Аннотация. Статья посвящена судьбе Евлампия Николаевича Пастухина — белогвардейца, наёмника Шаньдунского отряда, председателя Российского антикоммунистического комитета.
Summary. The article is devoted to the fortune of Yevlampy Pastukhin – a White Guard, mercenary of the Shandong detachment, Chairman of the Russian Anti-Communist Committee.
ИМЕНА И СУДЬБЫ
ПУШКАРЁВ Владимир Анатольевич — старший преподаватель кафедры гуманитарных наук Амурской государственной медицинской академии, кандидат исторических наук
(г. Благовещенск. Е-mail: amurhistory@yandex.ru).
«ЯПОНЦЫ ХОТЯТ СДЕЛАТЬ ИЗ МЕНЯ ГИТЛЕРА»
Председатель Российского антикоммунистического комитета белой эмиграции в Китае Е.Н. Пастухин
Среди лидеров белоэмигрантского движения имя Евлампия Николаевича Пастухина сегодня малоизвестно. Хотя его по праву можно поставить в один ряд с такими одиозными личностями, как атаман дальневосточного казачества Г.М. Семёнов или лидер Российской фашистской партии К.В. Родзаевский. Судьба Е.Н. Пастухина представляется весьма интересной, т.к. ярко концентрирует в себе трагедию если не всей русской эмиграции, то по крайней мере — её наиболее непримиримой воинственной части.
Пастухин родился 23 октября 1894 года в семье амурского казака1. В 1905—1913 гг. он учился в Благовещенской гимназии, по окончании которой поступил в Киевский университет. Строить военную карьеру и служить в родном войске урождённый казак, вероятно, не планировал. Однако началась Первая мировая война, и России потребовались подготовленные офицеры. Поэтому в начале 1915 года из Киевского университета Пастухин убыл в Алексеевское военное училище, которое окончил по ускоренному курсу в июне того же года. В чине прапорщика он получил назначение в действующую армию, в пехотный полк. Во время войны был ранен, награждён знаками отличия. Войну закончил в чине штабс-капитана.
Будучи убеждённым монархистом, октябрьский переворот Пастухин не принял. Летом 1918 года из Советской России он вернулся в родное Приамурье, где примкнул к отрядам Г.М. Семёнова и включился в борьбу с большевиками, за что и получил от атамана чин есаула. По отзывам очевидцев, Пастухин отличался особой жестокостью2.
Войсковой старшина Амурского казачьего войска Лев Черных так впоследствии характеризовал своего сослуживца: «В военном деле он — опытный боевой офицер, обладающий личной храбростью, стойкий борец против коммунизма»3.
После окончания Гражданской войны в составе Дальневосточной армии Пастухин эвакуировался в пределы Китая. Первоначально проживал в Харбине, где почти спился и даже был обитателем ночлежек, однако вскоре боевому офицеру удалось оправиться от этой страсти и взять себя в руки4.
Многие офицеры Белой армии не смогли сложить оружие и в изгнании. Тем более что боевой опыт белоэмигрантов оказался востребован в условиях китайской смуты. Многие стали наёмниками в вооружённых китайских группировках. В 1924—1928 гг. белоэмигранты сражались в Шаньдунском отряде генерала К.П. Нечаева против войск Гоминьдана.
Есаул Пастухин записался в Шаньдунский отряд 12 марта 1926 года, однако уже 30 июля подал в отставку. В последующие два года он неоднократно возвращался в отряд и вновь уходил. Возвращение бывших наёмников в строй во многом было связано с тем, что «на гражданке» они не могли получить тех денег, которые зарабатывали кровью на китайской службе5.
В Государственном архиве Российской Федерации хранятся воспоминания есаула Пастухина, датированные 9 сентября 1927 года. Речь в них идёт о боях нечаевцев с красными отрядами6.
Автор обильно снабжает боевую сводку красочными метафорами, строит определённый ритм повествования и даже цитирует лермонтовское «Бородино» в заключении7. Пастухин, безусловно, хорошо владел художественным слогом, что вскоре ему пригодилось.
В 1928 году Нечаевский отряд был расформирован. В поисках нового занятия отдельная группа офицеров во главе с Пастухиным прибыла в северокитайский город Тяньцзинь. Расположенный в 100 км от Пекина, Тяньцзинь был одним из первых китайских городов, в котором появились крупные коммерческие предприятия россиян. После крушения Белого движения русская колония в Тяньцзине значительно возросла и к середине 1930-х годов достигала 6 тыс. человек. К её услугам были созданные ещё до революции Русский клуб, публичная библиотека, госпиталь, Дом милосердия, три церкви, кооператив. Материально русская колония в Тяньцзине была в лучших условиях, чем колонии в других китайских городах. По словам Петра Балакшина, «русский Тяньцзинь зажил покойной трудовой жизнью, оставив позади первые тяжёлые годы эмиграции, полный надежды на быстрое устройство прочной, здоровой жизни»8.
