Аннотация. В статье исследуются подробности осады горцами города Терека в начале XVIII века.
Summary. The article examines the details of the siege by highlanders of the city of Terek at the beginning of the XVIII century.
На рубежах Российской империи
ТОРОПИЦЫН Илья Васильевич — доцент кафедры истории России Астраханского государственного университета, кандидат исторических наук
(г. Астрахань. E-mail: itoropitsyn@mail.ru).
«За полтора часа до свету пришли на город терек неприятельские люди»
В истории народов Юга России особняком стоит восстание 1708 года, поднятое местным тюркским и горским населением1 против российского военно-политического присутствия на Северном Кавказе. Краткосрочное по своей продолжительности, оно вызвало значительный общественный резонанс не только в России, но и за рубежом, а на его подавление были брошены все силы, имевшиеся в распоряжении российских властей на Юге страны. Однако каких-либо подробностей, связанных с ним, в историографии практически не встречается. Большинство исследователей выделяют три основных этапа данного конфликта: нападение восставших на Терскую крепость, направление помощи Терскому гарнизону из Астрахани, разгром российским корпусом противника под Терками и пленение их предводителя. Однако не только эти события объясняют сложную тогдашнюю обстановку, в которой оказались защитники Терской крепости, да и существуют противоречивые данные о времени самого похода. Так, В.А. Потто, Е. Савельев, М.К. Любавский считали, что инцидент имел место в 1707 году, Н.А. Сотавов — в 1708-м, а некоторые авторы склонны относить его к более широкому периоду времени (1707—1708 гг.)2. Сопоставляя и оценивая различные архивные документы и исторические хроники всё же приходишь к выводу: нападение на крепость было совершено в ночь на 12 февраля 1708 года. К примеру, в челобитной местного священника Ф. Яковлева астраханскому митрополиту значится, что в тот день «за полтора часа до свету пришли на город Терек неприятельские люди»3.
Успеху горцев во многом способствовал фактор внезапности. Гарнизон явно не ожидал подобного, да и сама крепость находилась не в лучшем оборонительном состоянии. Информаторы (терские окочены и другие) уверяли предводителя восставших, которого они именовали «салтаном» (султаном)4, что крепостные укрепления Терков обвалились и защитников в ней мало. К слову, их заверения вполне соответствовали действительности — крепостные стены Терков местами нуждались в ремонте. К тому же в январе 1708 года по указу Петра I в Казань из Терской крепости отправились 308 стрельцов под командой подполковника Фливерка5.
Горцы пробрались в Терки через пролом в крепостной стене, подожгли слободы и Терский острог, захватили в плен часть жителей. По свидетельству упомянутого священника Яковлева, «неприятельские люди», ворвавшись в город, «жилье все и церкви выжгли и раззорили… московских стрельцов жен и детей, неприятельские люди многих побрали в плен…»6. Несмотря на это полностью сломить сопротивление гарнизона им не удалось. Местный воевода Роман Вельяминов «после долгого сопротивления» сумел отступить со служилыми людьми в верхний город (кремль) Терской крепости и занять оборону7. Там же укрылось и спасшееся во время погрома гражданское население. Из этой цитадели Вельяминову, очевидно, удалось передать сообщение о нападение на Терки в Астрахань, воевода которой П.М. Апраксин в ответ «послал в Терку морем 1200 солдат да степью несколько сот верных татар и 3000 калмыков». 26 февраля «это войско напало на неприятеля под Терком и разбило его наголову; сам султан, раненный, был взят в плен»8. По мнению иного исследователя, «только благодаря помощи из Астрахани (1200 солдат, 3 тыс. калмыков) удалось отбить это наступление кавказских племен и казаков»9. Но он не упоминает об участии астраханских юртовских татар в Терском походе10.
Объективность исследования ослабляют большие расхождения в оценке сил, подавлявших восстание11, в том числе и устоявшееся представление о превосходстве царской армии. Но так ли велико было оно?
