Аннотация. Статья посвящена службе М.Д. Скобелева после успешного завершения Хивинской экспедиции 1873 года, в начальный период Кокандского похода 1875—1876 гг. Авторы на основе исторических источников рассказывают о несостоявшейся дипломатической миссии в Кашгарский эмират, эвакуации посольства и свергнутого Худояр-хана за пределы Кокандского ханства. В центре внимания — деятельность М.Д. Скобелева как умелого военного руководителя, способного в экстремальных условиях принять единственно правильное решение и мобилизовать подчинённый ему личный состав на успешное выполнение боевой задачи. Приводятся примеры боёв небольшого русского отряда, противостоявшего превосходившим по численности войскам неприятеля. Рассмотрены причины посещения М.Д. Скобелевым Испании в период Второй карлистской войны 1872—1876 гг. Сделан вывод о значении вышеописанных событий в становлении полководческого таланта М.Д. Скобелева.
Summary. The paper is devoted to the services of M.D. Skobelev after the successful completion of the Khiva expedition of 1873, in the initial period of the Kokand campaign of 1875—1876. Based on historical sources, the authors tell about the failed diplomatic mission to the Kashgar Emirate, the evacuation of the embassy and the deposed Khudoyar Khan outside the Kokand Khanate. The main focus is on M.D. Skobelev’s activity as a skillful military leader who was able to make the only right decision under extreme conditions and to mobilize his subordinates to successfully accomplish the combat task. The text provides examples of battles in which a small Russian detachment, outnumbered by the enemy, was able to prevail. It also considers the reasons behind M.D. Skobelev’s visit to Spain during the Second Carlist War of 1872—1876. Finally, it draws conclusions about the significance of these events in shaping M.D. Skobelev’s military career.
Ключевые слова: Российская империя; Испания; Вторая карлистская война (1872—1876); Кокандское ханство; Кашгарское посольство; М.Д. Скобелев; Худояр-хан; Абдурахман-Автобачи; кипчаки.
Keywords: Russian Empire; Spain; Second Carlist War (1872—1876); Kokand Khanate; Kashgar Embassy; M.D. Skobelev; Khudoyar Khan; Abdurakhman-Avtobachi; Kipchaks.
ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ
ПОТАПОВ Андрей Евгеньевич — доцент кафедры военно-политической работы в войсках (силах) Краснодарского высшего военного авиационного училища лётчиков имени Героя Советского Союза А.К. Серова, подполковник запаса, кандидат исторических наук
ЖЕЛОБОВ Владимир Николаевич — доцент кафедры военно-политической работы в войсках (силах) Краснодарского высшего военного авиационного училища лётчиков имени Героя Советского Союза А.К. Серова, кандидат исторических наук
«КАЗАЛОСЬ, РУССКАЯ ПРИРОДА ЕГО ИЗ МЕДИ ОТЛИЛА И В РУКИ МЕЧ ЕМУ ДАЛА ВО СЛАВУ РУССКОГО НАРОДА»
М.Д. Скобелев в Кашгарской миссии 1875 года
В Хивинской кампании 1873 года подполковник Генерального штаба Михаил Дмитриевич Скобелев показал себя талантливым командиром, инициативным офицером, способным в самой сложной ситуации принять единственно правильное решение и выполнить любую стоявшую перед ним боевую задачу. Именно в этом походе началось становление и развитие полководческого таланта «Белого генерала»1. По итогам Хивинской экспедиции М.Д. Скобелеву был пожалован орден Св. Георгия 4-й степени, 22 февраля 1874* года присвоено звание полковник, а 17 апреля Александр II издал указ о назначении его в состав своей свиты в должности флигель-адъютанта.
После ратных трудов М.Д. Скобелев отправился в заслуженный отпуск на побережье Южной Франции, но и здесь неугомонный полковник нашёл чем заняться на досуге. В соседней Испании вспыхнула междоусобная династическая война между регулярными войсками королевства и отрядами партизан-карлистов, сторонников правнука Карла IV дона Карлоса Младшего, с которым не довольная существовавшим режимом «часть испанской знати связывала надежды на обретение верховенства в стране»2.
