Аннотация. Статья посвящена малоизвестным представителям клана Гордон. Из их отдельных биографий складывается общая картина жизни этого клана в России в поворотный для неё исторический момент истории — период преобразований царя Петра I. Установлены примерное число членов этого семейства в России, места и характер их службы, религиозная принадлежность, степень сплочённости в рамках клана, связи с представителями русской элиты. На основании анализа источников выявлено, что многие Гордоны имели в России высоких покровителей, в результате быстро продвигались по службе. Другие члены этого клана были обязаны возвышению исключительно благодаря личным заслугам и талантам.
Ключевые слова: Пётр I; царская армия; клан Гордон; военная служба в России; Патрик Гордон оф Охлухрис; Джордж Гордон; Джеймс Гордон; Александер Гордон оф Охинтул; Хэрри Гордон; Фрэнсис Гордон; Уильям Гордон; якобиты; эмиграция.
Summary. The paper is devoted to little-known representatives of the Gordon clan. Their individual biographies form a general picture of the life of this clan in Russia at a turning point in its history — the period of transformations of Tsar Peter the Great. The paper establishes the approximate number of members of this family in Russia, the places and nature of their service, their religious affiliation, the degree of cohesion within the clan, and their ties with representatives of the Russian elite. The analysis of sources reveals that many Gordons had high patrons in Russia and were quickly promoted as a result. Other members of this clan owed their elevation solely to personal merit and talent.
Keywords: Peter the Great; Tsarist army; Gordon clan; military service in Russia; Patrick Gordon of Auchleuchries; George Gordon; James Gordon; Alexander Gordon of Auchintoul; Harry Gordon; Francis Gordon; William Gordon; Jacobites; emigration.
ИМЕНА И СУДЬБЫ
СТАНКОВ Кирилл Николаевич — старший научный сотрудник Института российской истории Российской академии наук, кандидат исторических наук
«РОДОМ КОТОРОЙ ЗЕМЛИ, КОТОРОМ ГОДУ И МЕСЯЦЕ И ЧИСЛЕ И КАКИМИ ЧИНАМИ К МОСКВЕ ВЫЕХАЛИ…»
Малоизвестные представители клана Гордон на военной службе в России при Петре I
В последние десятилетия российские и зарубежные учёные активно изучают историю шотландской диаспоры в России. Подлинный прорыв в исследовании этой проблемы сделан отечественным историком Д.Г. Федосовым, впервые издавшим полный перевод «Дневника» Патрика Гордона, снабжённый подробными комментариями и фундаментальными сопроводительными статьями. Особая ценность этого источника заключается в том, что он содержит сведения не только о самом авторе, но и о членах его многочисленной семьи и других шотландцах, находившихся на русской службе во второй половине XVII века.
В настоящий момент исследователи уделяют основное внимание ведущим фигурам шотландской эмигрантской общины в России: прежде всего самому генералу Патрику Гордону оф Охлухрису (1635—1699), его сыну бригадиру Джеймсу Гордону (1668—1722), генерал-майору Александеру Гордону оф Охинтулу (1669—1752) и некоторым другим1. Однако дальнейшая разработка заявленной темы требует обращения к биографиям менее известных «русских» Гордонов, т.к. необходимо создать цельную историю этого клана в России, показать его роль в военной и государственной модернизации страны при Петре I. В зависимости от сохранности источников первым шагом в воссоздании истории этого семейства в России является реконструкция биографий (или хотя бы установление имён) всех его членов, информация о которых дошла до нашего времени. Ввиду обширности темы в данной статье ограничимся периодом правления Петра I (1682—1725).
Многие шотландцы-эмигранты первой волны (покинувшие родину во время или сразу после Войны трёх королевств2) прибывали в Россию непосредственно с Британских островов. Однако имелось и множество исключений, например, генерал Патрик Гордон, который прежде чем предложить свою шпагу русскому царю, был на службе шведской и польской корон. Эмигранты второй волны — Гордоны, приехавшие в Россию в конце XVII — начале XVIII века, часто были уже уроженцами стран континента, куда эмигрировали их родители, спасаясь от политических и религиозных гонений или от перенаселения и голода на территории их суровой родины.
В документах Посольского приказа содержится информация о приезде в 1700 году в Россию некоего «Франца Гордона Петрова сына» с целью повидать проживавших в государевых владениях родственников3. Для русских приказных источников того времени характерны онемечивание и обрусение иностранных имён, в т.ч. шотландских. Нет никаких сомнений: нашего героя в действительности звали Фрэнсисом, что явно выдаёт в нём католика. В отличие от протестантов среди шотландцев — приверженцев Престола Св. Петра это имя было распространено в связи с особым развитием культа Св. Франциска Ассизского. Это не удивительно, т.к. большинство Гордонов и после Реформации остались верны Римскому престолу. Отца Фрэнсиса, вероятно, звали Патриком — также очень распространённым британским католическим именем. Известно, что эта семья проживала в Польше — католической стране, что, по всей видимости, наложило опечаток на выбор имён небесных покровителей4.
