Аннотация. На основе анализа трудов русских, советских и современных российских историков в статье освещены основные этапы становления и развития историографии Ливонской войны 1558—1583 гг. Показано, что русским историкам в целом удалось раскрыть особенности этой войны, в которой Русское государство стремилось решить «двуединую задачу» — возвращения древнерусских земель и выхода к Балтийскому морю. Отмечено, что в советский период Ливонская война редко привлекала внимание историков, как и в целом допетровская Московская Русь. Однако современное поколение российских историков во многом заново осмысливает опыт первого крупного военного конфликта России с Западом.
Ключевые слова: Ливонская война 1558—1583 гг.; Балтийский вопрос; Русско-ливонские войны; Русско-литовские войны; Русско-польские войны: Русско-шведские войны; В.Н. Татищев; М.М. Щербатов; Н.М. Карамзин; Р.М. Зотов; С.М. Соловьёв; Н.И. Костомаров; Н.С. Голицын; Г.Ф. Форстен; С.Ф. Платонов; В.В. Новодворский; М.Н. Покровский; В.Д. Королюк; А.В. Чернов; Р.Г. Скрынников; А.А. Зимин; А.Л. Хорошкевич; В.Б. Кобрин; В.В. Похлёбкин; Б.Н. Флоря; В.А. Волков; А.И. Филюшкин; В.В. Пенской; В.А. Волков; В.В. Каргалов; Д.М. Володихин; А.Н. Янушкевич.
Summary. Basing on analysis of works of Russian, Soviet and modern Russian historians, the paper covers the main stages of formation and development of the historiography of the Livonian war of 1558—1583. It is shown that Russian historians have generally succeeded in revealing the peculiarities of this war, in which the Russian state sought to solve the twofold task — the return of ancient Russian lands and access to the Baltic Sea. It is noted that in the Soviet period the Livonian War rarely attracted the attention of historians, as well as in general pre-Petrine Muscovite Rus. However, the modern generation of Russian historians is largely rethinking the experience of Russia’s first major military conflict with the West.
Keywords. Livonian War of 1558—1583; The Baltic Question; Russo-Livonian Wars; Russo-Lithuanian Wars; Russo-Polish Wars; Russo-Swedish Wars; V.N. Tatishchev; M.M. Scherbatov; N.M. Karamzin; R.M. Zotov; S.M. Solovyev; N.I. Kostomarov; N.S. Golitsyn; G.F. Forsten; S.F. Platonov; V.V. Novodvorsky; M.N. Pokrovsky; V.D. Korolyuk; A.V. Chernov; R.G. Skrynnikov; A.A. Zimin; A.L. Khoroshkevich; V.B. Kobrin; V.V. Pokhlyobkin; B.N. Florya; V.A. Volkov; A.I. Filushkin; V.V. Penskoy; V.A. Volkov; V.V. Kargalov; D.M. Volodikhin; A.N. Yanushkevich.
ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА
КОВАЛЕВСКИЙ Николай Фёдорович — ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории)Военной академии Генерального штаба ВС РФ, кандидат философских наук
МАСЛИЙ Сергей Богданович — начальник отдела Научно-исследовательского института (военной истории)Военной академии Генерального штаба ВС РФ, полковник
«Первая война России и Европы… приведшая к противостоянию двух миров, культур, социально-политических систем»
Ливонская война 1558—1583 гг. в работах отечественных историков
В августе 1583 года, 440 лет назад закончилась Ливонская война — самая длительная и трудная в истории Русского централизованного государства. В современной России многие исследователи не без оснований относят Ливонскую войну 1558—1583 гг. к числу малоизученных событий военной истории Русского государства. Трудов, специально посвящённых исследованию этой войны, очень мало. Освоение и изучение источниковой базы исследований — сохранившихся архивных документов, как русских, так и зарубежных, как правило, разрозненных и частично утраченных, во многом противоречащих друг другу, шло очень медленно, требовало огромной кропотливой работы. На скупое описание отечественными авторами событий войны накладывал свой отпечаток её неудачный для России итог, несмотря на длительные военные усилия, потребовавшие немалых экономических затрат и людских жертв.
Русская историческая наука
Существует мнение, что русские историки чрезмерно увлекались апологетикой самодержавного строя, их сочинения написаны в верноподданническом духе и приукрашивают события Ливонской войны. Но внимательный анализ этих сочинений во многом опровергает подобную точку зрения.
Стоявший у истоков русской исторической науки В.Н. Татищев в последней части своего труда «История Российская от древнейших времен» (издавался в 1768—1769 гг., остался незавершённым) опубликовал ряд выписок из летописей и разрядных (дворцовых) книг, относящихся к борьбе Руси с «немцами» (ливонцами), начиная с «боя на Чудском озере» 1242 года. «Войной на Ливонию» им назван поход новгородцев на «Немецкую землю» в 1262 году, в результате которого они отвоевали Юрьев (нем. Дерпт, ныне Тарту)1. Далее Татищев упоминает другие новгородско-ливонские и московско-ливонские вооружённые конфликты XIV — начала XVI века, включая войны с «немцами» в 1480—1481 и 1501—1503 гг. Первые записи, относящиеся к «войне за Ливонию» в 1558—1583 гг., говорят о поводе для начала русскими военных действий: неуплате Дерптом долгов по «Юрьевской дани». Всего к борьбе сторон в этой войне у Татищева относятся около 30 архивных записей, обычно не имеющих комментариев. Последняя из них (1577): «Ходил государь царь и великий князь Иоанн Васильевич всея России со многою силою в Немецкую землю и взял по Двине многие городки, Куконос и Кесь, и Владимирец»2.