М.Д. Скобелеву стоило огромных трудов проникнуть в боевое расположение карлистов, где он был задержан на одном из подступов к лагерю восставших и с завязанными глазами приведён к Алоизу Мартинесу, сподвижнику дона Карлоса. Мартинес был очень удивлён, когда Скобелев предъявил ему рекомендательное письмо, в котором указывалось, что он подданный Российской империи. Мало того, Михаил Дмитриевич заявил, что не является сторонником карлистов, а просто хочет изучить тактику ведения боевых действий в горных условиях. Такие прямота и откровенность могли стоить полковнику жизни, но Мартинес, посмотрев на «сумасшедшего русского», разрешил ему остаться в лагере и стать свидетелем начавшихся боёв.
Полковник недоумевал: «Почему вооруженные до зубов регулярные королевские войска не могут победить немногочисленные, практически необученные и слабо оснащенные отряды повстанцев?». В лагере карлисты проявляли повышенный интерес к М.Д. Скобелеву. По их словам, русский неутомимо, с бесстрашием и достоинством, не расставаясь с походным блокнотом, фиксировал всё, что наблюдал: как возводились укрепления и боевые посты в горах, как были организованы горные переходы, как велась перевозка артиллерии и боеприпасов по едва проходимым, а порой и неприступным горным тропам. Этот яркий эпизод очередной раз подчёркивает способности М.Д. Скобелева предвидеть будущие события и возможность использования всего увиденного при ведении боевых действий в условиях, подобных испанским.
История умалчивает о том, как испанские официальные лица узнали о присутствии русского офицера в рядах повстанцев. При королевском дворе даже высказывалось мнение, что М.Д. Скобелев послан к карлистам правительством Российской империи. Такое развитие событий грозило крупным дипломатическим скандалом, поэтому полковник был вынужден прервать своё рискованное приключение и покинуть Испанское королевство3.
Опыт ведения боевых действий в труднопроходимой горной местности, изученный во время нахождения в Испании, был успешно применён М.Д. Скобелевым в Русско-турецкой войне (1877—1878)4 и Второй ахалтекинской экспедиции (1880—1881)5.
По окончании отпуска, 17 сентября 1874 года Михаил Дмитриевич в соответствии с распоряжением вышестоящего командования отправился в Пермскую губернию, где проконтролировал работу местного гарнизонного руководства по внедрению в жизнь манифеста императораАлександра II о введении всеобщей воинской повинности и положений Устава о воинской повинности6.
В апреле 1875 года полковник М.Д. Скобелев возвратился в Среднюю Азию, в г. Ташкент, и застал довольно умиротворённую и спокойную обстановку в среднеазиатских владениях России. Хан Хивы, в недалёком прошлом ярый противник «Белого царя», стал самым преданным его слугой и почитателем7, а бухарский эмир с благодарностью стремился развивать добрососедские отношения с Россией. Жители присоединённых к ней районов в условиях мира и под защитой российского законодательства стали жить намного лучше и богаче. Так что возвращаться к прежним ханским порядкам, когда жизнь подданных и их имущество в полной мере зависели от настроения верховного правителя, у населения не было ни малейшего желания.
Тем более что на границе среднеазиатских пределов России располагалось независимое Кокандское ханство, где безраздельно властвовал жестокий, беспощадный и деспотичный правитель — Худояр-хан, в то же время имевший, можно сказать, дружеские и взаимовыгодные отношения с русским «Белым царём». Хан признавал силу и могущество своего «соседа», поэтому вёл себя предусмотрительно корректно, с покорностью и уважением, нередко следуя рекомендациям туркестанского генерал-губернатора К.П. фон Кауфмана, советовавшего ему несколько скорректировать стиль управления подданными. Худояр, управляя более 10 лет своим ханством, прислушивался к рекомендациям российского генерал-губернатора, но практически никогда не исполнял их, что и послужило причиной массовых волнений: «Восстания кипчаков и даже оседлых жителей некоторых бекств становились с каждым годом все чаще и сильнее, так что хану с трудом лишь удавалось держаться на престоле»8.
Положение Худояр-хана среди подданных становилось довольно шатким из-за проводившейся им жёсткой налоговой политики, основанной на корыстолюбии, совершенно не учитывавшей интересы не только простого народа (прежде всего сильного и воинственного племени кипчаков), но даже приближённой к нему верхушки знати. «Худояр за последние 3 года правления уничтожил около 20 тысяч своих подданных. Хан сам занимался ростовщичеством и, монополизируя некоторые виды торговли, нажил от своих подданных миллионы рублей»9.