В архивных материалах сохранились данные о роде занятий Фрэнсиса Гордона. Он был рядовым солдатом-аркебузиром, но служил не в частной армии какого-либо магната, а в польских коронных войсках, что являлось более престижным5.
С собой Ф. Гордон привёз польскую грамоту, которая не сохранилась, но, как известно из дошедших до нас документов, содержала разрешение её владельцу в случае его желания перейти на службу к русскому царю.
Ознакомившись с условиями жизни и службы в России, Фрэнсис предложил свою шпагу Петру I. Поначалу его добрая воля натолкнулась на неожиданные препятствия, вызванные, судя по всему, неслаженной работой громоздкой приказной машины, — его зачислили в вооружённые силы (видимо, сухопутные), но без выплаты жалованья6. Когда все трудности разрешились, Ф. Гордон был «записан в порутчики»7. Сохранились сведения о том, что Фрэнсис успешно двигался по карьерной лестнице. По крайней мере к 1703 году он дослужился до чина капитана. Впрочем, наш герой не задержался надолго в России. В том же году он отбыл за «свейский рубеж», далее его следы теряются. Известно лишь, что ему были выделены подводы для проезда от Москвы до Пскова. Кроме того, о статусе Ф. Гордона свидетельствует ещё и то, что его спутником в путешествии к «свейскому рубежу» был саксонец генерал-поручик «Зизмонт Декоронборк»8.
Многие шотландцы, прежде всего Гордоны, приезжали на русскую службу по прямому приглашению их патрона — генерала и контр-адмирала Патрика Гордона. Благодаря своим обширным связям с земляками он был знаком с шотландцами, проживавшими не только на родине, но и по всей Европе, свидетельством чего является его обширная корреспонденция. Благодаря П. Гордону петровская армия пополнялась не только теми, кто носил другое клановое имя, но даже лицами, уже не являвшимися полнокровными шотландцами. В качестве наиболее яркого примера можно привести купца Александера Гилберта, который поступил на русскую службу в 1697 году. Как следует из документов Посольского приказа, он был уроженцем Риги, находившейся тогда под контролем шведской короны. Примечательно, что в «расспросной речи» он называл себя не природным шведом, а просто «выходцем из Швеции»9. Фамилия выдаёт в нем шотландца или по крайней мере человека с шотландскими корнями10.
Отец А. Гилберта являлся подполковником королевской армии, что не удивительно: шотландцы были очень многочисленны в шведских вооружённых силах в течение большей части XVII века. Сам Александер «ни в каком служилом чину <…> ни чуть не бывал», только обучался торговому делу у местных купцов. В качестве подтверждения А. Гилберт привёз с собой «печатные писма, которые послал к нему… рижский державец Эрик Далгберт»11. Намерения Александера относительно дальнейших действий в России были тоже весьма туманны: в челобитной на имя царя он просто просил принять его на службу, на которую сочтут годным12.
В источнике, к сожалению, не указана причина, почему А. Гилберт решил столь радикально сменить место жительства, подданство и сферу занятий. В своей «расспросной речи» он сообщил лишь, что на русскую службу его пригласил генерал «Петр Иванович Гордон» (П. Гордон). Сам А. Гилберт приходился родственником генералу Александеру Гордону оф Охинтулу13. В конечном счёте (видимо, не в последнюю очередь благодаря связям П. Гордона) в Иноземском приказе Александера Гилберта направили служить в Большой полк14. Это было чрезвычайно почётно, особенно для человека, только приехавшего из-за границы и не имевшего военного опыта.
Ещё одним ярким примером перехода на русскую военную службу выходца из континентальной Европы является случай с дальним родственником П. Гордона — Джорджем Гордоном (в русских документах — Юрий, или Георгий). Он прибыл в 1697 году из Бранденбурга. На вопрос чиновников Посольского приказа Джордж назвал в качестве прежнего места жительства Кёнигсберг, отметив, что оставил там родителей (точнее — отца, о матери в документах не упоминается)15. Свою военную карьеру он начал там же. Джордж прошёл все ступени военной иерархии, начиная от рядового солдата-мушкетёра. Сначала он был произведён в «гефренторы» (ефрейторы), затем получил чин капрала, через год с небольшим — сержанта, потом — прапорщика16. В Посольский приказ Джордж представил привезённое им с собой из Бранденбурга «свидетельство» о последнем звании17.
