Аннотация. В статье рассматриваются особенности ведения боевых действий незаконными вооружёнными формированиями в период вооружённого конфликта на территории Чеченской Республики 1994—1996 гг. Показаны состав, организация и тактика противоборства указанных формирований после вытеснения их в начале 1995 года в горную часть Чечни. Подробно раскрыты планирование и организация боевиками засад против федеральных войск, специфика принимавшихся решений с целью максимального достижения внезапности и получения наибольшего эффекта от огневого поражения, а также порядок отхода после боестолкновения. Особое внимание в статье уделяется рассмотрению тактике минирования боевиками дорог и объектов инфраструктуры. Показаны разновидности применявшихся взрывных устройств, средства их обозначения на местности для исключения подрыва своих сил, а также приёмы маскировки и противодействия инженерным подразделениям федеральных войск по извлечению этих устройств. В статье на обширном фактологическом материале доказано, что боевой опыт, приобретённый российскими войсками в ходе борьбы с незаконными вооружёнными формированиями в середине 1990-х годов, сохраняет свою актуальность в борьбе с международным терроризмом и в XXI веке.
Summary. The paper examines the peculiarities of combat actions by illegal armed formations during the armed conflicts in the Chechen Republic in 1994—1996. It shows the composition, organization, and confrontation tactics of the said formations after they had been ousted to the highland areas of Chechnya in early 1995, and gives a detailed description of the planning and organization of ambushes against the federal troops by the gunman, the specifics of decisions taken to achieve maximum surprise effect and get the most yield from fire damage, and also the order of retreat after the clash. Especial attention is given to the tactics of road and infrastructure facility mining. The paper shows the varieties of explosive devices used, the means of their marking on the ground to rule out blowing up own forces, and also camouflage techniques and ways of frustrating the efforts of engineer units of the federal troops trying to remove these devices. The paper resorts to a vast body of factual material to prove that the combat experience gained by the Russian troops in the course of fighting illegal armed formation in the mid-1990s is still relevant to the struggle against international terrorism in the 21st century.
ЛОКАЛЬНЫЕ ВОЙНЫ И ВООРУЖЁННЫЕ КОНФЛИКТЫ ХХ—ХХI вв.
БОЖЕДОМОВ Борис Александрович — старший научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации, кандидат исторических наук, доцент, полковник запаса
ЛЕВЧЕНКО Тарас Григорьевич — адъюнкт Военной академии Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации, подполковник
(Москва. E-mail: taras.levchenko.79@mail.ru)
«ПОСТОЯННО ИСПОЛЬЗУЙ В СВОЕЙ БОРЬБЕ… “ТАКТИКУ БЛОХ И СОБАК”»
Особенности боевых действий незаконных вооружённых формирований на Северном Кавказе на примерах боестолкновений 1994—1996 гг.
События, происходящие на юго-востоке Украины, в Сирийской Арабской Республике и Афганистане, затмили и отодвинули на второй план многие другие проблемные регионы. Между тем на карте современной России, наверное, нет более «горячей» точки, чем Северный Кавказ. Но среди республик Северо-Кавказского региона особое внимание заслуживает обстановка в Чеченской Республике. За последние годы ситуацию в ней в основном удалось стабилизировать. Вместе с тем говорить о полной нормализации обстановки на Северном Кавказе пока преждевременно. Подтверждением тому служит доклад командующего Объединённой группировкой войск (сил) на Северном Кавказе генерал-лейтенанта В.А. Федорука, посвящённый итогам служебно-боевой деятельности группировки: «В 2020 году было нейтрализовано более 20 участников террористических ячеек, задержано более 70 пособников бандитов, а также более 480 граждан, находящихся в розыске. Военнослужащими и сотрудниками группировки обнаружено и уничтожено более 100 объектов инфраструктуры бандподполья»1.
В этой связи изучение особенностей действий боевиков по опыту прошлых лет, в т.ч. кампании 1994—1996 гг., продолжает оставаться весьма актуальным для Российской армии и спецслужб в целях умелой борьбы с ними в настоящее время и в обозримом будущем.
Исследованию опыта боевых действий на Северном Кавказе в период 1994—1996 гг. в отечественной историографии посвящены главы и разделы ряда трудов, военно-исторических очерков2, монографий3. Отдельным аспектам военных событий на территории Чеченской Республики в период 1994—1996 гг. посвящены диссертационные исследования, и статьи в периодической печати4.
