Аннотация. В статье на основе архивных материалов анализируется история крепости Порт-Артур как важнейшего опорного пункта в системе обороны российского Дальнего Востока в 1898—1905 гг. Исследованы недостатки проекта сухопутного обвода крепости и основные события борьбы за Порт-Артур в Русско-японской войне 1904—1905 гг.
Summary. Based on archival materials, the article analyses the history of the Port Arthur fortress as the most important stronghold in the defence system of the Russian Far East of 1898–1905. The article also studies the shortcomings of the fortress’ land bypass project and the main events of the struggle for Port Arthur during the Russian-Japanese War of 1904–1905.
АВИЛОВ Роман Сергеевич — старший научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН; главный библиотекарь научной библиотеки Дальневосточного федерального университета, кандидат исторических наук
(г. Владивосток. E-mail: avilov-1987@mail.ru).
Порт-Артур: страницы истории русской крепости (1898—1905 гг.)
В 2018 году исполнилось 120 лет со дня поднятия русского флага в Порт-Артуре. Героическая оборона этой крепости в годы Русско-японской войны 1904—1905 гг. описывается в каждой книге по истории этой войны, однако работ, посвящённых непосредственно истории крепости, опубликовано сравнительно немного. Более того, степень изученности Порт-Артура как крепости в настоящее время даже ниже, чем другой русской твердыни на Дальнем Востоке — Владивостока.
История Порт-Артура как крепости началась ещё в 80-е годы XIX века, когда в небольшой китайской рыбачьей деревне Люйшунькоу по распоряжению влиятельного китайского сановника Ли Хунчжана развернулось масштабное строительство. Оборудованием порта занимался Тяньцзинский французский синдикат, инженерными и артиллерийскими работами руководил немецкий военный инженер К. фон Ганнекен. Ежедневно на строительстве укреплений трудились около 4 тыс. рабочих, но возвести крепость и порт вчерне удалось лишь к 1892 году1.
Как и строившаяся примерно в это же время Владивостокская крепость2, китайский порт Люйшунькоу (Люйшунь, с 1898 г. русское именование — Порт-Артур) обладал сухопутным крепостным обводом и береговым фронтом. Сухопутный фронт делился на две части: восточную и западную, разделённые дорогой. Восточную часть (от бухты Тахэ до дороги) образовывали девять редутов и батареи, расположенные на отрогах Драконового хребта; западную её часть (горы Зубчатая, Сапёрная и Барбетная) — артиллерийские батареи, по одной на каждой горе. Разделявшая сухопутный обвод долина была прикрыта лишь несколькими импанями (глинобитными укреплениями квадратной формы). Всего на вооружении сухопутного фронта находилось 51 орудие, а его сооружения представляли собой полевые укрепления, не имевшие казематированных помещений, блиндажей и даже рвов. Укрепления обеих частей были соединены между собой оборонительным гласисом (валом), вошедшим в историю обороны Порт-Артура под названием Китайская стенка.
Береговой фронт был разделён на восточную (полуостров Тигровый) и западную (городская сторона) части, между которыми простирался порт. В восточной части находились три береговых форта (всего 32 береговых орудия), в западной — пять береговых фортов (30 береговых орудий системы Круппа). Форты имели большое количество казематированных помещений, однако строились в основном из земли и камня. Лишь в некоторых местах верхний слой земляных откосов и брустверов усилили тонким слоем «плохого бетона».
Для устройства порта был выкопан и облицован гранитом так называемый восточный бассейн глубиной до 4,5 сажени и размерами 250 х 150 саженей, вокруг которого построили портовую инфраструктуру, в т.ч. ремонтные мастерские, оборудованные, как и порт в целом, электрическим освещением. В бассейн выходили два дока. На входе в бухту и на внутреннем рейде провели дноуглубительные работы. Строительство обошлось в 80 млн таэлей. Уже к 1889 году Люйшюнь стал одной из баз китайского Бэйянского флота3.
