Аннотация. Автор анализирует использование руководством КНР древнекитайских стратагем в идеологическом и военно-политическом противостоянии с СССР в 1960-е годы.
Summary. The author analyses the use by Chinese leadership of ancient Chinese stratagems in the ideological and military-political confrontation with the Soviet Union in the 1960s.
ИЗ ИСТОРИИ ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
ДОРОХОВ Вячеслав Жоржович — заместитель начальника кафедры социально-гуманитарных и экономических дисциплин Дальневосточного юридического института МВД России, кандидат исторических наук, доцент полковник полиции
(г. Хабаровск. E-mail: dorohova_elen@mail.ru).
КОНФРОНТАЦИЯ КНР С СССР В 1960-е годы СКВОЗЬ ПРИЗМУ ДРЕВНЕКИТАЙСКИХ СТРАТАГЕМ
Начатый в 1945 году освобождением Китая советскими войсками от японских захватчиков этап укрепления и расширения связей Китайской Народной Республики (КНР) с СССР с 1956 года сменился постепенным охлаждением отношений. После смерти И.В. Сталина обнаружились несовпадения идеологических позиций Компартии Китая (КПК) и КПСС, взглядов на внутреннюю и внешнюю политику, не складывались и личные отношения лидеров двух стран — первого секретаря ЦК КПСС, председателя Совета министров СССР Н.С. Хрущёва и председателя Компартии Китая Мао Цзэдуна.
Для понимания логики действий китайского руководства следует учесть различия китайского и европейского менталитетов. На международные отношения Китая около двух тысячелетий до середины XIX века накладывал отпечаток китаецентризм — мировоззренческая система, согласно которой ему принадлежит ведущая роль центра цивилизации и культуры, окружённого менее развитыми «варварами». По оценкам исследователей, определявшая политику КНР в период, о котором идёт речь, «идеология маоизма, впитала многие традиционные взгляды древней китайской политической и философской мысли… а также целый ряд китаецентристских концепций»1.
В политике КНР того времени видный советский и российский историк, специалист в области российско-китайских отношений академик РАН В.С. Мясников отметил наиболее закрытую от иностранцев особенность восточноазиатской цивилизации, важную черту национальной психологии и серьёзное оружие китайских политиков, военных, дипломатов — зародившуюся в глубокой древности стратагемность мышления. По его определению, стратагемы, бывшие около двух тысячелетий секретным китайским национальным достоянием, — это стратегические планы, включающие хитрости, ловушки для противника, подобно алгоритмам организующие последовательность действий. Стратагемность — элемент политической культуры традиционного китайского общества, сплав стратегии с умением расставлять скрытые западни, школа психологического противоборства, образец активной политической дальновидности, способность не только просчитать ходы в политической игре, но и запрограммировать их, исходя из особенностей ситуации и качеств противника: «В дипломатии понятие стратагемности раскрывается как сумма целенаправленных дипломатических и военных мероприятий, рассчитанных на реализацию долговременного стратегического плана, обеспечивающего решение кардинальных задач внешней политики государства. Будучи нацеленной на реализацию стратагемы, стратагемная дипломатия черпала средства и методы не в принципах, нормах и обычаях международного права, а в теории военного искусства, носящей тотальный характер и утверждающей, что цель оправдывает средства»2.
Швейцарский синолог, исследователь древнекитайской стратегии Х. фон Зенгер отметил, что стратагемы — «неортодоксальные пути к достижению военных, гражданских, политических, экономических или личных целей» служат «не только моделью поведения, но и, прежде всего, способом познания», позволяющим «построить модель закулисного функционирования мира и увидеть действительно существующее за видимостью», «орудие для ретроспективного или перспективного стратагемного анализа военных, политических, дипломатических, экономических процессов»3.
Автор самого известного из древнекитайских трактатов, в наши дни издаваемого под названием «Искусство войны», Сунь-Цзы4 утверждал, что «по правилам ведения войны наилучшее — сохранить государство противника в целости… сохранить армию противника в целости… тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь, берёт чужие крепости, не осаждая, сокрушает чужое государство, не держа своё войско долго… это и есть правило стратегического нападения»5. Иными словами, идеальная победа — это подчинение государства-противника без военного конфликта6.