Астраханский воевода сообщил царю, что отправил «чрез море в судах с полковником 1200 человек салдат да с ними ж малолюдства ради татар юртовских 250; да степью по нужде, что русских конных нет, приведчи к шерти* астраханских же мурз и татар послал что собрать мог, с 400»12. При этом утвердилось мнение, что вместе с астраханскими солдатами и татарами в этой военной операции участвовали и калмыки. Апраксин действительно сообщил Петру I, что по его просьбе хан Аюка прислал к нему трёхтысячный отряд калмыков со своим внуком. Однако в том же донесении указал, что «калмык от того терского походу одержал я и прошу Аюку, чтоб больши послал на башкирцов»13. Комментируя это решение, советник Коллегии иностранных дел В.М. Бакунин попытался убедительно разъяснить его. Калмыцкие отряды, уточнил он, направленные в помощь защитникам Терской крепости в 1708 году, в тот период (1707—1709 гг.) регулярно в ходе Северной войны против шведов привлекались для борьбы с бунтовщиками (булавинцами и некрасовцами)14. Вот и «во время тогдашнего башкирского бунта» хан Аюка, дескать, направил на его подавление «многие свои калмыцкие войска» во главе с сыном Чакдоржапом, которые «над башкирами производили поиски»15.
И всё же: что заставило П.М. Апраксина, испытывавшего недостаток в коннице, удержать калмыцкое войско от похода на помощь осаждённому гарнизону Терской крепости? Обратимся к статьям договора, заключённого в сентябре 1708 года на реке Даниловке астраханским воеводой и калмыцким ханом. «В прошлом годе, какое было городу Терку от вора самозванца Салтана и от Чеченцов и от Кумык и от Нагайцов Терских разорение, о том ему хану от меня чрез письма и прежния присылки ведомо, — указывал в них астраханский начальник. — И как Терек был в осаде, обещал он Хан прислать три тысячи Калмык с внуком своим Дасаном и Дундукой, и то не исполнено. Дасан приезжал с малыми людьми, и награжден был жалованьем, и пошед из Астрахани, с дороги воротился»16.
По всей видимости, обещанный ханом Аюкой калмыцкий отряд прибыл не в том количестве и слишком поздно, потому-то воевода и решил не направлять калмыков в поход на Северный Кавказ. Впрочем, у некоторых публикаторов сложилось мнение, что хан Аюка не прислал обещанное П.М. Апраксину калмыцкое войско («3000 латников») из-за недовольства воеводами Астрахани и Азова, «стеснявших его самовластие и вольные удалые промыслы»17, а также центральной властью.
Свидетельство Апраксина заставляет пересмотреть устоявшееся в историографии представление о характере борьбы за освобождение Терской крепости. Из Астрахани на помощь терскому воеводе Р. Вельяминову прибыли всего 1850 солдат и юртовских татар. Им противостояли мятежники, численность которых составляла на начальный период около 2000 человек18, впоследствии достигшая нескольких тысяч19. Таким образом, силы восставших и верных царю войск Терского и Астраханского гарнизонов, подкреплённых отрядами юртовских татар, были примерно равны, а в отдельные периоды перевес оказывался даже на стороне мятежников, к тому же захвативших в Терках часть артиллерийских орудий. Всё это должно было предопределить ожесточённый характер схватки за российский форпост на Северном Кавказе, что, кстати, отмечают и сами участники похода.