Изначально крепость была одним из двух пунктов, предназначенных для запирания входа в Печилийский залив (другим был Вейхавэй), от побережья которого лежал прямой путь на Пекин, что имело немаловажное экономическое и военное значение, но при занятии Люйшуня иностранной державой, наоборот, создавало угрозу для Пекина, столичной провинции Чжили и её морских ворот — Тяньцзиня. Угрозу важнейшим морским коммуникациям Японии крепость Люйшунь не представляла. В частности, вице-адмирал П.П. Тыртов в 1900 году отмечал: «Порт-Артур имеет, несомненно, очень важное стратегическое значение для нашего влияния на Северный Китай и Пекин; владея из него Печилийским заливом, мы становимся там хозяевами положения; но для влияния на Японию стратегическое значение его несравненно ниже (если не ничтожно) — как вследствие отдалённости от Японии, так и вследствие существования великолепных бухт на юге Кореи, позволяющих неприятельскому флоту там прочно обосноваться и прекратить всякое сообщение между Владивостоком и Порт-Артуром, удалёнными один от другого на 1100 миль»4.
Впрочем, при приобретении незамерзающего порта для русского флота на Тихом океане обращали внимание не столько на мнение моряков, сколько на текущую внешнеполитическую ситуацию. А она в 90-е годы XIX века менялась на Дальнем Востоке весьма быстро. Если в начале Японо-китайской войны 1894—1895 гг. в победе Китая мало кто сомневался, то первые же успехи Японии наглядно показали всю его слабость. Важнейшим эпизодом войны стала проведённая в ноябре 1894 года операция японской армии по захвату Люйшуня. Несмотря на трудности с высадкой японских войск на берег, они справились с поставленной задачей. Во многом это было обусловлено слабой выучкой и низким моральным духом китайского гарнизона крепости, отсутствием в ней единого командования и нормально организованной системы связи, множеством тактических ошибок и недостатком полевой артиллерии5.
По Симоносекскому мирному договору, подписанному 5(17) апреля 1895 года* по итогам войны, Ляодунский полуостров должен был перейти под контроль Японии. Однако против усиления её позиций выступили одновременно три великие державы: Германия, Франция и Россия. 11(23) апреля 1895 года русский, французский и немецкий посланники в Токио вручили ноты, в которых советовали Японии отказаться от приобретения Ляодунского полуострова в целях сохранения территориальной целостности Китая. Со стороны России требования были подкреплены серьёзными военными приготовлениями, далеко выходившими за рамки обычной демонстрации. К 10 апреля командующий русским флотом на Тихом океане вице-адмирал С.П. Тыртов получил приказ о немедленном начале активных действий против японского флота в случае разрыва с этой страной дипломатических отношений. К 25 апреля — времени встречи японского и китайского представителей — российская Тихоокеанская эскадра была сосредоточена в Чифу, где её стали готовить к началу боевых действий. На корабли наносилась тёмно-серая боевая окраска, всё лишнее с них было выгружено на берег6. С.П. Тыртову ещё в феврале были даны инструкции, допускавшие начало войны с Японией, на основании чего 25 апреля последовал его приказ о приготовлении к бою, т.к. «объявление войны может последовать в любую минуту»7. 18 апреля 1895 года Николай II объявил о мобилизации Приамурского военного округа8.
Япония попыталась сманеврировать, стараясь сохранить в своих руках хотя бы Люйшунь и соседний Далянь (Дальний), но идти на конфликт сразу с тремя державами не могла. 23 апреля (5 мая) 1895 года японские посланники в Петербурге, Берлине и Париже заявили, что принимают требование о возвращении Ляодуна Китаю в обмен на более щедрую контрибуцию. При этом Япония ограничила свою уступку условием, что официально объявит об этом лишь после официальной ратификации Симоносекского договора Китаем 25 апреля (8 мая) 1895 года в Чифу9, что и было сделано.