В своей «расспросной речи» Джордж Гордон сообщил, что прибыл на русскую службу по личному приглашению генерала П. Гордона, который приходился ему двоюродным дядей18. Вероятно, по его протекции бранденбургский выходец поступил в Бутырский (или Второй московский выборный) полк. Он считался одним из лучших в русской армии (им командовал непосредственно П. Гордон)19. В частности, из него набирались кадры для пополнения Семёновского и Преображенского полков.
Иногда П. Гордон приглашал своих сородичей по клану непосредственно из Шотландии. В данном случае особую роль играли не только межклановые узы, но и общие политические взгляды. Документы позволяют утверждать, что многие лица, носившие эту фамилию и поступившие на русскую военную службу в период правления Петра I, были якобитами — представителями общественно-политического движения, зародившегося на Британских островах во время «Славной революции» 1688—1689 гг. и выступавшего за реставрацию на престоле низложенного в ходе неё короля Якова II Стюарта. Якобитизм получил особое распространение в Шотландии.
Пример успешной военной службы якобита в России — биография Хэрри Гордона. Он был католиком и убеждённым приверженцем последнего британского монарха этого вероисповедания Якова II Стюарта, пришедшего к власти в 1685 году. Одной из целей своей внутренней политики новый король поставил эмансипацию приверженцев Престола св. Петра.
Х. Гордон поступил в британскую армию, что ранее католикам было строго запрещено, и ко времени свержения своего патрона дослужился, по-видимому, до чина капитана. «Славная революция», в результате которой Яков II был детронизирован, застала Хэрри в составе гарнизона Эдинбургского замка. Х. Гордон оказался в числе тех, кто вместе с главой клана и комендантом столичной цитадели Джорджем, герцогом Гордоном, отказался сдать крепость новым властям. Началась многомесячная осада. Хэрри — один из офицеров, входивших в ближайшее окружение герцога Гордона и пользовавшихся его особым доверием. Например, Хэрри поручали командовать защитниками замка на самых опасных участках. В итоге, не получив подкреплений от восставших в других частях Британских островов якобитов, герцог Гордон через полгода вынужден был сдаться, однако выговорил амнистию для своих соратников20.
После капитуляции Эдинбургского замка следы Х. Гордона ненадолго теряются. Известно, что в 1691 году он установил связи с главой якобитской партии в России П. Гордоном21. Согласно более поздней челобитной последнего Хэрри собрался прибыть в Россию лишь «на время», исключительно «для повидания» с родственником, которым ему якобы приходился Охлухрис22. (В действительности, учитывая тесную клановую сплочённость шотландцев, они лишь могли принадлежать к близким ветвям своего клана.)
В сентябре 1691-го по ходатайству герцога Гордона и личному приглашению П. Гордона Хэрри приехал через Варшаву в Россию. После долгих проволочек, вызванных медленной работой приказной машины, он поступил на царскую военную службу в чине капитана. Известен его оклад: «денег — 30 рублей, сукно лундыш, камка карамзин, да соболей — на 40 рублев»23. Хэрри дружил с другими якобитами: Джеймсом (сыном П. Гордона), также принявшим участие в первом якобитском восстании 1689—1691 гг., и капитаном Уильямом, речь о котором пойдёт далее24. Со временем связи между Гордонами, проживавшими в России, становились всё теснее. Так, Х. Гордон женился на сестре супруги П. Гордона. Примечательно, что на этой свадьбе присутствовал Пётр I25.
Так или иначе, в 1692 году по ходатайству П. Гордона царским указом Хэрри произвели в майоры26. В 1693-м или несколько ранее Х. Гордон был направлен в Белгородский гарнизон, где поступил под команду своего земляка, единоверца и единомышленника-якобита генерал-лейтенанта графа Грэма. Зимой 1692/93 года, по всей видимости, в составе подчинённых ему сил Хэрри успешно действовал против крымских татар27. Возможно, он участвовал в Азовских походах 1695 и 1696 гг., а в 1697—1698 гг. уже в чине подполковника служил в Архангельске. Там он не забывал своего покровителя П. Гордона и регулярно переписывался с ним28.
Согласно полученным в Москве сообщениям иезуитских агентов Х. Гордон участвовал в первом Нарвском сражении (1700) и попал в шведский плен29.
В 1710 году русские пленные, среди которых был и Хэрри, захватили перевозивший их из Стокгольма в Гётеборг фрегат (с небольшим конвоем). 19 июня 1711 года они добрались до Ревеля30. Дальнейшая судьба Х. Гордона неизвестна.