В этих трудах отражены условия, в которых готовились и проводились операции российских войск в Северо-Кавказском регионе, достигнутые результаты, сделаны определённые выводы для дальнейшего развития военного искусства. Вместе с тем такие специфические вопросы, как особенности тактики действий незаконных вооружённых формирований (НВФ) для исследователей по ряду причин были недоступны. Однако кропотливый анализ подобных действий является крайне необходимым для изучения в целях организации успешной борьбы с террористами.
Потерпев поражения в боях за Грозный, Гудермес, Аргун и другие населённые пункты равнинной части Чечни зимой—весной 1995 года, сепаратисты с начала лета перешли к тактике «партизанской» войны. Для её ведения по приказу Д.М. Дудаева ещё в 1993—1994 гг. в южной части Чечни была создана разветвлённая инфраструктура, которая включала в себя командные пункты, узлы связи, базы, склады, схроны и тайники с материальными средствами и другие объекты. Для их размещения использовались бывшие турбазы, пионерские лагеря, заброшенные здания, промышленные сооружения, а также пещеры и другие естественные укрытия. Так, только в горах юго-восточной и юго-западной частей республики заранее были оборудованы около 80 баз и складов с запасами оружия, боеприпасов, медикаментов, снаряжения и продовольствия5. Это позволило боевикам Дудаева длительное время вести вооружённую борьбу.
Состав и организация НВФпри ведении боевых действий в горах не были постоянными и менялись в зависимости от политической обстановки, финансирования, наличия сил и средств, решавшихся задач и других факторов. Так, численность вытесненных в горы бандформирований в июне 1995 года составляла около 1500 боевиков, а к концу августа того же года их количество достигало уже порядка 5000 человек.
Организационно НВФ Чечни делились на четыре группировки (или «фронты» во главе с «командующими», как бандитам нравилось называть самих себя): Западную, Южную, Центральную и Восточную. Численность каждой из них варьировалась в пределах 1000 человек. Группировки состояли из бригад (руководимых «бригадными генералами»), насчитывавших в своём составе до нескольких сотен боевиков. Бригады подразделялись на отряды (до 100 человек в каждом) под командованием «полевых командиров». Отряд состоял из боевых групп по 5—20 человек, каждая со своим лидером6. Кроме того, в горах, обычно недалеко от своих населённых пунктов, действовали отдельные, никому организационно не починявшиеся, самостоятельные банды со своими главарями.
Тактика действий НВФ зависела от различных факторов. К основным из них следует отнести: цели и общие задачи (долгосрочные и на ближайшую перспективу); время года; условия местности; укомплектованность отрядов и групп боевиками и оружием; моральный дух; финансирование и наличие денежных средств; отношение местного населения; состав, задачи и характер действий федеральных войск в данном районе и ряд других.
Важнейшими принципами, определявшими специфику функционирования банд, были нанесение систематических «беспокоящих» ударов и проведение «изматывающих» акций, составлявших суть террористической войны.
В основу действий бандформирований в горах были положены внезапность, решительность, дерзость, скоротечность и манёвренность. Инструкции боевиков требовали: «Постоянно используй в своей борьбе с неверными нашу тактику, которая называется “тактика блох и собак”. Она означает, что блоха кусает собаку и сразу передвигается на другое место. Моджахед нападает на кафира7 и сразу передвигается на новое место, иначе погибнет. Ты постоянно должен быть в движении»8. Также в инструкциях предписывалось уклоняться от прямого столкновения с крупными силами федеральных войск. Кроме того, при крайне сложных обстоятельствах главарям банд разрешалось вступать в переговоры с представителями российских войск с целью получения каких-либо выгод или облегчения своего положения. Однако взятые на себя обязательства бандиты никогда не выполняли9.
Основную ставку в борьбе с российскими войсками боевики делали на устройство засад, минирование местности и объектов, нападения на блокпосты и места дислокации российских подразделений или их обстрелы, а также на диверсионно-террористическую деятельность10.
В связи с ограничением объёма публикации предлагается детально рассмотреть лишь такие способы ведения боевых действий, как засады и «минная война».