В выписках историка сохранена терминология старорусского языка, что осложняет восприятие текста. В целом важность труда Татищева состояла в том, что он первым попытался ответить на потребность России иметь свою письменную историю, в т.ч. военную, в то время как в других странах такие истории «уже писаны».
В 1770—1791 гг. вышел труд князя М.М. Щербатова «История Российская от древнейших времен» (7 томов, 12 книг), доведённый до окончания Смутного времени. Автор, как и Татищев, упоминает давнюю историю конфликтов между Русью и «лифляндцами» (Ливонией), о чём в дальнейшем будут писать и другие русские историки. Он освещает ретроспективу военной деятельности Русского государства под руководством Ивана IV Грозного в борьбе с Ливонией, Литвой, Швеций, Польшей, а также Крымским ханством. Главным толчком для начала войны против Ливонии в 1558 году, по мнению Щербатова, стал её военно-политический союз с Литвой, заключённый годом ранее. Он был оценён Иваном IV как явная угроза для России. Ответом царя стали удары русских войск по Ливонии, а после развала последней (1561) — по Литве. При этом русские «силою оружия и чинимыми опустошениями мирные предложения подкрепляли»3. Щербатов не раз высоко отзывается об уме и дальновидности Ивана IV, вместе с тем упрекает его в излишней гордыне и самоуверенности, не дававшими возможности закончить войны с соседями миром на приемлемых условиях. Одновременная война со Швецией и Речью Посполитой в начале 1580-х годов обернулась огромной проблемой.
По убеждению Щербатова, виновен царь и в чрезмерных жестокостях, плохо сказавшихся на русском войске: «Строгости государевы, либо истребя, либо отогнав лучших слуг отечества, учиняли, что токмо наименее искусные и нехрабрые служили», и «любовь к отечеству затухла»4. В конце концов Иван IV, устав от долго продолжавшейся войны и других забот, согласился на мирные договоры с соседями, невзирая на некоторые территориальные потери для Русского государства.
При подведении итогов деятельности Ивана IV Щербатов высказывает мысль, что «захватчивость» русского царя, возможно, объяснялась его «помышлениями о приобретении морских пристанищ, дабы через сие… удобнейшее сообщение с другими европейскими народами иметь»5. Очень одобрительно князь-историк отзывается о попытках Ивана IV наладить торговые и другие отношения Русского государства с Англией, одной из ведущих стран Западной Европы.
В 12-томном труде Н.М. Карамзина «История государства Российского» (1816—1829) эпохе Ивана IV отведены два тома. «Война Ливонская» (как её именовал Карамзин), по его оценке, вызрела на почве давней вражды между Ливонским орденом и Русью, при этом «российские и ливонские историки винят Орден в том, что он своим явным недоброжелательством, коварством, обманами раздражил Иоанна, действуя по извинительному чувству нелюбви к соседу опасному, но действуя неблагоразумно»6. В свою очередь Иван IV нашёл поводы для начала войны. Русские действовали решительно, порою жестоко, и в 1561 году «среди развалин и могил, пал ветхий Орден как утлое дерево»7. Но поскольку частью ливонских земель сумели завладеть Литва и Швеция, русский царь продолжил войну в Прибалтике, чтобы «славно предупредить великое дело Петра, иметь море и гавани для купеческих и государственных сношений России с Европою»8.
Карамзин считал, что у Ивана IV не было объективных причин введения в стране жёсткого режима опричнины, направленного против строптивого боярства и отрицательно сказавшегося на командном составе русских войск. После бегства воеводы А.М. Курбского в Литву борьба с «боярской изменой» усилилась. Говоря о тиранстве Ивана IV и «эпохе душегубства», Карамзин нашёл способ объяснения происходившего: «Таков был царь; таковы были подданные! Ему ли, им ли должны мы наиболее удивляться? Если он не всех превзошел в мучительстве, то они превзошли всех в терпении»9.
Успешный поход Ивана IV в Лифляндию (1577), отмечал Карамзин, стал «концом наших воинских успехов в Ливонии, хотя и не весьма важных для потомства, но знаменитых, блестящих для тогдашних россиян». Объявление Речью Посполитой войны России (1579) и вторжение польско-литовских войск на русскую территорию оказались переломом в ходе «войны Ливонской». По мнению историка, Иван IV оказался не готов к такому повороту событий. Русские войска действовали пассивно, лишь Псков стойкой обороной надолго приковал к себе армию С. Батория. Царь предпочёл добиваться мира, хотя военных сил у Русского государства было ещё много. «Не изменились россияне, но царь изменил им!», — такой резкий вывод сделал историк10.
Малоудачной была попытка описания «войны Ливонской» в первой части «Военной истории Российского государства» Р.М. Зотова (1839). Эту войну он назвал «сколь блистательной в первом своем периоде, столь неудачной в конце»11. Избегая общих оценочных суждений, Зотов представил краткий очерк военных событий без подробного разбора тактики и стратегии. При этом он считал, что в военном искусстве русские ни в чём не уступали ни полякам, ни шведам, «и только одно непостижимое уныние Иоанна доставило Баторию и шведам столь выгодный для них мир»12.