Состояние источников таково, что порой о деятельности некоторых якобитов в пользу реставрации на британском престоле Якова II (в т.ч. тех представителей клана Гордон, кто со временем остался в России) известно больше, чем об их службе русскому царю. Так, благодаря сохранившейся переписке П. Гордона и его окружения мы располагаем некоторыми сведениями об Уильяме Гордоне. В отличие от большинства членов семейства, не достигших высоких чинов в русской армии, известна по крайней мере дата смерти Уильяма — 1692 год, а также то, что накануне своей кончины он имел чин капитана. По всей видимости, Уильям был сыном шотландского дворянина Джеймса Гордона оф Ротимей. Сведений о времени и причинах его перехода на русскую военную службу не сохранилось. Из «Дневника» П. Гордона лишь известно, что Уильям в конце 1680-х годов служил под его командой в Киеве, а затем вместе со своим патроном перебрался в Москву31. Кроме того, они имели общие финансовые дела. В частности, У. Гордон представлял интересы П. Гордона в денежных вопросах в Шотландии. Патрик также снабжал Уильяма средствами на дорогу в Британию для перевозки тайной корреспонденции32.
Существенной проблемой якобитской общины в России была её географическая удалённость от центра движения на Британских островах33. В условиях сложной системы коммуникаций того времени была особенно важна деятельность агентов, перевозивших корреспонденцию на дальние расстояния. В конце XVII века такую службу исполнял капитан У. Гордон. Выбор русской якобитской общиной его кандидатуры на ответственную роль курьера (которому доверяли самую секретную информацию) был неслучаен34. В преданности капитана У. Гордона общему делу не возникало подозрений. К тому же он был связан тесными родственными узами с лидерами якобитов в России. Так, Уильям приходился родственником П. Гордону, кроме того, в одном из писем другой шотландец и якобит — генерал-майор Пол Мензис назвал его «своим племянником»35, а средний сын П. Гордона Джеймс и дальний родственник обоих — Хэрри Гордон «кузеном»36. В своём «Дневнике» это подтверждает П. Гордон37.
Помимо родственных связей русских якобитов-шотландцев связывала и тесная дружба. Так, из их переписки явствует, что Уильям Гордон поддерживал контакты с Джеймсом и Хэрри Гордонами38. Неограниченным было доверие к У. Гордону и со стороны шотландских якобитов. Например, из «Дневника» и писем П. Гордона известно, что Уильям переписывался с герцогом Гордоном — главой клана39 и, возможно, в 1692 году должен был встретиться с другим его влиятельным представителем — графом Эбердином40.
Жизнь У. Гордона оборвалась в молодом возрасте и неожиданно. Он умер от неизвестной болезни в 1692 году в Лифляндии, когда в очередной раз вёз секретную корреспонденцию из России в Британию41. Его последние письма были отправлены из Ревеля42. Кроме того, этот же город в качестве места смерти Уильяма называет в своём «Дневнике» П. Гордон43. Неприятности сопровождали У. Гордона и после смерти. Местные лютеране, узнав, что он являлся католиком, отказались хоронить его в своём городе и, заколотив гроб, предоставили «московским» шотландцам самим решать вопрос о его погребении44.
Переписка, которую возил в Британию У. Гордон, позволяет установить список адресатов, с которыми контактировали якобиты, проживавшие в России. П. Гордон как глава якобитской общины Московии имел связи на самом высшем уровне. Его корреспондентами были: глава эмигрантского правительства Якова II — герцог Мелфорт; глава клана Гордон — герцог Гордон, проживавший с 1690 года во Франции; полковник сэр Джордж Баркли — в будущем один из лидеров заговора с целью убийства Вильгельма III45.
П. Гордон также переписывался со многими членами своего клана, рассеянными по всей Европе46. Средний сын П. Гордона — Джеймс поддерживал контакты главным образом с родственниками в Шотландии и со своими прежними сослуживцами из гвардии Якова II. Большинство из них, несомненно, были якобитами47.
Капитан У. Гордон состоял в переписке в основном с членами своей семьи. Зачастую, пользуясь контактами с У. Гордоном, члены его клана как в России, так и в Шотландии наряду с секретной политической информацией передавали письма частного или семейного характера48. Даже Патрик Гордон, сообщая через Уильяма важные политические сведения своим единомышленникам, порой обращался к нему с просьбой написать о состоянии своего имения в Шотландии или просил приобрести и привезти в Россию книгу об истории клана Гордон49.