Засады. Под этим термином в тактике бандитов подразумевалось «неожиданное нападение с укрытого, заранее подготовленного места для уничтожения противника только огнём»11. В горах засады устраивались обычно в ущельях, теснинах, на поворотах и участках сужения дорог, у переправ через реки и в тех местах, где манёвр техникой, силами и средствами был затруднён или невозможен.
Численность боевиков, участвовавших в засаде, колебалась от 10 до 100 человек. Их боевой порядок включал: группу управления во главе с командиром, наблюдателей, отвлекающую группу, огневые группы, группу захвата (в ряде случаев), группу обеспечения отхода и резервную группу.
В зависимости от задачи и целей засады выбирались объекты нападения, планировалось их огневое поражение. Чаще всего засады проводились во второй половине дня или незадолго до наступления темноты, что исключало возможность применения авиации и затрудняло подход резервов с нашей стороны. Однако следует отметить, что способы организации засад шаблона зачастую не имели.
По наиболее распространённой схеме бандиты пропускали боевое (походное) охранение, затем подрывом управляемых фугасов выводили из строя головную БМП и танк с тралом, подбивали замыкающую БМП и штабную машину, после чего сосредоточивали огонь на автомобилях с материальными средствами и личным составом. С началом боя снайперы противника стремились выбить командный состав и наиболее активных солдат. Одновременно на частоте радиосети федеральных войск ставились активные помехи, что лишало колонну связи с базовым лагерем. После выполнения задачи по команде главаря (амира) банда в полном составе или группами быстро отходила по заранее подготовленным маршрутам к месту общего сбора.
Примером действий такого рода является засада, устроенная дудаевцами 16 апреля 1996 года в районе посёлка Ярыш-Марды. Тогда нападению подверглась тыловая колонна 245 мсп, которая везла пополнение и материально-технические средства из Ханкалы к месту расположения полка в районе населённого пункта Шатой.
В последующих боях дудаевцы продолжали совершенствовать свою тактику подготовки и проведения засад.
В ряде случаев при устройстве засады боевики дополнительно выделяли 1—2 снайперские пары. Они располагались на противоположной от основной группы стороне дороги и несколько сбоку, чтобы не попасть под огонь своих же подельников. В ходе боя, укрываясь от огня главных сил бандитов, российские бойцы прятались за технику. И в этот момент им в спину начинали бить ранее «молчавшие» снайперы. В частности, подобным образом располагались и действовали две снайперские пары боевиков при проведении засады на колонну федеральных войск в районе населённого пункта Шаами-Юрт летом 1996 года.
В целом засады, устраивавшиеся боевиками, обычно были результативными, значительно затрудняли перемещение и снабжение федеральных войск и наносили им определённый урон. Вместе с тем практика показала, что боевики, встретив организованное сопротивление, немедленно покидали место засады и стремились избежать боя. При хорошо организованной разведке и охране колонн силами сопровождения, а также надёжном прикрытии с воздуха боевики обычно не рисковали нападать на колонны.
Утратив к лету 1995 года контроль над предгорной частью Чечни, боевики перешли к тактике «минной войны». С этого времени их действия по минированию значительно активизировались. Применение мин стало осуществляться профессионально и в широких масштабах.
Минирование местности и объектов осуществлялось специальными группами подрывников из 4—5 человек, которые в качестве помощников привлекали местных жителей, в т.ч. и подростков. Объектами подрывов являлись колонны российской авто- и бронетехники, а также отдельные машины. Для их уничтожения применялись противотанковые и противопехотные мины, неуправляемые и управляемые фугасы. Последние получили наибольшее распространение, так как давали возможность поразить конкретную, заранее выбранную цель, в том числе машины командования российских войск, руководителей местных и федеральных органов. Именно на управляемом фугасе в октябре 1995 года был подорван автомобиль командующего Объединенной группировкой войск в Чечне генерал-лейтенанта А.А. Романова.
В качестве основы фугасов использовались артиллерийские снаряды (чаще всего 152-мм осколочные), мины от 82- и 120-мм миномётов, авиабомбы, кислородные баллоны, взрывчатые вещества боевого и промышленного назначения (аммонит, аммонал и др.). Управляемый фугас состоял из одного или нескольких боеприпасов, заряда взрывчатого вещества, электродетонатора (иногда ещё и дополнительного электродетонатора) и линии управления. Подрыв осуществлялся за счёт подачи по проводам электрического импульса от источника питания на электродетонатор. При взрыве таких фугасов формировался мощный осколочный поток и возникала ударная волна, наносившие серьёзные поражения личному составу в радиусе до 70 метров. В ряде случаев взрыв полностью выводил из строя технику и экипаж.
