Аннотация. В статье раскрываются особенности положения немецких специалистов, находившихся в Германии после окончания Великой Отечественной войны и привлекавшихся для консультаций в научные учреждения ВМФ СССР. В побеждённом Берлине в интересах советского ВМФ работали технические бюро Народного комиссариата судостроительной промышленности и КБ ВМФ в общем составе 82 советских и 372 германских специалистов. Некоторые из немецких специалистов были бывшими членами НСДАП — организации, руководство которой было признано Нюрнбергским трибуналом преступным. Большинство немецких специалистов в последующем добровольно выехали в СССР для временной работы.
Summary. The paper reveals the peculiarities of the situation of German specialists who were in Germany after the end of the Great Patriotic War and were engaged for consultations in scientific institutions of the USSR Navy. In the technical offices of the People’s Commissariat of the Shipbuilding Industry and the Naval Design Bureau in the interests of the Soviet Navy in the defeated Berlin there were 82 Soviet and 372 German specialists. Some of the German specialists were former members of the National Socialist Party, an organization whose leadership was declared criminal by the Nuremberg Tribunal. Most of the German specialists later voluntarily went to the USSR for temporary work.
ИЗ ИСТОРИИ ВООРУЖЕНИЯ И ТЕХНИКИ
ФЕДУЛОВ Сергей Валентинович — доцент кафедры социально-экономических дисциплин Военно-космической академии имени А.Ф. Можайского, полковник запаса, член-корреспондент Академии военных наук, доктор исторических наук, доцент
(Санкт-Петербург. E-mail: serg.val.fed.661000@yandex.ru);
ВЕРЕМЧУК Александр Сергеевич — полковник
ВАСИЛЬЕВА Анна Анатольевна — преподаватель кафедры военно-политической работы в войсках (силах) Военно-космической академии имени А.Ф. Можайского
«НА РАБОТУ ПРИНИМАЛСЯ КАЖДЫЙ, КТО СУМЕЛ ДОКАЗАТЬ СВОЮ КВАЛИФИКАЦИЮ…»
Немецкие специалисты в советских военно-морских научных учреждениях в Германии (1945—1947)
После поражения Германии страны антигитлеровской коалиции в соответствии с нормами международного права привлекли её к ответственности в качестве страны-агрессора в виде репараций, то есть возмещения ущерба пострадавшим государствам. Репарации взыскивались как в денежном эквиваленте, так и товарами, услугами, другими материальными и нематериальными средствами.
Одновременно с этим по решению стран-победительниц проводилась демилитаризация германской промышленности. А демилитаризировать было что. Накануне и в годы Второй мировой войны немецкие учёные и конструкторы сделали в ряде случаев прорывные открытия особенно в таких областях, как авиация, ракетная техника и флот. В сложившихся условиях изучение немецких наработок приобретало первостепенное значение. И в первую очередь необходимо было использовать опыт немецких специалистов1.
В августе 1945 года в зоне Советской военной администрации в Германии (СВАГ) были сформированы технические бюро (ТБ) 34 наркоматов и ведомств. В составе всех технических бюро, находившихся в советской зоне в Германии, насчитывалось 267 советских и 1015 германских специалистов. В дальнейшем их количество было доведено до 843 и 3423 человек соответственно2. По мере изучения германского производственного и научно-исследовательского опыта возрастало количество советских наркоматов (министерств) и ведомств, заинтересованных в его приобретении. В июле 1946 года в советской зоне оккупации в Германии находились уполномоченные и группы от 74 министерств, ведомств и учреждений3, а также ТБ от 50 министерств, ведомств и учреждений4. Из них непосредственно в интересах ВМФ СССР работали два научных учреждения, а именно: ТБ Народного комиссариата судостроительной промышленности (НКСП), которое возглавлял инженер-капитан 2 ранга С.А. Базилевский5, в составе 40 советских и 200 германских специалистов6 и конструкторского бюро (КБ) ВМФ в Берлине во главе с инженер-капитаном 1 ранга Л.А. Коршуновым7 в составе 42 советских и 172 германских специалистов8.
