются военные преступления исключительно против мирного населения Смоленской обл. Преступления, направленные на уничтожение военнопленных области, подробно изложены в ряде научных трудов, например: Авраменко С.М. «Русских щадить нечего…». Дулаг 126: Смоленск — лагерь для советских военнопленных // Военно-исторический журнал. 2021. № 9. С. 36—45.
2 В 1944 г. в СССР было проведено районирование, и границы отдельных областей Центральной России были существенно изменены. Так, из состава Смоленской обл. во вновь образованную Калужскую обл. были переданы 16 районов, в Калининскую — 2, в Великолукскую — 1. В Смоленской обл. остались 38 районов. В материалах статьи статистические сведения представлены исходя из территориального деления 1944 г. — по 38 районам области. См.: 75 лет без войны. Смоленская область. Цифры и факты: Юбилейный статистический сборник, посвящённый 75-летию Победы в Великой Отечественной войне. Смоленск, 2020. С. 28; 9 мая — День Победы // Смоленскстат (официальный сайт территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Смоленской обл.). 2021. 6 мая. https://sml.gks.ru/news/document/121980.
3 День памяти и скорби (пресс-релиз) // Там же. 2020. Июнь. https://sml.gks.ru/storage/mediabank/Пресс-релиз День памяти и скорби.pdf.
4 Тарасенкова Т.И. Смоленск: жизнь в оккупации (1941—1943 гг.) // Наука. Общество. Оборона. 2022. № 2; Без срока давности. Преступления нацистов и их пособников на оккупированной территории РСФСР в годы Великой Отечественной войны: документы и материалы. Смоленская область. М.: Фонд «Связь времён»; Кучково поле; Музеон, 2020. С. 35. Современные историки с опорой на новые архивные документы утверждают, что в оккупации оказались не менее 1 млн 850 тыс. человек. См.: Комаров Д.Е. Смоленская область в огне Великой Отечественной: война, народ, победа. Смоленск: Свиток, 2015. С. 193.
5 В международном праве действия, посягающие на основы существования наций и государств, их развитие и мирное межгосударственное общение, называются преступлениями против человечности. К ним относятся военные преступления: нарушение законов и обычаев войны; убийства, истязания, увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированных территорий; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников, ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью. См.: Великая Отечественная война 1941—1945 гг.: энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1985. С. 578, 579.
6 В последнее время пишут о росте количества сожжённых вместе с населением смоленских деревень. Это объясняется вводом в научный оборот новых рассекреченных документов. Например, около 300 уничтоженных вместе с жителями деревень указаны в статье Л. Фёдоровой. См.: Фёдорова Л. Хатыни Смоленщины и немецко-фашистский геноцид // Завтра. ру. 2018. 22 июля.
7 Амелин С.А., Ивочкин Д.А., Трапезников И.А. Смоленск в оккупации. Фотоальбом. СПб.: Историческая иллюстрация, 2015. С. 426.
8 Там же. С. 426—427.
9 Кикнадзе В.Г. Без срока давности: преступления нацистской Германии, её союзников и пособников против гражданского населения и военнопленных на оккупированной территории СССР // Вопросы истории. 2020. № 5. С. 36.
10 Без срока давности…
11 Комаров Д.Е. Указ. соч.С. 234.
12 Государственный архив Смоленской области (ГА СО). Ф. Р-1630. Оп. 2. Д. 29, 202; Без срока давности… С. 50.
13 Амелин С.А., Ивочкин Д.А., Трапезников И.А. Указ. соч. С. 381; Нюрнбергский процесс: Сборник материалов в 7 т. Т. 3. М.: Госюриздат, 1958. С. 360.
14 Список выявленных и учтённых массовых захоронений советских граждан, замученных и расстрелянных немецко-фашистскими оккупантами в г. Смоленске и его окрестностях. Октябрь 1943 г. См.: Центральный архив Федеральной службы безопасности России (ЦА ФСБ России). Ф. К-72. Оп. 1. Д. 25. Л. 142—143.
15 Из донесения временно исполняющего обязанности директора 2-й Советской больницы г. Смоленска врача П.И. Кесарева генерал-лейтенанту медицинской службы профессору Н.Н. Бурденко об издевательствах, унижении немецкими оккупантами и голоде мирных жителей в г. Смоленске 4 октября 1943 г. См.: Без срока давности… С. 363.
16 ЦА ФСБ России. Д. № Н-17683. Т. 6. Л. 48—50; Овидин Д.Ю. Истребительная политика нацистов на оккупированной территории Смоленской области // Война за прошлое. 2018. 1 марта.
17 Агеев А.И., Аристов С.А., Баранов В.П. и др. Великая Отечественная война 1941—1945 гг. в 12 т. Т. 10. Государство, общество и война. М.: Кучково поле, 2014. С. 375.
18 Комаров Д.Е. Указ. соч. С. 200, 201.
19 Из докладной записки начальника Управления НКВД по Смоленской области П.П. Кондакова заместителю наркома внутренних дел СССР В.Н. Меркулову о расстрелах мирного населения в Демидовском, Слободском и Велижском районах. 19 июня 1942 г. См.: Без срока давности… С. 83.
20 Из показаний Бердниковой, бывшей счётной работницы и переводчицы немецкой комендатуры, об оккупационном режиме в пос. Хиславичи 8 апреля 1944 г. См.: Там же. С. 377.
21 Комаров Д.Е. Указ. соч. С. 202, 203.
22 Рукопись воспоминаний передана в дар родственниками автора и находится в личном архиве Р.В. Стрельца.
23 Комаров Д.Е. Указ. соч. С. 202.
24 Из показаний Бердниковой… С. 377.