По мере затягивания конфликта у боевиков стали появляться всё более совершенные взрывные устройства: контактные, магнитные и радиоуправляемые мины, а также мины в пластмассовом корпусе и пластичные взрывчатые вещества.
Минирование дорог и маршрутов движения наших войск осуществлялось на поворотах и крутых подъёмах, в сужениях проезжей части, местах затруднения манёвра и ограниченной видимости. В отдельных случаях для направления колонны на заминированный участок на дороге выставлялись ложные указательные знаки, создавались завалы и другие препятствия.
На грунтовых дорогах противотанковые мины устанавливались обычно под колею и присыпались сверху песком, землёй, щебнем и другим подручным материалом. На асфальтированных дорогах установка мин производилась либо на обочине, либо на проезжей части в местах повреждения дорожного покрытия (в выбоинах, ямках, лужах). Противотанковые мины зачастую усиливались неуправляемым фугасом.
Управляемые фугасы устанавливались на краю проезжей части дороги или на расстоянии 2—8 м от неё. Установка производилась либо в грунт, либо на его поверхности. В грунт фугасы устанавливались на глубину 5—20 см и иногда для увеличения поражающего действия засыпались сверху щебнем или мелкими камнями. Фугасы, установленные на поверхности грунта, маскировались под кучи мусора, камней, использованного строительного материала.
Начиная с 1996 года отмечались случаи размещения фугасов в виде артиллерийского снаряда в специально сделанном придорожном бетонном ограждении (столбике). Провода линии управления укладывались в грунт на глубину 5—10 см. Протяжённость замаскированного участка составляла от 3 до 15 м, затем провода прокладывались уже непосредственно по поверхности земли. Иногда фугасы устанавливались в брошенной на дороге разбитой или сгоревшей технике. Для подрыва заряда в нужный момент на обочинах или стоявших рядом деревьях делались метки, которые служили ориентиром.
Для повышения вероятности подрыва машин вдоль дороги иногда устанавливалось сразу несколько фугасов на расстоянии 100—150 м один от другого. Так, 5 мая 1996 года инженерной разведкой 324 мсп в 2,5 км севернее села Старые Атаги был обнаружен минированный участок местности, на котором было обезврежено 12 фугасов и 150 кг тротила. 26 мая группа сапёров из состава 2-го полка оперативного назначения Внутренних войск на отрезке дороги Саясан — Шауни протяженностью около 400 м обнаружила и обезвредила 17 управляемых фугасов.
Несколько позже боевики стали применять на дорогах минирование «цепочкой» — установка на участке протяжённостью несколько сотен метров до 30—40 мин, что приводило к увеличению количества одновременно подрывавшихся транспортных средств и значительным потерям личного состава. Например, 1 августа 1996 года разведгруппа из состава рейдового отряда 166 омсбр обнаружила вдоль дороги, ведущей с юга к населённому пункту Джугуты, 22 мины МОН-100, установленные с интервалом 50 м и управлявшиеся по проводам, выходившим к близлежащей высоте.
Мины и фугасы часто устанавливались в неизвлекаемое положение. В качестве наиболее простого способа для этого использовались ручные гранаты, которые с выдернутой предохранительной чекой помещались под взрывное устройство. Рычаги взрывателей при этом фиксировались корпусами размещённых сверху мин или фугасов. Иногда минирование проводилось в два «этажа»: на дно углубления закладывалась первая мина, которая засыпалась землёй, затем сверху на неё устанавливалась вторая мина. На поверхности всё это тщательно маскировалось. Если удавалось обнаружить и разминировать верхнюю мину, то оставалась ещё вторая, которая приводила к подрыву.
В ряде случаев для повышения поражающего эффекта рядом с миной (фугасом) в землю зарывались небольшие ёмкости с легковоспламеняющейся жидкостью (напалмом), бензином, керосином или дизтопливом. В этом случае при взрыве происходило разбрызгивание горящего вещества, которое наносило тяжёлое поражение личному составу, а также приводило к воспламенению не только подорвавшейся машины, но и других, находившихся поблизости. Кроме того, были примеры, когда боевики закапывали открытые пузырьки с бензином или керосином рядом с минами и фугасами с целью затруднить их обнаружение розыскными собаками.