Историк «государственной школы» С.М. Соловьёв в пятой книге своей 29-томной «Истории России с древнейших времен» останавливается на вопросе взаимной вековой неприязни Руси и Ливонии, в частности — на «войне с ливонскими немцами» в 1501—1503 гг., когда последние во главе с магистром В. Плеттенбергом выступили как союзники Литвы. Правлению Ивана IV историк посвятил 6 том (1856) и часть 7-го (1857). Он выразил мнение, что главной объективной предпосылкой «войны Ливонской» была потребность Русского государства получить возможность развернуть торговые и другие связи с Западной Европой, включая обретение знаний и опыта в развитии ремёсел и наук. Но этому мешали «соседние приморские государства, обыкновенно враждебные»13. Поэтому «при сильной потребности иметь непосредственное сообщение с Западною Европою, иметь гавани на Балтийском море взоры московского царя обыкновенно обращались на Ливонию, добычу легкую по ее внутреннему бессилию… и вместе добычу, на которую имелись старые права»14.
Упомянув «старые права», Соловьёв оправдывает притязания России на Ливонию как обоснованные исторически, цитирует слова Ивана IV (из его послания датскому королю): «Тому уже 600 лет, как великий государь русский Георгий Владимирович, называемый Ярославом, взял землю Ливонскую всю и в свое имя поставил город Юрьев, в Риге и Колывани церкви русские и дворы поставил и на всех ливонских людей дани наложил»15. После разгрома Ливонского ордена русский царь продолжил войну — на этот раз с Великим княжеством Литовским, которое успело занять часть ливонской территории. И опять же в борьбе с этим крупным восточноевропейским соседом, затянувшейся на 9 лет, «Иоанн не хотел заключать вечного мира с Литвою, желая непременно возвратить от нее свою отчину — Киев и другие русские города». Земский собор 1566 года поддержал царя в стремлении продолжать войну, высказав такое мнение: «А Ливонская земля от прародителей, от великого государя Ярослава Владимировича, принадлежит нашему государю… И наш совет, что государю нашему от тех городов ливонских, которые король взял в обереганье, отступиться непригоже»16. Рассмотрение вопроса о правах России на древнерусские восточноевропейские земли было оценено современниками Соловьёва как его большая заслуга.
В отличие от Карамзина Соловьёв не винит Ивана IV в поражениях от польско-литовской армии Батория. По мнению историка, решающим преимуществом Речи Посполитой стали военные способности польского короля: «Как полководец Баторий в Восточной Европе произвел тот переворот в способе ведения войны, какой уже давно произведен был на Западе»17. В освещении событий Ливонской войны Соловьёв основное место отводит подробному анализу состояния и развития политико-дипломатических отношений противоборствующих сторон, вопросы хода вооружённой борьбы освещены лишь в общих чертах. Детально изложив обстоятельства заключения Ям-Запольского мира 1582 года, Соловьёв вместе с тем избегает какой бы то ни было оценки итогов войны России с Речью Посполитой. Такие итоги не подведены им и в связи с Плюсским перемирием 1583 года, завершившим войну со Швецией.
Первым отдельную научную работу с названием «Ливонская война» в 1867 году опубликовал историк Н.И. Костомаров (он остался в этой роли единственным в русской историографии). При этом он ограничил войну рамками 1558—1561 гг. — периодом вооружённой борьбы войcк Ивана IV непосредственно с Ливонией, видимо, полагая, что после ликвидации Ливонского государства (1561) распространять название «Ливонская война» на последовавшие военные конфликты России с Литвой, Швецией и Речью Посполитой не следует. Концепция Костомарова относительно причин Русско-ливонской войны достаточно проста: «Собранная московскими князьями Русь начала разделываться с теми врагами, которые томили ее и делали ей зло в прежние века»18. Таковой была и Ливония во главе с Ливонским орденом — врагом славян. К тому же Ливония не допускала Московию «до равенства с собою в цивилизации; немцы издавна препятствовали русским знакомиться с европейскою техникою; немцам было выгодно держать Русь, так сказать, в чёрном теле»19.
Костомаров освещает наиболее заметные события войны с Ливонией, раскрывает успехи русских войск в овладении Нарвой и Дерптом, многими другими крепостями. Одновременно он подробно описывает перипетии обострения международной обстановки в Прибалтике, политико-дипломатические ходы, благодаря которым в 1561 году права на ливонскую территорию получили Литва, Польша, Швеция и Дания. В другой своей работе — «Личность царя Ивана Васильевича Грозного» — Костомаров затрагивает вопросы борьбы Русского государства с другими участниками раздела Ливонии. Главной темой этого сочинения стало развенчание Ивана IV, который действовал как завоеватель и вовсе не имел «высоких побуждений сблизить Россию с Европою»20. Поэтому не следует сравнивать его с Петром I — действительно «великим государственным мужем».
Заметным событием стал выход в свет труда генерал-лейтенанта Н.С. Голицына «Русская военная история» (в двух частях, 1877—1878). В первой главе второй части военный учёный называет и датирует войны Ивана IV в Прибалтийском регионе следующим образом: «война с Швецией и Ливонским орденом (1554—1567)» и «война с Польшей и Швецией (1563—1582)». Голицын подвергает критике стратегию Ивана IV. Говоря о разделе Ливонии в 1561 году между пятью странами, он высказывает ту точку зрения, что Россия могла овладеть Ливонией одна при ином способе ведения войны: не опустошительными рейдами, а «постепенно продвигаясь с востока и юга вперед и прочно утверждаясь в Ливонии покорением всех и особенно главных городов, крепостей, замков ее»21. Иван IV «решительно не был полководцем», и последующие войны с Польшей и Швецией «это доказали еще больше», — формулирует Голицын22.