До К.П. фон Кауфмана всё чаще стали доходить слухи, что готовился заговор с целью свержения Худояр-хана. Для уточнения информации губернатор откомандировал в столицу ханства хорошо знавшего ситуацию в Коканде и умевшего без переводчика общаться на местных наречиях дипломатического работника — коллежского советника А.К. Вейнберга10. Перед ним стояла ещё одна важная задача — встретиться с эмиром Кашгара, находившимся под пристальным контролем британских властей. Великобритания — главный российский противник в «большой игре» в Среднеазиатском регионе — постоянно бредила мыслью о том, что Россия вынашивает планы нападения на Индию и её завоевания.
Александр II, не желая обострять отношения с Великобританией11, дал указание военному министру Д.А. Милютину, «…чтобы наши… начальники, как со стороны Кавказского военного округа, так и Туркестанского, поставили себе задачей избегать сколь возможно наступательного образа действий»12. Однако выполнить это указание императора было очень нелегко, т.к. постоянно происходили набеги кочевых племён.
Имея ряд нерешённых вопросов по демаркации границ с Кашгарским эмиратом, Российская империя на полном основании нашла законный предлог отправить туда дипломатическое посольство. В помощь профессиональному дипломату А.К. Вейнбергу генерал-губернатор К.П. фон Кауфман в качестве руководителя военной части российской дипломатической миссии отправил флигель-адъютанта полковника М.Д. Скобелева. Хотя посольство в Кокандском ханстве было учреждено ещё в 1873 году, Скобелев был назначен первым военным агентом дипломатической миссии13.
Кашгар — район у подножья Памирских гор — имел для России важное политическое и военно-стратегическое значение14. У дипломатического посольства была тайная миссия: выявить истинные политические намерения эмира Кашгара, определить военный потенциал эмирата и возможности его противостояния Российской империи. В процессе проведения скрытых рекогносцировочных мероприятий в районе Кашгара одновременно требовалось прояснить положение дел в Кокандском ханстве. Неудивительно, что это поручение, требовавшее от его исполнителя хорошего знания среднеазиатских обычаев, языка, умения общаться с местным населением, а также большой осторожности, но вместе с тем смелости, находчивости и наблюдательности, губернатор дал именно М.Д. Скобелеву. В его подчинении был небольшой отряд (22 казака и 6 джигитов), который прибыл в Коканд 13 июля 1875 года15.
15 июля согласно среднеазиатскому дипломатическому этикету, когда уважаемым гостям даётся время на отдых после долгой дороги, русская делегация была представлена кокандскому хану. Глава дипмиссии Вейнберг вручил Худояру личное послание генерал-губернатора Кауфмана. В ответ хан разрешил отряду Скобелева проехать по территории ханства, предоставив в помощь 20 надёжных, хорошо подготовленных джигитов из своей личной охраны16.
Худояр старался убедить русскую делегацию в том, что в ханстве всё относительно спокойно, случаются небольшие волнения, но они не опасны для власти и должны восприниматься как обыденные грабежи разбойничьими шайками местных кочевников. На самом деле сложилась довольно опасная ситуация. Из числа окружения хана сформировалась серьёзная оппозиция его власти в лице племянника Назар-бека и ближайшего помощника Саит-Фунад-хана, которые бежали к кочевникам в предместья Оша и Унгена. Худояр выслал против бунтарей хорошо вооружённый четырёхтысячный отряд во главе со своим военным советником кипчаком Абдурахман-Автобачи (сын Мусульман-кула, который в период несовершеннолетия Худояр-хана был его регентом, фактически правителем ханства; в 1853 г. хан казнил его)17. Но уже 17 июля лазутчики хана сообщили тревожную весть: Абдурахман-Автобачи оказался изменником и вместе с войском присоединился к бунтовщикам. Он стал главным вдохновителем и организатором мятежа (наверное, так и не сумел простить хана за смерть отца). 19 июля пришло ещё одно нерадостное известие: старший сын хана Насреддин перешёл на сторону мятежников, которые объявили его кокандским ханом. Бунтовщики без сопротивления заняли города Ош, Наманган, Андижан, Ассаке18.