С лета 1996 года основные усилия боевиков стали сосредоточиваться не на уничтожении техники, а на поражении личного состава, передвигавшегося на «броне». В качестве средств воздействия использовались осколочные мины направленного действия как промышленного производства (МОН-50, МОН-100 и т.д.), так и самодельные (например, медицинский автоклав снизу заполнялся взрывчатым веществом, на которое потом крепились поражающие элементы: гвозди, подшипники и т.д.), управляемые и неуправляемые фугасы, ёмкости с горючими веществами, также подрывавшиеся с помощью мин (фугасов), и различные другие взрывные устройства, устанавливавшиеся на обочине или недалеко от дороги.
Иногда фугасы устанавливались в склон горы возле проезжей части. Расположение заряда на высоте 1,5—3 м над уровнем дороги значительно затрудняло его обнаружение и увеличивало эффективность поражения.
Для поражения десанта, передвигавшегося на «броне», боевики нередко использовали растяжки, которые устанавливались на просёлочных дорогах между деревьями на высоте 3—5 метров. При прохождении бронеобъект задевал антенной растяжку и мина (фугас), замаскированная в кроне дерева, взрывалась, нанося серьёзный урон личному составу в радиусе 6—8 метров.
Ещё более широко взрывные устройства в виде растяжек применялись боевиками в горно-лесистой местности против личного состава федеральных войск, передвигавшегося в пешем порядке, главным образом — против разведгрупп. Для этого использовалась «паутина» (горизонтальная, вертикальная, смешанная), изготавливавшаяся из проводов системы управления ПТУР, рыболовной плетёной лески (которая не тянулась и не давала бликов), тонкой проволоки. При размещении взрывных устройств учитывались тактика действий и возможные задачи федеральных войск в данном районе, подготовленность военнослужащих, время года, проходимость и видимость в лесу, характер окружавшего ландшафта и другие факторы.
Растяжки устанавливались на уровне ног, пояса или груди. На уровне ног растяжки устанавливались в траве на высоте 10—40 см от земли. На этой же высоте помещались ложные растяжки. Растяжки на уровне пояса и груди ставились на высоте от 0,8 до 1,5 м в высокой траве, в густых зарослях кустарников, среди поваленных деревьев, обойти которые не представлялось возможным, и в других местах с плохой освещённостью.
В отдельных случаях при минировании троп в лесу, в густых посадках и заброшенных садах в качестве растяжек использовались ветви кустов и деревьев. При этом ветка наклонялась над тропой на высоту 0,7—1 м (чтобы исключить или ограничить возможность подлезть или перешагнуть через неё) и продевалась через кольцо взрывателя гранаты, закреплённой на кусте или дереве на противоположной стороне тропы. Усики на кольце разгибались. При задевании ветка распрямлялась, выдергивала чеку гранаты, и происходил взрыв. Иногда вместо вынутого кольца гранаты вставлялась булавка, которая теперь сама служила предохранительной чекой, но обеспечивала более лёгкое её скольжение и выдёргивание. В этом случае леска или проволока крепились непосредственно к ней.
Для воспрещения продвижения подразделений федеральных войск по руслам горных рек боевики нередко применяли комбинированные взрывные устройства, устанавливавшиеся непосредственно в воде или на берегу. Такое устройство состояло из противопехотной или противотанковой мины, заряда взрывчатого вещества и детонирующего шнура. Для их обнаружения сапёры вынуждены были идти в ледяной воде прямо по руслу реки.
Для исключения подрыва боевиков на ими же установленных минных полях, отдельных минах, фугасах и гранатах на растяжках все они обозначались на местности различными знаками и предметами, которые не особенно бросались в глаза, но были заметны посвящённому человеку и служили предупреждением об опасности. Например, согнутая или надломленная ветка, зарубка на дереве, пирамидка из камней, горсть зерна, помёт животных и т.п.
Как показал анализ событий, действия боевиков при ведении «минной войны» были весьма эффективными. Так, только в отношении подразделений и частей ВВ МВД России за период 1994—1996 гг. были совершены 217 подрывов, в которых погибли 105 и были ранены 478 военнослужащих, из строя выведены 93 единицы боевой и другой техники.