Поэтому, когда в 1928 году здесь появились офицеры-нечаевцы, активно взявшиеся за возрождение «белого дела», местные эмигранты встретили их неприязненно. А поскольку Пастухин и его окружение позиционировали себя сподвижниками атамана Семёнова, им не удалось найти понимания и в местном отделе Русского общевоинского союза (РОВС)9.
Зато нечаевцы были радушно встречены Японской военной миссией (ЯВМ) в Тяньцзине, при поддержке которой Е.Н. Пастухин начал издавать газету «Голос Азии» (с февраля 1933 г. — «Возрождение Азии»). Первый номер газеты вышел 7 апреля 1932 года. Известный в эмигрантской среде писатель-публицист, директор частной библиотеки И.И. Серебренников подверг его самой резкой критике: «Видел листок “Голос Азии”, выпущенный в какой-то скверной типографии с разбитым шрифтом. С внешней стороны листок производит жалкое впечатление. Прямо какое-то позорище!»10.
Свои соображения он высказывал и непосредственно редактору: «Я указал Пастухину, что руководимая им газета при некоторых условиях могла бы быть очень полезной для русского общества здесь, но что так, как она ведется сейчас, она приносит только большой вред. Посетитель [Пастухин] пробовал возражать против этого моего утверждения, напирая на то, что “надо же объединиться, наконец, надо создать что-то авторитетное…”»11.
Авторитетное объединение, по мнению Пастухина, могло возникнуть только под покровительством японцев и только на открытой антикоммунистической платформе. Со страниц своей газеты он предрекал приближение исторической схватки с большевизмом, обрушивал на своих соотечественников яростную критику за политическую пассивность и нежелание спасать Родину от советской власти. РОВС и другие эмигрантские организации отвечали на такую агитацию презрением, подчёркивая своё нежелание пробивать путь на Родину японским оружием.
Статьи, пропитанные прояпонским духом, вызывали негодование не только среди эмигрантов, но и со стороны британских и китайских властей. Британская полиция наложила запрет на распространение газеты на территории своей концессии, а китайская полиция взяла деятельность Пастухина под свой контроль, что заставило того перебраться на жительство на территорию японской концессии12.
Однако начавшаяся японская оккупация Китая позволила Пастухину со товарищи активизировать свою деятельность. Усилиями нечаевцев в Тяньцзине и Пекине возникли отделения Дальневосточного союза военных13, составлявшие его Северо-Китайский отдел во главе с Пастухиным. По данным организаторов, в нём числилось около 200 членов14.
Тем временем в Тяньцзине возникла инициативная группа по созданию в Северном Китае единой политической организации, подобной Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ)15. Эта инициатива получила поддержку японской военной миссии в Тяньцзине. Руководитель русского отдела в этой миссии майор Таки лично одобрил представленный ему проект устава. Согласно этому документу, кроме обычных общественных функций, создававшаяся организация должна была вести политическую и военную работу, готовить кадры для эмигрантских вооружённых сил на случай выступления Японии против СССР. Изначально предполагалось, что новое объединение возглавит глава русской национальной общины Тяньцзиня генерал Г.А. Вержбицкий. Однако в результате интриг, устроенных сподвижниками Пастухина, он отказался от лидерства16.
29 ноября 1936 года в Тяньцзине состоялось собрание руководителей русских белоэмигрантских организаций, на котором был учреждён антикоммунистический комитет — «Российский сектор мирового антикоммунистического фронта» под председательством Е.Н. Пастухина. В протоколе учредительного собрания указывалось, что главным устремлением комитета является оказание помощи японцам, германцам и другим антикоммунистическим силам. В этом же документе высказывалось намерение обратиться к Японии и Германии с просьбой о принятии тяньцзиньской организации в антикоминтерновский союз и командировании в Северный Китай советников по антикоммунистической работе17.
С момента учредительного собрания прошёл почти год, прежде чем комитет приступил к организованной деятельности. Это стало возможным благодаря начавшемуся в августе 1937 года японскому вторжению на территорию Северного Китая. Вскоре после занятия японцами Тяньцзиня Пастухин получил в своё распоряжение большой дом бежавшего гоминьдановского генерала. 11 октября в торжественной обстановке над ним был водружён российский триколор, что ознаменовало открытие так называемого Российского дома (горожане предпочитали называть его по цвету фасада — «белым домом»). В этом здании разместился штаб Российского антикоммунистического комитета (РАК). Собравшимся на торжественное мероприятие эмигрантам было объявлено, что целью комитета является укрепление содружества русской эмиграции с японскими властями для борьбы с коммунистами18.