К вечеру того же дня русский посол получил аудиенцию у хана, который предупредил его, что мятежники собирались объявить русским газават (священную войну против неверных). Вейнберг не особо доверял заявлениям Худояра, понимая, что мятеж направлен главным образом исключительно против хана, но вскоре его предупреждения подтвердились.
Восстание молниеносно охватило практически всю территорию Кокандского ханства. О задачах и целях русской дипмиссии в Кашгаре и Кокандском ханстве пришлось забыть. М.Д. Скобелев не стал терять времени и, пребывая в Коканде, приступил к разработке плана обороны столицы. Проезжая по городу, полковник наблюдал существенные изменения в настроениях и повседневной жизни кокандцев. Слушая фанатиков-дервишей, проповедовавших ненависть к гяурам, взволнованные жители скупали в закрывавшихся лавках продукты и запасались оружием.
20 июля стало известно о присоединении к бунтовщикам брата Худояр-хана, правителя Маргелана. Мятежники, собрав все силы, двинулись к столице, где тоже назревал бунт. Достаточно было небольшой искры, чтобы разгорелся огромный пожар восстания. Русская миссия оказалась практически беззащитной перед огромными полчищами разъярённых, «отравленных газаватом» бунтовщиков. Хан полностью потерял какую-либо поддержку от изменивших ему подданных и принял решение покинуть Коканд. Вейнберг попытался отправить губернатору донесение о сложившейся ситуации в Коканде и о просьбе Худояр-хана взять его под покровительство русского царя, но посыльный не смог пробиться через толпы разъярённых мятежников. Поэтому русской дипломатической миссии, оказавшейся в самом эпицентре вооружённого восстания, пришлось действовать в соответствии с собственным пониманием ситуации и самостоятельно принимать решения.
Стало понятно, что дни Худояр-хана как правителя Коканда, безусловно, подходили к концу, но он всё-таки был тем, кого признавал император России. В этой связи русская дипмиссия обязана была не только оказывать хану поддержку, но даже не пытаться как-то договариваться с бунтовщиками19.
Кроме того, русским послам надлежало сохранить честь и достоинство Российской империи и, «не подвергая себя риску нападения бунтовщиков, суметь вывести благополучно весь свой состав из пределов Кокандского ханства. Вейнбергу как профессиональному дипломату приходилось только просить Скобелева сдерживать себя и казаков при возможных дерзких выходках со стороны фанатичных мусульман, дабы не подать повода к обвинению русских в открытии враждебных действий против Кокандского ханства»20.
В сложившейся экстремальной ситуации вся ответственность за дальнейшее развитие событий легла на М.Д. Скобелева. И не только как главного военного начальника, но и человека, от такта, разумности, находчивости и смелости которого зависел благоприятный и достойный исход судьбы русских, находившихся в Коканде.
Эвакуация хана была спланирована на 22 июля. Вечером накануне отъезда русское посольство покинули 20 кокандских джигитов, приставленных к нему ханом. Они прихватили имевшееся при дипломатической миссии ценное имущество. Также половина четырёхтысячной личной охраны хана переметнулась на сторону мятежников, уговорив выступить против Худояра и его второго сына — Мухамед-Амина. Обстановка в Коканде с каждым часом всё больше накалялась. В столице ханства находилось много русских торговцев, причём некоторые из них проживали с семьями. М.Д. Скобелев, озаботившись судьбой российских подданных, взял всех желавших под свою защиту и предложил им выехать вместе с дипломатической миссией. Люди были очень напуганы, поэтому рискнули поехать только девять человек, тем более что для передвижения и вывоза имущества не хватало подвод, а многие не хотели его оставлять21.
Один из передовых отрядов главаря мятежников Абдурахман-Автобачи уже находился на подступах к Коканду, а в это время представители русского посольства под надёжной охраной отряда М.Д. Скобелева стройной колонной, во всеоружии, с достоинством и честью проходили по главным улицам столицы в сторону ханского дворца.