Подробностей событий, развернувшихся в период осады Терской крепости, не много. Поэтому любой источник на эту тему представляет особый интерес. Так, выявленные Н.Б. Голиковой архивные источники свидетельствуют, что население Терского городка во время осады испытывало голод, от которого умерли много стрелецких жён и детей, сумевших во время нападения укрыться в Терском кремле. В упомянутой ранее челобитной терского священника Ф. Яковлева сообщается также, что он «приял от неприятельских людей многие налоги и скорби с служилыми людьми на градской стене», что можно расценить как его непосредственное участие в обороне кремля наряду с другими участниками осадного сидения20. Двадцать лет спустя полковник Казанского гарнизонного драгунского полка С. Друманд, командовавший высланным в 1708 году из Астрахани на Северный Кавказ экспедиционным корпусом, вспоминал о многих лишениях, выпавших на долю участников военного похода к Терской крепости. Ему вместе с присланными из Астрахани силами пришлось выдержать от «неприятельских людей» двенадцатинедельную осаду в Терках, испытывая «великия нужды и голод». Тогда в схватках с противником «многие и побиты»21. Другой участник тех событий, капитан нерегулярной команды низового корпуса при крепости Святого Креста Расламбек Шейдяков, «в челобитной» припомнил ещё одну подробность. По его словам, «во время прихода неприятеля Каип Султана с войски» были разорены их жилища, располагавшиеся в верховьях реки Терек по Баклаковскому устью. Многие его соотечественники погибли. Оставшиеся в живых смогли укрыться в Терской крепости, где «некоторые сидели в осаде несколько время»22.
К числу такого рода документов относится и переписка калмыцкого хана Аюки с турецкими властями. Как докладывал его посол Пехлеван Кулыбая турецкому визирю, восставшим на Северном Кавказе поначалу сопутствовал успех. «Воспользовавшись случаем, он [предводитель восставших] захватил внешнюю часть указанной крепости. Однако судьба не споспешествовала ему. Он, будучи преисполнен надежды каким-либо образом захватить внутреннюю часть крепости, был пленён…»23.
Факт пленения «салтана» Кучукова не подлежит сомнению. На это указывает донесение астраханского воеводы П.М. Апраксина царю от 20 марта 1708 года. Он сообщил, что «тот вор салтан февраля 12 пришол к Терку ночью и слободы, которые были за городом, и острог зажгли и разорение многое починили». Последовало и наказание за злодейство после прибытия подкрепления из Астрахани. «Февраля ж в 26 день милосердием божиею и счастием твоим, государевым, тех неприятелей под Терком побили и того злодея, самого владетеля их, салтана, взяли ранена лёхкою раною, жива, и ныне в наших руках. И как того злодея взяли, тотчас неприятели от Терка отошли…»24.
Как видим, взятие в плен предводителя восставших в хронологическом порядке следует за сообщением о направлении военной помощи осаждённому гарнизону. Из этого можно заключить, что прибытие подкрепления из Астрахани (или известие о его скором прибытии) могло ободряюще подействовать на служилых людей в Терской крепости, вдохновить их на смелую вылазку. С другой стороны, беспечность Мурата Кучукова при проведении рекогносцировки местности можно объяснить его неведением относительно усиления гарнизона. Предводитель восставших явно чувствовал себя в безопасности, потому и решился приблизиться к Терской крепости, не ожидая от её защитников активных действий. <…>
Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Перечисляя участников восстания, астраханский воевода П.М. Апраксин в письме к царю Петру I указывал, что к ним примкнули «с Кубани казаки расколщики», что значительно расширяет социальную базу восставших (Материалы по истории Башкирской АССР. М.; Л., 1936. Ч. 1. С. 232; Письма и бумаги императора Петра Великого: В 13 т. М.; Л.: изд-во АН СССР, 1946. Т. 7. С. 750).
2 Потто В.А. Два века Терского казачества (1577—1801). Владикавказ, 1912. Т. 1. С. 104, 105; Савельев Е. Рязанские казаки — Гребенские казаки. Терское казачество. Аграханское Войско. Терско-Кизлярское Войско. Хоперский полк // Донские областные ведомости. 1913. № 180. С. 4; Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времён и до XX века / Отв. ред. А.Я. Дегтярёв; вступ. ст. А.Я. Дегтярёва, Ю.Ф. Иванова, Д.В. Карева. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. С. 399; Сотавов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. М.: «Наука», 1991. С. 39; Приймак Ю.В. Взаимоотношения России с Калмыцким ханством в контексте османо-российского соперничества в Северо-Восточном Причерноморье (конец XVII — начало XVIII вв.) // Научные проблемы гуманитарных исследований. Пятигорск, 2010. № 8. С. 112; Махмудова К.З. повстанческие движения и военно-политический вектор политики Петра I на Северо-Восточном Кавказе накануне Каспийского похода // Кавказ и Ближний Восток: от Каспийского похода Петра I до распада державы Надир-шаха. Материалы международной научно-практической конференции, проведённой в рамках «Года Российской истории» 25 мая 2012 г., г. Махачкала. Махачкала: ИИФЭ ДНЦ РАН, АЛЕФ, 2012. С. 187.