Существенный вред, подчёркивает автор «Русской военной истории», нанесли «умопомрачения» царя, особенно его репрессии. «Русские войска сражались со своими обычными мужеством и храбростью, но для предводительствования ими уже не было прежних знаменитых воевод времен Адашева: Шереметев, Щенятев, Горбатый-Шуйский и другие погибли жертвами подозрительности Иоанна»23. Голицын упрекает русского царя, имевшего многочисленное войско, в преждевременном заключении мира с Баторием.
Первый том труда Г.В. Форстена «Балтийский вопрос в XVI—XVII столетиях (1544—1648)», изданного в 1893 году, имел название «Борьба за Ливонию». В своём сочинении Форстен выступил прежде всего как писатель-международник. В спектре его внимания не только и не столько Россия, а широкий спектр взаимопересекающихся интересов целого ряда субъектов международной политики, стремившихся к контролю над Балтийским регионом. В их числе — Швеция, Дания, Ганзейский союз северонемецких городов во главе с Любеком, Польша, Литва, наконец, германская Священная Римская империя. Именно дипломатия соседних заинтересованных стран в большой мере помешала России подчинить себе Ливонию в 1558—1561 гг.
Форстен раскрывает, каким образом после 1561 года борьба за ливонское наследство «вошла в свою европейскую стадию». Последовали Северная семилетняя война между Швецией и коалицией Дании, Любека и Польши и Русско-литовская война. Автор показывает, что в схватке как военных, так и дипломатических сил русский царь Иван IV долгое время оставался сильным соперником европейских стран. Избегая анализа внутриполитических проблем Русского государства и его борьбы с Крымским ханством, Форстен делает вывод о том, что в 1582 году Россия поторопилась покинуть арену борьбы на западе. «Если бы Иван Грозный, отвергнув постановления Ям-Запольского мира, протянул еще хоть на несколько лет войну с Польшей, то нет сомнения в том, что Польше пришлось бы одновременно воевать и со Швецией», и тогда бы для России всё могло повернуться иначе24.
В «Курсе лекций по русской истории», неоднократно переиздававшемся с 1891 года, с позиций «государственной школы» выступил С.Ф. Платонов. Примечательна его общая оценка деятельности Ивана IV: «Одинаково и тогда, когда с Избранной радой Грозный вел свои первые войны и реформы, и тогда, когда позднее, без “рады”, он совершал свой государственный переворот в опричнине, брал Ливонию и Полоцк и колонизовал “дикое поле”, — он выступает перед нами с широкой программой и значительной энергией»25. Причину неудачи в Ливонской войне Платонов сформулировал следующим образом: «несоответствие сил Москвы с поставленной Грозным целью».
Дипломатической, а затем военной борьбе Русского государства с Литвой и Польшей посвятил своё сочинение «Борьба за Ливонию между Москвой и Речью Посполитою (1570—1582)» (1904) В.В. Новодворский. При этом он первым из русских историков широко использовал польские источники. Автор подробно остановился на обстоятельствах 1572—1575 гг., когда после смерти польского короля и великого князя литовского Сигизмунда II в качестве одного из кандидатов на освободившийся престол шляхтой Литвы и Польши рассматривался Иван IV, а также его сын Иван. Несмотря на все приведённые подробности, Новодворский, собственно, не смог показать, в чём состояли главные причины неосуществимости этого проекта. Избранный на польский престол Баторий, по мнению автора, вначале не планировал войны с Россией, но поход Ивана IV в лифляндские земли Литвы (1577) сделал эту войну неизбежной. Когда России, воевавшей со Швецией, пришлось обороняться и от армии Батория, Иван IV вынужден был искать мира. Миром в Яме Запольском, отметил Новодворский, были довольны обе стороны. При этом Речь Посполитая сделала шаг к «политическому и культурному господству в Восточной Европе»26.
Видимо, ввиду сложности темы борьба Русского государства за Прибалтику и возврат западных древнерусских земель получила недостаточное отражение в русских энциклопедических изданиях, где термины «Ливонская война» или «Ливонские войны» отсылали читателей к статьям «Ливония» или «Иоанн Грозный», а также «Россия» (в т. XVIIA «Энциклопедического словаря» издателей Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, 1896).
Редакция «Военной энциклопедии» издания И.Д. Сытина по традиции, заложенной создателями «Военного энциклопедического лексикона» середины XIX века, посвятила рассматриваемой теме статью «Ливонские войны» (т. XIV, 1914). В этой крупной статье история русско-ливонских конфликтов прослеживается с XIII века. Предпосылкой Ливонской войны времён Ивана IV названо стремление Русского государства «утвердиться на побережье Балтийского моря», а поводом — невыплата ливонцами дани, которую они обязались платить Москве по договорам XIV и XV вв.27 Достаточно подробное освещение авторами хода Ливонской войны носит характер перечисления происходивших событий при минимуме оценочных суждений. Нет в статье и формулировок в отношении военного искусства сторон. В качестве заключения авторы отмечают важное значение героической обороны Пскова (1581—1582), которая «спасла Московское государство от дальнейших испытаний, а Запольский мир закончил вековую войну за Ливонию в пользу польско-шведской коалиции, с которой и предстояла Москве дальнейшая упорная борьба»28.