Согласно источникам был и другой маршрут спокойного и незаметного выхода из города — через ворота, находившиеся недалеко от дома, где располагались русские дипломаты. Но нужно знать характер и дальновидность М.Д. Скобелева, который прекрасно понимал, учитывая опыт Хивы, что азиатам нельзя показывать свою слабость, иначе никогда их не победишь22. Поэтому он не захотел воспользоваться возможностью незаметного выхода из города, а пошёл открыто, с высоко поднятой головой и «при полном параде». Отряд гордо маршировал по центральным улицам и базарам, заполненным жителями Коканда, стоявшими вдоль улиц с палками и камнями в руках. Навстречу русскому отряду двигалась кавалькада из кавалерии и пехоты хана.
Вот как писал об этом журнал «Исторический вестник»: «Узкие улицы и скопление народа сильно затрудняли движение. Идя шаг за шагом, послы могли наблюдать злобное выражение лиц. Один Юз-баши, из войска хана, проходя мимо русского конвоя, сказал, ехидно улыбаясь: “Проходите, проходите; мы потом со всех вас снимем головы”. Как успокоительно было слышать такие обещания от одного из начальников, который предназначался для охраны хана и его почетных гостей!.. Правда, они могли сделать это теперь же с горстью русских людей; однако страх перед Россией был таков, что многотысячная толпа, сильно возбужденная, не осмеливалась открыто напасть на три десятка русских, зная, какое возмездие получит за это вся страна. Тем не менее были попытки вызвать инциденты; так, один кокандец ударил хлыстом казака. Скобелеву, сделавшему вид, что он этого не заметил, стоило большого усилия удержать уральца, готового пустить в ход обнаженную уже шашку»23.
М.Д. Скобелев, сохраняя исключительное внешнее спокойствие, усмирив своё внутреннее возмущение и гнев, неторопливо проезжал на белом коне во главе колонны мимо длинного строя устремлённых на него враждебных глаз, невольно вызывая почтение и наводя животный страх своим внушительным видом. Русский отряд с честью и достоинством прошествовал до центральной площади столицы, где благополучно построился перед дворцом хана.
Соединившись с процессией хана, отряд русской дипмиссии вышел к месту расположения кокандских войск в восьми верстах от столицы. М.Д. Скобелев на аудиенции с Худояром узнал, что ханское войско насчитывало 4000 пехотинцев, 2000 кавалерии и 64 артиллерийских орудия24.
Вместе с тем Худояр-хан дал понять, что не очень доверяет своему войску, т.к. большинство руководящего и рядового состава были настроены против него и ждали момента, чтобы его низвергнуть. Ну и, соответственно, к русским, поддерживавшим ненавистного им хана, они относились исключительно враждебно и нагло. Хан предложил полковнику Скобелеву взять необходимое оружие из своих арсеналов — столько, сколько необходимо для защиты русской миссии, находившейся между непредсказуемым ханским войском и враждебно настроенными местными племенами. Полковник искренне поблагодарил хана и взял два лёгких артиллерийских орудия25. Глава дипмиссииВейнберг настоятельно просил Скобелева применять оружие только в случае крайней необходимости.
Худояр с горсткой преданных ему подданных продолжил движение, пока наш отряд собирался, навьючивая на лошадей имущество, и наблюдая, как ханская кавалерия, покидая свои позиции и срывая с себя знаки принадлежности к ханскому войску, с дикими криками проследовала в сторону восставшего Коканда. Артиллеристы и пехотинцы поступили аналогичным образом, просто изменив хану и перейдя на сторону мятежников. М.Д. Скобелев, опасаясь нападения изменников, приказал казакам занять круговую оборону.
Неизвестно, как бы дальше развивались события, если бы на помощь русскому отряду не подоспел наш земляк, давно проживавший в столице, беглый сибирский казак Евграф. Он подбежал к полковнику, сообщил важную информацию о намерении бунтовщиков разгромить русскую дипмиссию и предложил безопасный маршрут через запутанный лабиринт улиц кишлака Гау-Хане. М.Д. Скобелев согласился с планом Евграфа. Но проходя через сады и узкие улочки кишлака, отряд всё равно вынужден был отбиваться от небольших групп шедших по пятам мятежников.
Находясь в арьергарде отряда и оценивая обстановку, М.Д. Скобелев со свойственным ему в критические моменты хладнокровием и трезвым расчётом управлял движением миссии. Он применял хивинскую тактику боя — «спешивал казаков, чего азиаты страшно боятся, и тогда они отскакивали; но едва казаки садились на коней — те немедленно наседали. Было очень соблазнительно пустить в ход орудия, чтобы проучить наглецов. Но Скобелев, связанный словом, данным дипломату, поневоле сдерживал и себя, и казаков»26.