В своих воспоминаниях Л.А. Коршунов отмечал, что поиски и подбор германских специалистов осуществляли офицеры конструкторского бюро. Вместе с тем немецкие специалисты в инициативном порядке предлагали свои услуги. О том, какие условия были созданы руководством КБ ВМФ в Берлине, они узнавали от своих коллег, уже работавших в нём9.
При приёме на работу в КБ немецкие специалисты предоставляли информацию о своей специализации и квалификации, месте и характере предыдущей работы, занимаемой ранее должности, окладе, который они получали в нацистской Германии. Принятые на работу получали продовольственный паёк и заработную плату выше, чем в гитлеровских КБ. Необходимость и продолжительность работы немецкого специалиста в бюро зависела исключительно от качества и отдачи его работы. Советское руководство закрывало глаза на принадлежность отдельных специалистов к нацистской партии, поскольку зачастую это членство было вынужденным и формальным10. Так, в КБ ВМФ в Берлине из 172 немецких специалистов 33 были бывшими членами НСДАП (нацистской партии), что составляло более 19 проц.11
В аналогичном положении находилось и ТБ НКСП. С.А. Базилевский вспоминал, что очень сложным оказался вопрос об отношении к бывшим членам фашистской партии. Он отмечал, что сперва руководство бюро отказывалось иметь с ними какие-либо дела, но вскоре убедилось, что это ни к чему не ведёт: не было никакой возможности для объективной проверки тех сведений, которые давал о себе каждый приходивший на работу в бюро. И часто оказывалось, что человек, не скрывавший своей принадлежности к нацистской партии, работал более добросовестно, чем другой, заверявший в своей полной лояльности. Все они утверждали, что в партию вступили по принуждению.
Один очень опытный инженер говорил С.А. Базилевскому, что в фашистской Германии ему запретили заниматься своей специальностью, пока он не станет членом НСДАП. Три года специалист оставался безработным. Особенно он возмущался тем, что после зачисления в партию с него взяли членские взносы за все три года безработицы!
С.А. Базилевский отмечал: «Подобных заверений мне пришлось выслушать сотни и, в конце концов, я перестал обращать на них внимание. На работу принимался каждый, кто при предварительном собеседовании сумел доказать свою достаточную осведомлённость и квалификацию в научных и технических вопросах. Но если в дальнейшем он не оправдывал оказанного доверия, то мог быть уволен в любой момент и безоговорочно. Пайки, как правило, выдавались только тем, кто уже зарекомендовал себя на практической работе, а никакие диверсии в наших условиях были невозможны, так же, как и небрежность в выполнении заданий»12.
Основным видом заданий, выполнявшихся немецкими специалистами, являлись консультации, пояснения, доклады об их разработках по тем научно-техническим вопросам, которыми они занимались в нацистской Германии. Данные материалы оформлялись в виде отчётов, подтверждались техническими разработками, макетами, моделями, а в отдельных случаях готовыми образцами военно-морской техники и вооружения13. Все отработанные материалы, отправлявшиеся в Советский Союз, подлежали переводу на русский язык, скрупулёзной проверке и анализу советскими специалистами. Помимо этого им вменялось в обязанность разрабатывать рекомендации к применению немецкого опыта в интересах отечественного флота. Одновременно с этим решалась ещё одна важнейшая задача — повышение квалификации советских специалистов.
Для общей ориентировки в результатах деятельности ТБ НКСП помимо специальных отчётов по частным темам ежеквартально в Москву посылались сводные отчёты, в которых описывались методы работы и конспективно излагались её результаты. Иногда давалась оценка возможности и целесообразности внедрения в СССР тех или иных достижений немцев в интересовавших нас областях.
По итогам совместной работы с немецкими специалистами инженер-капитан 2 ранга С.А. Базилевский сделал вывод, что уровень их подготовки и квалификации был сопоставим с уровнем подготовки и квалификации советских конструкторов, однако следовало использовать их опыт в таких областях, как приборостроение и организация производства14.