Выход в свет труда М.Н. Покровского «Русская история с древнейших времён по Смутное время» (ч. I—IV, 1896—1899) свидетельствовал о появлении в России историка, осваивавшего марксистские идеи. При этом по фактологическому содержанию труда и особенно по использовавшимся источникам Покровский очень сильно уступал своим предшественникам. Марксистский классовый подход он стремился применить и при освещении событий времён Ливонской войны. Её причину он объяснил коротко: «Московская буржуазия жадно искала в это время выхода к морю»29. Место анализа сложных процессов государственной и военной жизни у Покровского заняла публицистическая риторика. Царь, бояре, воеводы, церковные деятели, дипломаты — все не избежали отрицательных характеристик. Итог войны автор сформулировал лаконично: «Феодальные ополчения московского царя не выдержали схватки грудь с грудью против регулярных армий новой Европы».
Советская историческая наука
В Советской России, затем в СССР Покровский, ставший видным общественным деятелем, неоднократно переиздавал свой труд, с его именем связана историческая «школа Покровского». Лишь в конце 1930-х годов она подверглась жёсткой критике как проявление «вульгарного марксизма».
Ввиду определённого застоя в советской исторической науке редакторы первого издания «Большой советской энциклопедии», идя по стопам дореволюционной русской «Военной энциклопедии», поместили в 36 томе (1938) статью «Ливонские войны». Объём статьи в сравнении с дореволюционной «предшественницей» был резко уменьшен, а её качество не получило заметного улучшения.
В последующем советские историки также не проявляли большого интереса к Ливонской войне, как и к военной истории допетровского Русского государства в целом. В 1954 году увидела свет книга В.Д. Королюка «Ливонская война. Из истории внешней политики Русского централизованного государства во 2-й половине XVI в.». В период СССР она оставалась единственным специальным трудом, посвящённым данной войне. В своей работе Королюк высказывает решительное несогласие с мнением Костомарова о том, что Иван IV не ставил перед собой осознанных крупных целей, кроме завоевательных, и приводит слова К. Маркса о русском царе: «Он был настойчив в своих попытках против Ливонии, их сознательной целью было дать России выход к Балтийскому морю и открыть пути сообщения с Европой»30.
В духе Покровского Королюк выдвигает тезис о том, что в Ливонии «классовый гнёт переплетался с национальным», и поэтому важной задачей было помочь «закрепощённому латышскому и эстонскому крестьянству и социальным низам городского населения»31. Но далее в книге этот тезис никак не освещён. Автор, писавший свою работу в сталинскую эпоху единовластия, везде и всегда — на стороне Ивана IV: в выборе планов военных кампаний, отношении к боярству и гонениях против них, решении дипломатических вопросов и т.д. Главная причина проигрыша в войне — «экономическое истощение страны», тем не менее она остаётся «замечательным событием в жизни русского народа»32. Работе Королюка недостаёт аналитического подхода, к источниковой базе (прежде всего архивной) автор обращается очень редко, вследствие чего его книга носит оттенок исторической публицистики.
Статья «Ливонская война 1558—83» во втором издании «Большой советской энциклопедии» (т. 25, 1954), также цитируя Маркса, по определению называет эту войну «борьбой русского централизованного государства за выход к Балтийскому морю в целях расширения экономических и культурных связей в Европе»33. Авторы достаточно объективны и логичны в кратком освещении хода войны, при этом они избегают каких бы то ни было классовых нарративов за исключением осуждения «реакционной боярской оппозиции», не желавшей продолжения войны. Причины неудачи в войне: «неблагоприятно сложившаяся внешнеполитическая обстановка», а также «наступившая в результате длительной войны хозяйственная разруха»34.
В работе А.В. Чернова «Вооружённые силы Русского государства в XV—XVII вв.» (1954) Ливонская война характеризуется как сложное испытание для военной организации России. Автор освещает влияние войны на развитие способов комплектования и применения войск. Показано значение военных реформ Ивана IV для укрепления русской армии.
Один из разделов трёхтомного труда генерал-майора Е.А. Разина «История военного искусства» (1955—1961) был посвящён вооружённой борьбе в Ливонской войне, которую автор разделяет на четыре периода: 1558—1562, 1563—1569, 1570—1577, 1578—1583 гг. Как военный учёный Разин даёт чёткое освещение боевых действий, отмечает доблесть русских войск, раскрывает причины их отдельных неудач. Он показывает, что «в ходе войны редко встречались боевые действия полевого характера. Борьба велась главным образом за овладение и удержание крепостей»35. Победы в войне не удалось достичь потому, что «молодому, ещё не окрепшему Русскому централизованному государству пришлось вести борьбу с сильной коалицией, вынуждавшей русское командование разбрасывать свои силы»36.
Из работ, посвящённых Ивану IV, выделялась книга Р.Г. Скрынникова «Иван Грозный» (1975). Основное содержание труда составляет рассказ о внутриполитических перипетиях, в атмосфере которых жил царь, его отношениях с боярством, которые резко ухудшились вскоре после начала Ливонской войны. Выяснилось, что «бояре не признают его авторитет в военных вопросах. В их неповиновении царь усматривал главную причину того, что русские войска не достигли решающих успехов в Прибалтике»37. Вскоре к этому добавилась и «боярская измена», которую Иван IV истреблял, к сожалению, малоразборчиво. К ведению войны одновременно против Швеции и Речи Посполитой он оказался не готов. «Первая попытка России прочно утвердиться на берегах Балтийского моря завершилась неудачей»38.