Ещё одним ярким примером поступления шотландцев-якобитов на русскую военную службу по протекции П. Гордона является случай с Томасом Гордоном50 и сэром Робертом Кинлохом (в русских источниках — Роман Кинлот). Они предложили свои шпаги Петру I в 1698 году. Оба шотландца приехали из Амстердама вместе с группой аптекарей (в приказной документации все они иногда определялись как «галанцы», но анализ имён позволяет заключить, что они представляли разные национальности). Кинлох был аристократического происхождения: согласно «расспросной речи» в Посольском приказе его отец Джордж Кинлох носил титул барона, т.е. принадлежал к средней шотландской знати51. По всей видимости, он не был старшим сыном в семье и потому скитался по Европе, зарабатывая на жизнь ремеслом солдата удачи. Отец Т. Гордона происходил из купеческого сословия и ко времени прибытия сына в Россию скончался. Несмотря на столь различное положение в обществе, двух шотландцев объединяли общие политические взгляды — оба были якобитами. Как можно заключить из документов Посольского приказа, Т. Гордон и Р. Кинлох после «Славной революции» вслед за низложенным королём Яковом II эмигрировали во Францию, где поступили в армию Людовика XIV. Кинлох прослужил пехотным капитаном шесть лет, Гордон — поручиком три года52. После этого Томас решил посетить родину и получил полный пакет документов о своей службе во Франции, однако в Британии новые власти, утвердившиеся в результате «Славной революции», изъяли все «пасы» и проезжие листы.
Оба шотландца-якобита были наняты в ходе «Великого посольства» лично Ф. Лефортом во время его пребывания в Нидерландах летом 1698 года, что сыграло важную роль в судьбе этой группы эмигрантов, т.к. его покровительство не раз помогало им в трудных ситуациях, с которыми они сталкивались в России. А такие ситуации возникали почти сразу с прибытием на новую родину. Так, в Пскове местные власти долгое время тянули с предоставлением иностранцам подвод для проезда в Москву. Только обращение к непосредственно нанявшему их Лефорту разрешило возникшую проблему, и то — частично53. Помимо подвод шотландцы потребовали денег на дорогу. После различных проволочек их выдали, но с вычетом этой суммы из будущего жалованья54.
В Москве в Посольском приказе к двум шотландцам, как и ко всем иноземцам, отнеслись с подозрением. Как следует из приказных документов, их подвергли суровому допросу «родом которой земли, котором году и месяце и числе и какими чинами к Москве выехали… и пасы о выезде ест ли и что в тех пасех о них написано»55. Кроме того, когда возник вопрос о выплате жалованья, чиновники «отговорились» отсутствием денег56.
Это было существенной проблемой для наших героев: несмотря на разницу в происхождении, оба на момент прибытия в Россию были в одинаково стеснённом финансовом положении. По крайней мере служители Посольского приказа особо отмечали, что те явились в Россию одни, без всякой прислуги57. В случае с Томасом Гордоном, как упоминалось выше, им были утеряны документы, содержавшие свидетельства о его военной службе во Франции. Между тем, согласно правилам Посольского приказа только иноземцы, имевшие документы о своём звании и предшествовавшей военной службе, зачислялись на государеву службу в чине, указанном в письменном свидетельстве. В случае отсутствия паспортов эмигранты поступали в русскую армию обычными волонтёрами.
Решить все эти проблемы своим землякам помог генерал П. Гордон. Примечательно уже то, что оба шотландца прибыли в Россию с семьёй старшего сына П. Гордона — Джона (в русских документах — Яган). Он, хотя и вырос в России, предпочёл вернуться в Шотландию, где наследовал отцовское имение Охлухрис. В 1698 году Джон решил посетить с супругой стареющего и одолеваемого болезнями П. Гордона58. На следующий год Джон покинул Россию, а оба наших героя здесь остались. На первое время они поселись в Немецкой слободе в доме своего патрона — П. Гордона59.
Следует отметить, что поток эмиграции шотландцев в Россию при Петре I часто не был связан с политическими мотивами. Хотя, как доказала исследовательница Р. Уиллс, вопреки распространённому в историографии мнению, будто в России иноземцы имели жалованье большее, чем в Великобритании, в петровской армии они получали достаточно скромную оплату60.
Однако собственно шотландские вооружённые силы были малочисленны, чтобы вместить всех желавших получить офицерский чин, а в английской армии не привечали выходцев из Северной Британии. В большинстве стран Западной Европы в тот период началось формирование национальных армий, и поэтому потребность в наёмниках снизилась. В связи с этим, а также благодаря возможности быстрого продвижения по карьерной лестнице служба в рядах русской армии продолжала привлекать шотландцев вплоть до конца правления Петра I.