Выйдя из лабиринтов кишлака Гау-Хане, русская миссия воссоединилась с отрядом и личной охраной Худояр-хана, которая таяла буквально на глазах. Объединённый отряд постоянно находился под контролем сопровождавших его небольших групп мятежных всадников. Один из преданных хану лазутчиков сообщил, что бунтовщики выслали вперёд четырёхсотенный кавалерийский отряд с 11 орудиями. Задачей отряда были перехват и полное уничтожение русской дипмиссии.
Хан, хорошо знавший местность, предложил полковнику изменить направление движения объединённого отряда, совершив 20-вёрстный обходной манёвр, избежав места предполагаемой встречи с мятежниками. М.Д. Скобелев принял предложенный план, но особо не доверял окружению хана, опасаясь внезапного нападения.
Полковник несколько изменил порядок движения и боевую структуру объединённого отряда — вывел русскую миссию и казаков из арьергарда и разместил их в 100 саженях от ненадёжной ханской колонны. Продвигались в таком порядке безостановочно в течение всей ночи, к утру со стороны ханской колонны послышалась ружейная стрельба. Чуть позже прибыл посыльный от Худояр-хана с просьбой прислать подкрепление для его защиты. М.Д. Скобелев принял единственно правильное решение: предложил Худояру прибыть к нему, т.к. не хотел разделять и без того малочисленный русский отряд.
Хан отправил к полковнику самое дорогое, что у него было, — арбу с жёнами и единственным не предавшим его младшим сыном. М.Д. Скобелев, слыша, что стрельба всё ещё продолжается, поднялся на вершину встретившегося на пути бархана во главе отряда, как всегда, на белом коне. Так он продемонстрировал кокандцам, что русские в любой момент готовы к бою. Мятежники, не выдержав такого психологического давления, поспешно ретировались, и отряд спокойно, уверенно, с боевой песней продолжил движение. И это при том, что русские на протяжении 36 часов не принимали пищи и подвергались постоянному психологическому давлению со стороны противника: «Из них 6 часов шли с непрерывным боем, но шли бодро, следуя примеру своего начальника, сумевшего поддержать их дух и внушить полное к себе доверие»27. За всё время движения дипломатической миссии людских потерь практически не было, за исключением убитого мальчика (сына русского купца) и одного джигита.
Как только русский отряд дошёл до последней кокандской крепости Махрам, находившейся почти на границе российских пределов, Вейнберг, считавший свою миссию полностью выполненной, спросил у хана, останется ли он в крепости или поедет в Россию? Худояр не пожелал остаться в Махраме, по сути, решив дальнейшую судьбу Кокандского ханства28.
24 июля 1875 года Худояр-хан и русская дипломатическая миссия благополучно прибыли в Ходжент. По прибытии Худояр обратился к генерал-губернатору Туркестана К.П. фон Кауфману со словами благодарности и признательности русским людям. Они, проявив чудеса мужества, храбрости, преданности воинскому долгу, не оставили хана в трудную минуту — в отличие от его приближённых. Худояр, поставив в пример деятельность М.Д. Скобелева, отметил, что «его послала мне судьба, и я никогда не забуду услугу, оказанную мне русскими людьми»29.
Скобелев и в этом боевом эпизоде, сыгравшем значимую роль в его военной карьере и ставшем своеобразной прелюдией к более значимым ратным победам, проявил себя настоящим боевым командиром. По личному прошению К.П. фон Кауфмана полковник М.Д. Скобелев был удостоен высокой награды — золотой сабли с надписью: «За храбрость и геройское, достойное русского имени поведение»30.
Таким образом, военная операция по эвакуации российского дипломатического посольства и свергнутого кокандского правителя Худояр-хана прошла успешно. И всё это во многом благодаря исключительному мужеству, твёрдости и хладнокровию полковника М.Д. Скобелева. В экстремальных обстоятельствах он, проявив смекалку, без применения оружия и практически без потерь решил поставленную перед ним боевую задачу.