В центре внимания труда А.А. Зимина и А.Л. Хорошкевич «Россия времени Ивана Грозного» (1982) — анализ сложного пути Русского государства под самодержавной властью Ивана IV. Истоки Ливонской войны, по мнению авторов, очевидны: «Включив в свой состав Новгород и Псков, Россия унаследовала и их внешнеполитические задачи, главной из которых была борьба с Ливонским орденом и Швецией за пограничные территории»39. При этом Русскому государству приходилось вести напряжённую борьбу как на западе, так и на востоке, что ей тогда оказалось не под силу. В соответствии с идеологией СССР и традицией «державности» авторы формулируют следующий вывод: «И всё же Ливонская война была событием мирового значения. В ходе её был сокрушён Ливонский орден, жесточайший враг эстонского и латышского народов. Были созданы предпосылки включения Прибалтики в состав Российской империи в начале XVIII в.»40.
Труд В.Б. Кобрина «Иван Грозный» (1989) носит по преимуществу публицистический характер. В споре Ивана IV с Избранной радой автор — на стороне последней. А.Ф. Адашев и Сильвестр, «умные и одарённые политики», уже в 1561 году увидели «бесперспективность» борьбы за ливонское наследство с тремя соперниками — Литвой, Польшей и Швецией. Крымское направление внешней политики они считали более важным. Говоря о расправах царя с «боярской изменой», Кобрин считает, что в связи с недостаточной источниковой базой «сегодня мы не в состоянии… определить вину или невиновность каждого отдельного человека из числа казнённых»41. Без особых колебаний автор, ученик А.А. Зимина, опровергает мнение о том, что русские несли в Прибалтику освобождение от социального и национального гнёта, на самом деле «после захвата Ливонии русскими войсками немецкий феодальный гнёт стал заменяться русским», вследствие чего «позиция коренного населения Прибалтики изменилась»42.
Российская историческая наука
В постсоветской России в 1990-х годах «ливонская тема» лишь изредка звучала со страниц периодических изданий. В то же время интересной новинкой стала вторая книга справочного издания В.В. Похлёбкина «Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах и фактах» (1995). Одна из важнейших ценностей книги — приведение подлинников всех международных договоров и соглашений, заключавшихся Русским государством с другими участниками Ливонской войны.
В конце 1990-х годов в серии «Жизнь замечательных людей» вышел труд Б.Н. Флори «Иван Грозный» (1999). Автор показал, что Иван IV имел серьёзные основания для борьбы за Ливонию, при этом оказалось, что, несмотря на все дипломатические усилия, избежать военного конфликта с целым рядом государств «было совершенно невозможно»43. Вероятные ошибки и просчёты русского царя, отметил учёный, ещё ждут будущих поколений исследователей.
В своём труде «Россия в системе международных отношений середины XVI века» (2003) А.Л. Хорошкевич сформулировала тезис о двух направлениях в отечественной историографии, относящихся и к Ливонской войне: «панегирическом и разоблачительном»44. Автор старалась избегать крайностей этих двух направлений, избрав третье — либеральный подход. В её оценках внешней и внутренней политики Ивана IV заметно преобладание критических суждений, не всегда взвешенных. По её мнению, «роковым» стало решение Земского собора 1566 года о продолжении войны. Символично название последней главы труда — «Крах Ливонской авантюры».
Большим шагом в российской военно-исторической науке стала книга В.А. Волкова «Войны Московского государства. Конец XV — первая половина XVII вв.» (2004). Достаточное большое место в ней заняли проблемы Ливонской войны, их рассмотрение автор продолжит в специальном труде «Были и небыли Ливонской войны» (2020, см. об этом ниже).
Традиции либеральной критики в худшем варианте продолжил екатеринбургский писатель А.А. Шапран в книге «Ливонская война. 1558—1583» (2009). Все известные предпосылки и причины Ливонской войны, начатой Русским государством, он считает несостоятельными и делает вывод, что она была захватнической, агрессивной и несправедливой. «Мировая история, — убеждает он читателей, — знает много примеров военных авантюр, направленных на покорение одних народов другими и присвоение себе их земель»45. Ивана IV он называет «одним из самых жалких и ничтожных правителей русского государства»46. Очевидно, что подобный либеральный «агитпроп» лежит вне поля научной критики.
В отличие от Шапрана большинство современных российских исследователей стремятся к объективному освещению событий Ливонской войны. Они с уважением относятся к творческому наследию дореволюционных русских историков, активно обращаются к архивным источникам, в т.ч. иностранным, изучают и сопоставляют их.
Ряд научных трудов о Ливонской войне подготовили А.И. Филюшкин и В.В. Пенской — ведущие учёные в этой области исторических исследований. Филюшкин — автор трудов «Изобретая первую войну России и Европы: Балтийские войны второй половины XVI века глазами современников и потомков» (2013), «Первое противостояние России и Европы. Ливонская война Ивана Грозного» (2018) и др. Учёный подчёркивает, что в Ливонской войне России впервые противостоял «коллективный Запад»: это был военный конфликт с немецким Ливонским орденом, Великим княжеством Литовским, Королевством Польским, Швецией при участии наёмников из многих западных стран — Священной Римской империи, Венгрии, Пруссии, Италии, Франции и даже Шотландии. «Размах этого столкновения позволяет квалифицировать его как первую войну России и Европы, не только развернувшуюся в военной и политической сфере, но и приведшую к противостоянию двух миров, культур, социально-политических систем»47.