3 Цит. по: Голикова Н.Б. Очерки по истории городов России конца XVII — начала XVIII в. М.: Изд-во МГУ, 1982. С. 31.
4 Этим самозваным «салтаном» оказался Мурат, сын каракалпакского хана Кучука. С.М. Соловьёв сообщал, что в 1707 г. этот «уфимский башкирец, назвавшись султаном, ездил в Константинополь и Крым просить помощи делу единоверцев; потом пробрался на Кубань, оттуда к горским народам, чеченцам, мичкисам, аксайцам, и прельстил их, выдавая себя за святого и за султана башкирского. Горцы провозгласили его своим владыкою» (Соловьёв С.М. Сочинения. История России с древнейших времён. М.: «Мысль», 1993. Кн. VIII. Т. 15. С. 167). Видимо, с этим связано то, что Мурат Кучуков был известен среди участников восстания на Северном Кавказе как Эштек-султан (Эштек-Каип-султан) (Потто В.А. Указ. соч. С. 105; Караулов М.А. Терское казачество. М.: «Вече», 2008. С. 113). Даже калмыцкий хан Аюка считал предводителя восставших, штурмовавших Терскую крепость, султаном «из племени эштеков». По мнению ещё одного исследователя, эштеками (иштяками) некоторые тюркские народы и племена называли башкир (Мустакимов И. Новые документы по истории Волго-Уральского региона начала XVIII в. // Эхо веков. Казань, 2006. № 2(45). С. 55).
5 Терские стрельцы принимали участие в борьбе с восставшими башкирами в составе полка бригадира Дмитриева и впоследствии оставались «до указу» в Казани (см.: Письма и бумаги императора Петра Великого… Т. 7. С. 885—887).
6 Цит. по: Голикова Н.Б. Указ. соч. С. 31.
7 Соловьёв С.М. Указ. соч. С. 167; Лебедев В.И. Булавинское восстание, 1707—1708 гг. // Историк-Марксист. 1933. № 3. С. 64; Материалы по истории Башкирской АССР… С. 232; Письма и бумаги императора Петра Великого… Т. 7. С. 750, 751; Ахмадов Ш.Б. Чечня и Ингушетия в XVIII — начале XIX века. (Очерки социально-экономического развития и общественно-политического устройства Чечни и Ингушетии в XVIII — начале XIX века). Монография. Элиста: АПП «Джангар», 2002. С. 348, 349; Кидирниязов Д.С. Формирование политики России на Северном Кавказе в начале XVIII века // Народы Северного Кавказа: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвящённой 15-летию филиала ДГУ в г. Хасавюрте. Хасавюрт, 2012. С. 109.
8 Соловьёв С.М. Указ. соч. С. 167; Максимов К.Н. Военная интеграция калмыков с донскими казаками в первой четверти XVIII века // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. Элиста, 2010. № 2. С. 4.
9 Лебедев В.И. Указ. соч. С. 64.
10 Соловьёв С.М. Указ. соч. С. 167; Максимов К.Н. Указ. соч. С. 4.