Своеобразным «банком данных», собранием секретов искусства хитроумия и науки власти, военной стратегии и политики служит «Трактат о тридцати шести стратагемах»7, сформулированных в виде идиом — устойчивых оборотов речи с самостоятельными значениями, не определяемыми суммой значений входящих в них слов.
Взгляд через призму 36 древнекитайских стратагем позволяет лучше понять логику политики Китая в отношении СССР.
Стратагемную дипломатию Китай издавна применял во взаимоотношениях с нашей страной. Как показали исследования академика Мясникова, признанного пионером китаеведческих стратагемных исследований на Западе8, ещё в XVII веке глава империи Цин составил и реализовывал отражённую в документе «Стратегические планы усмирения русских» стратагему, нацеленную на вытеснение русских из Приамурья9. И в прошлом веке «на межгосударственном уровне отношения нашей страны с Китаем испытали на себе в период 60—70-х годов влияние китайской стратагемности»10.
Крутой поворот отношения Китая к СССР связан с событиями 1959 года. В июле—августе на Лушаньском совещании (обычно этим названием объединяют расширенное совещание политбюро и пленум ЦК КПК в местечке Лушань) разразился внутрипартийный конфликт между председателем КПК Мао Цзэдуном и министром обороны маршалом Пэн Дэхуаем, месяцем ранее побывавшим в Москве. Министр выразил несогласие с методами «большого скачка» — провалившейся кампании индустриализации и резкого подъёма экономики, приведшей к тяжёлым последствиям. Во время публичных прений в КПК орган ЦК КПСС газета «Правда» опубликовала речь Хрущёва в Польше, в которой он прозрачно намекнул на китайские коммуны и Мао, заявив: «Находились люди, которые рассуждали примерно так: “Если мы боремся за коммунизм, то давайте создавать коммуны”. Видимо, многие в то время плохо ещё понимали, что такое коммунизм и как его строить»11. Так как это высказывание Хрущёва сложно было счесть случайным совпадением с дискуссией в КПК, Мао Цзэдун сделал логичный вывод о том, что его соратники по партии вступили в сговор с Москвой. К тому же в июне 1959 года, накануне Лушаньского совещания СССР, активно помогавший КНР в развитии ядерной физики и атомной промышленности, решил не предоставлять Китаю данные о технических особенностях атомной бомбы12, к созданию которой лидер Китая упорно стремился.
Ещё одним толчком к ухудшению отношений стала реакция СССР на приграничный инцидент Китая с Индией. Советский Союз не стал на сторону ни одного из конфликтовавших государств, призвав заявлением ТАСС от 9 сентября 1959 года урегулировать спор в духе традиционной дружбы между ними. Китайское руководство восприняло это заявление как удар в спину, решив, что «старший брат» умыл руки, фактически став на сторону буржуазного государства.
На советско-китайской встрече в верхах в октябре 1959 года в Пекине Мао, считавший себя более опытным и последовательным революционером, чем советский лидер, попытался объяснить Хрущёву его «неправоту» в вопросах, касавшихся контактов СССР с КНР и США. Не желая терпеть нравоучения, Хрущёв свернул встречу и убыл в СССР.
С того момента Мао, чтобы укрепить свою власть в КНР и влияние в мире, решил выдвинуть Китай на позиции лидера мирового коммунистического движения, избрав средством достижения этой цели идеологическую борьбу против Москвы.