Анализируя события войны, Филюшкин опровергает мнение о «бездарности» русской внешней политики и подчёркивает достоинства русских войск. При этом высказывает такое мнение: «Русская армия на равных сражалась с ливонцами, поляками, литовцами и шведами, но как только она столкнулась с большими контингентами наёмников из европейских стран — начались поражения»48.
Возрождая спор о хронологических рамках войны за Ливонию и Прибалтику, Филюшкин предлагает ввести понятие «Балтийские войны». В их число он включает: Русско-шведскую войну (1555—1556), «войну коадъюторов» в Ливонии (1556—1557), Русско-ливонскую войну (1558—1561), Русско-литовскую (1561—1570), Датско-шведскую (1563—1570), Русско-шведскую (1578—1583), Русско-польско-литовскую (1579—1582) и Русско-шведскую (1589—1595)49. Это встретило несогласие ряда оппонентов, которые считают, что данные войны не следует называть «Балтийскими» хотя бы по той причине, что боевые действия шли в то время в основном на суше, а не на балтийских морских просторах. Вместе с тем научная общественность вполне согласна, что каждая из названных Филюшкиным войн заслуживает специального изучения, в том числе с выявлением их взаимосвязей.
В своём труде «Очерки Ливонской войны. От Нарвы до Феллина. 1558—1561» (2017) В.В. Пенской детально исследует ход вооружённой борьбы сторон, избегая приукрашивания событий. Компетентно и детально комментируются вопросы дипломатии. В результате исследования учёный пришёл к выводу: «Московское царство надорвалось в попытке поднять оказавшийся неподъёмным для себя имперский груз»50. Это вполне созвучно с вышеприведённым выводом русского историка Платонова («несоответствие сил Москвы с поставленной Грозным целью»).
В труде «Полоцкая война. Очерки истории русско-литовского противостояния времён Ивана Грозного. 1562—1570 гг.» (2019) Пенской впервые специально исследует второй этап вооружённой борьбы за ливонскую территорию — Русско-литовскую войну (названа автором «Полоцкой войной»).
Полемизируя по поводу термина Филюшкина «Балтийские войны», Пенской высказывает мысль, что более приемлемым является термин «Войны за Ливонское наследство»51. Но и в этом случае, по мнению некоторых оппонентов, научная строгость не соблюдается, поскольку борьба России с Литвой за полоцко-витебские земли относилась к борьбе не за ливонское наследство, а за древнерусское. Примечательно, что в статье «Ливонская война 1558–83» «Большой российской энциклопедии» (т. 17, 2011) полемика относительно названия и датировки этой войны упоминается, но авторы энциклопедической публикации предпочли дать статью с традиционными названием и датами.
Заметным событием стал выход в свет монографии В.А. Волкова «Были и небыли Ливонской войны 1558—1583 годов» (2020). Часть своего труда он отвёл критике «полудилетантских рассуждений» отдельных авторов об Иване IV и его войнах52. Работу отличает то, что делает её подлинно научным трудом — исторический профессионализм. Изданию монографии предшествовала длительная историко-архивная работа. Автор смог объективно и точно реконструировать все обстоятельства самой продолжительной войны допетровской Руси. «Вести долгую тяжёлую войну, — отметил историк, — России пришлось в международной изоляции, отражая всё более сильные удары как с запада, так и с юга, при этом подавляя непрекращающиеся опасные мятежи в Казанской земле. То, что в данных обстоятельствах страна выстояла, не рассыпалась, свидетельствует о достаточно большом запасе прочности, имевшемся у Московской державы»53.
В биографическом жанре лучшим воеводам периода Ливонской войны И.П. Шуйскому, Д.И. Хворостинину и М.И. Воротынскому посвятил главы своего труда «Московские воеводы XVI—XVII вв.» (2002) В.В. Каргалов. Большой интерес представляет труд Д.М. Володихина «Воеводы Ивана Грозного» (2009), где перед читателями предстаёт галерея имён, составлявших военную элиту Московского государства (к ней он относит 37 воевод), и «второй эшелон» этой элиты (57 человек). Впервые представлен список опричных воевод. Володихин также автор книг «Иван Шуйский» (2012, 2020) и «Иван Грозный» (2006, 2012, 2018). Судьба воеводы-изменника раскрыта в работе Филюшкина «Андрей Курбский» (2008).
В числе российских авторов, чьи публикации посвящены исследованию отдельных аспектов Ливонской войны, — Д.Н. Александров, Ю.Г. Алексеев, Д.А. Бессуднов, М.Б. Бессуднова, В.И. Буганов, Д.И. Вебер, К.Ю. Ерусалимский, А.Н. Кирпичников, А.Л. Корзинин, М.М. Кромм, А.В. Кузьмин, А.Н. Лобин, П.Д. Маслов, А.А. Михайлов, Н.В. Мысин, Н.В. Смирнов, О.В. Скобелкин, Я.Г. Солодкин, А.С. Усачёв, Т.В. Черникова, А.Б. Широкорад и др.