Эту тенденцию подтверждает служба драгунского капитана Александера Гордона «Яковлева сына». Он прибыл из Англии в 1704 году, где служил в армии её величества королевы Анны в чине прапорщика. В Россию А. Гордон приехал по личному приглашению фельдмаршала Б.П. Шереметева. В 1705 году тот направил Александера Гордона в Рязанский драгунский полк в чине прапорщика с новым «выезжем иноземном окладом». Через два года благодаря коллегиальному решению Б.П. Шереметева и А.Д. Меншикова А. Гордону был пожалован чин поручика в Белозерском драгунском полку. В 1708-м Александер поручил звание капитан. Однако в 1712 году его полк расформировали, а сам шотландец по личному распоряжению Шереметева был определён в Сибирский драгунский полк в том же чине с годовым денежным окладом в 260 рублей61. Скорее всего, прибытие А. Гордона в Россию было неслучайным. То, что все его передвижения по службе происходили благодаря личному вмешательству одного из первых русских фельдмаршалов — графа Б.П. Шереметева, говорит о том, что в среде русской шотландской общины у него были влиятельные покровители, имевшие связи на самом высоком уровне.
Не менее любопытен другой пример: Джордж (в русских источниках — Юрий) Гордон «Яковлев сын» прибыл из Шотландии (к сожалению, в своей офицерской «сказке» он не указал дату и причину отъезда из своей страны) на службу в армии саксонского курфюрста Августа II Сильного, где дослужился до звания капитан. В отличие от Александера Гордона он не имел столь высоких покровителей и продвигался по карьерной лестнице исключительно благодаря личным заслугам и храбрости, а также отзывам от прежних нанимателей. Так, «господин генерал Брант», под чьим командованием в Саксонии служил Джордж, при увольнении снабдил его необходимыми документами, которые тот при случае вручил лично Шереметеву. Дж. Гордон принял участие во многих баталиях. Едва поступив на царскую службу в 1711 году, он отправился в Прутский поход ещё даже не определённым в конкретный полк. В следующем году Джордж участвовал в составе армии генерала графа Ф.М. Апраксина в сражении на р. Ярвикоске, в 1713 году — под Борговым и Гельсингфорсом и «у кирки Пелкиной». В 1714-м он был переведён в армию генерала М.М. Голицына и бился «на баталии Вазской». Помимо сухопутных сражений Джордж Гордон принял участие в двух морских боях. Несмотря на все свои достижения, этот шотландец получал, как сам свидетельствует, довольно скромное жалованье — «за вычетом медикаменту по семнадцати рублев по двадцати по пяти алтын на месяц»62.
Пожалуй, самой необычной для выходца из Шотландии является биография Льюиса (в русских источниках — Лука) Гордона «Юрьева сына». Если все прежде рассмотренные персоналии служили на западных и северных рубежах России, то Л. Гордона судьба занесла в Прикаспий и на Северный Кавказ. Известен год его рождения — 1685. Свою военную карьеру Льюис начал в армии прусского короля в чине кадета-фузилёра. Однако в 1705 году, надеясь на успешную службу русскому царю, в окружении которого были близкие родственники шотландца, он решил попытать счастья на военной службе в России. С собой Льюис Гордон привёз отпускное письмо от прежнего командования. Первым местом его назначения стал гарнизон в польском городе Острогов. На следующий год по личному распоряжению фельдмаршала Шереметева Льюис был пожалован в прапорщики. В 1707 году его перевели в Астрахань, куда Л. Гордон прибыл с боярином и губернатором графом П.М. Апраксиным. В том же году Льюиса отправили в гарнизон Терского городка; на новом месте он участвовал в многочисленных стычках с чеченцами и ногайцами и выдержал несколько осад. Помимо сугубо боевых задач отважному шотландцу было поручено «черчение и строение нового города» на р. Терек. За боевые заслуги и искусно выполненный чертёж Л. Гордон был пожалован в поручики и «определен в Риддеров полк». В 1715 году в его составе Льюис участвовал в походе на Красные воды на Каспийском море под командованием князя Александра Бековича-Черкасского. После этой кампании Л. Гордон оставался в полку Риддера в чине поручика. Последнее упоминание о Льюисе относится к 1721 году, когда он был командирован в Санкт-Петербург «за новоявившимися беглыми солдаты»63.
Итак, лишь о немногих русских Гордонах мы имеем более или менее подробные сведения, в большинстве же случаев сохранились только их имена и иногда — некоторые частные детали. Важнейшим источником в данном случае являются «Дневник» и письма П. Гордона. Так, в 1696 году в Москву из Польши для изучения русского языка прибыл уроженец Шотландии Джон Гордон64. В Посольском приказе он сообщил, что является родственником П. Гордона. Из-за скудости сведений сложно восстановить полную картину, однако, по всей видимости, позднее он отлучался за пределы России, т.к. под 15 августа 1688 года в «Дневнике» П. Гордона, находившегося тогда в Немецкой слободе, указано: «Приехал Джон Гордон и привез письма от Роберта Гордона из Хмельника»65. Вскоре Джон, видимо, достаточно освоившись с русским языком, решил покинуть Московию. По крайней мере П. Гордон в августе 1688-го отмечал, что раздобыл для него проезжую грамоту. Джон Гордон намеревался ехать через Данциг, в связи с чем П. Гордон просил своего агента в этом городе — Патрика Форбса снабдить его всем нужным, в том числе добрым конём, кроме того, сообщил, что Джон занял у него на поездку «40 флоринов доброй монетой». Уехал этот представитель клана из Москвы 2 декабря 1688 года66. Был ли связан его отъезд с событиями «Славной революции» на его родине, сказать сложно.