Тогда же произошёл резкий поворот внешней политики России в регионе от относительно пассивной к активной, причём без достаточного обеспечения этого курса необходимым количеством войск10. 15(27) марта 1898 года в Пекине была подписана конвенция об уступке китайским правительством южной части Ляодунского полуострова с Люйшунем (Порт-Артур) и Даляном (Дальний) в арендное пользование России на 25 лет. В тот же день на кораблях зимовавшей в Люйшуне русской Тихоокеанской эскадры стало известно об оставлении его китайским гарнизоном, и уже вечером началась высадка на берег русских войск11. С одной стороны, у России появился незамерзающий порт на побережье Тихого океана, который после завершения строительства Транссиба и Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) должен был оказаться связанным непрерывным рельсовым путём с Европейской Россией. С другой — получение Россией арендных прав на Порт-Артур и начало строительства там военно-морской базы и крепости способствовали вызреванию русско-японского конфликта, поскольку описанные события означали для Японии «потерю лица» на международной арене.
Эйфория от приобретения Порт-Артура быстро сменилась тяжёлым вопросом: как его оборонять? Довольно скоро выяснилось, что на должную организацию обороны крепости как у военного, так и у морского ведомства нет ни сил, ни возможностей, ни денег. Последние у министра финансов С.Ю. Витте были, однако использовать их он собирался для нужд коммерции, а не обороны, активно продвигая строительство КВЖД, торгового порта Дальний, а затем и Южно-Маньчжурской железной дороги.
Работы по укреплению приморского фронта Порт-Артура начались в апреле 1898 года, а к октябрю на вооружение были поставлены первые 20 орудий. На работы по переделке китайских батарей и их вооружение из сумм Военного министерства были отпущены всего 92 тыс. рублей. При этом китайские укрепления хотя и были неплохо привязаны к местности, но были почти полностью разрушены. Уходившие после пересмотра Симоносекского договора японцы вывезли из города и порта всё, что могли, а то, что оставили, привели в негодность12. По этому поводу контр-адмирал Ф.В. Дубасов телеграфировал 2 марта (ещё до занятия Порт-Артура) управляющему Морским министерством: «…В настоящее время вся система укреплений представляет лишь груды материала — земли и камня, которыми можно воспользоваться не иначе как разобрав большинство существующих укреплений до самого основания». В этой же телеграмме отмечалось важное значение Цзиньчжоуской позиции — рубежа, отделявшего собственно Квантунский полуостров с Порт-Артуром от Ляодунского полуострова, и добавлялось: «Артур не может держаться без Талиенвана, который представляет неприятелю превосходную бухту для обширной стратегической высадки, а потому Талиенван должен быть укреплён с моря и суши, и укреплениям этим должно быть дано не менее обширное, чем в Артуре, развитие»13.
Первая работавшая на месте комиссия в лице контр-адмирала Ф.В. Дубасова, генерал-майора В.С. Волкова, полковника К.И. Вогака и инженер-полковника П.Е. Базилевского настаивала на вынесении будущей линии фортов на Волчьи горы. Далее для подготовки конкретных предложений в октябре 1898 года в Порт-Артур был командирован генерал-майор П.В. Кононович-Горбацкий, составивший подробный отчёт (представлен военному министру А.Н. Куропаткину в апреле 1899 г.), в котором подтверждались и развивались прежние выводы о вынесении вперёд линии фортов, необходимости укрепить Цзиньчжоускую позицию и иметь в Порт-Артуре не менее 593 пушек и 82 мортир, 20 батальонов пехоты с полевой артиллерией, одного казачьего полка, 18 рот крепостной артиллерии для обороны Квантуна.
Изначально А.Н. Куропаткин поддержал основополагающие идеи этого документа, но под давлением Министерства финансов и С.Ю. Витте изменил свою точку зрения. Особое совещание, созданное 6 апреля 1898 года для обсуждения расходов по обороне Квантуна, на заседании 17 мая того же года пришло к выводу об отсутствии опасности для этой территории, тем более что «главная охрана Порт-Артура, с тех пор, как на нём поднят русский флаг, заключается, конечно, не в тех войсковых частях и артиллерийских орудиях, которые там будут сосредоточены, а в сознании всех наций в том, что за этим пунктом стоит вся Россия». В этих условиях А.Н. Куропаткин согласился на снижение сил обороны Порт-Артура до 11 300 человек и 150 орудий «в расчётах на доблесть русского воинства, которое и при этих силах, конечно, сумеет отстоять Порт-Артур, по крайней мере на необходимое для прибытия подкреплений время»14. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Военная энциклопедия (ВЭ). Т. 18. Пг., 1915. С. 621.