25 Из докладной записки секретаря Семлевского районного комитета ВКП(б) в Смоленский областной комитет ВКП(б) об отсутствии жилых домов и продуктов питания у населения после освобождения Семлевского района от оккупации. См.: Без срока давности… С. 341.
26 75 лет без войны… С. 13.
27 Из показаний старшего лейтенанта П.М. Андронова в Западном штабе партизанского движения об установлении «нового порядка» в оккупированных районах Смоленской области 10 сентября 1942 г. См.: Без срока давности… С. 319.
28 ГА СО. Ф. Р-66. Оп. 1. Д. 3. Л. 1; Без срока давности… С. 45.
29 ГА СО. Ф. Р-9. Оп. 1. Д. 6. Л. 18; Книга памяти. Российская Федерация. Смоленская область Т. 4: Дополнительный. Т. 4: (Сводный) / [Над кн. работали Зайцев И.М. и др.]. Смоленск: Смядынь, 2002. С. 374; Без срока давности… С. 46.
30 Акт комиссии об истреблении немецко-фашистскими оккупантами жителей д. Титово Духовщинского района Смоленской области (31 мая 1942 г.). См.: Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 125. Д. 91. Л. 138—140.
31 Государственный архив новейшей истории Смоленской области (ГАНИ СО). Ф. Р-73. Оп. 2. Д. 11. Л. 32—34; Без срока давности… С. 46.
32 ГА СО. Ф. Р-2434. Оп. 3. Д. 38. Т. 5. Л. 38; Курбатова П.О. О злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на Смоленщине. С. 7; Без срока давности… С. 47.
33 Из отчёта секретаря Руднянского районного комитета ВКП(б) А.А. Елисеева в Смоленский областной комитет ВКП(б) о сожжении деревень и расстрелах жителей в населённых пунктах Руднянского района // Без срока давности… С. 83.
34 Из докладной записки начальника Управления НКВД по Смоленской области П.П. Кондакова заместителю наркома внутренних дел СССР В.Н. Меркулову о расстрелах мирного населения в Демидовском, Слободском и Велижском района. 19 июня 1942 г. // Там же. С. 81.
35 ГА СО. Ф. Р-9. Оп. 1. Д. 6. Л. 18; Книга памяти. Т. 4. Дополнительный. С. 374; Без срока давности… С. 46.
36 ГАНИ СО. Ф. Р-8. Оп. 1. Д. 367; Без срока давности… С. 49.
37 Смоленские Хатыни // Рабочий путь. 2009. 22 июля; Без срока давности… С. 49, 50.
38 Книга памяти. Т. 4. Дополнительный. С. 53; Без срока давности… С. 47.
39 Амелин С.А., Ивочкин Д.А., Трапезников И.А. Указ. соч. С. 433.
40 Комаров Д.Е. Указ. соч. С. 39.
41 Убивший велосипедиста украинский военный заявил, что мариупольцы ему чужды // РИА Новости. 2022. 16 июня.
42 Нюрнбергский процесс: сборник материалов в 2 т. / Под. ред. К.П. Горшенина и др. Т. 2. М.: Госюриздат, 1955. С. 998.
43 Акт о преступлениях немецко-фашистских оккупантов в отношении воспитанников Аношенского детского дома Бухановского сельского совета Вяземского района. 6 августа 1943 г. // Без срока давности… С. 398.
44 Свидетельские показания врача-педиатра Н. Бараненко о гибели детей в городской детской амбулатории от голода и отсутствия медикаментов в период оккупации г. Смоленска 5 октября 1943 г. // Там же. С. 407.
45 ЦА ФСБ России. Д. № Н-17683. Т. 2. Л. 93; см.: Овидин Д.Ю. Указ. соч.
46 Спецсообщение 4-го Управления НКГБ СССР наркому государственной безопасности СССР В.Н. Меркулову о торговле детьми, вывезенными немецкими оккупантами из г. Смоленска (15 сентября 1943 г.). См.: ЦА ФСБ России. Ф. К-72. Оп. 1. Пор. 8. Л. 209; Сайт «Смолбаттл». Преступления нацистов. https://smolbattle.ru/threads/преступления нацистов.3033/page-10; Кикнадзе В.Г. Российская политика защиты исторической правды и противодействия пропаганде фашизма, экстремизма и сепаратизма: монография. М.: Прометей, 2021. С. 615, 616.
47 Государственный архив Российской Федерации. Ф 7021. Оп. 116. Д. 246б. Л. 1—3; Великая Отечественная война 1941—1945 гг. Т. 10. С. 392.
48 Все судьбы в единую слиты… По рассекреченным архивным документам. К 60-летию освобождения Смоленщины от немецко-фашистских захватчиков // Авт.-сост.: Н.Г. Емельянова, А.М. Дедкова, О.В. Виноградова и др. Смоленск, 2003. С. 136.
49 Акт судебно-медицинской экспертизы по обследованию мест массовых захоронений и эксгумации трупов советских граждан, казнённых немецко-фашистскими оккупантами в г. Смоленске и его окрестностях. 28 сентября 1943 г. См.: ЦА ФСБ России. Ф. К-72. Оп. 1. Д. 25. Л. 154—159; Сайт «Русархив». Федеральный архивный проект «Преступления нацистов и их пособников против мирного населения СССР в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Архивные документы свидетельствуют». Федеральное архивное агентство, 2020; Сайт «Смолбаттл» 2022. https://victims.rusarchives.ru/gedeonovka?ysclid=l5b1aradpu23155858.
50 Подсчитано по: 75 лет без войны … С. 14.
Иллюстрации с сайтов: pobeda.tassphoto.com; smolbattle.ru; goskatalog.ru; smolfond—mira.ru; visitsmolensk.ru; центр-долг.рф.