Вместе с тем С.А. Базилевский отмечал, что работа с немцами требовала специальных методов и большой тактичности. Психика среднего немецкого специалиста послевоенного периода представляла собой сложный конгломерат разбитого тщеславия и страха, ненависти и любопытства, унижения, презрения и удивления. В течение многих лет ему вдалбливали в голову, что русские — дикари, варвары, полуграмотная низшая раса. Даже нанимаясь на работу в бюро ради денег и пайка, он пытался сохранить своё высокомерное отношение к русским, хотя и прикрывал его внешним подобострастием, угодничеством, доходившим порой до лакейства. Это поначалу отражалось на его работах, в которых он пытался менторским тоном излагать лишь прописные истины. А единственным способом добиться от него более серьёзных сведений, предложений или исследований была демонстрация нашей собственной высокой технической культуры и знаний.
Сильно действовавшим средством была тонкая насмешка над более низким уровнем его научных знаний, хотя бы в отдельных частных вопросах. Достаточно было хоть один раз обнаружить подобное слабое место и удачно его продемонстрировать, чтобы внушить уважение к своей квалификации и надолго устранить возможность очковтирательства. А в трудных случаях приходилось и предавать открытому позору наиболее упорных «снобов-аристократов» и выгонять их с работы, чтобы другим это послужило уроком. Подобных случаев в практике С.А. Базилевского было только два, и справедливость наказания ни у кого из немцев не вызвала сомнений. Но после каждого такого случая оставшиеся всячески стремились доказать свою высокую квалификацию и вкладывали в работу максимум того, на что были способны15.
Приходилось руководителям советских учреждений в Германии решать и нестандартные задачи. Например, в КБ ВМФ добросовестно и плодотворно работал германский специалист Ф. Статешный16 — руководитель группы из 20 инженеров, конструкторов и техников. В нацистской Германии он был одним из помощников конструктора Гельмута Вальтера, который со всем своим конструкторским бюро перешёл к англичанам. Последние были заинтересованы в том, чтобы узнать результаты деятельности группы Ф. Статешного, которая находилась в г. Бланкенбург, фактически на границе с английской оккупационной зоной. Возникла угроза похищения немецкого специалиста. Об этом инженер-капитана 1 ранга Л.А. Коршунова предупредили представители компетентных органов. Они же предложили временно вывезти его подальше от английской зоны.
Операцию по эвакуации Ф. Статешного с семьёй разрабатывал заместитель начальника КБ ВМФ в Берлине инженер-капитан 1 ранга В.И. Фёдоров17. Прежде всего В.И. Фёдоров решил вопрос с руководством Днепровской военной флотилии, у которой КБ ВМФ в Берлине стояло на всех видах довольствия, о размещении семьи Ф. Статешного на месяц в подведомственном доме отдыха, который размещался недалеко от г. Фюрстенберг на Одере, в имении бывшего немецкого помещика.
Решив организационные вопросы, руководители бюро начали внушать Ф. Статешному, что он и члены его семьи неважно выглядят. А так как руководству КБ ВМС необходимо, чтобы качество работы было на должном уровне, ему предложили отдохнуть. Немецкий специалист начал отказываться: мол, ему нечем оплатить этот отдых, а бесплатный он не заслужил и к тому же ему нужно руководить группой. Тем не менее предложение он всё-таки принял.
В скором времени Л.А. Коршунов и В.И. Фёдоров на двух машинах вывезли Ф. Статешного и его семью в дом отдыха. В пути следования немецкий специалист поинтересовался, не везут ли их прямо в Сибирь. Статешного заверили, что дальше Германии его не повезут, но вплоть до прибытия к месту он в этом уверен не был. Три недели провела семья в доме отдыха. После возвращения в г. Бланкенбург и Ф. Статешный, и другие немецкие специалисты удивлялись такому отношению к себе со стороны руководства бюро18.
Летом 1947 года большая группа немецких специалистов КБ ВМФ в Берлине добровольно выехала в СССР для временной работы в различных ведомствах. При этом убывавшие в Советский Союз немецкие специалисты могли брать с собой свои семьи, близких родственников, в неограниченном количестве имущество, мебель и всё необходимое для устройства быта. Они обеспечивались продовольствием и промышленными товарами, размещались в Меншиковском дворце в Ломоносове и доме отдыха Северного флота в Сестрорецке. Работая в СССР, они получали высокую зарплату и отличное питание, отправляли в Германию продуктовые посылки. И были очень рады тому, что оказались в Советском Союзе19.