Поэт Я.П. Полонский, восхищаясь полководческим талантом М.Д. Скобелева, посвятил ему следующие стихи: «Казалось, русская природа его из меди отлила и в руки меч ему дала во славу русского народа»31.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Бурдун В.Н., Потапов А.Е. «Вспомним, братцы, про былое»: участники событий о роли кубанских и терских казаков в Хивинском походе 1873 г. // Военный академический журнал. 2018. № 3(19). С. 69.
2 Пожарская С.П. Карлистские войны // Большая российская энциклопедия. Т. 13. М.: Большая российская энциклопедия, 2009. С. 175.
3 Костин Б.А. Скобелев. Жизнь замечательных людей. М.: Мол. гвардия, 2000. С. 37, 38.
4 Желобов В.Н. Кубанское казачье войско в Русско-турецкой войне 1877—1878 гг. Дис. … канд. ист. наук. Москва: Ин-т военной истории Министерства обороны РФ, 2017. С. 64—71.
5 Потапов А.Е. Участие кубанского казачества в присоединении Средней Азии к России (70—90-е годы XIX века). Дисс. … канд. ист. наук. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2020. С. 122—170.
6 Российский государственный исторический архив. Ф. 1329. Оп. 1. Д. 256. Л. 27; Полное собрание русских летописей. № 52983 (1 января 1874 г.). 2-е собрание; Государственный архив Пермского края. Ф. 10696 (Печ. изд.) С. 96, 97.
7 Толбухов Е. Скобелев в Туркестане (1869—1877) // Исторический вестник. 1916. № 10. С. 123.
8 Военные действия против кокандцев в 1875—1876 гг. СПб.: изд. «Военного Сборника», 1876. С. 4.
9 Трионов К.К. В гостях у хана Наср-Эддина // Исторический вестник. 1910. № 7. С. 131.
10 Кулешов В. Русское посольство в Кашгар в 1875 году // Исторический вестник. 1887. Т. XXX. № 12. С. 695.
11 Потапов А.Е. Участие кубанского казачества в присоединении Средней Азии к России: 70—90 годы XIX века. Историческое исследование. Краснодар: КВВАУЛ, 2022. С. 143.
12 Присоединение Туркмении к России: сб. архивных документов. Ашхабад: Изд-во Акад. наук Туркм. ССР, 1960. С. 184.
13 Кашгария // [Кальяри — Коалиционные войны]. СПб.; [М.]: Тип. т-ва И.Д. Сытина, 1913. С. 468—473.
14 Трионов К.К. Указ. соч. С. 131.
15 Военные действия против кокандцев в 1875—1876 гг. С. 5.
16 Кокандская война 1875—76 гг. // Хронологический указатель военных действий русской армии и флота. Т. IV. 1855—1894 гг. СПб.: Военная тип., 1911. С. 101.
17 Военные действия против кокандцев в 1875—1876 гг. С. 5.
18 Глущенко Е.А. Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования. М.: Центрполиграф, 2010. С. 241.
19 Кулешов В. Указ. соч. С. 698.
20 Толбухов Е. Указ. соч. С. 126.
21 Диваев А. Последние дни Худояр-хана // Туркестанские ведомости. 1916. № 20. 26 января / 8 февраля. С. 121.
22 Потапов А.Е., Януш С.В. Вторая ахалтекинская экспедиция 1880—1881 гг. (к 140-летию окончания Ахалтекинских походов 1879—1881 гг.) // Военно-исторический журнал. 2021. № 3. С. 61.
23 Кулешов В. Указ. соч. С. 701.
24 Кузнецов В.А. Участие оренбургских и уральских казаков в «покорении» Кокандского ханства. // Военно-исторический журнал. 2017. № 4. С. 13.
25 Толбухов Е. Указ. соч. С. 128.
26 Там же. С. 129.
27 Там же. С.130.
28 Диваев А. Указ. соч. С. 123.
29 Там же. С. 125.
30 Шадманова С.Б. Архивные документы Туркестана: по материалам Центрального государственного архива Республики Узбекистан. Приказ по войскам Турк. воен. округа. «Туркестанские Ведомости», 1875 г. № 51 // Вестник архивиста. 2009. № 3(107). С. 25.
31 Коде Н.К., Матросов И.С. Михаил Дмитриевич Скобелев, его жизнь и служба Родине. М.: Тип. газеты «Московский телеграф». Петровка, Дом городского кредитного общества, 1882. С. 3.
* Все даты даны по старому стилю.