По заявлению руководителей комитета, «Российский дом» должен был заменить эмигрантам закрытое в 1920 году консульство и стать посредником в их отношениях с местными властями. Поэтому свою деятельность РАК начал с обязательной регистрации русских эмигрантов, живущих в Тяньцзине. Все они были разделены на три категории: политически определившиеся (антикоммунистическая среда), политически не определившиеся (аполитичные) и советствующие (за Советы)19.
Такая постановка дела сразу же вызвала у тяньцзиньцев неоднозначную реакцию. В январе 1938 года И.И. Серебренников отмечал в своём дневнике: «Деятельность русского антикоммунистического комитета вызывает в русской колонии большие толки, суды и пересуды. Многие начинают побаиваться этого учреждения. Может быть, по своей идее и конструкции — это и хорошее и полезное учреждение, но, как часто это бывает с новыми учреждениями, возникающими в моменты политических переворотов, к нему пристало много всякой дряни и просто сволочи»20.
Особое отторжение и страх вызывала одиозная фигура Селима Караева, который возглавлял регистрационный отдел. В его распоряжении находился штат информаторов, который целенаправленно занимался выявлением «прокоммунистического элемента» в русской колонии. Для неблагонадёжных эмигрантов в подвале «белого дома» были устроены камеры, где они подвергались тщательным допросам. В итоге многие из них были высланы из Тяньцзиня или переданы в руки японской жандармерии21. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Окороков А.В. Русские добровольцы. М., 2007. С. 352.
2 Государственный архив Хабаровского края (ГА ХК). Ф. 830. Оп. 3. Д. 35720. Л. 25.
3 Там же.
4 Там же. Л. 14.
5 Балмасов С.С. Белоэмигранты на военной службе в Китае. М., 2007. С. 72.
6 «Красные отряды» — имеется в виду «Союз Красных Пик» — отряды самообороны в деревнях Северного Китая, ставившие целью оградить себя от насилия со стороны китайского правительства и войск милитаристов.
7 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 5881. Оп. 1. Д. 116. Л. 1—4.
8 Балакшин П.П. Финал в Китае: возникновение, развитие и исчезновение белой эмиграции на Дальнем Востоке. Т. 1. М., 2013. С. 314—318.
9 Русский общевоинский союз (РОВС) создан в 1924 г. главнокомандующим Русской армией генерал-лейтенантом бароном П.Н. Врангелем. Объединял военные организации и союзы белой эмиграции во всех странах. Дальневосточный отдел РОВС был образован в 1928 г. и включал в себя несколько отделений в крупных китайских городах. В 1930-е гг. Дальневосточный отдел возглавлял генерал-лейтенант М.К. Дитерихс, а Тяньцзиньское отделение — его ближайший сподвижник генерал-лейтенант Г.А. Вержбицкий. Они старались действовать самостоятельно, отказываясь от настойчивого «японского покровительства».
10 Китай и русская эмиграция в дневниках И.И. и А.Н. Серебренниковых. Т. 1 (1919—1934). М., 2006. С. 178, 179.
11 Там же. С. 365.
12 Аурилене Е.Е. Российская диаспора в Китае (1920—1950-е гг.). Хабаровск, 2008. С. 112, 113.
13 Дальневосточный союз военных во главе с генерал-майором В.А. Кислицыным был образован в 1935 г. с целью объединения всех военизированных эмигрантских организаций Маньчжурии и других районов Китая. Задачами союза являлись военное воспитание, подготовка и формирование кадров будущих воинских частей. Деятельность союза финансировалась Японской военной миссией и находилась под её полным контролем.
14 Российский антикоммунизм в Северо-Восточном Китае. 1937—1942. Тяньцзинь, 1943. С. 26.
15 Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ) — централизованная общественная организация, созданная японцами в 1934 г. с целью объединения всех русских эмигрантов, проживавших на территории марионеточного государства Маньчжоу-Го.
16 Балакшин П.П. Указ. соч. Т. 1. С. 320.
17 Российский антикоммунизм в Север-Восточном Китае. С. 29.
18 Балакшин П.П. Указ. соч. Т. 1. С. 321—324.
19 Хисамутдинов А.А. Русские волны на Пасифике: из России через Китай, Корею и Японию в Новый Свет. Пекин; Владивосток, 2013. С. 301.
20 Цит. по: там же. С. 302.
21 Аурилене Е.Е. Указ. соч. С. 115—117.