Аналогично решался вопрос и в ТБ МСП. Когда поступило предположение о переводе всего учреждения в Советский Союз, подавляющее большинство наиболее ценных немецких специалистов отнеслись положительно к мысли добровольно поехать в СССР на несколько лет20.
Изучение и использование германского опыта в интересах флота было прагматичным решением руководства страны и командования ВМФ СССР. И этот интерес был обоюдным. С советской стороны — обогащение отечественной научно-технической мысли, а для германских учёных, конструкторов, инженеров — получение средств к существованию в условиях демилитаризации Германии и отсутствия работы по специальности.
Эффективность данного процесса зависела от таких факторов, как, во-первых, качественное материальное и бытовое обеспечение деятельности советских конструкторских и технических учреждений в Германии. Во-вторых, лояльность к немецким специалистам. В-третьих, высочайшая компетентность, общечеловеческая и техническая культура руководителей научных учреждений, работавших в интересах Военно-морского флота.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Барбанель Б.А., Половинкин В.Н., Федулов С.В., Фомичёв А.Б. Изучение и использование германских достижений науки и техники в интересах ВМФ СССР (1945—1949). СПб.: Крыловский государственный научный центр, 2019. С. 4.
2 Советская военная администрация в Германии 1945—1949. Деятельность Управления СВАГ по изучению достижений немецкой науки и техники в Советской зоне оккупации Германии, 1945—1949 / Отв. ред. и автор вступительной статьи В.В. Захаров; сост. В.В. Захаров, О.В. Лавинская, Д.Н. Нохотович; при участии Е.В. Полторацкой. М.: РОССПЭН, 2006. С. 128.
3 Там же. С. 159—161.
4 Там же. С. 161—163.
5 Инженер-капитан 2 ранга Базилевский Сергей Александрович— начальник (главный инженер) Технического бюро НКСП (МСП) в Германии (1946—1947), доктор технических наук, профессор, впоследствии — инженер-капитан 1 ранга. В 1953 г. руководил работами по строительству первой атомной подводной лодки «Ленинский комсомол».
6 Советская военная администрация в Германии 1945—1949. С. 127—128.
7 Инженер-капитан 1 ранга Коршунов Леонид Алексеевич — начальник КБ ВМФ в Берлине (1945—1947), начальник ЦНИИ военного кораблестроения, доктор технических наук, профессор, впоследствии — инженер-вице-адмирал.
8 Филиал Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) РФ (архив ВМФ, г. Гатчина). Ф. 905. Оп. 4264. Д. 4. Л. 46.
9 Коршунов Л.А. 70 лет службы на флоте и в военном кораблестроении: Подводное кораблестроение. Прошлое, настоящее, будущее. Выпуск № 10. СПб.: Санкт-Петербургское морское бюро машиностроения «Малахит», 1998. С. 116.
10 Там же. С. 118.
11 Филиал ЦАМО РФ (архив ВМФ, г. Гатчина). Ф. 905. Оп. 4264. Д. 14. Л. 43.
12 Базилевский С.А. Из моих воспоминаний: рукопись. СПб.: Крыловский государственный научный центр. 1974. С. 75, 76.
13 Там же. С. 77.
14 Там же. С. 79.
15 Там же. С. 83, 84.
16 Статешный Фридрих — руководитель группы немецких специалистов КБ ВМФ в Берлине и ОТБ № 3 в Ленинграде, заместитель министра машиностроения в Германской Демократической Республике // Коршунов Л.А. Указ. соч. С. 120.
17 Инженер-капитан 1 ранга Фёдоров Василий Иванович — заместитель начальника (1945—1947), начальник (1947) КБ ВМФ в Берлине, инженер-контр-адмирал, уполномоченный (июнь 1951 — июль 1956) контрольно-приёмного аппарата Главного управления кораблестроения ВМФ в Ленинграде // Лурье В.М. Адмиралы и генералы Военно-морского флота СССР: 1946—1960. М.: Кучково поле, 2007. С. 228.
18 Коршунов Л.А. Указ. соч. С. 119, 120.
19 Там же. С. 121.
20 Базилевский С.А. Указ. соч. С. 82.