Среди работ белорусских историков выделяется труд А.Н. Янушкевича «Ливонская война. Вильно против Москвы. 1558—1570» (2013). Он создан в основном на базе изучения материалов государственного архива Великого княжества Литовского («Литовской Метрики»). Автор скрупулёзно и обстоятельно освещает события, связанные с противоборством Литвы и Русского государства. Ему удалось создать целостную концепцию участия Великого княжества Литовского в Ливонской войне. Одна из заметных особенностей труда — использование понятия «литвины» как полиэтнической общности, на основе которой сформировалась белорусская нация, в отличие от литовцев — балтийского этноса. Они сообща противостояли наступлению Московского государства. Ливонская политика Ивана IV резко осуждена как агрессивная и несправедливая в работе другого белорусского автора — А.Е. Тараса, издавшего книгу «Войны Московской Руси против Великого княжества Литовского и Речи Посполитой в XIV—XVII веках» (2013). Главной причиной Ливонской войны, по Тарасу, выступала «жажда грабежа, снедавшая московского тирана»54.
Возвращаясь к российской историографии Ливонской войны, следует отметить, что критическое отношение к трудам, вышедшим в царской России, характерное для советского периода, в последние десятилетия в основном преодолено. В работах современных авторов заметно активное обсуждение тех вопросов, которые в своё время подняли в своих трудах Н.М. Карамзин, С.М. Соловьёв, Н.С. Голицын, Г.Ф. Форстен и другие русские историки. Вместе с тем расширяется диапазон современных исследований — от политики и дипломатии противоборствовавших сторон до тактики и вооружения армий. Становятся известны имена русских воевод, военных деятелей России и других стран в период Ливонской войны. Возрождается интерес к истории взаимоотношений Русского государства и Запада, противоречий цивилизационного и религиозного характера.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Цит. по: Татищев В.Н. История Российская. М., 2005. С. 26.
2 Там же. С. 715.
3 Щербатов М.М. История Российская от древнейших времён. Т. V. Ч. II. СПб., 1789. С. 15.
4 Там же. Ч. III. С. 5, 223.
5 Там же. С. 218.
6 Карамзин Н.М. История государства Российского. Изд. 2-е, испр. Т. VIII. СПб., 1819. С. 265.
7 Там же. С. 266.
8 Там же. Т. IX. СПб., 1819. С. 349.
9 Там же. С. 169.
10 Там же. С. 316.
11 Зотов Р.М. Военная история Российского государства. Часть первая. СПб., 1839. С. 120.
12 Там же. С. 131.
13 Цит. по: Соловьёв С.М. Собрание сочинений в восемнадцати книгах. Кн. III. Т. 5, 6. М., 1989. С. 483.
14 Там же. С. 500.
15 Там же. С. 493.
16 Там же. С. 563, 564.
17 Там же. С. 629.
18 Исторические монографии и исследования Николая Костомарова в 12 т. Т. 3. СПб, 1867. С. 45, 46.
19 Там же. С. 48.
20 Собрание сочинений Н.И. Костомарова. Исторические монографии и исследования. Книга пятая. СПб., 1905. С. 408.
21 Голицын Н.С. Русская военная история. Часть вторая: от Иоанна III до Петра I. СПб., 1878. С. 170.
22 Там же.
23 Там же. С. 175.
24 Форстен Г.В. Балтийский вопрос в XVI—XVII столетиях (1544—1648) в 2 т. Т. I. СПб., 1893. С. 711.
25 Цит. по: Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М., 1995. С. 213.
26 Цит. по переизданию: Новодворский В.В. Ливонский поход Ивана Грозного. М., 2010. С. 180.
27 Военная энциклопедия. Т. XIV. СПб., 1914. С. 609.
28 Там же. С. 613.
29 Цит. по: Покровский М.Н. Русская история с древнейших времён / Соч. М.Н. Покровского, при участии Н.М. Никольского и В.Н. Сторожева. Т. II. М., 1950. С. 107.
30 Королюк В.Д. Ливонская война. Из истории внешней политики Русского централизованного государства во 2-й половине XVI в. М., 1954. С. 30.
31 Там же. С. 28.
32 Там же. С. 107.
33 Большая советская энциклопедия в 50 т. 2-е изд. Т. 25. М., 1954. С. 103.
34 Там же. С. 104.
35 Цит. по: Разин Е.А. История военного искусства в 3 т. Т. 2: VI—XVI вв. СПб., 1999. С. 384.
36 Там же. С. 383.
37 Скрынников Р.Г. Иван Грозный. М., 1975. С. 176.
38 Там же. С. 196.
39 Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия времени Ивана Грозного. М., 1982. С. 93.
40 Там же. С. 144.
41 Кобрин В.Б. Иван Грозный. М., 1989. С. 51.
42 Там же. С. 106.
43 Флоря Б.Н. Иван Грозный. М., 1999. С. 378.
44 Хорошкевич А.Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. М., 2003. С. 35.
45 Шапран А.А. Ливонская война. 1558—1583. Екатеринбург, 2009. С. 516.
46 Там же. С. 22.
47 Филюшкин А.И. Первое противостояние России и Европы. Ливонская война Ивана Грозного. М., 2018. С. 4.
48 Там же. С. 108.
49 Там же. С. 10.
50 Пенской В.В. Очерки Ливонской войны. От Нарвы до Феллина. 1558—1561. М., 2017. С. 5.
51 Там же. С. 7.
52 Волков В.А. Были и небыли Ливонской войны 1558—1583 годов. М., 2020. С. 17, 18.
53 Там же. С. 304.
54 Тарас А.Е. Войны Московской Руси против Великого княжества Литовского и Речи Посполитой в XIV—XVII вв. М.; Минск, 2013. С. 222.