Таким образом, «минная война», проводившаяся сепаратистами в ходе первой кампании на территории Чеченской Республики, имела ряд особенностей:
1. Основным средством ведения «минной войны» были не инженерные мины, а артиллерийские и авиационные боеприпасы, гранаты, взрывчатые вещества — боевые и промышленного назначения, приспособленные к применению в качестве фугасов.
2. Вместо традиционных минных полей наибольшее распространение получили размещавшиеся отдельно или группами мины, фугасы (управляемые и неуправляемые) и ручные гранаты на растяжках.
3. Основная масса взрывных устройств устанавливалась на путях движения войск, то есть преимущественно велась дорожная «минная война».
4. Широкое применение получили управляемые взрывные устройства.
5. Активно использовались различного рода минно-взрывные ловушки.
6. Ведение «минной войны» носило массовый и вместе с тем импульсивный характер. Активность действий боевиков по минированию зависела от политической ситуации в республике, финансирования НВФ, характера действий федеральных сил, метеоусловий, времени года и ряда других факторов.
В целом проведение засад и «минная война» являлись важнейшими составными частями тактики действий НВФ при ведении ими «партизанской» борьбы против федеральных войск.
В заключении следует отметить, что анализ особенностей боевых действий НВФ в горной части Чеченской Республики в 1994—1996 гг. представляет несомненный интерес в целях организации успешной борьбы с международным терроризмом.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Подведены итоги служебно-боевой деятельности объединённой группировки войск (сил) на Северном Кавказе за 2020 г. // Официальный сайт Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации. 1 февраля 2021 г. Интернет-ресурс. https://rosguard.gov.ru/RU/news/article/podvedeny-itogi-sluzhebnoboevoj-deyatelnosti-obedinennoj-gruppirovki-vojsk-sil-na-severnom-kavkaze-za-2020-god.
2 Козлов С.В. и др. СПЕЦНАЗ ГРУ: Очерки истории. Историческая энциклопедия в 5 т. Т. 4. М.: СПСЛ; Русская панорама, 2010. 495 с.
3 Государственное военное управление в военных конфликтах второй половины XX — начале XXI века / Под ред. С.А. Макарова. М., 2015. 395 с.
4 Усиков А.В., Спирин А.Н., Божедомов Б.А., Кикнадзе В.Г. Государственное и военное управление в ходе внутренних вооружённых конфликтов на Северном Кавказе (конец XX — начало XXI в.) // Военно-исторический журнал. 2012. № 2. С. 3—10; № 3. С. 3—10.
5 См.: Уроки и выводы из опыта применения Сухопутных войск в специальной операции на территории Чеченской Республики // Материалы военно-практической конференции Уральского военного округа. Екатеринбург, 1997. С. 48.
6 Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 2068. Оп. А-95146. Д. 1. Л. 5.
7 Кафир, другое произношение кяфир (араб. كافر — неверующий, иноверец), или гяур (тур. gâvur — неверный) — понятие в исламе для обозначения человека, совершающего куфр. Согласно исламской догматике к куфру относятся неверие в существование Единого Бога (Аллаха) и отрицание посланнической миссии пророка Мухаммеда, а также отказ от признания воскрешения после смерти, Страшного суда, существования ада и рая.
8 Кириленко А. Дневник боевика // Спецслужбы // Независимое военное обозрение. 7 апреля 2000 г. Интернет-ресурс: https://nvo.ng.ru/spforces/2000-04-07/7_guerillas_diary.html.
9 27 марта 1995 г. в 17.10 в районе н.п. Закан-Юрт разведгруппа специального назначения под командованием лейтенанта В.К. от 2 обрСпН в результате проведения засады захватила трёх боевиков. При выходе из района противник окружил группу, и она приняла бой. В 18.30 боевики предложили отдать пленных взамен на беспрепятственный отход группы. Лейтенант В.К. согласился. После того как пленные были отпущены, бандиты открыли по группе шквальный огонь, в результате которого был убит прапорщик Г. и двое солдат ранены. Лишь через два часа с прибытием подкрепления на двух бронетранспортёрах разведгруппу удалось деблокировать и вывести из-под огня. При этом на мине подорвался один из бронетранспортёров // ЦАМО РФ. Ф. 2068. Оп. А-95150. Д. 1. Л. 1.
10 Там же. Ф. 102161. Оп. 1. Д. 8. Л. 43.
11 Независимое военное обозрение. 2000. № 12. С. 7.