«В начале расхождений с СССР Мао Цзэдун, который блестяще владел стратагемными методами, призывал сосредоточить усилия на Советском Союзе, чтобы ликвидировать социалистический лагерь. Девизом китайской дипломатии стали слова Мао Цзэдуна: “Бей по голове, остальное само развалится”, — писал академик Мясников, обратив внимание, что он соответствует стратагеме № 18 из «Трактата о 36 стратагемах». — Позже шестая стратагема: “На востоке поднимать шум, на западе нападать” — также была использована китайской внешнеполитической пропагандой, которая приписывала этот хитроумный замысел советскому руководству. Дескать, оно только делает вид, что борется с Китаем, а на деле готовит удар против Запада. Так пекинская дипломатия “загоняла” (любимое выражение Бисмарка) европейских союзников в свой лагерь»13.
Первые антисоветские шаги Пекин сделал в соответствии со стратагемой № 19: «Вытаскивать хворост из-под котла»14. То есть, не противодействуя открыто, постепенно ослаблять опору противника, уничтожать источник его силы.
В апреле 1960 года орган ЦК КПК журнал «Хунци» («Красное знамя») и газета «Жэньминь жибао» («Народная ежедневная газета») выступили с критикой генеральной линии Московского совещания коммунистических и рабочих партий 1957 года на мирное сосуществование государств с различным социальным строем. Всю внешнеполитическую деятельность КПСС эти издания оценили как «ревизионистскую», утверждали, что усиление международной напряжённости способствует победе социализма, война ускорит мировой революционный процесс15.
ЦК КПСС 21 апреля направил компартиям информацию с критикой китайской позиции и, понимая, на что рассчитывает Мао, на последующих коммунистических международных форумах развенчивал идеологические подходы КПК.
В июле 1960 года Советский Союз объявил, что дальнейшее пребывание советских специалистов в КНР невозможно. Пограничные войска СССР получили задачу жёстко пресекать нарушения государственной границы китайскими гражданами. Это породило конфликты, так как в годы расцвета советско-китайской дружбы к пограничному режиму обе стороны относились небрежно. Китайские граждане беспрепятственно переходили границу и косили траву, пасли скот, ловили рыбу на приграничной советской территории. Управление охраны общественного порядка Хабаровского края в 1967 году констатировало, что «за ряд предыдущих лет во взаимоотношениях с китайским населением, с одной стороны, и советскими гражданами, в том числе и отдельными организациями, складывались дружеские, излишне добрые отношения (на майские и октябрьские и др. торжества взаимный обмен визитами с вручением памятных подарков и др.), вопросам же строгости пограничного и паспортно-пограничного режима должного внимания не уделялось»16. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Алтайский М.Л. Маоизм / Большая советская энциклопедия: В 30 т. 3-е изд. М.: Советская энциклопедия, 1969—1978. См. интернет-ресурс: http://dic.academic.ru.
2 Мясников В.С. Антология хитроумных планов / Зенгер Х. фон. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать: В 2 т. См. интернет-ресурс: http://www.e-reading.mobi.
3 Зенгер Х. фон. Указ. соч.
4 Сунь-Цзы — литературно-философский псевдоним выдающегося полководца-«стратагемщика» Сунь Биня, жившего в IV в. до нашей эры в древнекитайском царстве Ци. См.: Мясников В.С. Указ. соч.
5 Сунь-Цзы. Искусство войны. См. интернет-ресурс: http://militera.lib.ru.
6 Там же.
7 Тридцать шесть стратагем. Китайские секреты успеха / Пер. с кит. В.В. Малявина. М.: Белые альвы, 2000. 192 с. См. интернет-ресурс: http://www.pseudology.org.
8 Зенгер Х. фон. Указ. соч.
9 Мясников В.С. Указ. соч.
10 Там же.
11 Речь т. Н.С. Хрущёва на митинге в Познаньском воеводстве 18 июля 1959 г. // Правда. 1959. 21 июля.
12 История ядерной программы Китая // РИА «Новости». 2015. 15 января. См. интернет-ресурс: http://ria.ru.
13 Мясников В.С. Указ. соч.
14 Зенгер Х. фон. Указ. соч.
15 Усов В.Н. История КНР: В 2 т. М., 2006. Т. 1. С. 256.
16 Архив УМВД России по Хабаровскому краю. Ф. 35. Оп. 24. Д. 8. Л. 22.