11 Публикация исторических источников, связанных с восстанием на Северном Кавказе (1708 г.), предоставила историкам богатый фактический материал. К ним, например, обращались Ш.Б. Ахмадов и А.А. Адилсултанов. Первый из них указывал, что в феврале 1708 г. два отряда юртовских татар численностью в 250 и 400 человек во главе с вместе с астраханскими солдатами и калмыцким войском мурзами были направлены астраханским воеводой П.М. Апраксиным против восставших народов Северного Кавказа, осадивших Терскую крепость (Ахмадов Ш.Б. Указ. соч. С. 349). Второй, не оспаривая «цифровые данные», ошибочно называет юртовских татар наёмниками, хотя их статус больше сравним с представителями иррегулярных войск России (Адилсултанов А.А. Акки и аккинцы в XVI—XVIII веках. Грозный, 1992. С. 63). Оба же оценивают военные силы, направленные астраханским воеводой на борьбу с восставшими на Северном Кавказе, более чем в 9000 человек (Ахмадов Ш.Б. Указ. соч. С. 340—350; Адилсултанов А.А. Указ. соч. С. 63). Аналогичные сведения о составе и численности русских войск и вспомогательных отрядов в Терском походе, в частности юртовцев, приводятся в других исследованиях (Махмудова К.З. Указ. соч. С. 188; Рахаев Д. Движение народов Северо-Восточного Кавказа под предводительством Мурата Кучукова (1707—1708) // Ислам в России и за её пределами: история, общество, культура: Сборник материалов международной научной конференции, посвящённой 100-летию со дня кончины выдающегося религиозного деятеля шейха Батал-хаджи Белхароева. СПб.; «Магас», 2011. С. 597.
12 Материалы по истории Башкирской АССР… С. 232; Письма и бумаги императора Петра Великого… Т. 7. С. 750, 751.
13 Материалы по истории Башкирской АССР… С. 232, 233; Письма и бумаги императора Петра Великого… Т. 7. С. 751.
14 Бакунин В.М. Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутского, и поступков их ханов и владельцев. Сочинение 1761 года. Элиста: Калмыцкое книжн. изд-во, 1995. С. 29.
15 Там же.
16 П.М. Апраксин на встрече с калмыцким ханом Аюкой подчеркнул, что потребность в использовании военной силы калмыков против народов Северного Кавказа по-прежнему актуальна, потому что «ныне те ж Чеченцы и Нагайцы и другие тамошние владельцы Тереку всякие наглости чинят, и разорением хвалятся». Поэтому он включил в договор специальную статью, которая обязывала бы калмыцкого хана, чтобы он «к Терку на Чеченцов и на Терских Нагайцов послал людей своих тысячи четыре или пять и велел их разорить за то, что они Царскому Величеству, общему нашему Государю, с тем воровским Салтаном учинили великую обиду, и Терку многое разорение, и многих Русских людей побрали и распродали в разные земли, а иных и ныне у себя в неволе на великих откупах держат; и тем бы он Аюка Хан показал Великому Государю верную свою службу» (Полное собрание законов Российской империи. 1-е собр.: В 45 т. СПб., 1830. Т. 4. С. 421).
17 Броневский В. История Донскаго войска. Описание донской земли и Кавказских Минеральных вод. СПб., 1834. Ч. III. С. 70; Бичурин Н.Я. (Иакинф) Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. Элиста. Калмыцкое книжн. изд-во, 1991. С. 88, 89.
18 Материалы по истории Башкирской АССР… С. 238—243; Письма и бумаги императора Петра Великого… Т. 7. С. 750, 751.
19 Сборник императорского Русского исторического общества. Т. 50. СПб., 1886. С. 12.
20 Голикова Н.Б. Указ. соч. С. 31.
21 Сборник императорского Русского исторического общества. Т. 84. СПб., 1893. С. 44.
22 Челобитная капитана Р. Шейдякова в Военную коллегию (15 мая 1734 г.) // Столетие военнаго министерства. Воинская повинность казачьих войск. Исторический очерк / Сост. А.И. Никольский, Н.А. Чернощеков. СПб., 1907. Т. 11. Ч. 3. С. 457.
23 Мустакимов И. Указ. соч. С. 55.
24 Материалы по истории Башкирской АССР… С. 232, 233; Усенко О.Г. Начальная история кубанского казачества (1692—1708 гг.) // Из архива тверских историков. Тверь, 2000. Вып. 2. С. 65.