Другой шотландец — Александер Гордон в 1691 году прибыл в Россию в очень юном возрасте. П. Гордон оказал ему свою благосклонность, поселив у себя в доме и устроив в школу в Иноземной слободе. Там Александер изучал немецкий язык. В письме брату Томасу Гордону, оставшемуся в Шотландии, в 1691 году он писал, что как только достигнет совершеннолетия, у него будет выбор стать коммерсантом или профессиональным военным. В том или ином случае А. Гордон рассчитывал на помощь влиятельного П. Гордона67. Как следует из дошедших до нашего времени источников, Александер избрал второй путь и по просьбе П. Гордона 16 августа 1692 года получил звание прапорщик68.
Очевидно, что на русской военной службе в годы правления Петра I было гораздо больше Гордонов. Так, в «Дневнике» П. Гордона упоминаются капитан-лейтенант Александер Гордон69, лейтенант Джон Гордон70, Томас Гордон, служивший во Львове71, Гризелл Гордон72 — сведений о них обнаружить не удалось.
Таким образом, шотландцы составляли одну из самых многочисленных и активных западноевропейских диаспор в петровской России. Во многом этому способствовало создание Петром I русской регулярной армии и флота. Среди «русских» шотландцев особое место занимали выходцы из клана Гордон. В значительной степени это было вызвано тем, что их лидер — генерал П. Гордон одновременно представлял при царском дворе всю шотландскую общину, а также партию якобитов. Его привилегированное положение и, как следствие, возможность добиваться для своих протеже высоких чинов в русских вооружённых силах привлекло немало Гордонов в Россию. Из них очень многие принадлежали к якобитскому движению и бежали из своей страны от политических репрессий. «Русские» Гордоны, как и другие шотландские кланы, показали свою сплочённость и взаимовыручку. Фактически к концу XVII века они заняли особую нишу в среде шотландской эмиграции в России и не сдавали позиций вплоть до начала эпохи дворцовых переворотов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См., например: Ноздрин О.Я. «Русские потомки» генерала Патрика Гордона // Вестник Орловского государственного университета. Cерия: Новые гуманитарные исследования. 2008. № 2. С. 177—184; Станков К.Н. Александер Гордон Охинтул: якобит, генерал и биограф Петра I // Российская история. 2021. № 4. С. 44—51; он же. Джеймс Гордон: якобит и бригадир русской армии // Военно-исторический журнал. 2021. № 9. С. 94—103; Федосов Д.Г. Клинок, перо и «бунташное время» // Гордон П. Дневник, 1659—1667. М.: Наука, 2003. С. 233—263; он же. Летопись русского шотландца // Гордон П. Дневник, 1635—1659. М.: Наука, 2000. С. 229—245; он же. От Киева до Преображенского // Гордон П. Дневник, 1684—1689. М.: Наука, 2009. С. 232—266; он же. «От степи к морю» // Гордон П. Дневник, 1690—1695. М.: Наука, 2014. С. 435—483; он же. Полковник и инженер против блистательной Порты // Гордон П. Дневник, 1677—1678. М.: Наука, 2005. С. 131—159; он же. Последние походы // Гордон П. Дневник, 1696—1698. М.: Наука, 2018. С. 211—250; Федосов Д.Г., Рыженков М.Р. Сокровище оценённое: Дневник Патрика Гордона и его рукопись // Средние века. 2017. № 3. С. 180—195.
2 Война трёх королевств — совокупность военно-политических конфликтов, охвативших Британские острова в середине XVII в., самым крупным из которых была Пуританская революция в Англии 1640—1660 гг.
3 Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 150. Оп. 1. 1700 г. Д. 5. Л. 1.
4 Там же.
5 Там же.
6 Там же. Л. 1—2.
7 Там же. Л. 7.
8 Там же. 1703 г. Д. 3. Л. 1.
9 Там же. 1697 г. Д. 16. Л. 1.
10 Там же. Д. 43. Л. 4.
11 Там же. Д. 16. Л. 1.
12 Там же. Л. 2.