2 Подробнее о ней см.: Авилов Р.С. Владивостокская крепость — форпост Российской империи на Дальнем Востоке (1860—1923 гг.) // Воен.-истор. журнал. 2017. № 1. С. 20—27; Авилов Р.С., Аюшин Н.Б., Калинин В.И. Владивостокская крепость: войска, фортификация, события, люди. Ч. I—IV. Владивосток, 2013—2016.
3 ВЭ. Т. 18. С. 621; Японо-китайская война 1894—1895 гг. / Пер. с нем.; сост. П. Симанский. СПб., 1896. С. 118—121.
4 Красный архив. 1926. Т. 5(18). С. 20.
5 Геф. Порт-Артур // Разведчик. 1898. № 392. С. 351, 352; Японо-китайская война 1894—1895 гг. С. 120—130; A history of the war between China & Japan… P. 152—158; Jukichi Inoue. A concise history of the war between Japan and China. Osaka, 1895. P. 57—63; Paine S.C.M. The Sino-Japanese War of 1894—1895: Perceptions, Power and Primacy. N.Y., 2010. С. 203—222.
6 Нарочницкий А.Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке, 1860—1895. М., 1956. С. 702—704; Схиммельпенник Ван дер Ойе Д. Навстречу восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией. М., 2009. С. 209, 210; Paine S.C.M. Op. cit. P. 277; Foster J.W. Diplomatic Memoirs. 2 vols. Vol. 2. Boston, N.Y., 1909. P. 151.
7 Макаров С.О. Документы. Т. 2. М., 1960. С. 169, 170, 175.
8 Авилов Р.С. «Для охранения границ Южно-Уссурийского края сформировать…»: история создания и службы регулярной кавалерии на Дальнем Востоке России (1869—1914 гг.). Владивосток, 2011. С. 96—98.
9 The secret memoirs of Count Tadasu Hyashi / Ed. by A.M. Pooley. N.Y.; L., 1915. P. 79—85; Morse H.B. The international relations of the Chinese empire. Vol. III. 1894—1911. N.Y., 1918. P. 45—47; Русско-японская война 1904—1905 гг. Работа военно-исторической комиссии по описанию русско-японской войны. Т. 1. СПб., 1910. С. 4; Paine S.C.M. Op. cit. P. 286.
10 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 543. Оп. 1. Д. 193. Л. 2—12 об.; Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 846. Оп. 3. Д. 96. Л. 3—8 об., 12—18; Авилов Р.С. Численность войск Приамурского и Варшавского военных округов накануне Русско-японской войны: опыт сравнительного анализа // Новый исторический вестник. 2017. № 1. С. 40—50.
11 Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 68. № 280. М. 6781. С. 1; Русско-японская война 1904—1905 гг. Работа военно-исторической комиссии по описанию русско-японской войны 1904—1905 гг. Т. 8. Ч. 1. С. 37, 38; Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока 1895—1905 гг. СПб., 1906. С. 331—337.
12 Айрапетов О.Р. Порт-Артур. К вопросу об организации базы флота и крепости // Вестник Московского университета. 2013. № 4. С. 7; Русско-японская война 1904—1905 гг. Работа военно-исторической комиссии… Т. 8. Ч. 1. С. 39.
13 Из истории Русско-японской войны 1904—1905 гг. Порт-Артур: сборник документов. Т. 1. / Под ред. В.П. Козлова; сост. И.В. Карпеев и др. М., 2008. С. 43; Русско-японская война 1904—1905 гг. Работа военно-исторической комиссии… Т. 8. Ч. 1. С. 41.
14 Там же. С. 42—45.
* Даты в случаях, когда идёт речь о международных событиях, даются в старом и (в скобках) новом стилях. Даты, относящиеся к российским событиям, — по старому стилю.