13 Там же. Д. 43. Л. 4.
14 Там же. Д. 16. Л. 4.
15 Там же. Д. 33. Л. 3; Д. 43. Л. 6.
16 Там же. Д. 33. Л. 6.
17 Там же. Д. 43. Л. 6.
18 Там же. Д. 33. Л. 3.
19 Там же. Л. 8—9.
20 Siege of the Castle of Edinburgh. Edinburgh: Bannatyne Club, 1828. P. 29, 37, 42, 51, 58, 75, 78—81.
21 Гордон П. Дневник, 1690—1695. С. 78, 106.
22 РГАДА. Ф. 150. Оп. 1. 1691 г. Д. 21. Л. 5.
23 Там же. Л. 2.
24 Patrick Gordon and His Family Circle: Some Unpublished Letters // Scottish Slavonic Review. 1988. № 10. P. 41, 42.
25 Гордон П. Дневник, 1690—1695. С. 304, 314, 316.
26 Там же. С. 142.
27 Там же. С. 142, 200.
28 Он же. Дневник, 1696—1698. С. 90, 96, 123, 131, 137, 155, 157, 159, 160, 171.
29 Письма и донесения иезуитов о России в конце XVII и начале XVIII вв. Иржи Давид. Современное состояние Великой России, или Московии. Рязань: Александрия, 2010. С. 79. Об этом также см.: Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 2. СПб.: Госуд. тип., 1889. С. 280; Т. 5. СПб.: Госуд. тип., 1907. С. 195.
30 Федосов Д.Г. Примечания // Гордон П. Дневник, 1696—1698. С. 270.
31 Гордон П. Дневник, 1684—1689. С. 60; он же. Дневник, 1690—1695. С. 86, 487.
32 Он же. Дневник, 1684—1689. С.164; он же. Дневник, 1690—1695. Р. 85, 116, 117, 119, 156, 170.
33 Wills R. The Jacobite and Russia, 1715—1750. East Liton: Tuckwell Press, 2002. P. 4.
34 Гордон П. Дневник, 1690—1695. С. 101, 112, 113.
35 Patrick Gordon and his Family Circle… P. 40.
36 Ibid. P. 37.
37 Гордон П. Дневник, 1690—1695. С. 176, 246; Patrick Gordon and his Family Circle… P. 27, 46.
38 Patrick Gordon and his Family Circle… P. 41, 42.
39 Гордон П. Дневник, 1684—1689. С. 81.
40 Patrick Gordon and his Family Circle… P. 44.
41 Гордон П. Дневник, 1690—1695. С. 116.
42 Там же. С. 126.
43 Там же. С. 134, 136, 174, 189.
44 Там же. С. 175.
45 Этот якобитский заговор возник в 1696 г. и был близок к реализации, однако был раскрыт правительством короля Вильгельма III Оранского из-за предательства.
46 Гордон П. Дневник, 1690—1695. С. 36—68, 95—115, 118—120, 153—163, 174—177, 206, 241—243, 305; Patrick Gordon and his Family Circle… P. 28, 29.
47 Patrick Gordon and his Family Circle… P. 26, 27, 29—31, 38.
48 Ibid. P. 24, 25, 36, 37.
49 Ibid. P. 48, 49.
50 Не путать с адмиралом Томасом Гордоном (1658—1741), поступившим на русскую военную службу в 1717 г.
51 РГАДА. Ф. 150. Оп. 1. 1698 г. Д. 79. Л. 12.
52 Там же.
53 Там же. Л. 1—3 об.
54 Там же.
55 Там же. Л. 13.
56 Там же.
57 Там же.
58 Там же. 1699 г. Д. 5. Л. 1—5 об.; 1698 г. Д. 79. Л. 12—13.
59 Там же. 1698 г. Д. 79. Л. 13.
60 Wills R. Op. cit. P. 33—37.
61 Офицерские сказки первой четверти XVIII века. Полевая армия. Т. 1 / Сост. К.В. Татарников. М.: Старая Басманная, 2015. С. 855.
62 Там же. С. 1356.
63 Там же. С. 1223, 1224.
64 Федосов Д.Г. Примечания // Гордон П. Дневник, 1684—1689. С. 306.
65 Гордон П. Дневник, 1684—1689. С. 173.
66 Там же. С. 182, 183.
67 Patrick Gordon and his Family Circle… P. 39, 40.
68 Гордон П. Дневник, 1690—1695. С. 142.
69 Он же. Дневник, 1696—1698. С. 124.
70 Там же. С. 121, 123, 127, 159, 160, 162.
71 Он же. Дневник, 1684—1689. С. 182; он же. Дневник, 1690—1695. С. 194.
72 Он же. Дневник, 1696—1698. С. 157.